Владимир Кара-Мурза: Вслед за Владимиром Путиным итоги уходящего года подвел и Дмитрий Медведев. В отличие от премьера, собеседниками президента стали опытные теленачальники – гендиректоры Первого телеканала Константин Эрнст, ВГТРК Олег Добродеев и НТВ Владимир Кулистиков. Прямой эфир длился час 20 минут. За это время Медведев коротко прокомментировал значимые события года, скандал с фальсификациями итогов региональных выборов, преступления милиционеров и отношение граждан к милиции, уличные выступления внесистемной оппозиции. К вечеру президент подписал указ о мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел Российской Федерации. Документом предполагается сократить до 1 января 1012 года численность сотрудников органов внутренних дел на 20% и, кроме того, в целях оптимизации управления органами внутренних дел сократить количество департаментов в МВД. О том, насколько удачен опыт подведения итогов года Дмитрием Медведевым в прямом эфире федеральных телеканалов, мы говорим с бывшим главой президентской администрации Сергеем Филатовым и бывшим генеральным прокурором Российской Федерации Юрием Скуратовым. Чем запомнился вам сегодня прямой телеэфир президента со страной?
Сергей Филатов: Вообще надо приветствовать любое выступление и общение с обществом. Потому что, чем больше информации мы получаем, тем можно самостоятельно размышлять о том, что происходит. К сожалению, сегодня, как и все последние годы, вот эти все выступления объемные, многочасовые выступления, они без анализа, без цифр. Вот есть какое-то мнение, я внесу закон о том, чтобы не пили за рулем. Хорошо, где дальше анализ этого дела, что, у нас увеличилось количество аварий или что-то произошло. И так по всем проблемам. Какие-то свои умозаключения у них есть, а нам этот анализ они не дают и очень трудно себе представить, что за этим стоит. Вообще я приветствую такие встречи, потому что информации становится больше, безусловно.
Владимир Кара-Мурза: Насколько продуманными оказались инициативы, рожденные президентом сегодня в прямом эфире?
Юрий Скуратов: Я хочу сказать, что констатации проблем наиболее актуальных в сфере борьбы с преступностью, конечно, правильный акцент был сделан на работе органов внутренних дел и на судебной системе. Но, скажем, нельзя сказать, что речь шла о какой-то развернутой программе. Скорее всего президент нас отослал к тому указу, который он сегодня вечером подписал, и не стал даже его комментировать в деталях. Поэтому многое будет определяться конкретными шагами, которые нас ожидают в этой связи, настойчивостью в их реализации. Потому что иногда между декларациями и реальной практикой нет совпадения.
И единственное, что я хотел бы отметить, на мой взгляд, показалось, что той остроты понимания проблемы взаимоотношения граждан и милиции, оценка все же была более оптимистична, нежели она дается гражданами России, которые видят, что вместо того, чтобы заботиться, обеспечивать охрану прав и свобод, наши правоохранительные органы все больше превращаются в источник повышенной опасности, то есть в источник опасности для самих граждан, их работники убивают людей ни в чем невиновных, вымогают взятки, отказываются регистрировать, явные очевидные преступления. Конечно, проблема очень серьезная.
Владимир Кара-Мурза: Олег Попцов, бывший руководитель канала ВГТРК и телеканала ТВ-Центр, оценил выбор сегодняшнего формата беседы.
Олег Попцов: Многие говорят: какая форма, почему президент выбрал эту форму? Он выбрал эту форму, потому что все другие формы забрал премьер и бывший президент. Дмитрий Анатольевич не может повторять то же самое. Но непременно обыватель будет сравнивать, как сделал это общение президент и как сделал премьер. И естественно, то, что общение премьера на большую аудиторию более демократично и так далее, это будет бросаться в глаза. Но естественно, Дмитрий Анатольевич выбирает другое. Я считаю, что вопросы должны задавать журналисты. Они тоже зависимы – это верно. И тем не менее, они зависимы через своих начальников. А когда задают вопросы начальники, хотя они задают очень неглупые вопросы, я считаю, что этим вопросам не хватало остроты.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, справедливо ли сегодня президент в ходе прямого эфира отнес Михаила Касьянова к внесистемной оппозиции, хотя мы все помним, что Михаил Касьянов пытался зарегистрировать свою партию, баллотировался в президенты страны, то есть пытался как раз играть по правилам?
