Ирина Лагунина: В распоряжении адвокатов Сергея Магнитского, юриста фирмы Firestone Duncan, скончавшегося 16 ноября в следственном изоляторе «Матросской тишины», находится копия заявления, поданного им 11 сентября 2009 года, за два месяца до гибели, следователю СК МВД РФ Сильченко О.Ф. В нем Сергей Магнитский указал на фальсификацию доказательств по его уголовному делу в целом, а также в отношении материалов, представленных следствием в суд для получения необоснованной санкции на его содержание под стражей. 11 сентября 2009 г. аналогичная жалоба была подана адвокатами Сергея Магнитского на имя Генерального Прокурора Чайки. В заявлении Сергей Магнитский указал, что его неоднократно заставляли дать ложные показания в отношении руководителя Hermitage Capital Уильяма Браудера, и каждый раз, когда он отказывался это сделать, давление на него усиливалось: «Осознавая несостоятельность своих претензий, следствие организовало оказание на меня физического и психологического давления, целью которого является подавление моей воли с последующим понуждением к самооговору и оговору других лиц. В частности, мне несколько раз следователями было предложено дать показания против Уильяма Браудера, а в благодарность за это мне обещано «получить в суде условное наказание» и выйти на свободу. После каждого случая, когда я в очередной раз отвергаю эти толкающие меня на подлость предложения следователей, условия моего содержания становятся все хуже и хуже».
За месяц до смерти, 13 октября 2009 г Сергей Магнитский заявил на допросе в присутствии следователя и адвокатов, что следователь Сильченко, подполковник Кузнецов и его подчиненные организовали незаконное преследование по сфабрикованным основаниям в качестве мести за его показания о причастности сотрудников МВД РФ к хищению бюджетных средств: «Осуществляемое в отношении меня уголовное преследование направлено не на достижение целей установленных ст.6 УПК РФ, а является репрессивной мерой, целью которой является наказание меня за помощь, которую я оказывал своему клиенту в отношении расследования обстоятельств похищения принадлежащих клиенту ООО «Рилэнд», «Махаон», «Парфенион». В ходе оказания мною этой помощи клиенту мне стало известно о возможной причастности к хищению сотрудников МВД РФ, а так же о том, что похищенные компании впоследствии были использованы злоумышленниками для хищения из государственной казны суммы налогов в размере 5,4 млрд. рублей, ранее уплаченных указанными обществами в то время, когда они контролировались моим клиентом.»
На 18 ноября в Тверском суде было назначено рассмотрение двух жалоб о грубых нарушениях процессуального законодательства следствием СК МВД РФ – о незаконном выделении дела 16 октября 2009 г. и скрытии информации о назначении нового состава следственной группы. В случае удовлетворения этих жалоб производство предварительного следствия должно было быть возобновлено, а Сергей Магнитский выпущен на свободу по истечении года пребывания под стражей (максимально возможного срока содержания под стражей без суда). Этот срок истекал 24 ноября 2009 г. Он не дожил до него 8 дней.
Напомню, что президент Медведев был довольно быстро оповещен о случившемся и распорядился провести расследование обстоятельств смерти. Мы беседуем об этом с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером, которого российские правоохранительные органы вместе с Магнитским обвинили в уклонении от уплаты налогов.
Вы верите в то, что быстрая реакция президента Медведева и его приказ расследовать обстоятельства смерти Сергея Магнитского к чему-то приведут?
Уильям Браудер: Надо понимать одну вещь – в России многие люди, работающие в правоохранительных органах, на самом деле не охраняют закон, а участвуют в криминальной деятельности. И именно поэтому Магницкий и умер. Так что правоохранительные органы будут оказывать величайшее, практически непреодолимое давление, чтобы скрыть, что произошло на самом деле. Так что речь идет не о доверии президенту. Думаю, его реакцию была совершенно правильной. Речь идет о доверии процессу. А процесс может проходить по правилам только в том случае, если он будет гласным и открытым, чтобы мир вокруг мог видеть, какая информация подлежит анализу для раскрытия того, что произошло. Верю ли я в это? Думаю, в настоящий момент у меня есть все основания беспокоиться по поводу того, как ведется расследование.
Ирина Лагунина: Поступает информация, что руководство СИЗО пытается уничтожить некоторые документы и записи Магнитского. Семья умершего выступила с заявлением, что ей не вернули дневники, которые он вел в тюрьме.
Уильям Браудер: Именно так. И можно с уверенностью сказать, что сейчас идет кипучая деятельность по уничтожению доказательств и документов, оказывается давление на людей, которые были вокруг Магнитского и так далее с тем, чтобы заручиться полной уверенностью в том, что каков бы ни был исход этого расследования, он не должен быть слишком плохим для тех, чьи действия расследуют.
