Ирина Лагунина: Реформа здравоохранения остается крупнейшим камнем преткновения в американской внутренней политике. Она фактически парализовала Конгресс и вернула Вашингтон в состояние острого двухпартийного противостояния. Президент сделал попытку сблизить позиции – он созвал в Белом Доме совещание с лидерами Конгресса от обеих партий, получившее название «саммит здравоохранения». Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Ситуация с реформой здравоохранения зашла в тупик.
Республиканцы категорически не приемлют план реформы, предложенный президентом. Демократы до недавнего времени располагали в Сенате квалифицированным большинством в две трети и имели возможность провести законопроект без участия республиканцев. Однако после выборов в Массачусетсе, на которых на место покойного сенатора-демократа Эдварда Кеннеди был избран республиканец Скотт Браун, соотношение сил резко изменилось. К тому же принятие закона о реформе в однопартийном порядке чревато политическими издержками, а осенью этого года предстоят выборы в Конгресс, и многие законодатели задумываются о своих шансах.
В этих условиях президенту советовали отложить реформу в долгий ящик и заняться другими, более выигрышными делами. Но Барак Обама избрал иной путь. Он решил постараться навести мосты. Отвечая на обвинения в том, что обсуждение законопроекта велось за закрытыми дверями, в тайне от народа, президент распорядился сделать «саммит по здравоохранению» открытым для прессы. Все семь часов дискуссия шла в прямом эфире. Открыл ее президент.
Барак Обама: Вдобавок к задачам по оздоровлению экономики, которые требуют от нас немедленных решений, критически важно также заняться некоторыми фундаментальными структурными проблемами нашей экономики, которые причиняют вред американским семьям, наносят ущерб бизнесу и способствуют стремительному росту бюджетного дефицита и объема долгов, которые обременяют как федеральное правительство, так и правительства штатов. Именно по этой причине в прошлом году, примерно в это же время я созвал в Белом доме саммит по здравоохранению и заявил Конгрессу, что нам жизненно необходимо приступить к решению проблемы, которая представляет собой одну из самых тяжких обуз для нашей экономики и одну из самых серьезных трудностей, с которыми сталкиваются американцы.
Некоторые из вас знают, что из 40 тысяч писем, которые я получаю ежедневно, 10 я беру с собой домой и читаю каждый вечер. Это письма со всей страны, от людей разного общественного положения. И я могу сказать вам, что по крайней мере два, иногда пять из каждых 10 писем имеют отношение к проблемам здравоохранения, с которыми люди сталкиваются изо дня в день. Мне пишут родители, чьи дети страдают заболеваниями, возникшими до получения страховки. Эти дети, возможно, были застрахованы, когда были несовершеннолетними, но теперь они выросли, собираются жить самостоятельно и не могут получить страховку, какую бы работу они ни нашли. Мне пишут владельцы маленьких компаний, которые вдруг получили новые условия от страховых компаний и увидели, что страхование работников обойдется им теперь на 20, 30, а в некоторых случаях на 35 процентов дороже, чем прежде. Мне пишут семьи, в которых есть очень пожилые и очень больные люди. Наступает момент, когда они выворачивают карманы, вынуждены заложить свой дом, а иногда и объявить о банкротстве вследствие расходов на лечение.
Так что это проблема, касающаяся всех. Она затрагивает не только тех, у кого нет страховки, но и тех, у кого на есть. И когда разговариваешь с каждым экспертом в отдельности, с простыми людьми, с мелкими предпринимателями, все понимают, что положение дел не улучшается, а ухудшается.
Владимир Абаринов: Президент вспомнил эпизоды из собственной жизни, когда ему и его близким пришлось столкнуться с суровой действительностью.
Барак Обама: Теперь у меня такое медицинское обслуживание, о каком можно только мечтать. Доктор находится прямо здесь, стоит только спуститься по лестнице. И вас, членов Сената и Палаты представителей, тоже хорошо лечат. Но вспомните время, когда вы были моложе, когда вы только начинали свою жизнь. Я отлично помню, как однажды Малия пришла на кухню и говорит: «Я не могу дышать, папа». И как мы помчались в пункт скорой помощи, потому что у нее была астма. Помню, как Саша, когда была совсем малышкой, заболела менингитом, и нужно было делать спинномозговую пункцию, и она трое суток держалась на антибиотиках, и мы не знали, выздоровеет она или нет. Помню, что всякий раз я сидел в приемном покое и думал: а что было бы, не будь у меня надежной страховки?
