Владимир Кара-Мурза: Как известно, на один из важных постов в ОБСЕ - пост представителя по свободе средств массовой информации - выдвинут Михаил Федотов, секретарь Союза журналистов России, один из авторов Закона о печати. Сейчас должность представителя ОБСЕ по свободе прессы занимает Миклош Харашти - это венгерский журналист и правозащитник, бывший депутат парламента. До него эту должность занимал Фраймут Дуве из ФРГ, который собственно придумал этот пост, пробил его, и в 97 году этот пост учрежден. Он имеет ключевое значение для защиты прав журналистов от посягательств государства и гарантий свободы слова. По итогам рейтинга голосования кандидатов осталось четверо - из Австрии, Боснии и Герцеговины, Великобритании и России. В ближайшее время они снова предстанут в венской штаб-квартире ОБСЕ перед представителями государств-членов, чтобы ответить на их вопросы. Перспективу избрания российского претендента на пост представителя по свободе прессы ОБСЕ мы обсуждаем с одним из четырех оставшихся кандидатов, бывшим министром печати, России секретарем Союза журналистов Михаилом Федотовым.
Михаил Федотов: Только ваша информация устарела. Вы сказали, что скоро они предстанут – мы уже предстали. На прошлой неделе мы уже предстали перед представителями всех 56 стран в штаб-квартире ОБСЕ в Вене, изложили свои позиции, свои приоритеты, ответили на все вопросы, в том числе самые неожиданные. И теперь началось голосование. Оно закончится, насколько я знаю, в пятницу. И из четырех кандидатов страны-члены ОБСЕ должны выбрать одного. И дальше этот один будет представлен для того, чтобы на этой кандидатуре собрать консенсус. Если хотя бы кто-то, хоть одна страна скажет "нет", то процесс начнется заново.
Владимир Кара-Мурза: А каковы функции представителя по свободе прессы ОБСЕ?
Михаил Федотов: Этих функциий формально немного, а фактически их гораздо больше. Потому что тот мандат, который был утвержден в 97 году, предполагает, во-первых, что представитель ОБСЕ по свободе СМИ должен осуществлять функцию так называемую раннего предупреждения. То есть он должен оповещать о нарождающемся конфликте еще до того, как конфликт состоялся, разгорелся. Я бы это назвал функцией профилактики. Я думаю, что это самая важная функция. И например, если в стране нет общественного телевидения, то задача представителя ОБСЕ по свободе СМИ всячески объяснять властям этой страны, что общественное телевидение - это такой же нормальный и обязательный институт современного правового государства, как парламент, например, выборы и так далее. Это одна функция.
Вторая функция касается мониторинга. Нужно следить за состоянием свободы массовой информации на всем пространстве ОБСЕ, то, что называется, от Ванкувера до Владивостока. Это работа ведется, потому что в составе офиса, который работает под руководством представителя ОБСЕ по свободе СМИ, работает достаточно много людей. Это небольшой коллектив, но все-таки это коллектив. И плюс к этому офис всегда может опереться на помощь тех представительств ОБСЕ, которые есть в странах-членах ОБСЕ, это есть в целом ряде стран, на их помощь можно опереться, и это всегда делается, когда представитель по свободе СМИ организует какие-то семинары, какие-то конференции, мероприятия в странах-членах организации. Это вторая функция – мониторинг, следить за ситуацией, оповещать и анализировать каждый случай нарушения свободы массовой информации или прав журналистов.
И третья функция – это функция рассмотрения серьезных нарушений. Причем в тех случаях, когда нарушения происходят в той стране, гражданином которой является сам представитель, он должен сначала запросить мнение всех участников конфликта, например, это конфликт между правительством и некоей независимой, предположим, радиостанцией. Он должен запросить мнение, согласие той и другой стороны на то, что он вмешается в этот конфликт в качестве посредника. У него нет функций юридических, он не может судить, но он может модерировать. И если обе стороны согласны, тогда он рассматривает этот конфликт. Если хотя бы одна из сторон не согласна, то тогда представитель обязан обратиться к председателю постоянного совета ОБСЕ и просить его назначить специального представителя для рассмотрения именно этой конкретной ситуации.
Но здесь, я думаю, если подобная ситуация возникнет с нашей страной, в том случае, опять-таки второе допущение, если меня изберут на этот пост, то, я думаю, что Россия предпочтет, чтобы я рассматривал конкретно этот спор, потому что тот, кто может быть назначен специальным представителем, может быть еще строже, чем я. Во всяком случае, я считаю, что если, например, российские власти скажут: нет, мы не хотим, чтобы Федотов рассматривал эту конкретную жалобу, то в этом случае я буду просить председателя постоянного совета, чтобы назначил представителем, специальным представителем по данной конкретной жалобе нынешнего представителя ОБСЕ по свободе СМИ господина Миклоша Харашти, который очень хорошо себя зарекомендовал за последние 6 лет. Он 6 лет уже является представителем ОБСЕ по свободе СМИ, он человек абсолютно в этом смысле надежный, безусловно, независимый, непредвзятый, не ангажированный, и его роль здесь может быть, на мой взгляд, абсолютно незаменимой и очень эффективной. Вот три функции, которые нужно выполнять.
Но фактически и первый представитель Фраймут Дуве, который занимал этот пост, и потом Миклош Харашти расширили фактически компетенцию представителей по свободе СМИ, потому что они включили сюда и проблематику саморегулирования, и проблематику общественного вещания, и проблематику работы, например, журналистов с пресс-службы, и проблематику освещения судебной деятельности в СМИ и так далее. То есть в мандате это сразу записано не было, но это вытекает из сути мандата. Потому что раннее предупреждение, оно предполагает и обучение, и образование, и воспитание властей. Принципиально важная вещь – воспитать власть в уважении к свободе слова, к свободе массовой информации, к социальной миссии средств массовой информации, к пониманию того, что средства массовой информации не только могут быть свободными и независимыми, но они должны быть свободными и независимыми. Я вообще лично считаю, что это вопрос безопасности государства.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Яков, главный редактор газеты "Новые известия", видит прямую выгоду для страны от победы российского претендента.
Валерий Яков: Участие Михаила Федотова в таком деле было бы исключительно полезно для России по разным причинам. Во-первых, Михаил Федотов последовательный сторонник свободы прессы в нашей стране. Не будем забывать, что он один из авторов Закона о печати. И все эти годы он оставался одним из наиболее либеральных и последовательных сторонников гласности в лучшем понимании этого слова. И поэтому его участие в таком процессе уже на европейском уровне было бы исключительно важно и для наших журналистов, и для страны в целом. Потому что мы получим возможность как-то обращаться к нему уже не просто как к бывшему министру, как к разработчику нашего закона в сложных ситуациях, но и как к представителю весьма уважаемого европейского органа.
Владимир Кара-Мурза: Какие наиболее яркие были примеры, когда представитель по свободе средств массовой информации смог урегулировать какую-то конфликтную ситуацию в странах-членах ОБСЕ?
Михаил Федотов: Я думаю, таких примеров на самом деле очень много, они связаны и с нашей страной, и с другими странами, когда представитель ОБСЕ по свободе СМИ обращался к властям с призывом, в частности, немедленно принять меры к расследованию того или иного преступления, которое совершено против журналистов. Потому что, понимаете, какая штука, ведь любое убийство - это убийство человека, и оно осуждается безусловно, это безусловное зло. Но убийство журналиста - это не просто убийство отдельного человека, а это посягательство на интересы всего общества. Потому что журналист – это глаза миллионов, это уши миллионов. И убийство журналистов – это покушение на интересы миллионов людей. Поэтому так резко реагирует, в частности, ОБСЕ на любые подобные нарушения в отношении журналистов. Дело не в богоизбранности журналистов, а дело в специфике профессии, потому что это общественное служение. И к сожалению, не все журналисты это понимают - это тоже очень большая проблема, с которой придется столкнуться представителю ОБСЕ по свободе СМИ, кто бы им ни был, в любом случае придется заниматься и проблемами, например, продажной журналистики - эта проблема существует. В первую очередь она существует в странах, которые еще недавно относились к социалистическому лагерю или были советскими республиками.
