13 февраля руководство московского ОМОНа встречалось с уполномоченным по правам человека в России Владимиром Лукиным, а также членами Общественной палаты и представителями неправительственных организаций. Встречу инициировало само руководство ОМОНа после нашумевшей статьи в журнале The New Times, в которой рассказывалось о порядках, царящих в отрядах милиции особого назначения.
Прежде всего разговор как-то совершенно неожиданно для самих правозащитников перетек в праздник. Их встретили и блинами в честь Масленицы, и образцово-показательными выступлениями. Об этом рассказал Радио Свобода член Общественной палаты Николай Сванидзе:
- Там вручали офицерские погоны, и делать это должны были независимо от нас. Потом там было обычное представление: рукопашный бой, действия при освобождении заложников, еще что-то, напоминающее римских легионеров. Сам факт нашего приглашения был, конечно, позитивен. Они решили нам показать: ребята, мужики, мы нормальные, мы не мясники. Вы не думайте, что нам приятно бить дубинками людей, но мы получили приказ, мы военные люди, мы обязаны. Давайте мы как-нибудь так будем действовать, чтобы никому не было больно. Это все, что мы можем в данном случае сделать. Если вы, политики, добьетесь того, чтобы нам эти дурацкие приказы не давались, мы вам будем только благодарны.
Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов, которые тоже был на встрече, рассказал, что действительно произошел разговор, в котором главным были именно взаимоотношения общества и милиции:
- Мы должны были вообще разобраться в ситуации, которая сложилась в отношениях между МВД, в первую очередь между ОМОНом и гражданами, связанных с выступлениями, с историями, которые у нас являются формирующими сознание: кто есть кто. Есть ли понятие "враг" со стороны гражданина и со стороны сотрудника милиции? Есть ли понимание со стороны и тех, и других? Мы нашли некий консенсус, наверное, сделали первый шаг. Мы определились в отношениях с журналистами, пришли к цивилизованному решению, как говорится, не стреляйте в журналиста, он играет как умеет. Но самое главное - большинство командиров нам сказали: пускай власть нам все-таки облегчит задачу – разрешит эти митинги и выступления. Мы говорили о том, что когда работает ОМОНовский штаб, нужно иметь в этом штабе людей, которые представляют гражданское общество.
Надо сказать, что публикация в The New Times, была, собственно, не о том. Там бойцы ОМОНа говорили о том, что многое их просто заставляет делать начальство. И вот об этом, насколько стало понятно из разговоров с теми, кто участвовал во встрече, разговора не было. Илья Барабанов, корреспондент журнала The New Times, напоминает, о чем, собственно, была публикация. Онуверен, что такие встречи, конечно, мало что решают:
- Когда на нас вышли эти бойцы ОМОНа, они жаловались на ненормированный рабочий день, на беспредел со стороны руководства, рассказывали о незаконных подработках, как их накачивают перед разгонами "Маршей несогласных". Рассказывали о крышевании проституток. Весь беспредел, о котором говорили эти ребята, не исчез и не исчезнет от того, что руководство московского ОМОНа позовет правозащитников вместе встретить Масленицу и поесть блинов. Сразу после выхода нашей статьи руководство ГУВД начало массированную пиар-кампанию против нас, рассказывая о том, какой журнал The New Times ужасный, и насколько все, написанное в нашей статье, - неправда. Они и открывали новые общежития, и проводили пресс-конференции. И, в принципе, эта сегодняшняя встреча отлично вписывается в перечень мероприятий, которые происходили и, возможно, будут еще происходить.
С другой стороны, Илья Барабанов и те, кто побывали в городке ОМОНа, конечно же, признают, что инициатива командования ОМОНа поговорить с Владимиром Лукиным, с представителями гражданского общества заслуживает максимального поощрения. Вопрос только в том, эта инициатива направлена на то, чтобы умиротворить представителей гражданского общества или чтобы наладить диалог? В этом пока не разобрались многие из тех, кто следил за этой встречей. Те, кто знает военные порядки, могут, конечно, предположить, что все эти блины и красивые марши были для того, чтобы более или менее умиротворить гражданское общество, а не действительно наладить отношения и гражданский контроль.