У моей матери, которая не работала по найму, не было надежной страховки, и она умерла от рака яичников. Возможно, современная медицина ничем не смогла бы ей помочь. Этот вид рака сложно диагностировать, и ей поставили диагноз слишком поздно. Но я помню последние полгода ее жизни. Страховые компании угрожали, что не возместят ей расходы, и она сидела в больничной палате и спорила по телефону со страховщиками вместо того, чтобы проводить это время в кругу родных. Я помню это.
Владимир Абаринов: Барак Обама предложил оппонентам искать точки соприкосновения, а не разногласия.
Барак Обама: Все мы знаем, что проблема не терпит отлагательства. Но к сожалению на протяжении года, несмотря на все слушания, которые имели место, и все переговоры, которые вели представители обеих партий, работали долго и трудно, - несмотря на все это, дискуссия приобрела характер идеологического сражения. Она стала очень политизированной битвой. И кончилось тем, что политика победила здравый смысл.
Я говорил в послании «О положении страны» и повторю это еще раз: я занимаюсь этим не потому, что считаю такой образ действий хорошей политикой. Это настолько сложный вопрос, что он неизбежно становится спорным. Но вот чего я надеюсь достигнуть сегодня: чтобы все мы сосредоточились не только на наших разногласиях, но и на том. в чем мы согласны друг с другом, ведь на самом деле у нас имеется согласие по целому ряду пунктов.
Владимир Абаринов: Президенту отвечает сенатор-республиканец, бывший губернатор штата Теннесси Ламар Александер.
Ламар Александер: Когда я был избран губернатором, некоторые журналисты спросили лидеров демократического большинства в законодательном собрании: «Что вы собираетесь сделать с этим новым, молодым республиканским губернатором?» И они сказали: «Собираемся помочь ему, потому что если он будет успешным, то успешным будет и штат». Так они и сделали. Мы работали сообща восемь лет. Но часто они должны были убеждать меня изменить мою политику, чтобы в итоге штат стал таким, каков он сейчас. Я хотел бы сказать вам то же самое. Мы желаем вам успеха, потому что если вы будете успешны, успешной будет и наша страна. Но мы хотели бы, в свою очередь, изменить вашу политику в области здравоохранения.
Ваши рассказы очень похожи на рассказы, какие слышу я. Когда я приехал домой на Рождество после того, как мы имели это 25 дней сплошных дебатов и в сочельник голосовали по реформе здравоохранения, мой друг сказал мне: «Надеюсь, вы отклоните законопроект». И продолжал без малейшей паузы: «Но надо что-то делать с ценами на медицину. У моей жены рак груди, вот уже 11 лет. Наша страховка оплачивает расходы на сумму 2 тысячи долларов в месяц. Мы не могли бы позволить себе это, если бы наш работодатель не помогал нам. Поэтому надо что-то делать».
Вот каково положение вещей. Но мы думаем, что для того, чтобы сделать что-то, надо прежде всего сдать в архив нынешний законопроект и начать с чистого листа бумаги.
Владимир Абаринов: Свою историю рассказал и лидер демократов в Сенате Гарри Рид.
Гарри Рид: Я хочу начать рассказом о молодом человеке по имени Хесус Гутьеррес. Он упорно трудится. У него ресторан в городе Рино, штат Невада. У него было все, что угодно, кроме ребенка. У него была медицинская страховка. Работники, которым он нравился. И вот ему повезло – семья стала ждать ребенка, и ребенок этот должен был быть девочкой. Младенец родился, и через несколько минут после родов ему сказали, что у нее расщелина нёба. «Ничего страшного, - сказали ему. – Мы позаботимся об этом». И позаботились. Младенцу сделали хирургическую операцию. Хесус был счастлив - пока не получил почту четыре месяца спустя, вскрыл конверт и прочел послание страховой компании: «Мы не знали, что у вашего ребенка был такой дефект до заключения контракта. Мы не можем оплатить счет на 90 тысяч долларов за пребывание ребенка в клинике». Теперь он пытается оплатить счета из собственных средств. Ребенку нужны еще две операции. Это не должно случиться ни с кем в Америке. У него была страховка. Он платил свои взносы.
Хочу сказать своему другу Ламару, к которому я питаю есть большое уважение и которым восхищаюсь: у вас есть право на ваше собственное мнение, но не на ваши собственные факты.