Кроме того, например, не так давно офис представителя ОБСЕ по свободе СМИ провел семинар с работниками пресс-служб муниципальных органов власти в Сербии и пригласил на этот семинар журналистов. Организаторы семинара предложили сторонам поменяться местами, чтобы журналисты почувствовали себя в образе работников пресс-служб, работники пресс-служб почувствовали себя в роли журналистов. А дальше они организовывали такие тренинги в формуле пресс-конференции, в частности. И те, и другие начали лучше понимать специфику задач и запросов друг друга. И если до этого семинара, во-первых, просто были друг с другом не знакомы и работники пресс-служб воспринимали журналистов в штыки, как врагов, которые им мешают. А журналисты воспринимали работников спецслужб как церберов, которые им мешают, то после этих семинаров они стали лучше понимать, что им делать, что у них на самом деле есть общие интересы, общие функции, общие задачи. Вот конкретное решение проблем.
Владимир Кара-Мурза: Наум Ним, главный редактор журналов "Неволя" и "Индекс. Досье на цензуру", высоко ценит профессиональные качества претендента.
Наум Ним: Меня бы устраивал Михаил Федотов на этом посту. Для свободы печати, я думаю, может сделать много. Он хороший юрист, хорошо в этом деле разбирается. Он понимает важность такой миссии, как процедура, не просто желание добра, но что демократия стоит на процедурах. Он это хорошо понимает и хорошо знает. Годы противостояния власти, мы просто противостоим, но ничего не вырабатываем, просто можно взять при смене ситуации, взять и использовать. Может быть Федотову удастся выработать для нас некие для пока фантастические процедуры, но которые помогут в будущем отстоять свободу печати.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Екатеринбурга от радиослушателя Павла.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Михаил Федотов будет представителем России. В личных качествах я не сомневаюсь нисколько. Если бы он был в личном качестве, просто как Михаил Федотов, я был бы полностью за. А в виду того, что представитель России, я считаю, что Россия не заслужила своего представителя. Я бы предпочел британца, например.
Владимир Кара-Мурза: Он не представитель России - это представитель всего ОБСЕ по свободе прессы.
Михаил Федотов: Россия меня только поддержала. Выдвигал меня, кстати говоря, не правительство Российской Федерации, а Союз журналистов России. Министерство иностранных дел только поддержало мою кандидатуру. Если я буду избран, я буду не представителем России в ОБСЕ, а я буду представителем ОБСЕ по свободе СМИ, и мои полномочия будут распространяться на все страны ОБСЕ, включая Российскую Федерацию. Знаете, здесь один из главных критериев, которому должен отвечать кандидат на эту должность - это критерий независимости. И когда меня спрашивают: что вы будете делать, как вы будете реагировать на нарушения свободы прессы в России? Я отвечаю: я буду реагировать точно так же, как я это делаю и здесь. Потому что я, слава богу, секретарь Союза журналистов уже 10 лет и во всех случаях, когда нарушается свобода массовой информации, когда ущемляются права журналистов, я пытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ситуацию исправить. К сожалению, не все в моих силах, но в этом не моя вина, а наша общая беда.
Просто, имея полномочия представителя ОБСЕ по свободе СМИ, у меня будет возможностей немножко больше и сил немножко больше. И если с моим мнением как секретаря Союза журналистов России можно не считаться, то с мнением представителя ОБСЕ по свободе СМИ не считаться уже нельзя. Поэтому, я думаю, что это было бы на самом деле очень полезно. Кроме того, вы говорите, что неправильно избирать российского представителя, потому что у нас со свободой СМИ плохо. Я согласен, что у нас со свободой СМИ плохо. Но на этом посту должен быть именно человек независимый. А какая разница, он независимый от России или он независимый от Нидерландов или от Люксембурга, он же независимый. Здесь с того момента, как он избран, он уже независим в том числе от своего родного государства. На мой взгляд, это важно. И на мой взгляд, это очень полезно в первую очередь для России, в первую очередь для того, чтобы в России построить нормальное, цивилизованное, свободное общество.
Владимир Кара-Мурза: Константин Ремчуков, владелец и главный редактор "Независимой газеты", разделяет взгляды журналистского сообщества.
Константин Ремчуков: Федотов достойный человек, последовательно защищает идеалы свободы прессы в России. И такие люди, как он, не несут ответственности за размеры этой свободы в стране. Поэтому состояние свободы прессы в России и представительство Федотова в международной организации, мне кажется, никак не должны быть связаны между собой, поскольку Федотов очень грамотный юрист и убежденный демократ. С моей точки зрения, на протяжении почти 20 лет, что я знаю его, читаю его, слышу его, мне кажется, более того, сам факт избрания на такой пост может оказать позитивное влияние на продвижение свободы прессы в нашей стране. Так что никаких противопоказаний не вижу, наоборот хотел бы, чтобы он выиграл эту конкурентную борьбу.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора.
Слушатель: Добрый вечер. Вы говорите, один из критериев при выборе - это независимость. Формализован ли этот критерий, как формально определяли члены комиссии, насколько вы независимы? Второй: видимо, у России не самая лучшая слава в смысле коррупции. Задавали ли вам вопросы, опасения депутаты во время собеседования с ними? Вы еще говорили, что вам неожиданные вопросы задавали, если не секрет, что это за вопросы и как вы на них отвечали?
Михаил Федотов: Три маленьких вопроса это называется. Сразу могу сказать, что, во-первых, это не депутаты, а это постоянные представители государств-членов организации при ОБСЕ, они мне задавали вопросы. Вопросы были самые разные, в том числе вопрос, например, был такой: будете ли вы в равной степени благосклонны к странам Запада и к странам Восточной Европы и к Центральной Азии, как в ОБСЕ говорят, к странам к западу от Вены и к востоку от Вены. На это я ответил, что я буду такой же сбалансированный, как сбалансирован врач в больнице. Если врач видит больного человека, то он его лечит, если врач видит здорового человека, он ему желает быть здоровым и дальше и не начинает его лечить. Нам не надо лечить тех, кто здоров, нам не надо чинить то, что не сломано. И на мой взгляд, это абсолютно сбалансированная позиция.
В то же время мне был задан вопрос, например, еще и такой: будет ли различие в тональности в отношении стран Западной и Восточной Европы? Я ответил: тональность будет различаться не в зависимости от географии, а в зависимости от характера нарушения. Если журналиста уволили - здесь одна тональность, если журналиста убили - это другая тональность. Поэтому здесь представитель действительно должен быть независим. На мой взгляд, Фраймут Дуве и Миклош Харашти абсолютно были независимы все шесть лет, которые каждый из них отработал.
Что касается гарантий независимости, то представители, которые решают этот вопрос, главы делегаций при ОБСЕ, они могут опереться, во-первых, на то, что сделал кандидат в своей жизни. Я в своей жизни ничего не скрываю. Да, я был одним из авторов закона о средствах массовой информации. Да, я был министром печати в правительстве Ельцина. Да, я был послом России при ЮНЕСКО опять-таки во времена Ельцина. С 98 года я не состою на государственной службе вообще. Что касается коррупции, то вроде бы никогда таких сомнений не читал в самых таких чернушечных сайтах. Чего не было, того не было. Хотя был министром, ничего не приватизировал, не украл ничего. Вот, собственно, и все.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Грызунов, профессор МГИМО, бывший глава Госкомитета России по делам печати, не видит конкурентов российскому кандидату.
Сергей Грызунов: Михаил Федотов мой друг, поэтому я не могу быть абсолютно объективным. Но абсолютно объективным является тот факт, что лучше Михаила Федотова в области взаимоотношений журналистики, закона, общества и власти нет никого. Все остальные кандидаты с российской стороны будут вызывать раздражение либо из лагеря журналистов, либо со стороны общества, либо со стороны власти.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.
Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса к Михаилу Федотову. Известно, что Советский Союз, будучи самым милитаризированным государством, устами своих представителей всюду и везде заявлял, что он главный борец за мир. Даже анекдот советский был, что мы так боремся за мир, что война уже вряд ли понадобится. Нынешние российские представители всем и везде заявляют, что в России самая демократическая конституция, поэтому Россия правовое государство. Так же самый демократический закон о СМИ. У меня первый вопрос: почему тогда Россия занимает первое место по убийству правозащитников и по убийству журналистов, и нисколько законы не препятствуют этим убийствам?
