О влиянии выдающегося физика, Нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга на развитие науки, о его характере и убеждениях в эфире Радио Свобода рассказывали его коллеги и ученики.
Виталий Гинзбург любил шутить, что стал Нобелевским лауреатом благодаря своему преклонному возрасту. В 2003-м высшую научную награду он получил за результаты полувековой давности в области сверхпроводимости и сверхтекучести. О том периоде работы вспоминает коллега Гинзбурга академик Исаак Халатников:
- В конце 40-х – начале 50-х физиков было не так много, как сейчас. В Москве все физики на уровне докторов наук были знакомы. И хотя мы были из разных школ, Гинзбург был учеником Тамма, я - Ландау, мы хорошо знали друг друга, встречались на семинарах. Я занимался сверхтекучестью, и Виталий Лазаревич был близок к этой теме. Он даже был моим оппонентом на докторской диссертации. Поэтому я видел Виталия Лазаревича в разных ситуациях. Виталий был энтузиастом, и в дискуссии он иногда бывал резок.
Коллеги неоднократно подчеркивали необычайную научную эрудицию Виталия Гинзбурга. По мнению Исаака Халатникова, тогда широта понимания разных областей физики была обычным делом:
- Игорь Евгеньевич Тамм был физиком широкого профиля. Как и Ландау. И Гинзбург следовал этой традиции, интересовался физикой во всех ее видах. Он был одним из последних универсалов. Узкая специализация началась позже.
Виталий Гинзбург старался, чтобы и его коллеги могли познакомиться с новейшими исследованиями в самых разных областях физики. И он начал популяризировать физику для физиков. Он организовал открытый общемосковский семинар, в котором участвовали несколько поколений современных российских ученых. О том, как проходил этот легендарный семинар, рассказывает его ученик, профессор Мюнхенского университета Людвига Максимилиана Вячеслав Муханов:
- Семинар собирал огромное количество участников. Я помню, как однажды собрались около трехсот человек. На семинаре, посвященном высокотемпературной сверхпроводимости, народ не помещался в огромном зале ФИАНа и стоял в коридорах. Никаких строгих правил на семинаре не было. Этим замечательным стилем семинар Виталия Лазаревича отличался от других формальных семинаров.
Он всегда сохранял неизменный интерес к интерпретации квантовой механики и старался в ней разобраться. Он всегда подшучивал над тем, что я ни в чем не мог его убедить. Говорил, что Слава вполне нормальный человек, и если бы не интерпретация квантовой механики, его можно было бы даже назвать психически здоровым.
- Каким научным руководителем был Виталий Гинзбург?
- Он любил повторять: "Моя главная задача - не мешать вам работать, поэтому занимайтесь, чем хотите". На самом деле, конечно, он мне очень помог. Я перенимал у него основные вещи - отношение к науке и к жизни. Виталий Лазаревич фанатично любил физику и считал, что все остальное второстепенно. Для него на первом месте стоял научный результат. Эйнштейн в свое время написал статью, посвященную Максу Планку, где сравнил всех физиков с людьми, которые пришли в храм. И написал, что есть несколько жрецов науки, в частности, он к ним причислял Планка, а остальные попали в этот храм случайно. Гинзбург принадлежал к жрецам науки.
На протяжении последних десяти лет жизни Виталий Гинзбург возглавлял научный журнал "Успехи физических наук". В этот журнал Виталий Гинзбург студентом принес свою первую статью, которую тогда не приняли. Потом опубликовал в этом издании более ста статей. Рассказывает ответственный секретарь журнала Мария Аксентьева:
- С его приходом произошло чудо. В 2003 году, еще до получения Виталием Лазаревичем Нобелевской премии, журнал вышел на 8-е место в мировом рейтинге наиболее цитируемых научных физических изданий. Виталий Лазаревич очень строго относился к журналу и вместе с тем проводил либеральную политику. Он вел, например, дискуссию по квантовой механике. И это оказалось чрезвычайно плодотворным для издания.
По словам Марии Аксентьевой Виталий Гинзбург не оставлял работу над журналом до последнего номера:
- Буквально в пятницу, в 6 часов вечера (за день до смерти. - РС) Виталий Лазаревич подписывал последнюю обложку журнала. За неделю до этого он сделал правку в юбилейном номере. Один из наших авторов, наблюдавший нашу работу в журнале, как-то вдруг сказал: "Создается впечатление, что это поколение как делало водородную бомбу, так и не может с тех пор остановиться". Меня часто с некоторой иронией спрашивали: как с ним работается? Я честно отвечала: "Как на подводной лодке – год за три". Но этот год стоит того. Одной рецензией Виталий Лазаревич мог двинуть научное направление в какую-то нужную сторону.
Мария Аксентьева вспоминает, как все последние годы тяжело болевший Виталий Гинзбург не оставлял активной научной работы:
- Мы привыкли ругать наших врачей, а здесь надо просто в ножки им поклониться. 29 октября мы с ним долго беседовали, и он мне говорил: "Очень тяжела мне эта жизнь". Известно, что он отстаивал право на эвтаназию. Это была его гражданская позиция. Он говорил: "Что я мог – сделал, что не мог, наверное, не сделаю". И действительно, до пятницы, пока он мог работать, работал, а в субботу - реанимация. Сестра Светлана, которая с ним была, рассказывала: "Виталий Лазаревич все время говорит по-английски, он продолжает давать интервью." Его жизнь оборвалась так, как он, наверное, хотел.
