Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
Б.Пастернак

Радиоглушение – это классическая музыка диктатур. В феврале 2010 года эту музыку врубили в Иране, врубили на полную мощность: западные радиостанции, вещающие на персидском, больше в стране не слышны.

У меня своя история отношений с этой классикой. Впервые я вышел в эфир на радио "Свобода" в 1978 году. Тогда-то меня "оглушили" в первый раз. После несколько лет я работал на Русской службе Би-би-си под тот же аккомпанемент холодной войны. Бог с ним, моим голосом. Но как всё же смели одни люди лишать других дара слуха? Это же Божий дар, если угодно, дар Аллаха.

Советским людям этот дар великодушно вернули в 1988 году. Чуть позже я начал собирать материалы для передачи "Человек, который меня глушил". Литовский коллега дал мне московские телефоны ветеранов глушения, и я попробовал дозвониться до них. Анатолия Степановича Батюшкова в Госкомсвязи я не застал: он отдыхал в санатории. Но с генеральным глушителем эфира, пенсионеркой Натальей Евгеньевной Крестьяниновой я поговорил. В передаче участвовать она отказалась: домашние заботы, давно не у дел, внуки... Может быть, я выбрал в разговоре с ней неправильный тон? Может быть, стоило обратиться доверительней – всё же нас годами связывало, можно сказать, общее дело. Да, надо было поздороваться, а после сказать: "Наталья Евгеньевна, дорогая, не узнаёте? Нет? Это Игорь. Какой Игорь? Игорь Померанцев. Неужели не помните? Ну как же, я впервые вышел в эфир в августе 78-го, ещё в Мюнхене. Да, сначала по-украински, после по-русски. А на частотах Би-би-си тоже не помните? Нет? Ну что ж, простите. Понимаю, оторвал. Да-да, конечно".

Так надо было поговорить. А я даже не спросил, сколько внуков, как зовут, как учатся, есть ли у них любимые предметы. Не спросил. А перезванивать было неловко.

P.S. Так какое тысячелетие сейчас в Иране? Второе. А год какой? 21 марта начнётся 1389-й. С наступающим. Наступившим.