Михаил Федотов: Я с вами абсолютно согласен, что мы занимаем очень позорные места по преступлениям в отношении журналистов. Я вам скажу больше того: у нас преступления в отношении журналистов крайне редко расследуются и еще реже возбуждаются, потому что случаев нарушения прав журналистов очень много. Такие правонарушения происходят почти каждый день. Слава богу, не каждый день убивают журналистов все-таки. На нарушения всегда, практически в неделю несколько штук мы фиксируем через наш Центр экстремальной журналистики, Союз журналистов России. И к сожалению величайшему, крайне редко дело доходит до уголовного преследования. Потому что у нас действительно неплохие законы, у нас действительно неплохой закон о СМИ. Спросите любого журналиста, он вам скажет, что законы хорошие, но они плохо соблюдаются.
Более того, у нас есть уникальная статья в уголовном кодексе, чего нет во многих странах мира. У нас есть специальная статья, которая предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста. И если это воспрепятствование совершено с использованием служебного положения, то там до двух лет лишения свободы. То есть это серьезная статья. И кстати говоря, чтобы здесь было понятно отношение к этой статье. Когда принимался новый уголовный кодекс, то в него не попала эта статья. Ее создатели кодекса решили, что она никому не нужна, ее выбросили. Журналисты обратились к президенту, к Борису Николаевичу Ельцину, и Ельцин наложил вето на уголовный кодекс. Он сказал: нет, я его не подпишу, пока вы в уголовный кодекс не вернете статью, защищающую права журналистов, я уголовный кодекс не подпишу. Статью вернули, уголовный кодекс подписал Борис Николаевич, и этот уголовный кодекс действует по сей день. И эта статья формально действует, но почему ее так редко применяют? Это вопрос не к закону - это вопрос к нашим правоприменителям, это вопрос к прокуратуре, это вопрос в первую очередь к самим журналистам, которые не пользуются своим правом обращаться в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело.
Я вам приведу простой пример: в Дагестане газета "Настоящее время", год назад, чуть больше года назад учредитель этой газеты уволил главного редактора и сказал, что он сам будет выполнять функции главного редактора. Но это можно только в том случае, если это предусмотрено уставом редакции. Уставом редакции ничего подобного предусмотрено не было. Журналисты возмутились и написали соответствующее заявление в прокуратуру. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела. Тогда журналисты обратились ко мне, в Союз журналистов России, я для них подготовил специальное юридические заключение, где в тонкостях разобрал эту ситуацию чисто юридически. Они с этой бумагой пришли в прокуратуру, прокуратура возбудила уголовное дело, уголовное дело все-таки появилось. А потом сразу его закрыли. Дело было прекращено, и сколько бы журналисты ни жаловались, ничего не помогало. И только сейчас, на прошлой неделе, после того, как я снова вмешался со своими юридическими аргументами, вмешался в эту историю, Верховный суд Российской Федерации отменил все судебные решения, и теперь это история завертится снова. Я надеюсь, что на этот раз журналисты смогут защитить свою независимость, смогут защитить свои права. Законы, да, они работают плохо, но мы должны заставлять работать хорошо.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Лошак, главный редактор журнала "Огонек", подчеркивает преимущество российского кандидата.
Виктор Лошак: Нет представителя другой страны, в которой бы так сражались за свободу прессы, как в России. Так что в этом смысле Михаил Федотов весь в синяках и шрамах, что очень полезно для, возможно, этой должности. А самое главное, что Михаил Федотов - это человек, в котором сошлись и знания юриста-теоретика, создавшего закон о печати, и опыт журналиста-практика, он ведь начинал как журналист в Москве. Я хорошо знаю Михаила Александровича по общей работе в организации, такое судебное присутствие, в которое может подать каждый, кто обижен медиа, может подать заявление и наша общественная организация рассмотрит. Михаил Александрович проделал огромную работу, чтобы создать такую структуру, которая подобна европейским, которая есть в каждой стране.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Ивана.
Слушатель: Добрый вечер. Я ссылаюсь на то, что только что сказал гость, что у нас прекрасные законы, примерно в этом духе он сказал, но проблема в том, что они не работают. Мне кажется, что претендовать на такую роль, на такую работу может человек, который себя показал как активный борец за применение законов в такой абсолютно неправовой стране, как в России. Я что-то не слышал такой борьбы со стороны вашего гостя.
Владимир Кара-Мурза: Мы не будем весь послужной список нашего гостя перечислять.
Михаил Федотов: Я могу рассказать о других примерах борьбы. Например, сейчас у меня просто на моем ноутбуке лежит обращение из Пермского края от редакции газеты "Звезда", где они воюют с милицейским начальником, который на них подал иск в суд, более того, он выиграл в суде этот спор, суд вынес решение, которое, на мой взгляд, не имеет ничего общего с законом. И сейчас я им помогаю отстоять свои права, отстоять законность, отстоять господство права. Это трудное дело, но этим надо заниматься, и я этим занимаюсь. И таких примеров я могу привести десятки каждый год.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер. Я хочу персонально от себя поблагодарить господина Федотова, во-первых, за ельцинскую команду, которая действительно пыталась построить демократическую страну. У меня два таких аспекта, которые хотел бы высветить. Первое: как гениальная команда могла допустить человека к власти Путина Владимира? Второй момент: я глубоко верю, что вы будете избраны на эту должность. Видите ли вы перспективу, чтобы поднять именно вопрос о неадекватности действий российского государства по отношению к заложникам?
Владимир Кара-Мурза: Это, наверное, имеется в виду в "Норд-Осте" или Беслане. Давайте ближе к нашему журналистскому ремеслу.
Михаил Федотов: Действительно вопрос отношения к заложникам, например, если речь идет о "Норд-Осте", я считаю, что это абсолютно безнравственное было отношение со стороны властей. Но это не входит в компетенцию представителя ОБСЕ по свободе СМИ. Другое дело, как власти реагировали на освещение этой трагедии в средствах массовой информации. Эта реакция, на мой взгляд, была абсолютно неадекватная и глубоко ошибочная. Это с одной стороны. А с другой стороны, давайте себе отдавать отчет в том, что наши власти не понимают, к сожалению, что такое средства массовой информации. Они абсолютно убеждены в том, что средства массовой информации – это средства в чьих-то руках. Если это средство не в моих руках, значит это средство в чужих руках. А что это за чужие руки? Это какие-то чужие, недобросовестные руки, это руки, которые шакалят у посольств и так далее. Дальше начинается демагогия. Они отказываются верить в то, что средства массовой информации имеют особую социальную роль в обществе и что они могут и, более того, должны быть свободными. Вот этого они просто органически не понимают. Это ужасно. Я понимаю - почему.
Потому что они все выходцы из той самой советской системы, они все начитались про партийную организацию и партийную литературу. Они считают, что средство, газета должна быть печатным органом. Да не надо никаких печатных органов, должны быть газеты. Газеты, если хотите, печатный орган своей аудитории, своих читателей, вот чей она печатный орган. Вот какую газету мы хотим читать. Потому что меня совершенно не интересует мнение владельца этой газеты, кто бы ни был владельцем этим, Мердек или Херст или еще кто-то, неважно, или государство. Государства как такового нет - это всегда определенные чиновники, или это мэр, или это губернатор. Их мнение меня интересует, как мнение неких должностных лиц. Но я не хочу, чтобы их мнение выражалось газетой, чтобы газета была их рупором. Я хочу, чтобы газета сообщала мне о том, что происходит в мире, что происходит на соседней улице, что происходит в соседнем городе. Я хочу получать через газету достоверную информацию и независимый комментарий. А чтобы комментарий был независимый, нужно, чтобы журналисты были независимы. Кстати, в нашем законе о СМИ черным по белому записано, что никто не может вмешиваться в редакционную самостоятельность. Эта редакционная независимость, она прописана в законе, но почему ее так часто нарушают?
Владимир Кара-Мурза: Рафаэль Гусейнов, шеф-редактор газеты "Трибуна", трезво осознает зыбкость российских шансов.
Рафаэль Гусейнов: С уважением к господину Федотову, я его хорошо знаю как демократа первой волны, так они сами себя называют, как человека, который в закон о СМИ внес большой вклад, как человек, который достойно представлял Россию во Франции в ЮНЕСКО. Я полагаю, что шансов, к сожалению, у него не очень много и, судя по всему, он сам так же считает. Во всяком случае, интервью, которое он несколько дней назад дал СМИ, об этом говорит. Но в целом сам по себе факт, что россиян представляют на такого рода важные должности, куда раньше, кстати, нас не очень предлагали, говорит о том, что в России что-то важное происходит, что-то такое, чем мы должны даже может быть гордиться.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Ефима.