Владимир Абаринов: В подкрепление своей позиции Гарри Рид привел данные опроса.
Гарри Рид: Неделю назад в понедельник по всей Америке были опубликованы данные опроса, проведенного Фондом Генри Кайзера. 58 процентов американцев были бы разочарованы или возмущены, если бы мы не провели реформу здравоохранения в этом году. 58 процентов! По всей Америке больше 60 процентов республиканцев, демократов и независимых избирателей хотят, чтобы мы реформировали здравоохранение так, чтобы система заработала. Стоит ли этому удивляться? Они хотят, чтобы работодатель имел возможность предоставлять медицинскую страховку работникам. Они хотят дать потребителю возможность более широкого выбора и поставить страховые компании в условия более острой конкуренции.
Владимир Абаринов: Но у демократов и республиканцев и опросы разные. Лидер республиканской фракции в Сенате Митч Макконнелл.
Митч Макконнелл: Полагаю, мы должны, леди и джентльмены, отчетливо сознавать, что мы здесь представляем американский народ. Гарри упоминал опросы. Думаю, нам не помешает знать, что американский народ, если вывести среднюю цифру из всех опросов, настроен против этого законопроекта в соотношении 55 процентов к 37.
Владимир Абаринов: В чем же суть разногласий? В принципиальных подходах. Демократы считают, что государство должно не только выступать в качестве регулятора на рынке медицинского страхования, но и стать одним из игроков этого рынка с тем, чтобы составить сильную конкуренцию частным страховщикам и сбить цены. Республиканцы смотрят на этот план скептически. Государство, говорят они, уже и так контролирует обширный сектор, а именно – систему страхования по старости и инвалидности, Medicare, и программу медицинской помощи неимущим, Medicaid. И тем, и другим государство управляет неэффективно. Республиканец Том Коберн.
Том Коберн: Первое, что я сделал бы, это высказал бы предупреждение. Все, что делал последний год Конгресс, - это плохая медицина. Мы зациклились на идее лечить симптомы вместо того, чтобы лечить болезнь. Вот некоторые факты, известные нам о здравоохранении в Америке. Один из каждых трех потраченных долларов, никому не помогает выздороветь и не предупреждает чью-либо болезнь.
А от исследовательской службы Конгресса мы знаем, что первопричина большинства пороков нынешней системы здравоохранения – это правительственные правила и инструкции. Правительство в этой стране теперь управляет более чем 60 процентами средств на здравоохранение. И если бы проблему могло решить выделение новых средств и создание новых правительственных программ, нам не надо было бы сидеть здесь сегодня, потому что мы и так это делаем. Поэтому я считаю, нам, возможно, стоит поговорить о том, почему медицина обходится так дорого, потому что люди в нашей стране лишены доступа к медицинским услугам именно из-за их дороговизны.
Вы говорили о Малúи и Саше. Факт заключается в том, что маленьким детям, будь у них менингит или астма, окажут помощь в пункте скорой помощи. Но после этого в их медицинских картах появится запись, которая осложнит получение страховки. Мы знаем, как помочь в случае приступа астмы. Чего мы не делаем как следует – это профилактика астмы у детей. Дело предупреждения заболеваний поставлено плохо.
Так вот: когда вы пытаетесь сократить расходы, имейте в виду: 33 процента расходов на здравоохранение вообще лишние. Откуда они берутся? Из чего складываются? Малькольм Спэрроу из Гарвардского университета провел исследование и утверждает, что 20 процентов расходов федерального правительства на здравоохранение уходят на мошенничество.
Другое исследование оценивает сумму долю мошенничества в системе государственного здравоохранения минимум в 15 процентов. Когда смотришь на общую сумму расходов на здравоохранение, которым управляет правительство, становится ясно, что речь идет о 150 миллиардах долларов в год.
Барак Обама: Том, вы привели сильные доводы. Хотите, чтобы я сразу же ответил?
Том Коберн: Нет, я хотел бы закончить с этим одним долларом из трех, который никому не помогает и который мы должны отыскать...
Барак Обама: Том, я ценю все, что вы сказали. Я только хочу быстро ответить вам. Каждая услышанная нами здравая идея, касающаяся сокращения объемов мошенничества и злоупотреблений в системе государственного страхования, включена в наш законопроект. Это пример того, где наши позиции совпадают. Мы хотим устранить мошенничество и злоупотребления в правительственных системах.