Сергей Филатов: Во-первых, этот термин совершенно непонятный – внесистемная оппозиция. Оппозиция и есть оппозиция. Оппозицией называется оппозиция, потому что у нее есть свой взгляд на вещи - это во-первых. Во-вторых, оппозиция, как и любая другая партия, нацелена на завоевание власти нормальным парламентским демократическим путем. И в этом плане она имеет право на такое же уважение, какое уважение имеют все остальные партии, признанные выборами, не признанные выборами, но если они зарегистрированы - это организация, которая получила признание государственное. И мне показалось оскорбительным по отношению к этим лицам. В какой-то степени выдает вообще нежелание власти, чтобы эти партии были активными участниками политического процесса.
Владимир Кара-Мурза: Вас тоже в свое время не зарегистрировали кандидатом на выборы думские, вы выиграли Страсбургский суд. Можно ли вас было тогда отнести к внесистемной оппозиции?
Юрий Скуратов: Я хочу сказать, что помимо того, о чем говорил Сергей Александрович, в этом отношении я с ним согласен, что если соответствующее общественное объединение, в том числе политические партии действуют в рамках закона, то они должны рассматриваться как субъекты политической системы, политического прогресса. И здесь проблема еще и в том, что, к сожалению, гарантии оппозиционной политической деятельности, в нашей стране они в зачаточном состоянии как с точки зрения политической идеологии, политической культуры, так и с точки зрения законодательства. Неслучайно уже довольно длительное время внесенный и неоднократно вносимый законопроект о гарантиях оппозиционной политической деятельности, он так и не получил своего продвижения, хотя, насколько я знаю, лидер коммунистов Геннадий Андреевич Зюганов на встречах с президентом ставил этот вопрос и вроде бы нашел понимание, но пока реальных практических шагов в этом отношении не сделано. А это, конечно же, серьезным образом сдерживает нормальное, толерантное отношение к оппозиции. Естественно, что она видит разные перспективы у государства, на то она и оппозиция, чтобы предлагать различные методы решения существующих вопросов. Во всяком случае, до практики Великобритании, когда специальные лидеры парламентской оппозиции получают у государства деньги за свою критику правительства, нам до этой практики еще далеко.
Владимир Кара-Мурза: Константин Боровой, бывший депутат Государственной думы, председатель незарегистрированной Партии экономической свободы, удручен содержанием увиденного.
Константин Боровой: Не первый раз президент говорит замечательные слова, интересные какие-то мысли высказывает, но содержательная часть, остаток, осадок, как потом выясняется, нулевой. Когда он говорит о необходимости совершенствования экономики России, оказывается, что он ничего за этим не имеет в виду. Мне кажется, что в большей степени было желание понравиться, недаром это интервью прошло по всем телеканалам, понравиться в том числе и либерально мыслящей части общества, чем это несло какое-то содержание. Я думаю, это продолжается то же, что было много лет, пустые слова, которые мало что значат.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Евгении Витальевны.
Слушательница: Добрый вечер. Я, пользуясь случаем, хочу выразить претензии Эрнсту за песенку на КВН, которую спели в честь Медведева. Вы знаете, там холуи Сталина просто отдыхают. А вот вопрос у меня связан с тем, что Медведев повелел накинуть на Россию компьютерную сеть. Вам не кажется, что это будет такая же история у Медведева с компьютерами, как у Хрущева с кукурузой? Потому что я знакома с хакерами, и у нас будут автоматизированные канцелярии, безусловно, но и автоматизированное воровство, и тогда никто не поймет, кто что ворует и страной будут управлять хакеры.
Владимир Кара-Мурза: Насколько подобострастно выглядела вся сегодняшняя мизансцена?
Сергей Филатов: Вы знаете, мне очень много чего не понравилось в этом разговоре. Я закончу мысль о партиях, если можно. Потому что я хочу подчеркнуть одну очень важную мысль, на мой взгляд: оппозиция имеет такое же право как и системная, которую называет Медведев, на власть. И если мы демократическая страна, то любая оппозиция имеет возможность завтра вступить во власть. И она имеет полные основания иметь полную информацию такую же, как системные партии. Потому что, придя к власти, не имея никаких данных о том, как вела себя власть до них, они оказываются очень слабыми. И эта слабость сказывается на развитии государства, что допустить нельзя. Поэтому еще раз хочу сказать, к оппозиции любой надо относиться ответственно, по государственному, и президент как гарант конституции должен это обеспечить.