Слушатель: Добрый вечер. Сначала Кара-Мурзе в отношение Беслана, что это журналистское дело, не журналистское. Давайте мы вспомним Политковскую.
Владимир Кара-Мурза: Мы все помним, мы помним, что сняли Рафа Шакирова в день, когда напечатал фотографии.
Слушатель: Насколько я знаю, она имела отношение как журналист, общественный деятель. Поэтому я с вами не согласен. В отношении господина, которого вы пригласили: номенклатурный работник при Ельцине.
Михаил Федотов: Только при Ельцине не было номенклатуры, а так все правильно.
Слушатель: Понятно все. При вас Ельцин назначил Путина? При вас был Беслан?
Михаил Федотов: Нет.
Слушатель: Что нет? Вы здесь жили.
Михаил Федотов: Я здесь жил – это правда. Но я не был номенклатурным работником в этот момент. Мои функции на государственной службе закончились в стране в 1993 году, а в качестве посла при ЮНЕСКО в 1998 году. Все то, о чем вы сказали, и назначение Путина, избрание его, и Беслан, и "Норд-Ост" - это все было позднее, когда я уже не был на государственной службе и занимался своей работой в Союзе журналистов России. И не знаю, наверное, вы первый, кто бросает мне упрек, что я не так реагировал на эти трагедии.
Владимир Кара-Мурза: Кроме того, само понятие "номенклатура" - это значит человек с одной государственной должности тут же переходит на другую государственную должность. У нашего гостя другая биография.
Михаил Федотов: Я попал на государственную службу в 90 году, когда формировалось первое российское правительство ельцинское, президента Ельцина, и до этого я преподавал в юридическом институте, я доктор наук, профессор.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. Я хочу сначала добрым словом помянуть Ельцина. Тут как раз произнесены были слова, как он защищал журналистов, отказываясь подписать уголовный кодекс без этой защиты. Сегодня звучит почти что фантастично. К Федотову у меня такой вопрос. Дело вот в чем: Россия сейчас во власти олигархии и автократической власти. Причем тенденции эти явно не собираются улучшаться, а как раз наоборот. Это означает, что будет неизбежно нарушение всяческих законов. А вы будете, естественно, защищать закон. И тогда, как легко предсказать, вас будут обвинять в антироссийской, ни больше, ни меньше, в антироссийской деятельности.
Михаил Федотов: Знаете, меня давно обвиняют в антироссийской деятельности. В 93 году в газете "День", которую тогда издавал господин Проханов была большая статья, которая называлась "Федотов враг России номер три". Но достаточно сказать, что врагом России номер один был Борис Николаевич Ельцин. Я счел, что в таком списке быть почтено. Я на подобные обвинения, что это антироссийская деятельность, могу сказать только одно: я хочу, чтобы моя страна была цивилизованным, свободным, демократическим государством, чтобы люди гордились те, что они живут в свободной стране. Я хочу, чтобы мои дети гордились тем, что они живут в свободной стране. И я все для этого делаю, не скажу, что все свои 60 лет, как минимум 40 точно.
Владимир Кара-Мурза: Петр Федоров, журналист-международник, бывший руководитель русской службы "Евроньюс", желает успеха российскому претенденту.
Петр Федоров: Был бы счастлив, если бы эту позицию занял Михаил Федотов, которого я знаю и очень уважаю. Никто никогда не забудет, что именно он был соавтором первого закона о печати после того, как в России произошли огромные демократические перемены. Боюсь, что этого не случится, потому что его кандидатуру может заблокировать Грузия. Это было бы очень жаль, потому что Грузия заблокирует просто потому, что это представитель России. А для меня на этом месте доложен быть именно Михаил Федотов, человек глубоких демократических убеждений, позиция которого была бы еще усилена в России. И хотя я несколько пессимистичен, но я желаю Михаилу успеха, и от всей души хотел бы, чтобы он занял этот пост.
Михаил Федотов: Спасибо всем, чьи мнения сейчас прозвучали. Спасибо огромное за то доверие, которое они мне оказывают. Я хотел бы прокомментировать последнего выступавшего, который говорил о Грузии. Как раз перед тем, как ехать в Вену на эту встречу с делегациями государств-членов ОБСЕ, перед тем, как предстать перед ними, ответить на их вопросы, я как раз был в Берлине на праздновании 20-летия падения Берлинской стены. Там Международная федерация журналистов организовала конференцию, посвященную журналистским проблемам в последние 20 после падения стены. Там были грузинские журналисты. И мы собрались с ними вместе и подписали совместную декларацию Союза журналистов России и Независимой федерацией журналистов Грузии. В этой декларации мы сразу заявляем, что только свободные и независимые средства информации могут обеспечить ликвидацию конфликта между Россией и Грузией, и только они могут способствовать тому, что между нашими народами, между нашими братскими народами восстановилось доверие, чтобы мы могли увидеть друг друга, услышать друг друга и понять друг друга, чтобы воцарился настоящий мир. Потому что сегодня конечно это никакой не мир, а совершенно неприемлемое положение, неприемлемая ситуация.
И мы в нашей декларации, ее можно найти на сайте Союза журналистов России, она опубликована еще 9 числа, так вот, мы там требуем, во-первых, прекратить антироссийскую и антигрузинскую военную пропаганду прежде всего в государственных средствах массовой информации. Мы требуем немедленно прекратить все ограничения на передвижение журналистов и обеспечить им возможность работать на всей территории и Грузии, и России. Потому что, что же это такое - на территории Грузии российский журналист не может работать, что такое – на территории России грузинский журналист тоже не может работать. Это же неправильно, это контпродуктивно, как говорят дипломаты. Потому что только через освещение конфликта, через обсуждение конфликта можно выйти на его преодоление, на его разрешение. Нельзя выйти на разрешение конфликта через конфронтацию. На мой взгляд, это совершенно очевидные вещи.
Кроме того, мы требуем, чтобы немедленно было прекращено блокирование теле- и радиовещания. Потому что на сегодняшний день эта ситуация существует, блокируются каналы вещания. И мы договорились, что в самое ближайшее время мы соберем грузинских и российских журналистов для того, чтобы выработать план действий по преодолению этого отчуждения, существующего между российским и грузинским народами, и это отчуждение в значительной степени является виной журналистов.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, может ли представитель по свободе прессы ОБСЕ, кто бы им ни стал, пресекать эти информационные войны между странами-членами ОБСЕ?
Михаил Федотов: Я думаю, что он обязан пресекать информационные войны. И самое главное, он должен делать все, чтобы предотвратить эти информационные войны. А информационная война возникает тогда в значительной степени, когда средства массовой информации не свободны, когда они являются чьим-то рупором, рупором государства или рупором окологосударственных структур. Когда средства массовой информации фактически выполняют функции инструмента пропаганды, вот тогда и начинаются информационные войны. Когда они свободны, тогда эти войны могут возникать, но они возникают стихийно, тогда возникают от непонимания, от легкомысленности, в конце концов, журналиста - это возможная вещь. Но самое главное, самая большая опасность - это когда средства массовой информации являются инструментами пропаганды. Это самая большая опасность.
Владимир Кара-Мурза: Можно ли считать признаком роста авторитета России в Организации безопасности и сотрудничества в Европе то, что российский претендент вошел в этот шорт-лист из четырех кандидатов?
Михаил Федотов: Я думаю, что здесь нужно учитывать то, что Россия выдвинула кандидата, который известен именно своими демократическими убеждениями и своей независимостью. Здесь не имеет значения, что это Россия выдвинула. Во всяком случае, так должно быть. Принципиальное значение должно иметь не кто выдвинул, а кого выдвинули. Потому что, я подчеркиваю, этот человек независимый, с момента избрания он независим. Его родная страна не может ничего сделать в отношении этого представителя. Он становится лицом, которое выполняет функции на всей территории всех стран-членов ОБСЕ.
Владимир Кара-Мурза: Я по-телевизионному пытался представить, с чем можно сравнить ваше выступление перед представителями ОБСЕ, вы когда-то баллотировались в конституционные судьи, было собеседование в Совете федерации. Вернулось ли это ощущение, что вы перед строгими судьями или это совсем из иной области?