Владимир Абаринов: Но именно в этом и проблема: республиканцы считают, что прежде чем закачивать в систему новые огромные средства, надо залатать в ней дыры.
Владимир Абаринов: Ситуация с реформой здравоохранения зашла в тупик.
Республиканцы категорически не приемлют план реформы, предложенный президентом. Демократы до недавнего времени располагали в Сенате квалифицированным большинством в две трети и имели возможность провести законопроект без участия республиканцев. Однако после выборов в Массачусетсе, на которых на место покойного сенатора-демократа Эдварда Кеннеди был избран республиканец Скотт Браун, соотношение сил резко изменилось. К тому же принятие закона о реформе в однопартийном порядке чревато политическими издержками, а осенью этого года предстоят выборы в Конгресс, и многие законодатели задумываются о своих шансах.
В этих условиях президенту советовали отложить реформу в долгий ящик и заняться другими, более выигрышными делами. Но Барак Обама избрал иной путь. Он решил постараться навести мосты. Отвечая на обвинения в том, что обсуждение законопроекта велось за закрытыми дверями, в тайне от народа, президент распорядился сделать «саммит по здравоохранению» открытым для прессы. Все семь часов дискуссия шла в прямом эфире. Открыл ее президент.
Барак Обама: Вдобавок к задачам по оздоровлению экономики, которые требуют от нас немедленных решений, критически важно также заняться некоторыми фундаментальными структурными проблемами нашей экономики, которые причиняют вред американским семьям, наносят ущерб бизнесу и способствуют стремительному росту бюджетного дефицита и объема долгов, которые обременяют как федеральное правительство, так и правительства штатов. Именно по этой причине в прошлом году, примерно в это же время я созвал в Белом доме саммит по здравоохранению и заявил Конгрессу, что нам жизненно необходимо приступить к решению проблемы, которая представляет собой одну из самых тяжких обуз для нашей экономики и одну из самых серьезных трудностей, с которыми сталкиваются американцы.
Некоторые из вас знают, что из 40 тысяч писем, которые я получаю ежедневно, 10 я беру с собой домой и читаю каждый вечер. Это письма со всей страны, от людей разного общественного положения. И я могу сказать вам, что по крайней мере два, иногда пять из каждых 10 писем имеют отношение к проблемам здравоохранения, с которыми люди сталкиваются изо дня в день. Мне пишут родители, чьи дети страдают заболеваниями, возникшими до получения страховки. Эти дети, возможно, были застрахованы, когда были несовершеннолетними, но теперь они выросли, собираются жить самостоятельно и не могут получить страховку, какую бы работу они ни нашли. Мне пишут владельцы маленьких компаний, которые вдруг получили новые условия от страховых компаний и увидели, что страхование работников обойдется им теперь на 20, 30, а в некоторых случаях на 35 процентов дороже, чем прежде. Мне пишут семьи, в которых есть очень пожилые и очень больные люди. Наступает момент, когда они выворачивают карманы, вынуждены заложить свой дом, а иногда и объявить о банкротстве вследствие расходов на лечение.
Так что это проблема, касающаяся всех. Она затрагивает не только тех, у кого нет страховки, но и тех, у кого на есть. И когда разговариваешь с каждым экспертом в отдельности, с простыми людьми, с мелкими предпринимателями, все понимают, что положение дел не улучшается, а ухудшается.
Владимир Абаринов: Президент вспомнил эпизоды из собственной жизни, когда ему и его близким пришлось столкнуться с суровой действительностью.
Барак Обама: Теперь у меня такое медицинское обслуживание, о каком можно только мечтать. Доктор находится прямо здесь, стоит только спуститься по лестнице. И вас, членов Сената и Палаты представителей, тоже хорошо лечат. Но вспомните время, когда вы были моложе, когда вы только начинали свою жизнь. Я отлично помню, как однажды Малия пришла на кухню и говорит: «Я не могу дышать, папа». И как мы помчались в пункт скорой помощи, потому что у нее была астма. Помню, как Саша, когда была совсем малышкой, заболела менингитом, и нужно было делать спинномозговую пункцию, и она трое суток держалась на антибиотиках, и мы не знали, выздоровеет она или нет. Помню, что всякий раз я сидел в приемном покое и думал: а что было бы, не будь у меня надежной страховки?