Вот что касается разговора сегодняшнего, мне очень многое не понравилось из того, что все выдается в хороших красках. Кризис, да, и у нас кризис, но мы выходим из него. У нас все будет хорошо завтра, хотя прогнозы говорят о том, что три года нам предстоит тяжелая жизнь. И так любой вопрос. Если мы говорим о милиции, то глубину трагедии, которая происходит с милицией за эти годы, президент должен показать, что она у него в душе, она его достала. И тогда он должен думать о том, как общество соединить или как милицию соединить с обществом, чтобы общество поверило этому органу, а не боялось его и не бежало от него в кусты. Сегодня этого не было. Подписывает какой-то указ. Потом мы вдруг узнаем, что в этом указе изменяет структуру, на 20% снижает - это все мы проходили. А что принципиально важного и нового можно сделать, чтобы милиция была такой, которой мы хотим ее видеть. Вот это в каждом выступлении, что об оппозиции, что о казино он говорил, нет остроты и глубины понимания вопроса или, по крайней мере, нам президент не хочет этого показать. Все хорошо, а на поверку, когда кончили слушать, опять возвращаемся к жизни, опять начинаем думать и вспоминать и горько вспоминать, что у нас очень много тяжелых, трагически тяжелых проблем, которые надо решать и решать надо уже с обществом. Поэтому с обществом так нельзя разговаривать.
Владимир Кара-Мурза: Показался ли вам так же излишне оптимистичным тон сегодняшней беседы?
Юрий Скуратов: Я может быть это объясню частично тем, что речь идет о выступлении президента, выступление президента, которое должно нести в себе нотку оптимизма. Неслучайно один из вопросов был задан о состоянии нашего народа, его потенциале, его вере во что-то. Может быть это частично есть, объясняет, что президент не должен говорить, что так все плохо в стране. Реально знающие те или иные сферы жизни поднимем, что ситуация намного более критична может быть оценена. Но с другой стороны, чем более правдиво и остро было бы выступление, это помогло бы достучаться до души, до сердца каждого гражданина России, и он бы понял, что президент так же как я многие вещи оценивает, он где-то далеко, но он видит жизнь как я ее вижу, и это, конечно, придало бы больший вес, большую значимость для сегодняшнего обращения, тем более оно не рядовое, посвящено итогам года.
Владимир Кара-Мурза: Елена Масюк, бывший военный корреспондент НТВ в зоне Северокавказского конфликта, ожидала сегодняшней мизансцены.
Елена Масюк: Меня ничего, собственно говоря, не удивило в сегодняшней встрече гендиректоров каналов с президентом. Я знаю, что вопросы были давно заготовлены, согласованы. Точно так же давно были известны президенту его ответы на соответствующие вопросы. Все очень хорошо говорится о борьбе, о модернизации, об усовершенствовании, но ничего не делается. Два года уже как Медведев президент скоро будет, ничего не изменилось. Я думаю, что за оставшиеся два года тоже ничего серьезного Россию не ждет. Кстати говоря, и потом, как мне кажется. Пока есть премьер-министр Путин, будет то в стране, что есть сейчас.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Аллы Павловны.
Слушательница: Здравствуйте, господа. Сегодня президент сказал, что внесистемная оппозиция, которую представляет Каспаров и Касьянов, правда, он никого не знает, кого они представляют. Я бы хотела через радиостанцию Свобода обратиться к Дмитрию Анатольевичу: они меня представляют прежде всего, они представляют моих друзей. Если бы им дали слова не только на Свободе выступать, но на первом или втором канале телевидения, ох как их аудитория расширилась бы. Так что плохо вы знаете свой народ, дорогой Дмитрий Анатольевич.
Владимир Кара-Мурза: В частности, президент намекнул, что неплохо было бы соблюдать законодательство о митингах внесистемной оппозиции. Как по-вашему, имеет ли право непримиримая оппозиция на выражение своей формы протеста, закрепленных в конституции?