Михаил Федотов: Это из иной области. Потому что в Совете федерации я все-таки говорил на родном языке, а в ОБСЕ на английском. Это немножко другое. И потом, когда ты разговариваешь, я разговаривал с членами Совета федерации и выступал в Совете федерации - это был еще тот коммунистический Совет федерации, это не нынешний Совет федерации, который смотрит в рот президенту и премьер-министру, что они говорят, то Совет федерации и делает. А тот Совет федерации, если кандидатуру предлагал Ельцин, а мою кандидатуру предлагал именно Борис Николаевич, причем дважды в разные годы, и все, что предлагалось Ельциным, отвергалось с порога, сразу. Потому что принцип был такой: если Ельцин предлагает, значит надо отклонять.
Михаил Федотов: Только ваша информация устарела. Вы сказали, что скоро они предстанут – мы уже предстали. На прошлой неделе мы уже предстали перед представителями всех 56 стран в штаб-квартире ОБСЕ в Вене, изложили свои позиции, свои приоритеты, ответили на все вопросы, в том числе самые неожиданные. И теперь началось голосование. Оно закончится, насколько я знаю, в пятницу. И из четырех кандидатов страны-члены ОБСЕ должны выбрать одного. И дальше этот один будет представлен для того, чтобы на этой кандидатуре собрать консенсус. Если хотя бы кто-то, хоть одна страна скажет "нет", то процесс начнется заново.
Владимир Кара-Мурза: А каковы функции представителя по свободе прессы ОБСЕ?
Михаил Федотов: Этих функциий формально немного, а фактически их гораздо больше. Потому что тот мандат, который был утвержден в 97 году, предполагает, во-первых, что представитель ОБСЕ по свободе СМИ должен осуществлять функцию так называемую раннего предупреждения. То есть он должен оповещать о нарождающемся конфликте еще до того, как конфликт состоялся, разгорелся. Я бы это назвал функцией профилактики. Я думаю, что это самая важная функция. И например, если в стране нет общественного телевидения, то задача представителя ОБСЕ по свободе СМИ всячески объяснять властям этой страны, что общественное телевидение - это такой же нормальный и обязательный институт современного правового государства, как парламент, например, выборы и так далее. Это одна функция.
Вторая функция касается мониторинга. Нужно следить за состоянием свободы массовой информации на всем пространстве ОБСЕ, то, что называется, от Ванкувера до Владивостока. Это работа ведется, потому что в составе офиса, который работает под руководством представителя ОБСЕ по свободе СМИ, работает достаточно много людей. Это небольшой коллектив, но все-таки это коллектив. И плюс к этому офис всегда может опереться на помощь тех представительств ОБСЕ, которые есть в странах-членах ОБСЕ, это есть в целом ряде стран, на их помощь можно опереться, и это всегда делается, когда представитель по свободе СМИ организует какие-то семинары, какие-то конференции, мероприятия в странах-членах организации. Это вторая функция – мониторинг, следить за ситуацией, оповещать и анализировать каждый случай нарушения свободы массовой информации или прав журналистов.
И третья функция – это функция рассмотрения серьезных нарушений. Причем в тех случаях, когда нарушения происходят в той стране, гражданином которой является сам представитель, он должен сначала запросить мнение всех участников конфликта, например, это конфликт между правительством и некоей независимой, предположим, радиостанцией. Он должен запросить мнение, согласие той и другой стороны на то, что он вмешается в этот конфликт в качестве посредника. У него нет функций юридических, он не может судить, но он может модерировать. И если обе стороны согласны, тогда он рассматривает этот конфликт. Если хотя бы одна из сторон не согласна, то тогда представитель обязан обратиться к председателю постоянного совета ОБСЕ и просить его назначить специального представителя для рассмотрения именно этой конкретной ситуации.
Но здесь, я думаю, если подобная ситуация возникнет с нашей страной, в том случае, опять-таки второе допущение, если меня изберут на этот пост, то, я думаю, что Россия предпочтет, чтобы я рассматривал конкретно этот спор, потому что тот, кто может быть назначен специальным представителем, может быть еще строже, чем я. Во всяком случае, я считаю, что если, например, российские власти скажут: нет, мы не хотим, чтобы Федотов рассматривал эту конкретную жалобу, то в этом случае я буду просить председателя постоянного совета, чтобы назначил представителем, специальным представителем по данной конкретной жалобе нынешнего представителя ОБСЕ по свободе СМИ господина Миклоша Харашти, который очень хорошо себя зарекомендовал за последние 6 лет. Он 6 лет уже является представителем ОБСЕ по свободе СМИ, он человек абсолютно в этом смысле надежный, безусловно, независимый, непредвзятый, не ангажированный, и его роль здесь может быть, на мой взгляд, абсолютно незаменимой и очень эффективной. Вот три функции, которые нужно выполнять.
Но фактически и первый представитель Фраймут Дуве, который занимал этот пост, и потом Миклош Харашти расширили фактически компетенцию представителей по свободе СМИ, потому что они включили сюда и проблематику саморегулирования, и проблематику общественного вещания, и проблематику работы, например, журналистов с пресс-службы, и проблематику освещения судебной деятельности в СМИ и так далее. То есть в мандате это сразу записано не было, но это вытекает из сути мандата. Потому что раннее предупреждение, оно предполагает и обучение, и образование, и воспитание властей. Принципиально важная вещь – воспитать власть в уважении к свободе слова, к свободе массовой информации, к социальной миссии средств массовой информации, к пониманию того, что средства массовой информации не только могут быть свободными и независимыми, но они должны быть свободными и независимыми. Я вообще лично считаю, что это вопрос безопасности государства.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Яков, главный редактор газеты "Новые известия", видит прямую выгоду для страны от победы российского претендента.
Валерий Яков: Участие Михаила Федотова в таком деле было бы исключительно полезно для России по разным причинам. Во-первых, Михаил Федотов последовательный сторонник свободы прессы в нашей стране. Не будем забывать, что он один из авторов Закона о печати. И все эти годы он оставался одним из наиболее либеральных и последовательных сторонников гласности в лучшем понимании этого слова. И поэтому его участие в таком процессе уже на европейском уровне было бы исключительно важно и для наших журналистов, и для страны в целом. Потому что мы получим возможность как-то обращаться к нему уже не просто как к бывшему министру, как к разработчику нашего закона в сложных ситуациях, но и как к представителю весьма уважаемого европейского органа.
Владимир Кара-Мурза: Какие наиболее яркие были примеры, когда представитель по свободе средств массовой информации смог урегулировать какую-то конфликтную ситуацию в странах-членах ОБСЕ?
Михаил Федотов: Я думаю, таких примеров на самом деле очень много, они связаны и с нашей страной, и с другими странами, когда представитель ОБСЕ по свободе СМИ обращался к властям с призывом, в частности, немедленно принять меры к расследованию того или иного преступления, которое совершено против журналистов. Потому что, понимаете, какая штука, ведь любое убийство - это убийство человека, и оно осуждается безусловно, это безусловное зло. Но убийство журналиста - это не просто убийство отдельного человека, а это посягательство на интересы всего общества. Потому что журналист – это глаза миллионов, это уши миллионов. И убийство журналистов – это покушение на интересы миллионов людей. Поэтому так резко реагирует, в частности, ОБСЕ на любые подобные нарушения в отношении журналистов. Дело не в богоизбранности журналистов, а дело в специфике профессии, потому что это общественное служение. И к сожалению, не все журналисты это понимают - это тоже очень большая проблема, с которой придется столкнуться представителю ОБСЕ по свободе СМИ, кто бы им ни был, в любом случае придется заниматься и проблемами, например, продажной журналистики - эта проблема существует. В первую очередь она существует в странах, которые еще недавно относились к социалистическому лагерю или были советскими республиками.
Кроме того, например, не так давно офис представителя ОБСЕ по свободе СМИ провел семинар с работниками пресс-служб муниципальных органов власти в Сербии и пригласил на этот семинар журналистов. Организаторы семинара предложили сторонам поменяться местами, чтобы журналисты почувствовали себя в образе работников пресс-служб, работники пресс-служб почувствовали себя в роли журналистов. А дальше они организовывали такие тренинги в формуле пресс-конференции, в частности. И те, и другие начали лучше понимать специфику задач и запросов друг друга. И если до этого семинара, во-первых, просто были друг с другом не знакомы и работники пресс-служб воспринимали журналистов в штыки, как врагов, которые им мешают. А журналисты воспринимали работников спецслужб как церберов, которые им мешают, то после этих семинаров они стали лучше понимать, что им делать, что у них на самом деле есть общие интересы, общие функции, общие задачи. Вот конкретное решение проблем.
