Ирина Лагунина: Американо-российские переговоры по новому договору о сокращении стратегических ядерных вооружений близятся к завершению. Однако для администрации Барака Обамы это только начало пути. О том, какими могли бы быть следующие шаги
к ядерному разоружению, шла речь на недавней дискуссии, организованной вашингтонским Институтом Брукингса. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: 5 декабря прошлого года истек срок действия договора СНВ-1 или START-1, как называют его в Америке – договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, подписанного в июле 1991 года в Москве президентами Михаилом Горбачевым и Джорджем Бушем-старшим. Договор СНВ-2, подписанный Борисом Ельциным и Бушем-старшим в январе 1993 года, так и не вступил в силу – в ответ на выход США из договора о противоракетной обороне Россия вышла из договора СНВ. В апреле прошлого года в Лондоне впервые встретившиеся друг с другом президенты Медведев и Обама решили незамедлительно начать переговоры по новому договору СНВ с тем, чтобы успеть до истечения срока действия прежнего. Однако успеть не получилось.
Стороны договорились придерживаться буквы старых договоренностей до достижения новых. В настоящее время юридически обязывающего режима стратегических наступательных вооружений не существует. Однако новый договор почти готов. Но вслед за подписанием нового договора СНВ в повестку дня встанет вопрос возобновления Договора о ядерном нераспространении и многие другие смежные проблемы.
Об этих проблемах говорили на днях эксперты Института Брукингса, подготовившие свои рекомендации в рамках неофициальной двусторонней рабочей группы, в которой с российской стороны участвуют специалисты московского Института мировой экономики и международных отношений. Открыл дискуссию директор Института Брукингса, бывший первый заместитель государственного секретаря в администрации Билла Клинтона Строб Тэлботт. Он предложил взглянуть на тему дискуссии с несколько неожиданной стороны – в свете недавней сенсационной победы кандидата республиканцев на сенатских выборах в штате Массачусетс.
Строб Тэлботт: Поскольку все вы или большинство из вас - вашингтонцы, вас не потрясет утверждение о том, что технические и военные проблемы - не единственные карты, участвующие в этой игре. Все это будет происходить в чрезвычайно политически насыщенной
атмосфере - атмосфера, которая, я бы сказал, стала еще более наэлектризована после Массачусетса.
Вы можете спросить: что общего между Массачусетсом и контролем над вооружениями? Я думаю, кое-что общее есть – в той мере, в какой присутствует партийное противостояние во многих пунктах программы президента Обамы, и это достаточно высокая доза. Ситуация, скажем, с реформой здравоохранения, вероятно, создаст дополнительные препятствия договорам, которые будут представлены Сенату на ратификацию. То есть если оппоненты президента в Конгрессе почувствуют, что они могут осложнить продвижение президентских инициатив, той же реформы здравоохранения, это, всего вероятнее, усложнит или по крайней мере накалит температуру дебатов по новому соглашению СНВ.
В любом случае, я практически уверен в том, что нам предстоит услышать, причем от представителей обеих фракций, весьма скептические вопросы относительно верификации, ссылки на известную фразу президента Рейгана «доверяй, но проверяй». Имеются ли в договоре положения, гарантирующие, что Россия будет соблюдать все его ключевые параметры? <…> Так что я думаю, что связь между американской внутренней политикой, особенно в год промежуточных выборов, и дипломатическими шагами, необходимыми для сохранения ядерного мира, на самом деле весьма тесная.
Владимир Абаринов: Стивен Пайфер - в прошлом карьерный дипломат, работал в Лондоне, Москве, Женеве и Варшаве. Последняя должность – посол США в Киеве.
Стивен Пайфер: Мы предполагаем, что договор СНВ будет заключен достаточно скоро в 2010 году. И я полагаю, что недавний визит генерала Джонса в Москву снял некоторые из остающихся нерешенными вопросов. Обе стороны проявляют оптимизм и, как представляется, главные параметры согласованы. Оставшиеся проблемы действительно носят технический характер - например, вопрос проверки. В своем анализе мы считаем договор подписанным. В совместном заявлении президентов Обамы и Медведева в апреле прошлого года в Лондоне сказано, что договор СНВ – это только первый шаг в процессе ядерого разоружения. Опираясь на это заявление, мы отвечаем на вопрос, каким будет следующий шаг.