Сергей Филатов: Это в конституции записано. Но мы, к сожалению, от конституции настолько далеко уходим, что у нас входит в жизнь презумпция виновности, мы уже отказываемся от презумпции невиновности. И мы в каждой внесистемной, мы любим это – "социализм с человеческим лицом" обязательно назвать, демократия "суверенная", теперь оппозицию называем системной, несистемной – это наши все выдумки. На самом деле одна оппозиция, она имеет все те же права, которые имеют другие оппозиции и не оппозиции тоже. Поэтому я бы, честно говоря, к такому оскорбительному определению со стороны президента поостерегся бы обращаться. Потому что он гарант все-таки, а раз он назван конституцией гарантом, раз он положил руку и клятвенно обещал это все соблюдать, он должен соответственный тон держать всего этого. А это уже не тон - это оценки определенные. А что стоит, когда он говорит судам, что нужно арестовать, нужно посадить, нужно на всю катушку наказать – это что, не прямое указание судьям? Это тоже какой-то парадокс в этих выступлениях последних, которые допускает Дмитрий Анатольевич.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, противоречат ли друг другу заявления президента, сделанные после пожара в Перми, что надо всех немедленно посадить, и сегодня говорит, что человека посадили, я его помиловал, на два года за кражу шапки за 500 рублей.
Юрий Скуратов: Нужно иметь в виду, что у президента достаточно много конституционных полномочий, которые связны с координацией деятельности правоохранительных органов. И право помилования - это конституционное право. И пример, который он привел, он правильный, он отражает реалии. У нас зачастую репрессивная составляющая очень неэкономно используется, просто так удобно следователям, чтобы человек сидел под стражей, а не потому, что это вытекает из смысла уголовно-процессуального кодекса.
Что касается вот этих оценок или, скажем, такого рода оценок, связанных с мерами ответственности, наверное, здесь нужно проявлять несколько большую аккуратность, тем более, Дмитрий Анатольевич юрист достаточно высокого уровня. И в данном случае он выступал не как болельщик, а как президент страны. И, конечно, есть принцип независимости суда, никто не может вмешаться в деятельность прокурора, даже президент по конкретным процессуальным случаям. Поэтому здесь следовало более тонко эти вещи высказывать или оговариваться, что речь идет о моем личном мнении, как человека, несведущего в юриспруденции.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер, страна. В первую очередь я хотел бы поблагодарить господина Филатова и Скуратова за те шаги, которые они делали, может и сейчас делают по постановке действительно демократического российского общества. Второй вопрос по поводу выступления Медведева. Первое: меня очень дико удивило, что президент страны выступал не на фоне штандартов своих. Как-никак это высшее руководящее звено страны, и на центральных каналах, я думаю, это было бы правдиво. И последний вопрос, что касается электронного правительства. У меня сложилось такое впечатление, что рычагов управления у Дмитрия Анатольевича нет, ему приходится обращаться непосредственно через электронные средства управления.
Владимир Кара-Мурза: Юлия Латынина, писатель, тележурналист, обозреватель "Новой газеты" и радиостанции "Эхо Москвы", сожалеет о бесцельности сказанного.
Юлия Латынина: По-моему, он ничего примечательного не сказал. Но мне чем дольше, тем больше Дмитрий Анатольевич напоминает моего любимого персонажа президента Дагестана Муху Алиева. Такой замечательный человек, который все четыре года своего президентства только занимается тем, что критикует коррупцию, воровство, убийства. Вот у нас чиновники убивают людей - прямо так в лицо говорит президент этим чиновникам, ни одного из них до сих пор не уволил. Вот у нас перестают платить налоги - говорит президент, топая ногами, хотя можно не говорить публично, а можно придти домой, снять тапочки, позвать своего сына, который зам главы налоговой инспекции по борьбе с крупнейшими налогоплательщиками и спросить: сынок, а что там с налогами? А потом президент, когда произнес все эти громкие слова, берет пальтишко и идет пешком через площадь к мэру Махачкалы Саиду Амирову, на которого покушались раз 15 и который является самым могущественным человеком в Дагестане. Потому что если президент назовет конкретные фамилии, то он пешком через эту площадь не перейдет.
Владимир Кара-Мурза: Перед перерывом задал радиослушатель: насколько удачная была декорация, где отсутствовал российский триколор, признаки президентской власти. Может быть стоило в Кремле провести эту беседу?
Сергей Филатов: Знаете, я не заметил. Вообще президенту должно сопутствовать там, где он сидит, работает, ведет приемы, встречи, должна сопутствовать атрибутика, мне кажется. Это детали, которые надо простить.
Владимир Кара-Мурза: Следовало ли придать больше державности, вообще не очень ли был легкомысленный тон беседы?