Ирина Лагунина: Вы также сообщили, что 11 ноября, то есть за 5 дней до смерти, Сергей Магнитский написал ходатайство о фальсификации доказательств и подлоге материалов по уголовному делу. Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?
Уильям Браудер: Да, у нас есть копия этой жалобы, которую Магнитский отправил в начале ноября. В ней он очень детально описывает, что документы, которые должны были быть представлены суду для рассмотрения вопроса о его дальнейшем заключении под стражей, были подменены и сфабрикованы следователем МВД Олегом Сильченко. Он очень подробно написал о том, что в деле возникли новые документы, которые в прежних подшивках отсутствовали, что бумаги в подшивке, которую ему дали в ноябре, были сшиты другой нитью – не так, как прежние, которые он получил 20 октября. У любого, кто ознакомится с этой жалобой, даже сомнения не останется в том, что все эти доказательства вины по его делу были полностью сфабрикованы.
Ирина Лагунина: А по существу чем отличались новые обвинения от прежних?
Уильям Браудер: По существу они пытались найти дополнительные аргументы, чтобы держать его в СИЗО до суда. При любых нормальных обстоятельствах его бы выпустили из следственного изолятора в первый же день после того, как арестовали. Но следствие так стремилось держать его в тюрьме, держать его по сути дела заложником с тем, чтобы заставить его оговорить себя и меня, что оно готово было пойти на все – сфабриковать доказательства вины, пытать его, помещать его во все более и более невыносимые условия, отказывать ему в медицинской помощи. И все это для того, чтобы добиться от него самооговора – чтобы он признал несуществующую свою и мою вину. Но он до самого последнего дня своей жизни отказывался это сделать.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером. Линия обороны следствия сейчас, естественно, - нападение. Не далее как в среду утром Следственный комитет при МВД России созвал пресс-конференцию, на которой было объявлено, что доказательства вины – вашей и Магнитского – были уже полностью собраны. Была даже представлена сумма – 522 миллиона рублей – которые вы, якобы, не доплатили в российскую государственную казну в качестве налогов. Что вы на это ответите?
Уильям Браудер: Это полностью сфабрикованное дело, не основанное ни на какой реальной информации. Если бы это дело дошло до суда над Сергеем, то оно бы рассыпалось, потому что у них нет никаких доказательств укрывательства от налогов. Все налоги были уплачены. На самом деле в 2005 году это дело уже рассматривалось и было закрыто за отсутствием вины. Единственная причина, по которой это дело вообще существует, состоит в том, что Сергей и я раскрыли, что сотрудники правоохранительных органов, которые провели рейд в нашем офисе в июне 2007 года, использовали документы, изъятые у нас в ходе этого рейда, для того, чтобы украсть наши компании и затем с помощью подлога получить возврат налогов от российского государства. И вот после того, как мы пожаловались в декабре 2007 года, те же самые офицеры – подполковник Артем Кузнецов, вернее, два его подчиненных, и следователь, майор Павел Карпов, которые проводили рейд, поехали в Калмыкию и открыли в 2008 году это уголовное дело, которого на самом деле нет.
Ирина Лагунина: Следственный комитет обвиняет вас в том, что вы зарегистрировали на работу инвалидов – то есть они были, например, дворниками, а вы их записали как аналитиков – и так недоплатили в налоговую казну. Это о чем идет речь?
Уильям Браудер: В Калмыкии тогда действовала программа: если ты предоставляешь работу инвалидам – все зависимости от того, что они делают, но если ты предоставишь работу определенному числу инвалидов, но получаешь налоговые льготы. И мы были не одни, кто это делал. Таков был закон на то время. Кстати, то же самое делала «Сибнефть». Так что налоговое управление провело проверку «Сибнефти» и признало, что, на самом деле, существовала такая налоговая льгота, так что все было абсолютно законно. Потом от этой налоговой льготы отказались, потому что она показалась слишком щедрой. Но тот факт, что налоговая льгота была щедрой, не означает, что она была нелегальной. И она не была нелегальной в то время.
Ирина Лагунина: А зачем ее вводили?
Уильям Браудер: Российские власти хотели привлечь бизнес и инвестиции в отдаленные районы. Так что подобные льготы существовали в Калмыкии, Бурятии, в Тюмени. Идея состояла в том, чтобы привлечь бизнес в различные регионы страны. А помимо этого это была программа помощи инвалидам. И в том, чтобы предоставить какой-то заработок инвалиду, я ничего зазорного не вижу.
