Немного возвращусь к посту о срубленном дереве (от 9 ноября).

Можно много строить и расширяться, но при этом щадить деревья. Не зная Москвы, тоскую по ее старым вязам. Зря Москва теперь надеется, что "вся в листву оденется", и где найти для деревца хоть краешек любви? Не зная любого другого города, тоскую по утраченным деревьям.

Между хлебом и деревом, это к одному из комментариев, в данном случае, конечно, выбирается дерево. Хлеб – только если хлеб насущный.

Возвращаюсь к теме только ради одного случая, который вспомнился. На Боржомском плато у нас есть Дом композиторов. Сейчас он пришел в упадок, а в советское время там отдыхали со всего бывшего Союза, проводились международные фестивали. Я бывала там не раз уже при его нынешнем состоянии. Дом находится среди хвойных и лиственных лесов, недалеко от Боржомско-Харагаульского заповедника, большая часть которого сгорела во время августовской войны. Место красивейшее. В горах. Рядом с домом были коттеджи известных композиторов. Сейчас это просто пустые домики без окон и дверей. Мне очень не хочется думать, что с ними станется. Там есть один удивительный коттедж, когда-то принадлежавший Андрею Мелитоновичу Баланчивадзе, композитору, главе Союза композиторов Грузии, родному брату Джорджа Баланчина. Так получилось, что когда строили его дом, рядом оказалась сосна. Он категорически отказался срубать дерево, строители сделали в крыше дыру, и сосна проросла – и растет – сквозь дом. До сих пор. Пока пустой коттедж еще жив.

Мне кажется, это лучший памятник композитору. И не могу не повторить вслед за Бродским: "Для меня деревья дороже леса". Разумеется, как пел Высоцкий, "какие к черту волки", это о нас. Деревья дороже леса, человек – людей.