Юрий Скуратов: Здесь трудно сказать, тут есть элементы и за, и против. За то, что были элементы официоза, было связано с тем, что руководители телеканалов, он был связан с подведением итогов года. Но с другой стороны, то, что президент общался, свободно говорил, достаточно открыто о некоторых вещах - это было рассчитано на симпатии телезрителей. Поэтому все зависело от тех целей и задач. Допустим и тот, и другой вариант.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. Мне кажется, это определение - внесистемная оппозиция, оно может быть и не несет преднамеренно оскорбительного характера, просто все эти люди слишком советские. Вспоминается еще ранняя перестройка, когда мы давным-давно ходили на митинги, все обсуждали, тем не менее, если помните, партий новых у нас долгое время не образовывалось, а назывались все эти объединения неформальные. Просто не могло советское сознание допустить каких-то иных партий. По-моему, тут тот же самый эффект. Еще одно замечание. Тут на днях у нас Юргенс был в университете, я хотел к нему попасть, у меня было, что у него спросить. Не успел, в пробку попал. Там уже стоят такие мужественные ребята, больше никого не пускают. Что получается, что ему просто невозможно никаких задать вопросов. А между прочим, он сказал что-то безрадостное совершенно, что не повысят расходы на науку, на образование и тогда вообще непонятно, в каком воздухе повисают все эти утверждения об инновациях и прочих красивых словах.
Владимир Кара-Мурза: Заслуживали ли такой высокой оценки, которую дал президент российской системе многопартийности, в которой не зарегистрированы даже уже известные партии и что он намекнул, что неплохо бы перейти к двухпартийной системе.
Сергей Филатов: Я думаю, что это все работает на сужение демократии и введения ее в определенные рамки. Я вообще понимаю, суверенная демократия - это демократия наша, внутренняя, и вы, пожалуйста, никто не критикуйте вообще, это выбранная демократия. На самом деле мы все больше и больше от людей и прямой ответственности перед людьми уходим. Мы перестали выбирать губернаторов, мы практически не персонально выбираем депутатов, они назначаются той партией, которая получает большинство. И таким образом мы уводим контакт тех людей, которые называются представительной властью, исполнительной властью. Мы все время все дальше и дальше уводим от общения с людьми, от наказов, которые люди должны им дать, от отчетности перед людьми. И все выстраивается в вертикаль вверх и все взоры туда устремлены, что там скажут, какой закон нам дадут, мы только его проголосуем. И мы при молчаливом согласии все больше и больше уходим от конституции. Внесен проект закона о том, чтобы президенту разрешить применять вооруженные силы за рубежом без согласия Совета федерации. То есть конституционную норму хотят заменить законодательной нормой без изменения конституции. И так во многих позициях.
Владимир Кара-Мурза: Президент оценил выборы октябрьские как не стерильные. Как по-вашему, заслуживают ли они такой мягкой оценки при том уровне фальсификаций, какие были?
Юрий Скуратов: Я думаю, что сам факт признания из уст президента имеет немаловажное значение. Хотя в целом, конечно, эти выборы в очередной раз показали, что наше избирательное законодательство и практика его применения серьезным образом расходятся. Количество исков в суды еще не является показателем того, что их не так много, как ожидалось, шума было больше и так далее. Дело в том, что не каждый собирается, зная бесперспективность этих исков для судов и районных, и вышестоящих, и Верховного суда России. Просто многие абсолютно не верят нашему правосудию. Это первое.
Второе: надо проанализировать качество этих исков, что это за иски по масштабам. Во всяком случае, оппозиционная печать публиковала достаточно серьезные данные, подтверждающие фальсификации на этих выборах. И что самое главное, ведь эти технологии, из года в год пользуются ими. У нас многие вещи происходят в избирательной системе достаточно интересные. Заметьте, перед каждыми новыми выборами в думу меняется законодательство, в конституции умышленно или по недомыслию не записали вообще принцип, сама избирательная система в конституции не записана. Это дает возможность каждый раз в законе менять. У нас сменилось несколько типов избирательных систем. Мы начинали в основном выборы по одномандатным округам, затем пришли к выборам смешенным, пропорциональным, партийные, мажоритарные, а сейчас перешли полностью к пропорциональной системе. И все это в рамках оной и той же конституции, все это каждый раз правящая партия подстраивает под свои ежеминутно понимаемые политические интересы. Поэтому, конечно, выборы, а другого способа нет, кроме как выборы, как способ разрешения противоречий. Альтернатива - это только экстремизм политический. И в стране идет отторжение института выборов либо в форме неявки на выборы, либо в более острых формах. Потом мы удивляемся, почему экстремизм в стране нарастает. Потому что не верят в легальные формы реализации своих прав, разрешения тех противоречий, которые существуют в любой стране.