У моей матери, которая не работала по найму, не было надежной страховки, и она умерла от рака яичников. Возможно, современная медицина ничем не смогла бы ей помочь. Этот вид рака сложно диагностировать, и ей поставили диагноз слишком поздно. Но я помню последние полгода ее жизни. Страховые компании угрожали, что не возместят ей расходы, и она сидела в больничной палате и спорила по телефону со страховщиками вместо того, чтобы проводить это время в кругу родных. Я помню это.
Владимир Абаринов: Барак Обама предложил оппонентам искать точки соприкосновения, а не разногласия.
Барак Обама: Все мы знаем, что проблема не терпит отлагательства. Но к сожалению на протяжении года, несмотря на все слушания, которые имели место, и все переговоры, которые вели представители обеих партий, работали долго и трудно, - несмотря на все это, дискуссия приобрела характер идеологического сражения. Она стала очень политизированной битвой. И кончилось тем, что политика победила здравый смысл.
Я говорил в послании «О положении страны» и повторю это еще раз: я занимаюсь этим не потому, что считаю такой образ действий хорошей политикой. Это настолько сложный вопрос, что он неизбежно становится спорным. Но вот чего я надеюсь достигнуть сегодня: чтобы все мы сосредоточились не только на наших разногласиях, но и на том. в чем мы согласны друг с другом, ведь на самом деле у нас имеется согласие по целому ряду пунктов.
Владимир Абаринов: Президенту отвечает сенатор-республиканец, бывший губернатор штата Теннесси Ламар Александер.
Ламар Александер: Когда я был избран губернатором, некоторые журналисты спросили лидеров демократического большинства в законодательном собрании: «Что вы собираетесь сделать с этим новым, молодым республиканским губернатором?» И они сказали: «Собираемся помочь ему, потому что если он будет успешным, то успешным будет и штат». Так они и сделали. Мы работали сообща восемь лет. Но часто они должны были убеждать меня изменить мою политику, чтобы в итоге штат стал таким, каков он сейчас. Я хотел бы сказать вам то же самое. Мы желаем вам успеха, потому что если вы будете успешны, успешной будет и наша страна. Но мы хотели бы, в свою очередь, изменить вашу политику в области здравоохранения.
Ваши рассказы очень похожи на рассказы, какие слышу я. Когда я приехал домой на Рождество после того, как мы имели это 25 дней сплошных дебатов и в сочельник голосовали по реформе здравоохранения, мой друг сказал мне: «Надеюсь, вы отклоните законопроект». И продолжал без малейшей паузы: «Но надо что-то делать с ценами на медицину. У моей жены рак груди, вот уже 11 лет. Наша страховка оплачивает расходы на сумму 2 тысячи долларов в месяц. Мы не могли бы позволить себе это, если бы наш работодатель не помогал нам. Поэтому надо что-то делать».
Вот каково положение вещей. Но мы думаем, что для того, чтобы сделать что-то, надо прежде всего сдать в архив нынешний законопроект и начать с чистого листа бумаги.
Владимир Абаринов: Свою историю рассказал и лидер демократов в Сенате Гарри Рид.
Гарри Рид: Я хочу начать рассказом о молодом человеке по имени Хесус Гутьеррес. Он упорно трудится. У него ресторан в городе Рино, штат Невада. У него было все, что угодно, кроме ребенка. У него была медицинская страховка. Работники, которым он нравился. И вот ему повезло – семья стала ждать ребенка, и ребенок этот должен был быть девочкой. Младенец родился, и через несколько минут после родов ему сказали, что у нее расщелина нёба. «Ничего страшного, - сказали ему. – Мы позаботимся об этом». И позаботились. Младенцу сделали хирургическую операцию. Хесус был счастлив - пока не получил почту четыре месяца спустя, вскрыл конверт и прочел послание страховой компании: «Мы не знали, что у вашего ребенка был такой дефект до заключения контракта. Мы не можем оплатить счет на 90 тысяч долларов за пребывание ребенка в клинике». Теперь он пытается оплатить счета из собственных средств. Ребенку нужны еще две операции. Это не должно случиться ни с кем в Америке. У него была страховка. Он платил свои взносы.
Хочу сказать своему другу Ламару, к которому я питаю есть большое уважение и которым восхищаюсь: у вас есть право на ваше собственное мнение, но не на ваши собственные факты.
Владимир Абаринов: В подкрепление своей позиции Гарри Рид привел данные опроса.