Владимир Кара-Мурза: Наум Ним, главный редактор журналов "Неволя" и "Индекс. Досье на цензуру", высоко ценит профессиональные качества претендента.
Наум Ним: Меня бы устраивал Михаил Федотов на этом посту. Для свободы печати, я думаю, может сделать много. Он хороший юрист, хорошо в этом деле разбирается. Он понимает важность такой миссии, как процедура, не просто желание добра, но что демократия стоит на процедурах. Он это хорошо понимает и хорошо знает. Годы противостояния власти, мы просто противостоим, но ничего не вырабатываем, просто можно взять при смене ситуации, взять и использовать. Может быть Федотову удастся выработать для нас некие для пока фантастические процедуры, но которые помогут в будущем отстоять свободу печати.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Екатеринбурга от радиослушателя Павла.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Михаил Федотов будет представителем России. В личных качествах я не сомневаюсь нисколько. Если бы он был в личном качестве, просто как Михаил Федотов, я был бы полностью за. А в виду того, что представитель России, я считаю, что Россия не заслужила своего представителя. Я бы предпочел британца, например.
Владимир Кара-Мурза: Он не представитель России - это представитель всего ОБСЕ по свободе прессы.
Михаил Федотов: Россия меня только поддержала. Выдвигал меня, кстати говоря, не правительство Российской Федерации, а Союз журналистов России. Министерство иностранных дел только поддержало мою кандидатуру. Если я буду избран, я буду не представителем России в ОБСЕ, а я буду представителем ОБСЕ по свободе СМИ, и мои полномочия будут распространяться на все страны ОБСЕ, включая Российскую Федерацию. Знаете, здесь один из главных критериев, которому должен отвечать кандидат на эту должность - это критерий независимости. И когда меня спрашивают: что вы будете делать, как вы будете реагировать на нарушения свободы прессы в России? Я отвечаю: я буду реагировать точно так же, как я это делаю и здесь. Потому что я, слава богу, секретарь Союза журналистов уже 10 лет и во всех случаях, когда нарушается свобода массовой информации, когда ущемляются права журналистов, я пытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ситуацию исправить. К сожалению, не все в моих силах, но в этом не моя вина, а наша общая беда.
Просто, имея полномочия представителя ОБСЕ по свободе СМИ, у меня будет возможностей немножко больше и сил немножко больше. И если с моим мнением как секретаря Союза журналистов России можно не считаться, то с мнением представителя ОБСЕ по свободе СМИ не считаться уже нельзя. Поэтому, я думаю, что это было бы на самом деле очень полезно. Кроме того, вы говорите, что неправильно избирать российского представителя, потому что у нас со свободой СМИ плохо. Я согласен, что у нас со свободой СМИ плохо. Но на этом посту должен быть именно человек независимый. А какая разница, он независимый от России или он независимый от Нидерландов или от Люксембурга, он же независимый. Здесь с того момента, как он избран, он уже независим в том числе от своего родного государства. На мой взгляд, это важно. И на мой взгляд, это очень полезно в первую очередь для России, в первую очередь для того, чтобы в России построить нормальное, цивилизованное, свободное общество.
Владимир Кара-Мурза: Константин Ремчуков, владелец и главный редактор "Независимой газеты", разделяет взгляды журналистского сообщества.
Константин Ремчуков: Федотов достойный человек, последовательно защищает идеалы свободы прессы в России. И такие люди, как он, не несут ответственности за размеры этой свободы в стране. Поэтому состояние свободы прессы в России и представительство Федотова в международной организации, мне кажется, никак не должны быть связаны между собой, поскольку Федотов очень грамотный юрист и убежденный демократ. С моей точки зрения, на протяжении почти 20 лет, что я знаю его, читаю его, слышу его, мне кажется, более того, сам факт избрания на такой пост может оказать позитивное влияние на продвижение свободы прессы в нашей стране. Так что никаких противопоказаний не вижу, наоборот хотел бы, чтобы он выиграл эту конкурентную борьбу.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора.
Слушатель: Добрый вечер. Вы говорите, один из критериев при выборе - это независимость. Формализован ли этот критерий, как формально определяли члены комиссии, насколько вы независимы? Второй: видимо, у России не самая лучшая слава в смысле коррупции. Задавали ли вам вопросы, опасения депутаты во время собеседования с ними? Вы еще говорили, что вам неожиданные вопросы задавали, если не секрет, что это за вопросы и как вы на них отвечали?
Михаил Федотов: Три маленьких вопроса это называется. Сразу могу сказать, что, во-первых, это не депутаты, а это постоянные представители государств-членов организации при ОБСЕ, они мне задавали вопросы. Вопросы были самые разные, в том числе вопрос, например, был такой: будете ли вы в равной степени благосклонны к странам Запада и к странам Восточной Европы и к Центральной Азии, как в ОБСЕ говорят, к странам к западу от Вены и к востоку от Вены. На это я ответил, что я буду такой же сбалансированный, как сбалансирован врач в больнице. Если врач видит больного человека, то он его лечит, если врач видит здорового человека, он ему желает быть здоровым и дальше и не начинает его лечить. Нам не надо лечить тех, кто здоров, нам не надо чинить то, что не сломано. И на мой взгляд, это абсолютно сбалансированная позиция.
В то же время мне был задан вопрос, например, еще и такой: будет ли различие в тональности в отношении стран Западной и Восточной Европы? Я ответил: тональность будет различаться не в зависимости от географии, а в зависимости от характера нарушения. Если журналиста уволили - здесь одна тональность, если журналиста убили - это другая тональность. Поэтому здесь представитель действительно должен быть независим. На мой взгляд, Фраймут Дуве и Миклош Харашти абсолютно были независимы все шесть лет, которые каждый из них отработал.
Что касается гарантий независимости, то представители, которые решают этот вопрос, главы делегаций при ОБСЕ, они могут опереться, во-первых, на то, что сделал кандидат в своей жизни. Я в своей жизни ничего не скрываю. Да, я был одним из авторов закона о средствах массовой информации. Да, я был министром печати в правительстве Ельцина. Да, я был послом России при ЮНЕСКО опять-таки во времена Ельцина. С 98 года я не состою на государственной службе вообще. Что касается коррупции, то вроде бы никогда таких сомнений не читал в самых таких чернушечных сайтах. Чего не было, того не было. Хотя был министром, ничего не приватизировал, не украл ничего. Вот, собственно, и все.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Грызунов, профессор МГИМО, бывший глава Госкомитета России по делам печати, не видит конкурентов российскому кандидату.
Сергей Грызунов: Михаил Федотов мой друг, поэтому я не могу быть абсолютно объективным. Но абсолютно объективным является тот факт, что лучше Михаила Федотова в области взаимоотношений журналистики, закона, общества и власти нет никого. Все остальные кандидаты с российской стороны будут вызывать раздражение либо из лагеря журналистов, либо со стороны общества, либо со стороны власти.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.
Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса к Михаилу Федотову. Известно, что Советский Союз, будучи самым милитаризированным государством, устами своих представителей всюду и везде заявлял, что он главный борец за мир. Даже анекдот советский был, что мы так боремся за мир, что война уже вряд ли понадобится. Нынешние российские представители всем и везде заявляют, что в России самая демократическая конституция, поэтому Россия правовое государство. Так же самый демократический закон о СМИ. У меня первый вопрос: почему тогда Россия занимает первое место по убийству правозащитников и по убийству журналистов, и нисколько законы не препятствуют этим убийствам?
Михаил Федотов: Я с вами абсолютно согласен, что мы занимаем очень позорные места по преступлениям в отношении журналистов. Я вам скажу больше того: у нас преступления в отношении журналистов крайне редко расследуются и еще реже возбуждаются, потому что случаев нарушения прав журналистов очень много. Такие правонарушения происходят почти каждый день. Слава богу, не каждый день убивают журналистов все-таки. На нарушения всегда, практически в неделю несколько штук мы фиксируем через наш Центр экстремальной журналистики, Союз журналистов России. И к сожалению величайшему, крайне редко дело доходит до уголовного преследования. Потому что у нас действительно неплохие законы, у нас действительно неплохой закон о СМИ. Спросите любого журналиста, он вам скажет, что законы хорошие, но они плохо соблюдаются.