(По материалам программы "Время и мир")
Виталий Гинзбург любил шутить, что стал Нобелевским лауреатом благодаря своему преклонному возрасту. В 2003-м высшую научную награду он получил за результаты полувековой давности в области сверхпроводимости и сверхтекучести. О том периоде работы вспоминает коллега Гинзбурга академик Исаак Халатников:
- В конце 40-х – начале 50-х физиков было не так много, как сейчас. В Москве все физики на уровне докторов наук были знакомы. И хотя мы были из разных школ, Гинзбург был учеником Тамма, я - Ландау, мы хорошо знали друг друга, встречались на семинарах. Я занимался сверхтекучестью, и Виталий Лазаревич был близок к этой теме. Он даже был моим оппонентом на докторской диссертации. Поэтому я видел Виталия Лазаревича в разных ситуациях. Виталий был энтузиастом, и в дискуссии он иногда бывал резок.
Коллеги неоднократно подчеркивали необычайную научную эрудицию Виталия Гинзбурга. По мнению Исаака Халатникова, тогда широта понимания разных областей физики была обычным делом:
- Игорь Евгеньевич Тамм был физиком широкого профиля. Как и Ландау. И Гинзбург следовал этой традиции, интересовался физикой во всех ее видах. Он был одним из последних универсалов. Узкая специализация началась позже.
Виталий Гинзбург старался, чтобы и его коллеги могли познакомиться с новейшими исследованиями в самых разных областях физики. И он начал популяризировать физику для физиков. Он организовал открытый общемосковский семинар, в котором участвовали несколько поколений современных российских ученых. О том, как проходил этот легендарный семинар, рассказывает его ученик, профессор Мюнхенского университета Людвига Максимилиана Вячеслав Муханов:
- Семинар собирал огромное количество участников. Я помню, как однажды собрались около трехсот человек. На семинаре, посвященном высокотемпературной сверхпроводимости, народ не помещался в огромном зале ФИАНа и стоял в коридорах. Никаких строгих правил на семинаре не было. Этим замечательным стилем семинар Виталия Лазаревича отличался от других формальных семинаров.
Он всегда сохранял неизменный интерес к интерпретации квантовой механики и старался в ней разобраться. Он всегда подшучивал над тем, что я ни в чем не мог его убедить. Говорил, что Слава вполне нормальный человек, и если бы не интерпретация квантовой механики, его можно было бы даже назвать психически здоровым.
- Каким научным руководителем был Виталий Гинзбург?
- Он любил повторять: "Моя главная задача - не мешать вам работать, поэтому занимайтесь, чем хотите". На самом деле, конечно, он мне очень помог. Я перенимал у него основные вещи - отношение к науке и к жизни. Виталий Лазаревич фанатично любил физику и считал, что все остальное второстепенно. Для него на первом месте стоял научный результат. Эйнштейн в свое время написал статью, посвященную Максу Планку, где сравнил всех физиков с людьми, которые пришли в храм. И написал, что есть несколько жрецов науки, в частности, он к ним причислял Планка, а остальные попали в этот храм случайно. Гинзбург принадлежал к жрецам науки.
На протяжении последних десяти лет жизни Виталий Гинзбург возглавлял научный журнал "Успехи физических наук". В этот журнал Виталий Гинзбург студентом принес свою первую статью, которую тогда не приняли. Потом опубликовал в этом издании более ста статей. Рассказывает ответственный секретарь журнала Мария Аксентьева:
- С его приходом произошло чудо. В 2003 году, еще до получения Виталием Лазаревичем Нобелевской премии, журнал вышел на 8-е место в мировом рейтинге наиболее цитируемых научных физических изданий. Виталий Лазаревич очень строго относился к журналу и вместе с тем проводил либеральную политику. Он вел, например, дискуссию по квантовой механике. И это оказалось чрезвычайно плодотворным для издания.
По словам Марии Аксентьевой Виталий Гинзбург не оставлял работу над журналом до последнего номера:
Одной рецензией Виталий Лазаревич мог двинуть научное направление в какую-то нужную сторону
- Буквально в пятницу, в 6 часов вечера (за день до смерти. - РС) Виталий Лазаревич подписывал последнюю обложку журнала. За неделю до этого он сделал правку в юбилейном номере. Один из наших авторов, наблюдавший нашу работу в журнале, как-то вдруг сказал: "Создается впечатление, что это поколение как делало водородную бомбу, так и не может с тех пор остановиться". Меня часто с некоторой иронией спрашивали: как с ним работается? Я честно отвечала: "Как на подводной лодке – год за три". Но этот год стоит того. Одной рецензией Виталий Лазаревич мог двинуть научное направление в какую-то нужную сторону.
Мария Аксентьева вспоминает, как все последние годы тяжело болевший Виталий Гинзбург не оставлял активной научной работы:
- Мы привыкли ругать наших врачей, а здесь надо просто в ножки им поклониться. 29 октября мы с ним долго беседовали, и он мне говорил: "Очень тяжела мне эта жизнь". Известно, что он отстаивал право на эвтаназию. Это была его гражданская позиция. Он говорил: "Что я мог – сделал, что не мог, наверное, не сделаю". И действительно, до пятницы, пока он мог работать, работал, а в субботу - реанимация. Сестра Светлана, которая с ним была, рассказывала: "Виталий Лазаревич все время говорит по-английски, он продолжает давать интервью." Его жизнь оборвалась так, как он, наверное, хотел.
(По материалам программы "Время и мир")