Ирина Лагунина: Когда вы смотрите на дело Сергея Магнитского, каким видится вам современный российский режим, режим Владимира Путина, который вы поначалу так активно поддерживали?
Уильям Браудер: Поначалу в России была ситуация, когда страной руководили олигархи. И я думал, что это плохо. Так что я очень активно поддерживал политику укрощения и уничтожения олигархов. А затем произошло нечто намного более худшее. Офицеры правоохранительных органов превратились в новых олигархов. И вместо того, чтобы следить за исполнением закона, они сами сейчас его разрушают и разрушают жизни людей. И Сергей – тот человек, который заплатил жизнью из-за существования этой новой олигархии правоохранительных органов.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером.
За месяц до смерти, 13 октября 2009 г Сергей Магнитский заявил на допросе в присутствии следователя и адвокатов, что следователь Сильченко, подполковник Кузнецов и его подчиненные организовали незаконное преследование по сфабрикованным основаниям в качестве мести за его показания о причастности сотрудников МВД РФ к хищению бюджетных средств: «Осуществляемое в отношении меня уголовное преследование направлено не на достижение целей установленных ст.6 УПК РФ, а является репрессивной мерой, целью которой является наказание меня за помощь, которую я оказывал своему клиенту в отношении расследования обстоятельств похищения принадлежащих клиенту ООО «Рилэнд», «Махаон», «Парфенион». В ходе оказания мною этой помощи клиенту мне стало известно о возможной причастности к хищению сотрудников МВД РФ, а так же о том, что похищенные компании впоследствии были использованы злоумышленниками для хищения из государственной казны суммы налогов в размере 5,4 млрд. рублей, ранее уплаченных указанными обществами в то время, когда они контролировались моим клиентом.»
На 18 ноября в Тверском суде было назначено рассмотрение двух жалоб о грубых нарушениях процессуального законодательства следствием СК МВД РФ – о незаконном выделении дела 16 октября 2009 г. и скрытии информации о назначении нового состава следственной группы. В случае удовлетворения этих жалоб производство предварительного следствия должно было быть возобновлено, а Сергей Магнитский выпущен на свободу по истечении года пребывания под стражей (максимально возможного срока содержания под стражей без суда). Этот срок истекал 24 ноября 2009 г. Он не дожил до него 8 дней.
Напомню, что президент Медведев был довольно быстро оповещен о случившемся и распорядился провести расследование обстоятельств смерти. Мы беседуем об этом с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером, которого российские правоохранительные органы вместе с Магнитским обвинили в уклонении от уплаты налогов.
Вы верите в то, что быстрая реакция президента Медведева и его приказ расследовать обстоятельства смерти Сергея Магнитского к чему-то приведут?
Уильям Браудер: Надо понимать одну вещь – в России многие люди, работающие в правоохранительных органах, на самом деле не охраняют закон, а участвуют в криминальной деятельности. И именно поэтому Магницкий и умер. Так что правоохранительные органы будут оказывать величайшее, практически непреодолимое давление, чтобы скрыть, что произошло на самом деле. Так что речь идет не о доверии президенту. Думаю, его реакцию была совершенно правильной. Речь идет о доверии процессу. А процесс может проходить по правилам только в том случае, если он будет гласным и открытым, чтобы мир вокруг мог видеть, какая информация подлежит анализу для раскрытия того, что произошло. Верю ли я в это? Думаю, в настоящий момент у меня есть все основания беспокоиться по поводу того, как ведется расследование.
Ирина Лагунина: Поступает информация, что руководство СИЗО пытается уничтожить некоторые документы и записи Магнитского. Семья умершего выступила с заявлением, что ей не вернули дневники, которые он вел в тюрьме.
Уильям Браудер: Именно так. И можно с уверенностью сказать, что сейчас идет кипучая деятельность по уничтожению доказательств и документов, оказывается давление на людей, которые были вокруг Магнитского и так далее с тем, чтобы заручиться полной уверенностью в том, что каков бы ни был исход этого расследования, он не должен быть слишком плохим для тех, чьи действия расследуют.
Ирина Лагунина: Вы также сообщили, что 11 ноября, то есть за 5 дней до смерти, Сергей Магнитский написал ходатайство о фальсификации доказательств и подлоге материалов по уголовному делу. Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?
Уильям Браудер: Да, у нас есть копия этой жалобы, которую Магнитский отправил в начале ноября. В ней он очень детально описывает, что документы, которые должны были быть представлены суду для рассмотрения вопроса о его дальнейшем заключении под стражей, были подменены и сфабрикованы следователем МВД Олегом Сильченко. Он очень подробно написал о том, что в деле возникли новые документы, которые в прежних подшивках отсутствовали, что бумаги в подшивке, которую ему дали в ноябре, были сшиты другой нитью – не так, как прежние, которые он получил 20 октября. У любого, кто ознакомится с этой жалобой, даже сомнения не останется в том, что все эти доказательства вины по его делу были полностью сфабрикованы.