Более того, у нас есть уникальная статья в уголовном кодексе, чего нет во многих странах мира. У нас есть специальная статья, которая предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста. И если это воспрепятствование совершено с использованием служебного положения, то там до двух лет лишения свободы. То есть это серьезная статья. И кстати говоря, чтобы здесь было понятно отношение к этой статье. Когда принимался новый уголовный кодекс, то в него не попала эта статья. Ее создатели кодекса решили, что она никому не нужна, ее выбросили. Журналисты обратились к президенту, к Борису Николаевичу Ельцину, и Ельцин наложил вето на уголовный кодекс. Он сказал: нет, я его не подпишу, пока вы в уголовный кодекс не вернете статью, защищающую права журналистов, я уголовный кодекс не подпишу. Статью вернули, уголовный кодекс подписал Борис Николаевич, и этот уголовный кодекс действует по сей день. И эта статья формально действует, но почему ее так редко применяют? Это вопрос не к закону - это вопрос к нашим правоприменителям, это вопрос к прокуратуре, это вопрос в первую очередь к самим журналистам, которые не пользуются своим правом обращаться в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело.
Я вам приведу простой пример: в Дагестане газета "Настоящее время", год назад, чуть больше года назад учредитель этой газеты уволил главного редактора и сказал, что он сам будет выполнять функции главного редактора. Но это можно только в том случае, если это предусмотрено уставом редакции. Уставом редакции ничего подобного предусмотрено не было. Журналисты возмутились и написали соответствующее заявление в прокуратуру. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела. Тогда журналисты обратились ко мне, в Союз журналистов России, я для них подготовил специальное юридические заключение, где в тонкостях разобрал эту ситуацию чисто юридически. Они с этой бумагой пришли в прокуратуру, прокуратура возбудила уголовное дело, уголовное дело все-таки появилось. А потом сразу его закрыли. Дело было прекращено, и сколько бы журналисты ни жаловались, ничего не помогало. И только сейчас, на прошлой неделе, после того, как я снова вмешался со своими юридическими аргументами, вмешался в эту историю, Верховный суд Российской Федерации отменил все судебные решения, и теперь это история завертится снова. Я надеюсь, что на этот раз журналисты смогут защитить свою независимость, смогут защитить свои права. Законы, да, они работают плохо, но мы должны заставлять работать хорошо.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Лошак, главный редактор журнала "Огонек", подчеркивает преимущество российского кандидата.
Виктор Лошак: Нет представителя другой страны, в которой бы так сражались за свободу прессы, как в России. Так что в этом смысле Михаил Федотов весь в синяках и шрамах, что очень полезно для, возможно, этой должности. А самое главное, что Михаил Федотов - это человек, в котором сошлись и знания юриста-теоретика, создавшего закон о печати, и опыт журналиста-практика, он ведь начинал как журналист в Москве. Я хорошо знаю Михаила Александровича по общей работе в организации, такое судебное присутствие, в которое может подать каждый, кто обижен медиа, может подать заявление и наша общественная организация рассмотрит. Михаил Александрович проделал огромную работу, чтобы создать такую структуру, которая подобна европейским, которая есть в каждой стране.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Ивана.
Слушатель: Добрый вечер. Я ссылаюсь на то, что только что сказал гость, что у нас прекрасные законы, примерно в этом духе он сказал, но проблема в том, что они не работают. Мне кажется, что претендовать на такую роль, на такую работу может человек, который себя показал как активный борец за применение законов в такой абсолютно неправовой стране, как в России. Я что-то не слышал такой борьбы со стороны вашего гостя.
Владимир Кара-Мурза: Мы не будем весь послужной список нашего гостя перечислять.
Михаил Федотов: Я могу рассказать о других примерах борьбы. Например, сейчас у меня просто на моем ноутбуке лежит обращение из Пермского края от редакции газеты "Звезда", где они воюют с милицейским начальником, который на них подал иск в суд, более того, он выиграл в суде этот спор, суд вынес решение, которое, на мой взгляд, не имеет ничего общего с законом. И сейчас я им помогаю отстоять свои права, отстоять законность, отстоять господство права. Это трудное дело, но этим надо заниматься, и я этим занимаюсь. И таких примеров я могу привести десятки каждый год.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер. Я хочу персонально от себя поблагодарить господина Федотова, во-первых, за ельцинскую команду, которая действительно пыталась построить демократическую страну. У меня два таких аспекта, которые хотел бы высветить. Первое: как гениальная команда могла допустить человека к власти Путина Владимира? Второй момент: я глубоко верю, что вы будете избраны на эту должность. Видите ли вы перспективу, чтобы поднять именно вопрос о неадекватности действий российского государства по отношению к заложникам?
Владимир Кара-Мурза: Это, наверное, имеется в виду в "Норд-Осте" или Беслане. Давайте ближе к нашему журналистскому ремеслу.
Михаил Федотов: Действительно вопрос отношения к заложникам, например, если речь идет о "Норд-Осте", я считаю, что это абсолютно безнравственное было отношение со стороны властей. Но это не входит в компетенцию представителя ОБСЕ по свободе СМИ. Другое дело, как власти реагировали на освещение этой трагедии в средствах массовой информации. Эта реакция, на мой взгляд, была абсолютно неадекватная и глубоко ошибочная. Это с одной стороны. А с другой стороны, давайте себе отдавать отчет в том, что наши власти не понимают, к сожалению, что такое средства массовой информации. Они абсолютно убеждены в том, что средства массовой информации – это средства в чьих-то руках. Если это средство не в моих руках, значит это средство в чужих руках. А что это за чужие руки? Это какие-то чужие, недобросовестные руки, это руки, которые шакалят у посольств и так далее. Дальше начинается демагогия. Они отказываются верить в то, что средства массовой информации имеют особую социальную роль в обществе и что они могут и, более того, должны быть свободными. Вот этого они просто органически не понимают. Это ужасно. Я понимаю - почему.
Потому что они все выходцы из той самой советской системы, они все начитались про партийную организацию и партийную литературу. Они считают, что средство, газета должна быть печатным органом. Да не надо никаких печатных органов, должны быть газеты. Газеты, если хотите, печатный орган своей аудитории, своих читателей, вот чей она печатный орган. Вот какую газету мы хотим читать. Потому что меня совершенно не интересует мнение владельца этой газеты, кто бы ни был владельцем этим, Мердек или Херст или еще кто-то, неважно, или государство. Государства как такового нет - это всегда определенные чиновники, или это мэр, или это губернатор. Их мнение меня интересует, как мнение неких должностных лиц. Но я не хочу, чтобы их мнение выражалось газетой, чтобы газета была их рупором. Я хочу, чтобы газета сообщала мне о том, что происходит в мире, что происходит на соседней улице, что происходит в соседнем городе. Я хочу получать через газету достоверную информацию и независимый комментарий. А чтобы комментарий был независимый, нужно, чтобы журналисты были независимы. Кстати, в нашем законе о СМИ черным по белому записано, что никто не может вмешиваться в редакционную самостоятельность. Эта редакционная независимость, она прописана в законе, но почему ее так часто нарушают?
Владимир Кара-Мурза: Рафаэль Гусейнов, шеф-редактор газеты "Трибуна", трезво осознает зыбкость российских шансов.
Рафаэль Гусейнов: С уважением к господину Федотову, я его хорошо знаю как демократа первой волны, так они сами себя называют, как человека, который в закон о СМИ внес большой вклад, как человек, который достойно представлял Россию во Франции в ЮНЕСКО. Я полагаю, что шансов, к сожалению, у него не очень много и, судя по всему, он сам так же считает. Во всяком случае, интервью, которое он несколько дней назад дал СМИ, об этом говорит. Но в целом сам по себе факт, что россиян представляют на такого рода важные должности, куда раньше, кстати, нас не очень предлагали, говорит о том, что в России что-то важное происходит, что-то такое, чем мы должны даже может быть гордиться.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Ефима.
Слушатель: Добрый вечер. Сначала Кара-Мурзе в отношение Беслана, что это журналистское дело, не журналистское. Давайте мы вспомним Политковскую.
Владимир Кара-Мурза: Мы все помним, мы помним, что сняли Рафа Шакирова в день, когда напечатал фотографии.
Слушатель: Насколько я знаю, она имела отношение как журналист, общественный деятель. Поэтому я с вами не согласен. В отношении господина, которого вы пригласили: номенклатурный работник при Ельцине.