Владимир Кара-Мурза: Аркадий Мурашов, бывший начальник ГУВД Москвы, бывший народный депутат СССР и ответственный секретарь Межрегиональной депутатской группы, почувствовал некоторый откат назад.
Аркадий Мурашов: После статьи в "Коммерсанте", которая была после пресс-конференции Кудрина, у меня создалось впечатление, что МВД победило и никакой реформы в интересах граждан не будет проводиться. А после того, как Медведев фактически дезавуировал может быть самое главное антикоррупционное достижение последних лет, а именно то, что узаконивание не нулевой нормы алкоголя в крови водителя - это откат серьезно очень назад. Просто удивительно, как глава государства такие легкомысленные вещи позволяет себе говорить гражданам. Я, честно говоря, не знаю, что содержится в указе, но в целом сегодняшняя встреча с телезрителями, честно говоря, разочаровала.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Елены Андреевны.
Слушательница: Добрый вечер. Вы знаете, я сегодня тоже слушала выступление Медведева, у меня такое создалось впечатление, что он сказал, что все плохо, и коррупция сильная, большая, и в МВД плохо, в медицине плохо. Вам не показалось, что это он жалуется на предыдущего президента? То есть ему досталась такая страна после него, заброшенная, разрушенная. И у меня такое впечатление, что он жаловался нам, что он ничего не может сделать, что ему досталась такое наследство.
Владимир Кара-Мурза: Показался ли вам излишне лаконичным вопрос и ответ президента на вопрос об его взаимоотношениях с Владимиром Путиным? Как-то он попытался уйти от него.
Сергей Филатов: По-моему, вообще этой теме слишком много внимания уделяется, и это создает иллюзию некоей договоренности между этими двумя людьми. Хотя, честно говоря, я думаю немножко иначе, мне кажется, что все-таки есть желание у Медведева выскочить из этой клетки, потому что он довольно много вещей важных и нужных провозгласил, именно тех, которые больны для нас сейчас, для нашего общества. Это независимые суды, это модернизация страны, это демократизация, построение институтов. Но мы все видим, что у него нет механизмов решения этих проблем, кроме правительства, во главе которого стоит человек, у которого, мне кажется, все-таки иные представления и иные концепции. Хотя мы привыкли за эти 10 лет, что Путин нам мало говорит о своих планах, если вообще о них говорит. Но тем не менее, у меня такое ощущение есть. И прикрывать свои разногласия только тем, что они когда-то где-то о чем-то договорятся, мне кажется, что это не совсем красиво. Было бы лучше, чтобы они быстрее решили проблемы неких разногласий, которые, я думаю, все-таки есть для того, чтобы мы почувствовали, куда мы пойдем дальше.
Владимир Кара-Мурза: Почувствовали ли вы какие-то разногласия, такие тайные пружины противоречий между президентом и премьер-министром?
Юрий Скуратов: Я считаю, что в принципе сегодня правильно ответил по поводу взаимоотношений. Потому что об этом очень много говорят. И в очередной раз было бы может быть не совсем правильно мусолить этот вопрос. Что касается расхождения в позициях, безусловно, они налицо. Только несколько можно пунктов: позиция, не совпадающая по судьбе госкорпораций, это детище премьера, а президент, будучи цивилистом, специалистом в области гражданского права и опираясь на заключения достаточно серьезных научных коллективов, которые и над гражданским кодексом работали, он полагает, что это неудачная организационно-правовая форма. И собственно жизнь пока показывает их не очень большую эффективность. Допустим, чего стоит та же оценка провала в кадровой политике, которую мы имеем. Скажем, попытки эту ситуацию исправить. Что стоят оценки положения дел с коррупцией очень острые, и может быть здесь президент определенную настойчивость. Даже это будет лакмусовой бумажкой, удастся ему этот корпус антикоррупционных мер, хоть как-то, хоть немного ситуацию в стране поправить, значит он чего-то за свой президентский срок добьется. Но опять-таки эта коррупция расцветала при чьем президентстве - все же здесь понятно. Так что, я считаю, что здесь разногласия есть, но, видимо, существует механизм, в ходе которого они постоянно общаются, консультируются. Действительно должны вырабатывать общую позицию. Потому что роль двуглавого верблюда для России малопригодна.