Если взглянуть за пределы сокращения количества развернутых боеголовок до уровня 1500-1600 единиц – уровня, который будет согласован в этом договоре, возникают вопросы, к которым не надо было обращаться прежде. Если вы снижаете уровень развернутых стратегических вооружений, наступает момент, когда вы начинаете обсуждать такие вопросы, как тактическое ядерное оружие,
неразвернутые стратегические боеголовки, противоракетная оборона и ядерное оружие третьих стран. Поэтому мы попытались выдвинуть некоторые предложения относительно шагов, которые Вашингтон и Москва могли бы предпринять уже в первой половине 2010 года, шаги, которые помогли бы облегчить переговоры по этим проблемам в будущем.
Владимир Абаринов: Стивен Пайфер сформулировал повестку дня, которая станет актуальной после того, как договор будет подписан.
Стивен Пайфер: Сразу после подписания договора стороны, вероятно, не могут начать переговоры о дальнейших сокращениях, но мы предлагаем в качестве следующей цели сокращение до уровня не более тысячи развернутых стратегических боеголовок. И если президенты Обама и Медведев объявят об этом в совместном заявлении в момент подписания договора, это будет хороший сигнал, особенно в преддверии конференции по обзору выполнения договора о нераспространении, которая состоится в мае.
Такое заявление станет свидетельством того, что процесс продолжается, что Вашингтон и Москва намерены и впредь сокращать свои арсеналы, что они не ставят точку подписанием договора.
Что касается тактического ядерного оружия, то представляется, что его значение будет расти по мере сокращения стратегических сил. Администрация Обамы уже заявила, что хочет поставить вопрос о тактическом ядерном оружии на следующем раунде переговоров. Сделать это будет сложно по двум причинам. Во-первых, существует большое несоответствие между российским и американским
тактическим ядерным оружием по численным показателям. А кроме того, российская ядерная доктрина склонна придавать бóльшее значение тактическому ядерному оружию. Эти обстоятельства осложняют дискуссию. Но у нас есть две-три идеи, которые могли бы проложить к ней путь.
Владимир Абаринов: С чего же предлагают начать американские эксперты? Стивен Пайфер.
Стивен Пайфер: Одна из них состоит в том, чтобы стороны достигли принципиальной договоренности сделать тактические ядерные силы предметом следующего раунда и объявили об этом. Второе. Поскольку американское ядерное оружие, развернутое в Европе, находится там в рамках планирования НАТО, для Вашингтона имело бы смысл в недалеком будущем начать обсуждать с НАТО не только вопросы ядерного сдерживания в Европе, но и вопрос о том, каким образом включить американское ядерное оружие, развернутое в Европе, в повестку дня будущих переговоров о разоружении. Третья идея состоит в том, чтобы Соединенные Штаты и Россия сообщили друг другу, сколько тактического ядерного оружия имеется в их арсеналах. В настоящее время эти цифры невозможно проверить, нет такой технической возможности. Но обмен такой информацией положил бы начало формированию базы данных.
Владимир Абаринов: Третий участник дискуссии – Клиффорд Гедди. Экономист, специализирующийся на России, особенно на ее энергетическом секторе.
Клиффорд Гедди: При рассмотрении проблемы мирной ядерной энергии с точки зрения энергетики, я думаю, все мы привыкли видеть ее как бы в двух коробках. В одной коробке лежат возможности, в другой - обязанности. Это довольно скучно и неприятно. Это то, чем, должно быть, занимается большинство из вас - нераспространение. О возможностях сегодня говорится много, когда речь заходит о так называемом ядерный ренессансе - в основном по двум причинам. Одна – это все более сильный акцент на безопасности энергии. С ростом цен на нефть это также проблема стоимости. Это проблема общей надежности поставок в целом и вопрос о том, как избежать политического давления. Экономист скажет, что в конечном счете все сводится к вопросу о цене. Но теперь у нас есть еще и аргумент об изменении климата, попытка создать больше источников энергии, основой которой не является углерод.