Михаил Федотов: Только при Ельцине не было номенклатуры, а так все правильно.
Слушатель: Понятно все. При вас Ельцин назначил Путина? При вас был Беслан?
Михаил Федотов: Нет.
Слушатель: Что нет? Вы здесь жили.
Михаил Федотов: Я здесь жил – это правда. Но я не был номенклатурным работником в этот момент. Мои функции на государственной службе закончились в стране в 1993 году, а в качестве посла при ЮНЕСКО в 1998 году. Все то, о чем вы сказали, и назначение Путина, избрание его, и Беслан, и "Норд-Ост" - это все было позднее, когда я уже не был на государственной службе и занимался своей работой в Союзе журналистов России. И не знаю, наверное, вы первый, кто бросает мне упрек, что я не так реагировал на эти трагедии.
Владимир Кара-Мурза: Кроме того, само понятие "номенклатура" - это значит человек с одной государственной должности тут же переходит на другую государственную должность. У нашего гостя другая биография.
Михаил Федотов: Я попал на государственную службу в 90 году, когда формировалось первое российское правительство ельцинское, президента Ельцина, и до этого я преподавал в юридическом институте, я доктор наук, профессор.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. Я хочу сначала добрым словом помянуть Ельцина. Тут как раз произнесены были слова, как он защищал журналистов, отказываясь подписать уголовный кодекс без этой защиты. Сегодня звучит почти что фантастично. К Федотову у меня такой вопрос. Дело вот в чем: Россия сейчас во власти олигархии и автократической власти. Причем тенденции эти явно не собираются улучшаться, а как раз наоборот. Это означает, что будет неизбежно нарушение всяческих законов. А вы будете, естественно, защищать закон. И тогда, как легко предсказать, вас будут обвинять в антироссийской, ни больше, ни меньше, в антироссийской деятельности.
Михаил Федотов: Знаете, меня давно обвиняют в антироссийской деятельности. В 93 году в газете "День", которую тогда издавал господин Проханов была большая статья, которая называлась "Федотов враг России номер три". Но достаточно сказать, что врагом России номер один был Борис Николаевич Ельцин. Я счел, что в таком списке быть почтено. Я на подобные обвинения, что это антироссийская деятельность, могу сказать только одно: я хочу, чтобы моя страна была цивилизованным, свободным, демократическим государством, чтобы люди гордились те, что они живут в свободной стране. Я хочу, чтобы мои дети гордились тем, что они живут в свободной стране. И я все для этого делаю, не скажу, что все свои 60 лет, как минимум 40 точно.
Владимир Кара-Мурза: Петр Федоров, журналист-международник, бывший руководитель русской службы "Евроньюс", желает успеха российскому претенденту.
Петр Федоров: Был бы счастлив, если бы эту позицию занял Михаил Федотов, которого я знаю и очень уважаю. Никто никогда не забудет, что именно он был соавтором первого закона о печати после того, как в России произошли огромные демократические перемены. Боюсь, что этого не случится, потому что его кандидатуру может заблокировать Грузия. Это было бы очень жаль, потому что Грузия заблокирует просто потому, что это представитель России. А для меня на этом месте доложен быть именно Михаил Федотов, человек глубоких демократических убеждений, позиция которого была бы еще усилена в России. И хотя я несколько пессимистичен, но я желаю Михаилу успеха, и от всей души хотел бы, чтобы он занял этот пост.
Михаил Федотов: Спасибо всем, чьи мнения сейчас прозвучали. Спасибо огромное за то доверие, которое они мне оказывают. Я хотел бы прокомментировать последнего выступавшего, который говорил о Грузии. Как раз перед тем, как ехать в Вену на эту встречу с делегациями государств-членов ОБСЕ, перед тем, как предстать перед ними, ответить на их вопросы, я как раз был в Берлине на праздновании 20-летия падения Берлинской стены. Там Международная федерация журналистов организовала конференцию, посвященную журналистским проблемам в последние 20 после падения стены. Там были грузинские журналисты. И мы собрались с ними вместе и подписали совместную декларацию Союза журналистов России и Независимой федерацией журналистов Грузии. В этой декларации мы сразу заявляем, что только свободные и независимые средства информации могут обеспечить ликвидацию конфликта между Россией и Грузией, и только они могут способствовать тому, что между нашими народами, между нашими братскими народами восстановилось доверие, чтобы мы могли увидеть друг друга, услышать друг друга и понять друг друга, чтобы воцарился настоящий мир. Потому что сегодня конечно это никакой не мир, а совершенно неприемлемое положение, неприемлемая ситуация.
И мы в нашей декларации, ее можно найти на сайте Союза журналистов России, она опубликована еще 9 числа, так вот, мы там требуем, во-первых, прекратить антироссийскую и антигрузинскую военную пропаганду прежде всего в государственных средствах массовой информации. Мы требуем немедленно прекратить все ограничения на передвижение журналистов и обеспечить им возможность работать на всей территории и Грузии, и России. Потому что, что же это такое - на территории Грузии российский журналист не может работать, что такое – на территории России грузинский журналист тоже не может работать. Это же неправильно, это контпродуктивно, как говорят дипломаты. Потому что только через освещение конфликта, через обсуждение конфликта можно выйти на его преодоление, на его разрешение. Нельзя выйти на разрешение конфликта через конфронтацию. На мой взгляд, это совершенно очевидные вещи.
Кроме того, мы требуем, чтобы немедленно было прекращено блокирование теле- и радиовещания. Потому что на сегодняшний день эта ситуация существует, блокируются каналы вещания. И мы договорились, что в самое ближайшее время мы соберем грузинских и российских журналистов для того, чтобы выработать план действий по преодолению этого отчуждения, существующего между российским и грузинским народами, и это отчуждение в значительной степени является виной журналистов.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, может ли представитель по свободе прессы ОБСЕ, кто бы им ни стал, пресекать эти информационные войны между странами-членами ОБСЕ?
Михаил Федотов: Я думаю, что он обязан пресекать информационные войны. И самое главное, он должен делать все, чтобы предотвратить эти информационные войны. А информационная война возникает тогда в значительной степени, когда средства массовой информации не свободны, когда они являются чьим-то рупором, рупором государства или рупором окологосударственных структур. Когда средства массовой информации фактически выполняют функции инструмента пропаганды, вот тогда и начинаются информационные войны. Когда они свободны, тогда эти войны могут возникать, но они возникают стихийно, тогда возникают от непонимания, от легкомысленности, в конце концов, журналиста - это возможная вещь. Но самое главное, самая большая опасность - это когда средства массовой информации являются инструментами пропаганды. Это самая большая опасность.
Владимир Кара-Мурза: Можно ли считать признаком роста авторитета России в Организации безопасности и сотрудничества в Европе то, что российский претендент вошел в этот шорт-лист из четырех кандидатов?
Михаил Федотов: Я думаю, что здесь нужно учитывать то, что Россия выдвинула кандидата, который известен именно своими демократическими убеждениями и своей независимостью. Здесь не имеет значения, что это Россия выдвинула. Во всяком случае, так должно быть. Принципиальное значение должно иметь не кто выдвинул, а кого выдвинули. Потому что, я подчеркиваю, этот человек независимый, с момента избрания он независим. Его родная страна не может ничего сделать в отношении этого представителя. Он становится лицом, которое выполняет функции на всей территории всех стран-членов ОБСЕ.
Владимир Кара-Мурза: Я по-телевизионному пытался представить, с чем можно сравнить ваше выступление перед представителями ОБСЕ, вы когда-то баллотировались в конституционные судьи, было собеседование в Совете федерации. Вернулось ли это ощущение, что вы перед строгими судьями или это совсем из иной области?
Михаил Федотов: Это из иной области. Потому что в Совете федерации я все-таки говорил на родном языке, а в ОБСЕ на английском. Это немножко другое. И потом, когда ты разговариваешь, я разговаривал с членами Совета федерации и выступал в Совете федерации - это был еще тот коммунистический Совет федерации, это не нынешний Совет федерации, который смотрит в рот президенту и премьер-министру, что они говорят, то Совет федерации и делает. А тот Совет федерации, если кандидатуру предлагал Ельцин, а мою кандидатуру предлагал именно Борис Николаевич, причем дважды в разные годы, и все, что предлагалось Ельциным, отвергалось с порога, сразу. Потому что принцип был такой: если Ельцин предлагает, значит надо отклонять.
