Госдума в очередной раз отложила второе чтение закона о торговле. Вызвавший большой резонанс законопроект включает в себя прямое указание максимальной доли торговых компаний на региональных или местных рынках и ряд положений, напрямую регулирующих отношения торговых компаний со своими поставщиками.
В новый закон о торговле предполагается включить, в частности, положение, которое будет напрямую ограничивать предельную долю, которую та или иная торговая компания может занимать на рынке того или иного региона. Пока в законопроекте, которому лишь предстоит рассмотрение во втором чтении, указывается, как предельно допустимая, доля рынка в 25 процентов.
В то же время нельзя сказать, что в России представлено много по-настоящему крупных розничных сетей. Невелико и число регионов, где какие-то торговые компании смогли занять более четверти рынка.
"На российском рынке две крупных компании — X5 Retail Group и "Магнит", — говорит аналитик потребительского рынка инвестиционной компании "Тройка-Диалог" Виктория Гранкина. — Доля "Магнита" в Краснодаре превышает 35 процентов, доля Х5 на рынке Санкт-Петербурга — примерно 30-33 процента. Регионов, где действовала бы некая торговая компания с большой долей местного рынка, совсем немного. Хотя в небольших регионах, где конкуренция мала, у какой-то компании может быть исторически сложившаяся немалая доля рынка. Но в целом российский рынок розничной торговли остается сильно фрагментированным, и в большинстве регионов доля торговых сетей остается весьма небольшой".
В отличие от пока еще проекта российского закона, в законодательстве Германии, касающемся антимонопольного регулирования, прямых ограничений доли рынка для каждого из его участников не содержится.
"У нас фактически нет четкого определения или антимонопольных норм для того или иного рынка, — объясняет сотрудник Федерального антимонопольного ведомства (Бонн) Кай Вайднер. — И мы не можем сказать, что если крупная торговая сеть занимает 25 процентов рынка, это однозначно является превышением некой нормы. Чисто ориентировочно, мы можем предположить, что, заняв, скажем, одну треть рынка в каком-то регионе, торговая компания начинает доминировать на нем. И тогда, возможно, мы будем следить за ней пристальнее, чем раньше. Это, как правило, длительный процесс, включающий как тщательный анализ общей ситуации на этом рынке, региональных его особенностей, так и опросы поставщиков или покупателей, выяснение реальных потребностей населения и т.д. И только если в результате всей этой работы выяснится, что налицо стремление компании вытеснить с этого рынка конкурентов, мы принимаем меры. Например, в прошлом году мы получили заявку на объединение двух довольно крупных розничных сетей–дискаунтеров, Edeka и Tengelmann, которые к тому же хотели создать еще и совместный закупочный кооператив. Изучив ситуацию более чем в 400 регионах Германии, мы пришли к однозначному выводу, что такое объединение приведет к подавлению конкуренции в некоторых из них. И объединенная компания будет доминировать на местных ранках продуктов питания. Естественно, мы запретили сделку".
Правила, действующие в Германии, в целом повторяют общеевропейские, отмечает господин Вайднер, ведь речь идет прежде всего о трех главных превентивных механизмах — контроле за слияниями наиболее крупных компаний, запрете на тайные сделки с целью доминирования и предотвращении злоупотреблений своим положением на рынке в ущерб конкурентам. Это классические положения, присутствующие в антимонопольных законодательствах и стран Европы, и США. Различия существуют разве что в интерпретации — когда, например, следует считать, что компания уже занимает доминирующее положение на рынке и начинает вытеснять с него конкурентов.
В проект нового российского закона о торговле включены и некоторые нормы прямого регулирования отношений торговых компаний со своими поставщиками. Например, предлагается ограничить размер скидки для торговых компаний, если они готовы закупить у поставщика сразу крупную партию товара, 10 процентами его стоимости. Причем эту норму могут распространить лишь на отечественные товары, а не на импортные.
Другой пример — регламентирование предельных сроков, в течение которых торговая компания обязана расплатиться с поставщиком за его товар. Возможное объяснение тому, как этот и другие "технические" вопросы попали в закон федерального уровня, Виктория Гранкина видит в значительном росте цен на продовольствие в последние годы.
"Возникло мнение, что причина этого, дескать, может крыться в структуре взаимоотношений торговых сетей и производителей, — говорит эксперт. — Но в итоге, как мне представляется, все эти технические регламенты вряд ли повлияют на конечную стоимость продукции в магазинах. Можно ожидать, правда, что прозрачность отношений торговых сетей и их поставщиков станет большей".
Прозрачность соглашений между торговыми компаниями и их поставщиками предполагает и антимонопольное законодательство Германии, хотя прямых норм на этот счет оно и не содержит.
"Был случай, когда одна компания, торгующая товарами повседневного спроса, пыталась втайне договориться с поставщиками о скидках в закупочных ценах, — вспоминает Кай Вайднер. — Другой пример — у нас действует строгий запрет на продажу какого-то товара ниже его себестоимости. Но в целом подобные нарушения отмечаются крайне редко и караются суровыми штрафами. Что же касается сугубо ценообразования, скидок в отношении закупаемого товара или определенных премий за успешную его продажу, то мы не имеем ничего против, если речь идет об открытых и прозрачных соглашениях между поставщиками и торговыми компаниями. Проблемы возникают, когда крупный игрок начинает злоупотреблять своим положением на рынке в ущерб конкурентам. Но в целом каких-либо предписаний свободному рынку розничной торговли у нас не существует. Речь идет лишь о соблюдении общих правил антимонопольного регулирования".
В проект российского закона о торговле предлагается включить также положение о том, что правительство страны в чрезвычайных ситуациях имеет право временно, на срок до 90 дней, напрямую ограничивать торговую надбавку сетей магазинов в отношении социально значимых товаров для сдерживания роста цен. Но недавний (с осени 2007-го до мая 2008-го) российский опыт "замораживания" цен на такие товары показывает, что "продуктовую" инфляцию таким образом если и удается снизить, то крайне незначительно, отмечает аналитик "Тройки-Диалог" — эта продукция для сетей и так низкомаржинальна, они не получают с нее больших прибылей.
В большинстве европейских стран на долю нескольких крупных сетевых компаний приходится по 80 и более процентов всего внутреннего рынка розничной торговли. При этом вряд ли доля какой-то одной их них в том или ином регионе превышает 30-35 процентов — слишком велик риск стать пристальным объектом внимания антимонопольного ведомства.
"Еще 20-30 лет назад на розничном рынке продуктов питания в Германии работали восемь крупнейших компаний, а их общая доля составляла почти 80 процентов, — говорит его представитель из Германии. — Сегодня таких игроков только пять, а их совокупная доля составляет уже 90 процентов. Как видим, для небольших магазинчиков или независимых торговых компаний рыночное пространство резко сузилось. Мы пытаемся воспрепятствовать чрезмерному разрастанию компании вширь за счет скупки других. Однако мы не имеем ничего против, если компания растет изнутри за счет собственного потенциала".
В России на долю самых крупных сетевых торговых компаний приходится не более 15 процентов всего розничного рынка. В будущем торговые сети неизбежно будут расширяться, уверена госпожа Гранкина — консолидация на рынке неизбежна. Впрочем, если относить к "современному формату" не только крупнейшие торговые сети, насчитывающие 500-1000 магазинов, но гораздо более мелкие, включающие от 5 до 15 точек, то в целом доля "современного формата" на российском рынке розничной торговли составит уже не менее 40 процентов. На Западе, правда — 95-100 процентов.