Всё это, однако, возможности решения проблемы. У меня такое ощущение – быть может, ложное – что дискуссия практически не касается вопроса ответственности при использовании ядерной энергии при существующем режиме нераспространения. Я хочу обсудить эту тему. Сторонники атомной энергетики должны всерьез отнестись к нераспространению, а не рассчитывать, что этой стороной проблемы займутся специалисты. Посмотрите на дилемму с экономической точки зрения. Вообразите, что ядерная энергия – это просто источник энергии, не имеющий никакого военного применения. Проблемы, связанные с ее использованием, были бы точно теми же, что и с другими так называемыми альтернативными источниками энергии – солнцем, водой, ветром и так далее. Эти проблемы – доступность, конкурентоспособная цена, безопасность и надежность. Мы строим электростанции, когда их выгодно строить. Они должны быть безопасными. Энергоносители должны быть дешевыми. Энергоснабжение должно удовлетворять потребности и быть непрерывным. И кроме того, мы должны знать, куда девать отходы. Все это – серьезные проблемы. Берусь утверждать, что с ядерной энергетикой они намного серьезнее, чем с любым другим альтернативным источником энергии.
Владимир Абаринов: По оценке Клиффорда Гедди, атомная энергетика оказалась в парадоксальном, экономически неблагоприятном положении.
Клиффорд Гедди: Как же мы собираемся их решать? Опять-таки, экономист скажет, что нужно максимально увеличить число людей, занимающихся решением этих проблем, и решать их на основе конкуренции. Чем больше стран занимается их решением, чем больше ученых, тем больше инженеров – тем лучше. Мы, разумеется, будем поощрять участие в этом как можно большего числа частных компаний. И в целях экономической эффективности мы должны обеспечить максимум открытости и мобильности, обеспечить свободу передвижения через национальные границы не только капитала, но также и рабочей силы, ученых, инженеров, свободную циркуляцию идей и обмен технологий.
Владимир Абаринов: Но принцип экономической целесообразности применительно к атомной энергетике не действует.
Клиффорд Гедди: Всё это мы приветствуем в других сферах экономики. Однако именно все это мы не только не можем приветствовать, но и должны запрещать, когда речь идет об этом специфическом источнике энергии. Иными словами, мы не можем решить главные
проблемы мирного использования ядерной энергии самым экономически эффективным способом,
потому что не можем допустить распространения знаний, технологий и материалов, необходимых для развития программ гражданской ядерной энергетики, потому что все это представляет собой угрозу распространения ядерного оружия.
Владимир Абаринов: В ближайшее время эксперты еще не раз вернутся к проблемам ядерного разоружения, прежде всего в связи с необходимостью укрепления режима нераспространения.
к ядерному разоружению, шла речь на недавней дискуссии, организованной вашингтонским Институтом Брукингса. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: 5 декабря прошлого года истек срок действия договора СНВ-1 или START-1, как называют его в Америке – договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, подписанного в июле 1991 года в Москве президентами Михаилом Горбачевым и Джорджем Бушем-старшим. Договор СНВ-2, подписанный Борисом Ельциным и Бушем-старшим в январе 1993 года, так и не вступил в силу – в ответ на выход США из договора о противоракетной обороне Россия вышла из договора СНВ. В апреле прошлого года в Лондоне впервые встретившиеся друг с другом президенты Медведев и Обама решили незамедлительно начать переговоры по новому договору СНВ с тем, чтобы успеть до истечения срока действия прежнего. Однако успеть не получилось.
Стороны договорились придерживаться буквы старых договоренностей до достижения новых. В настоящее время юридически обязывающего режима стратегических наступательных вооружений не существует. Однако новый договор почти готов. Но вслед за подписанием нового договора СНВ в повестку дня встанет вопрос возобновления Договора о ядерном нераспространении и многие другие смежные проблемы.
Об этих проблемах говорили на днях эксперты Института Брукингса, подготовившие свои рекомендации в рамках неофициальной двусторонней рабочей группы, в которой с российской стороны участвуют специалисты московского Института мировой экономики и международных отношений. Открыл дискуссию директор Института Брукингса, бывший первый заместитель государственного секретаря в администрации Билла Клинтона Строб Тэлботт. Он предложил взглянуть на тему дискуссии с несколько неожиданной стороны – в свете недавней сенсационной победы кандидата республиканцев на сенатских выборах в штате Массачусетс.
Строб Тэлботт: Поскольку все вы или большинство из вас - вашингтонцы, вас не потрясет утверждение о том, что технические и военные проблемы - не единственные карты, участвующие в этой игре. Все это будет происходить в чрезвычайно политически насыщенной
атмосфере - атмосфера, которая, я бы сказал, стала еще более наэлектризована после Массачусетса.