Владимир Кара-Мурза: Как вы оцениваете идею кадрового резерва, который формируется непонятно по каким механизмам, только из приближенных к власти чиновников и куда закрыт вход любым инакомыслящим?
Сергей Филатов: Вы знаете, я категорический противник такой кадровой политики. Если мы перешли с вами к многопартийной системе, надо каждой партии иметь кадры, которые в любой момент могут придти к власти. Это должны быть профессиональные кадры именно в партиях, именно в тех системных или бессистемных, но тех партиях, которые борются за власть. Потому что у каждой есть своя идеология, своя программа, которая может завтра понравиться избирателю, и тогда партия должна придти к власти со своими кадрами, не вытаскивая их из родного города, из родного региона и так далее. Поэтому государственная система образования должна полностью обеспечивать подготовку кадров по партиям.
Владимир Кара-Мурза: В вашу бытность был какой-то кадровый резерв конкретно у Генпрокуратуры?
Юрий Скуратов: У нас естественно был кадровый резерв, он и сейчас есть. Нужна кропотливая и настойчивая работа с кадрами, если мы чего-то в стране хотим добиться. Но особо плохого в этом нет, что существует кадровый резерв, весь вопрос в том на каких принципах он формируется. Если для того, чтобы попасть в заветную десятку или сотню кадров, даются взятки кремлевским чиновникам, а эти вещи достаточно известны, то грош цена будет такому кадровому резерву, поскольку эти люди, придя к должностям, будут обязаны рассчитаться с теми, кто их облагодетельствовал. А если этот резерв подбирается среди молодежи, если есть формы обучения их основам государственного управления и как-то выращивают эти кадры, причем, как я знаю, там есть представители от различных политических партий, в том числе и от коммунистов, то я в этом ничего плохого не вижу.
Владимир Кара-Мурза: Иван Стариков, член бюро политсовета движения "Солидарность", бывший член Совета федерации, ожидает результатов реформы МВД.
Иван Стариков: Указ, который сегодня подписан по поводу МВД, любопытен только с точки зрения морально-психологического облика вновь набираемых милиционеров. Начинается отсчет времени, если хотите, для Медведева определенный с сегодняшнего дня. Если через год все бесчинства, беспредел и вопиющие истории, которые мы каждый день смотрим с экранов телевизоров, читаем на страницах газет, будут продолжаться, то это будет означать, что даже мягкая реформа министерства внутренних дел провалилась. Поэтому, подписывая этот указ, президент в этом ведомстве, отказавшись, как он сказал, от революционных преобразований, сохраняя костяк, закладывает мину для серьезных критики к началу через год избирательной кампании президентской. Все остальное было достаточно предсказуемо, банально. То, что касается внесистемной оппозиции, хорошо, что президент знает, что она есть и уважает, что она выбрала, как он сказал, такой стиль поведения, вне политической системы действующей, которой на самом деле нет. Что эта позиция вполне приемлема, даже уважительна для президента, мы это услышали.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Олега.
Слушатель: Здравствуйте. Я могу понять, почему Путин выступает в рабочее время, потому что поздним вечером толкаться на площади, конечно, странно. Честно говоря, не очень понял, почему из студии репортаж шел в первой половине дня. Поэтому я не знаю, рассматривался как итог года массовый уход наших сограждан индивидуально выдающихся, рядовых во время бесконечных катастроф. Второе, скажите, понятно, что для Путина вопросы отбирались, как вы думаете, вы же знаете эту кухню, Медведев как-то подготавливал список, какие надо задать вопросы или полагался на чутье этих близких царедворцев, подготовленных к этому?
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удачно ли сработала пресс-служба президента и его имиджмейкеры?