Ирина Лагунина: А по существу чем отличались новые обвинения от прежних?
Уильям Браудер: По существу они пытались найти дополнительные аргументы, чтобы держать его в СИЗО до суда. При любых нормальных обстоятельствах его бы выпустили из следственного изолятора в первый же день после того, как арестовали. Но следствие так стремилось держать его в тюрьме, держать его по сути дела заложником с тем, чтобы заставить его оговорить себя и меня, что оно готово было пойти на все – сфабриковать доказательства вины, пытать его, помещать его во все более и более невыносимые условия, отказывать ему в медицинской помощи. И все это для того, чтобы добиться от него самооговора – чтобы он признал несуществующую свою и мою вину. Но он до самого последнего дня своей жизни отказывался это сделать.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером. Линия обороны следствия сейчас, естественно, - нападение. Не далее как в среду утром Следственный комитет при МВД России созвал пресс-конференцию, на которой было объявлено, что доказательства вины – вашей и Магнитского – были уже полностью собраны. Была даже представлена сумма – 522 миллиона рублей – которые вы, якобы, не доплатили в российскую государственную казну в качестве налогов. Что вы на это ответите?
Уильям Браудер: Это полностью сфабрикованное дело, не основанное ни на какой реальной информации. Если бы это дело дошло до суда над Сергеем, то оно бы рассыпалось, потому что у них нет никаких доказательств укрывательства от налогов. Все налоги были уплачены. На самом деле в 2005 году это дело уже рассматривалось и было закрыто за отсутствием вины. Единственная причина, по которой это дело вообще существует, состоит в том, что Сергей и я раскрыли, что сотрудники правоохранительных органов, которые провели рейд в нашем офисе в июне 2007 года, использовали документы, изъятые у нас в ходе этого рейда, для того, чтобы украсть наши компании и затем с помощью подлога получить возврат налогов от российского государства. И вот после того, как мы пожаловались в декабре 2007 года, те же самые офицеры – подполковник Артем Кузнецов, вернее, два его подчиненных, и следователь, майор Павел Карпов, которые проводили рейд, поехали в Калмыкию и открыли в 2008 году это уголовное дело, которого на самом деле нет.
Ирина Лагунина: Следственный комитет обвиняет вас в том, что вы зарегистрировали на работу инвалидов – то есть они были, например, дворниками, а вы их записали как аналитиков – и так недоплатили в налоговую казну. Это о чем идет речь?
Уильям Браудер: В Калмыкии тогда действовала программа: если ты предоставляешь работу инвалидам – все зависимости от того, что они делают, но если ты предоставишь работу определенному числу инвалидов, но получаешь налоговые льготы. И мы были не одни, кто это делал. Таков был закон на то время. Кстати, то же самое делала «Сибнефть». Так что налоговое управление провело проверку «Сибнефти» и признало, что, на самом деле, существовала такая налоговая льгота, так что все было абсолютно законно. Потом от этой налоговой льготы отказались, потому что она показалась слишком щедрой. Но тот факт, что налоговая льгота была щедрой, не означает, что она была нелегальной. И она не была нелегальной в то время.
Ирина Лагунина: А зачем ее вводили?
Уильям Браудер: Российские власти хотели привлечь бизнес и инвестиции в отдаленные районы. Так что подобные льготы существовали в Калмыкии, Бурятии, в Тюмени. Идея состояла в том, чтобы привлечь бизнес в различные регионы страны. А помимо этого это была программа помощи инвалидам. И в том, чтобы предоставить какой-то заработок инвалиду, я ничего зазорного не вижу.
Ирина Лагунина: Когда вы смотрите на дело Сергея Магнитского, каким видится вам современный российский режим, режим Владимира Путина, который вы поначалу так активно поддерживали?
Уильям Браудер: Поначалу в России была ситуация, когда страной руководили олигархи. И я думал, что это плохо. Так что я очень активно поддерживал политику укрощения и уничтожения олигархов. А затем произошло нечто намного более худшее. Офицеры правоохранительных органов превратились в новых олигархов. И вместо того, чтобы следить за исполнением закона, они сами сейчас его разрушают и разрушают жизни людей. И Сергей – тот человек, который заплатил жизнью из-за существования этой новой олигархии правоохранительных органов.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с главой фонда Hermitage Capital Уильямом Браудером.