Вы можете спросить: что общего между Массачусетсом и контролем над вооружениями? Я думаю, кое-что общее есть – в той мере, в какой присутствует партийное противостояние во многих пунктах программы президента Обамы, и это достаточно высокая доза. Ситуация, скажем, с реформой здравоохранения, вероятно, создаст дополнительные препятствия договорам, которые будут представлены Сенату на ратификацию. То есть если оппоненты президента в Конгрессе почувствуют, что они могут осложнить продвижение президентских инициатив, той же реформы здравоохранения, это, всего вероятнее, усложнит или по крайней мере накалит температуру дебатов по новому соглашению СНВ.
В любом случае, я практически уверен в том, что нам предстоит услышать, причем от представителей обеих фракций, весьма скептические вопросы относительно верификации, ссылки на известную фразу президента Рейгана «доверяй, но проверяй». Имеются ли в договоре положения, гарантирующие, что Россия будет соблюдать все его ключевые параметры? <…> Так что я думаю, что связь между американской внутренней политикой, особенно в год промежуточных выборов, и дипломатическими шагами, необходимыми для сохранения ядерного мира, на самом деле весьма тесная.
Владимир Абаринов: Стивен Пайфер - в прошлом карьерный дипломат, работал в Лондоне, Москве, Женеве и Варшаве. Последняя должность – посол США в Киеве.
Стивен Пайфер: Мы предполагаем, что договор СНВ будет заключен достаточно скоро в 2010 году. И я полагаю, что недавний визит генерала Джонса в Москву снял некоторые из остающихся нерешенными вопросов. Обе стороны проявляют оптимизм и, как представляется, главные параметры согласованы. Оставшиеся проблемы действительно носят технический характер - например, вопрос проверки. В своем анализе мы считаем договор подписанным. В совместном заявлении президентов Обамы и Медведева в апреле прошлого года в Лондоне сказано, что договор СНВ – это только первый шаг в процессе ядерого разоружения. Опираясь на это заявление, мы отвечаем на вопрос, каким будет следующий шаг.
Если взглянуть за пределы сокращения количества развернутых боеголовок до уровня 1500-1600 единиц – уровня, который будет согласован в этом договоре, возникают вопросы, к которым не надо было обращаться прежде. Если вы снижаете уровень развернутых стратегических вооружений, наступает момент, когда вы начинаете обсуждать такие вопросы, как тактическое ядерное оружие,
неразвернутые стратегические боеголовки, противоракетная оборона и ядерное оружие третьих стран. Поэтому мы попытались выдвинуть некоторые предложения относительно шагов, которые Вашингтон и Москва могли бы предпринять уже в первой половине 2010 года, шаги, которые помогли бы облегчить переговоры по этим проблемам в будущем.
Владимир Абаринов: Стивен Пайфер сформулировал повестку дня, которая станет актуальной после того, как договор будет подписан.
Стивен Пайфер: Сразу после подписания договора стороны, вероятно, не могут начать переговоры о дальнейших сокращениях, но мы предлагаем в качестве следующей цели сокращение до уровня не более тысячи развернутых стратегических боеголовок. И если президенты Обама и Медведев объявят об этом в совместном заявлении в момент подписания договора, это будет хороший сигнал, особенно в преддверии конференции по обзору выполнения договора о нераспространении, которая состоится в мае.
Такое заявление станет свидетельством того, что процесс продолжается, что Вашингтон и Москва намерены и впредь сокращать свои арсеналы, что они не ставят точку подписанием договора.
Что касается тактического ядерного оружия, то представляется, что его значение будет расти по мере сокращения стратегических сил. Администрация Обамы уже заявила, что хочет поставить вопрос о тактическом ядерном оружии на следующем раунде переговоров. Сделать это будет сложно по двум причинам. Во-первых, существует большое несоответствие между российским и американским
тактическим ядерным оружием по численным показателям. А кроме того, российская ядерная доктрина склонна придавать бóльшее значение тактическому ядерному оружию. Эти обстоятельства осложняют дискуссию. Но у нас есть две-три идеи, которые могли бы проложить к ней путь.
Владимир Абаринов: С чего же предлагают начать американские эксперты? Стивен Пайфер.