Гарри Рид: Неделю назад в понедельник по всей Америке были опубликованы данные опроса, проведенного Фондом Генри Кайзера. 58 процентов американцев были бы разочарованы или возмущены, если бы мы не провели реформу здравоохранения в этом году. 58 процентов! По всей Америке больше 60 процентов республиканцев, демократов и независимых избирателей хотят, чтобы мы реформировали здравоохранение так, чтобы система заработала. Стоит ли этому удивляться? Они хотят, чтобы работодатель имел возможность предоставлять медицинскую страховку работникам. Они хотят дать потребителю возможность более широкого выбора и поставить страховые компании в условия более острой конкуренции.
Владимир Абаринов: Но у демократов и республиканцев и опросы разные. Лидер республиканской фракции в Сенате Митч Макконнелл.
Митч Макконнелл: Полагаю, мы должны, леди и джентльмены, отчетливо сознавать, что мы здесь представляем американский народ. Гарри упоминал опросы. Думаю, нам не помешает знать, что американский народ, если вывести среднюю цифру из всех опросов, настроен против этого законопроекта в соотношении 55 процентов к 37.
Владимир Абаринов: В чем же суть разногласий? В принципиальных подходах. Демократы считают, что государство должно не только выступать в качестве регулятора на рынке медицинского страхования, но и стать одним из игроков этого рынка с тем, чтобы составить сильную конкуренцию частным страховщикам и сбить цены. Республиканцы смотрят на этот план скептически. Государство, говорят они, уже и так контролирует обширный сектор, а именно – систему страхования по старости и инвалидности, Medicare, и программу медицинской помощи неимущим, Medicaid. И тем, и другим государство управляет неэффективно. Республиканец Том Коберн.
Том Коберн: Первое, что я сделал бы, это высказал бы предупреждение. Все, что делал последний год Конгресс, - это плохая медицина. Мы зациклились на идее лечить симптомы вместо того, чтобы лечить болезнь. Вот некоторые факты, известные нам о здравоохранении в Америке. Один из каждых трех потраченных долларов, никому не помогает выздороветь и не предупреждает чью-либо болезнь.
А от исследовательской службы Конгресса мы знаем, что первопричина большинства пороков нынешней системы здравоохранения – это правительственные правила и инструкции. Правительство в этой стране теперь управляет более чем 60 процентами средств на здравоохранение. И если бы проблему могло решить выделение новых средств и создание новых правительственных программ, нам не надо было бы сидеть здесь сегодня, потому что мы и так это делаем. Поэтому я считаю, нам, возможно, стоит поговорить о том, почему медицина обходится так дорого, потому что люди в нашей стране лишены доступа к медицинским услугам именно из-за их дороговизны.
Вы говорили о Малúи и Саше. Факт заключается в том, что маленьким детям, будь у них менингит или астма, окажут помощь в пункте скорой помощи. Но после этого в их медицинских картах появится запись, которая осложнит получение страховки. Мы знаем, как помочь в случае приступа астмы. Чего мы не делаем как следует – это профилактика астмы у детей. Дело предупреждения заболеваний поставлено плохо.
Так вот: когда вы пытаетесь сократить расходы, имейте в виду: 33 процента расходов на здравоохранение вообще лишние. Откуда они берутся? Из чего складываются? Малькольм Спэрроу из Гарвардского университета провел исследование и утверждает, что 20 процентов расходов федерального правительства на здравоохранение уходят на мошенничество.
Другое исследование оценивает сумму долю мошенничества в системе государственного здравоохранения минимум в 15 процентов. Когда смотришь на общую сумму расходов на здравоохранение, которым управляет правительство, становится ясно, что речь идет о 150 миллиардах долларов в год.
Барак Обама: Том, вы привели сильные доводы. Хотите, чтобы я сразу же ответил?
Том Коберн: Нет, я хотел бы закончить с этим одним долларом из трех, который никому не помогает и который мы должны отыскать...
Барак Обама: Том, я ценю все, что вы сказали. Я только хочу быстро ответить вам. Каждая услышанная нами здравая идея, касающаяся сокращения объемов мошенничества и злоупотреблений в системе государственного страхования, включена в наш законопроект. Это пример того, где наши позиции совпадают. Мы хотим устранить мошенничество и злоупотребления в правительственных системах.
Владимир Абаринов: Но именно в этом и проблема: республиканцы считают, что прежде чем закачивать в систему новые огромные средства, надо залатать в ней дыры.
