Последние трагические события, происшедшие в России, вернули меня к вопросу, который не дает мне покоя столько, сколько я занимаюсь фотожурналистикой. Окажись я на месте, допустим, крушения поезда раньше, чем спасатели или врачи, что для меня оказалось бы важнее – работа или помощь тем, кто в ней нуждается?
А тут "масла в огонь" добавил недавний факт. Первые карточки с места крушения "Невского экспресса", появившиеся в одном российском информагентстве, были сделаны явно кем-то из пассажиров. Как они оказались в ленте агентства? Тот, кто снял эти фотографии (благо современные телефоны позволяют это сделать легко), увидев первых фотокорреспондентов, продал их? Или, наоборот, фотограф опрашивал уцелевших пассажиров – не снимал ли кто-то аварию с самого начала? Даже не испытывая большой любви к некоторым своим коллегам, в это верю с трудом.
Наверное, мне повезло. Снимая войны и катастрофы, я, к счастью, ни разу не попадал в ситуацию, когда бы мне пришлось выбирать – снимать или спасать? И для меня это счастье, потому что такие решения даются ой как нелегко.
Обсуждения этой темы с коллегами не дали однозначного результата. Кто-то считает, что лучше снимать, тем более, если нет хотя бы элементарной медицинской подготовки – по крайней мере, вреда не будет. Другие уверены, что если перед тобой умирает человек, то надо забыть о профессии. Наверное, это правильно, но вот вопрос. А может быть, тогда лучше вообще не снимать трагедию и ее апофеоз - смерть? Вот нам, фоторепортерам, уже прямо и говорят: не лезьте, куда не просят, снимайте праздники!
Но мы ведь снимаем для того, чтобы люди знали правду. Они имеют на это право. Другой вопрос – как именно работать в таких сложных ситуациях. И каждый решает этот вопрос для себя сам. И нет тут единственно правильного решения.
В моем предыдущем посте была фотография – двое бойцов везут из Ханкалы гроб своего товарища. Если бы я полез к ним с камерой, то получил бы, извините, по морде, пришлось снимать из-под куртки. А сейчас думаю, надо было или нет?
А вот после теракта на Дубровке, когда родственники погибших ездили по моргам, опознавали и забирали останки, я не снял ничего. Стоял, смотрел, но не снимал. А мой коллега Саша Земляниченко сделал очень сильную фотографию. Но это мог сделать только он - с его тактом и чувством сострадания. Он простоял около морга четыре часа, чтобы его перестали замечать… Правильно он поступил или нет? Уверен, что правильно: благодаря этому снимку люди в полной мере почувствовали, какая это была трагедия.
Люди имеют право видеть правду, хотя она бывает страшной. А еще люди имеют право на помощь и сострадание, когда им тяжело. К сожалению, перед этим выбором рано или поздно оказываются все, кто работает репортером на войне или выезжает на теракт. Неважно, с фотоаппаратом, с камерой, с диктофоном или просто с блокнотом.
А тут "масла в огонь" добавил недавний факт. Первые карточки с места крушения "Невского экспресса", появившиеся в одном российском информагентстве, были сделаны явно кем-то из пассажиров. Как они оказались в ленте агентства? Тот, кто снял эти фотографии (благо современные телефоны позволяют это сделать легко), увидев первых фотокорреспондентов, продал их? Или, наоборот, фотограф опрашивал уцелевших пассажиров – не снимал ли кто-то аварию с самого начала? Даже не испытывая большой любви к некоторым своим коллегам, в это верю с трудом.
Наверное, мне повезло. Снимая войны и катастрофы, я, к счастью, ни разу не попадал в ситуацию, когда бы мне пришлось выбирать – снимать или спасать? И для меня это счастье, потому что такие решения даются ой как нелегко.
Обсуждения этой темы с коллегами не дали однозначного результата. Кто-то считает, что лучше снимать, тем более, если нет хотя бы элементарной медицинской подготовки – по крайней мере, вреда не будет. Другие уверены, что если перед тобой умирает человек, то надо забыть о профессии. Наверное, это правильно, но вот вопрос. А может быть, тогда лучше вообще не снимать трагедию и ее апофеоз - смерть? Вот нам, фоторепортерам, уже прямо и говорят: не лезьте, куда не просят, снимайте праздники!
Но мы ведь снимаем для того, чтобы люди знали правду. Они имеют на это право. Другой вопрос – как именно работать в таких сложных ситуациях. И каждый решает этот вопрос для себя сам. И нет тут единственно правильного решения.
В моем предыдущем посте была фотография – двое бойцов везут из Ханкалы гроб своего товарища. Если бы я полез к ним с камерой, то получил бы, извините, по морде, пришлось снимать из-под куртки. А сейчас думаю, надо было или нет?
А вот после теракта на Дубровке, когда родственники погибших ездили по моргам, опознавали и забирали останки, я не снял ничего. Стоял, смотрел, но не снимал. А мой коллега Саша Земляниченко сделал очень сильную фотографию. Но это мог сделать только он - с его тактом и чувством сострадания. Он простоял около морга четыре часа, чтобы его перестали замечать… Правильно он поступил или нет? Уверен, что правильно: благодаря этому снимку люди в полной мере почувствовали, какая это была трагедия.
Люди имеют право видеть правду, хотя она бывает страшной. А еще люди имеют право на помощь и сострадание, когда им тяжело. К сожалению, перед этим выбором рано или поздно оказываются все, кто работает репортером на войне или выезжает на теракт. Неважно, с фотоаппаратом, с камерой, с диктофоном или просто с блокнотом.