Стивен Пайфер: Одна из них состоит в том, чтобы стороны достигли принципиальной договоренности сделать тактические ядерные силы предметом следующего раунда и объявили об этом. Второе. Поскольку американское ядерное оружие, развернутое в Европе, находится там в рамках планирования НАТО, для Вашингтона имело бы смысл в недалеком будущем начать обсуждать с НАТО не только вопросы ядерного сдерживания в Европе, но и вопрос о том, каким образом включить американское ядерное оружие, развернутое в Европе, в повестку дня будущих переговоров о разоружении. Третья идея состоит в том, чтобы Соединенные Штаты и Россия сообщили друг другу, сколько тактического ядерного оружия имеется в их арсеналах. В настоящее время эти цифры невозможно проверить, нет такой технической возможности. Но обмен такой информацией положил бы начало формированию базы данных.
Владимир Абаринов: Третий участник дискуссии – Клиффорд Гедди. Экономист, специализирующийся на России, особенно на ее энергетическом секторе.
Клиффорд Гедди: При рассмотрении проблемы мирной ядерной энергии с точки зрения энергетики, я думаю, все мы привыкли видеть ее как бы в двух коробках. В одной коробке лежат возможности, в другой - обязанности. Это довольно скучно и неприятно. Это то, чем, должно быть, занимается большинство из вас - нераспространение. О возможностях сегодня говорится много, когда речь заходит о так называемом ядерный ренессансе - в основном по двум причинам. Одна – это все более сильный акцент на безопасности энергии. С ростом цен на нефть это также проблема стоимости. Это проблема общей надежности поставок в целом и вопрос о том, как избежать политического давления. Экономист скажет, что в конечном счете все сводится к вопросу о цене. Но теперь у нас есть еще и аргумент об изменении климата, попытка создать больше источников энергии, основой которой не является углерод.
Всё это, однако, возможности решения проблемы. У меня такое ощущение – быть может, ложное – что дискуссия практически не касается вопроса ответственности при использовании ядерной энергии при существующем режиме нераспространения. Я хочу обсудить эту тему. Сторонники атомной энергетики должны всерьез отнестись к нераспространению, а не рассчитывать, что этой стороной проблемы займутся специалисты. Посмотрите на дилемму с экономической точки зрения. Вообразите, что ядерная энергия – это просто источник энергии, не имеющий никакого военного применения. Проблемы, связанные с ее использованием, были бы точно теми же, что и с другими так называемыми альтернативными источниками энергии – солнцем, водой, ветром и так далее. Эти проблемы – доступность, конкурентоспособная цена, безопасность и надежность. Мы строим электростанции, когда их выгодно строить. Они должны быть безопасными. Энергоносители должны быть дешевыми. Энергоснабжение должно удовлетворять потребности и быть непрерывным. И кроме того, мы должны знать, куда девать отходы. Все это – серьезные проблемы. Берусь утверждать, что с ядерной энергетикой они намного серьезнее, чем с любым другим альтернативным источником энергии.
Владимир Абаринов: По оценке Клиффорда Гедди, атомная энергетика оказалась в парадоксальном, экономически неблагоприятном положении.
Клиффорд Гедди: Как же мы собираемся их решать? Опять-таки, экономист скажет, что нужно максимально увеличить число людей, занимающихся решением этих проблем, и решать их на основе конкуренции. Чем больше стран занимается их решением, чем больше ученых, тем больше инженеров – тем лучше. Мы, разумеется, будем поощрять участие в этом как можно большего числа частных компаний. И в целях экономической эффективности мы должны обеспечить максимум открытости и мобильности, обеспечить свободу передвижения через национальные границы не только капитала, но также и рабочей силы, ученых, инженеров, свободную циркуляцию идей и обмен технологий.
Владимир Абаринов: Но принцип экономической целесообразности применительно к атомной энергетике не действует.
Клиффорд Гедди: Всё это мы приветствуем в других сферах экономики. Однако именно все это мы не только не можем приветствовать, но и должны запрещать, когда речь идет об этом специфическом источнике энергии. Иными словами, мы не можем решить главные
проблемы мирного использования ядерной энергии самым экономически эффективным способом,
потому что не можем допустить распространения знаний, технологий и материалов, необходимых для развития программ гражданской ядерной энергетики, потому что все это представляет собой угрозу распространения ядерного оружия.
Владимир Абаринов: В ближайшее время эксперты еще не раз вернутся к проблемам ядерного разоружения, прежде всего в связи с необходимостью укрепления режима нераспространения.
