Никогда не слыхал, чтобы в Англии говорили о "братских народах": англичанах, шотландцах, валлийцах и ирландцах. И во Франции, Испании, Италии не говорят о "братских романских народах". Кровь соседскую пролить - это, пожалуйста: англичане – ирландскую и взаимно, французы – испанскую и взаимно, а вот в братья никто не напрашивается.

Кажется, только у славян, да и то далеко не у всех, не выходят из моды межнациональные метафоры "брат", "братский", "братушки". Вроде бы и риторика, но не совсем. Одно дело, когда телекомментаторы льют слёзы по заблудшему украинскому брату, а другое, когда российский премьер-министр желает "братскому народу Украины – благополучия и процветания". Кажется, лежащие рядом вповалку слова "братоубийца", "братогубец", "братоненавистник", "брат на брата – пуще супостата"» не бросают тень на публицистическое "братство". Почему-то младший брат не слишком расположен родичаться, если он, конечно, не "младший браток". А вот старший знай себе о любви горланит, за грудки хватает, в объятиях душит, смачно чмокает.

Строго говоря, ораторствовать надо бы не о народах-братьях, а о народах-племяшах, раз уж танцуем от "племени", "племён". Танец этот экзотический. Да, племя – высшая форма социальной организации общества, но общества доисторического. Бурно эта форма развивалась в период неолита, в новый каменный век – 5-10 тысяч лет тому. Эпоху неолита принято считать доисторической, поскольку от неё не осталось письменных свидетельств. Главным действующим лицом неолита был «доисторический человек», то есть человек, не подозревающий о свойствах времени и истории, о её ходе, её замысловатости и драматизме. Время стёрло в порошок каменный век, но доисторический человек выжил. Это он теперь чуть что и рычит с телеэкрана и с трибуны. Палеонтологи и антропологи ему не нарадуются. А современный нормальный человек разводит руками: "Любезные братцы, как бы с вами развязаться!"