Сергей Филатов: Все вопросы были довольно аккуратно поставлены и сделано, безусловно, очень грамотно в том смысле, что они облегчали ответы Дмитрию Анатольевичу. Потому что вопрос о басманном суде, если бы поглубже его поставить: не слышали ли вы, ходят слухи, что есть басманный суд? А если бы был поставлен вопрос: вы знаете, почему назвали басманным судом, теперь является оценкой нашей судебной системы? Я думаю, ответ был бы немножко другой. То есть все вопросы были мягко поставленные с тем, чтобы не заводить ни в коем случае президента в тупик. Я не думаю, что они были подготовлены, наверное, разговор какой-то был, из какой области и в какой форме это поставить. Но так, чтобы посписочно, прямо дословно поставленные вопросы, они не были наверняка заготовлены. Тем более, мы видим, Дмитрий Анатольевич хорошо, как и Путин, владеет ситуацией, владеет цифрами, фактами, ситуацией вообще в стране и легко ориентируется, отвечает на вопросы. Я даже не помню, он когда-нибудь по бумаге выступал или нет.
Владимир Кара-Мурза: Отнесем все накладки к издержкам прямого эфира. Президент сказал, что читает Ключевского, разве не входит изучение Ключевского в программы юридических вузов?
Юрий Скуратов: Дело в том, что одно дело, как раньше в школах говорили, проходить то или иное произведение и литературное и так далее, а другое дело, читать, будучи серьезным политиком, юристом, и я думаю, что в общем-то это правильное обращение к такого рода произведениям. Здесь я никакого подвоха не нашел. Что касается организации, в принципе, конечно, он в материале и хорошо им владеет. Может быть просто проблематика в общем плане была обозначена. Потому что если режиссировать вопросы детально, то все равно это будет видно, такая подготовленность в мелочах. Другое дело, что журналисты могли бы проявить большую настойчивость по тому же басманному правосудию. Это тема очень интересная. А поскольку президент по сути от нее отмахнулся, надо было вернуться к этому вопросу, как-то некоторую настойчивость проявить, тогда бы дискуссия от этого только выиграла.
Владимир Кара-Мурза: Ответов на какие вопросы вы сегодня не получили от президента?
Сергей Филатов: Много, вообще говоря. Вопрос в деталях. На самом деле в этой положительной риторике, которая идет отовсюду, и от премьера, и от президента, нет главного - как мы будем преодолевать те трудности, которые у нас есть. Не они будут преодолевать, как мы все будем преодолевать. Ведь мы все понимаем, кто с карандашом в руках следит за развитием экономики, мы все понимаем, что доходы, например, такие, какие были 7-8% в год у людей, когда мы богатели, их не будет уже, мы теперь будем жить на 1-2% повышения дохода, при этом играет колоссальное знание, какова будет инфляция дальше. Вот эти детали они не раскрывают, они говорят - все будет хорошо. А как это хорошо будет, как это связано с нашей деятельностью. Что они от людей хотят получить для того, чтобы не просто зажили хорошо, а чтобы у нас была устойчивая экономика, с развитым внутренним рынком, чтобы такие кризисы, которые, не приведи бог, еще пройдут мимо или придут к нам сюда, чтобы мы переживали спокойно не за счет запаса денег, а за счет развитой промышленности и развитого внутреннего рынка. Но для этого надо действительно сказать нам, как правительство и как президент планирует в долгосрочном плане это делать. Мы же понимаем, что они готовят надолго, готовят себя лет на 12-20 быть у власти и дают долгосрочные планы на 15, на 10 лет. Но тогда, ребята, скажите нам вообще, как мы будем работать и как будем добиваться, и что от каждого нас требуется.
Владимир Кара-Мурза: Можно ли дожидаться после сегодняшнего разговора какой-то гуманизации отечественного правосудия, изменения мер пресечения с ареста на подписку о невыезде и так далее?
Юрий Скуратов: Я думаю, что в последнее время некоторые усилия в этом предпринимаются и министерством юстиции актуализирована проблема альтернативных форм, связанных не только с взятием под стражу, но и других форм по мерам пресечения, подписка о невыезде, залог. Недавно пленум Верховного суда обсуждал вопрос о том, чтобы сократить число случаев именно избрания меры пресечения, потому что у нас сплошь и рядом УПК толкуется сугубо формально. Далее вопрос, связанный с положением дел в пенитенциарной системе. После смерти адвоката Магнитского он тоже достаточно жесткую реакцию получил. То есть эти мероприятия проводятся и, конечно, их нужно делать не спонтанно, а нужно делать на серьезной концептуальной основе. И та концепция судебной реформы, которая у нас была в 91 году принята, в нее нужно вносить коррективы, потому что основные задачи, которые ею были поставлены, они оказались, к сожалению, не выполнены.