Прежде всего разговор как-то совершенно неожиданно для самих правозащитников перетек в праздник. Их встретили и блинами в честь Масленицы, и образцово-показательными выступлениями. Об этом рассказал Радио Свобода член Общественной палаты Николай Сванидзе:
Если вы, политики, добьетесь того, чтобы нам эти дурацкие приказы не давались, мы вам будем только благодарны
- Там вручали офицерские погоны, и делать это должны были независимо от нас. Потом там было обычное представление: рукопашный бой, действия при освобождении заложников, еще что-то, напоминающее римских легионеров. Сам факт нашего приглашения был, конечно, позитивен. Они решили нам показать: ребята, мужики, мы нормальные, мы не мясники. Вы не думайте, что нам приятно бить дубинками людей, но мы получили приказ, мы военные люди, мы обязаны. Давайте мы как-нибудь так будем действовать, чтобы никому не было больно. Это все, что мы можем в данном случае сделать. Если вы, политики, добьетесь того, чтобы нам эти дурацкие приказы не давались, мы вам будем только благодарны.
Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов, которые тоже был на встрече, рассказал, что действительно произошел разговор, в котором главным были именно взаимоотношения общества и милиции:
- Мы должны были вообще разобраться в ситуации, которая сложилась в отношениях между МВД, в первую очередь между ОМОНом и гражданами, связанных с выступлениями, с историями, которые у нас являются формирующими сознание: кто есть кто. Есть ли понятие "враг" со стороны гражданина и со стороны сотрудника милиции? Есть ли понимание со стороны и тех, и других? Мы нашли некий консенсус, наверное, сделали первый шаг. Мы определились в отношениях с журналистами, пришли к цивилизованному решению, как говорится, не стреляйте в журналиста, он играет как умеет. Но самое главное - большинство командиров нам сказали: пускай власть нам все-таки облегчит задачу – разрешит эти митинги и выступления. Мы говорили о том, что когда работает ОМОНовский штаб, нужно иметь в этом штабе людей, которые представляют гражданское общество.
Надо сказать, что публикация в The New Times, была, собственно, не о том. Там бойцы ОМОНа говорили о том, что многое их просто заставляет делать начальство. И вот об этом, насколько стало понятно из разговоров с теми, кто участвовал во встрече, разговора не было. Илья Барабанов, корреспондент журнала The New Times, напоминает, о чем, собственно, была публикация. Онуверен, что такие встречи, конечно, мало что решают:
- Когда на нас вышли эти бойцы ОМОНа, они жаловались на ненормированный рабочий день, на беспредел со стороны руководства, рассказывали о незаконных подработках, как их накачивают перед разгонами "Маршей несогласных". Рассказывали о крышевании проституток. Весь беспредел, о котором говорили эти ребята, не исчез и не исчезнет от того, что руководство московского ОМОНа позовет правозащитников вместе встретить Масленицу и поесть блинов. Сразу после выхода нашей статьи руководство ГУВД начало массированную пиар-кампанию против нас, рассказывая о том, какой журнал The New Times ужасный, и насколько все, написанное в нашей статье, - неправда. Они и открывали новые общежития, и проводили пресс-конференции. И, в принципе, эта сегодняшняя встреча отлично вписывается в перечень мероприятий, которые происходили и, возможно, будут еще происходить.
С другой стороны, Илья Барабанов и те, кто побывали в городке ОМОНа, конечно же, признают, что инициатива командования ОМОНа поговорить с Владимиром Лукиным, с представителями гражданского общества заслуживает максимального поощрения. Вопрос только в том, эта инициатива направлена на то, чтобы умиротворить представителей гражданского общества или чтобы наладить диалог? В этом пока не разобрались многие из тех, кто следил за этой встречей. Те, кто знает военные порядки, могут, конечно, предположить, что все эти блины и красивые марши были для того, чтобы более или менее умиротворить гражданское общество, а не действительно наладить отношения и гражданский контроль.
