"Самый известный крашеный блондин со времен Мэрилин Монро", радикальный голландский политик Герт Вилдерс на днях показал-таки свой антиисламский короткометражный фильм Fitna в стенах британской Палаты лордов. Туда он прибыл по приглашению баронессы Каролины Кокс, члена этой палаты. Год назад, в феврале 2009-го, порадовать лордов фильмом Вилдерс не смог: британское министерство внутренних дел его не пустило на территорию страны. Вилдерс и его сторонники объявили это решение "уступкой исламистам" и добились его отмены в судебном порядке.
Представляя свой фильм, где суры Корана сопровождаются кадрами терактов, Герт Вилдерс произнес речь. Это выступление можно считать символом веры не только Вилдерса, но и других радикальных европейских политиков, делающих упор на проблемы иммиграции и борьбу с "исламской опасностью". Свое кредо Вилдерс излагает по пунктам.
1. Защитить свободу слова (читай – свободу антиисламских высказываний), которая, как полагает Вилдерс, нарушается в современной Европе, боящейся разгневать мусульман.
2. Покончить с "культурным релятивизмом", поскольку, по Вилдерсу, "наша европейская культура куда выше исламской".
3. Остановить массовую иммиграцию из мусульманских стран, поскольку "больше ислама означает меньше свободы". (Герт Вилдерс считает ислам как таковой "тоталитарным учением").
4. Депортировать иммигрантов, вступивших в конфликт с законом, в том числе имеющих двойное гражданство (предварительно лишив их гражданства страны пребывания).
5. Запретить строительство новых мечетей в Европе.
6. Выдвинуть новое поколение лидеров, не зараженных, как называет это Вилдерс, "культурным релятивизмом" и "шариатским социализмом". "Меньше Чемберленов, больше Черчиллей", – провозглашает лидер голландской Партии свободы и добавляет: "Скоро я могу стать премьер-министром".
Герт Вилдерс не блефует. Его партия показала неплохие результаты на недавних местных выборах (в том числе и в Гааге) и, по данным опросов, лидирует по популярности накануне июньских парламентских выборов. Это, конечно, не означает, что победа и премьерское кресло Вилдерсу обеспечены. Но не считаться с ним нельзя.
Герт Вилдерс очень не любит, когда его сравнивают с фашистами. Он не считает своими союзниками таких ветеранов европейской ультраправой политики, как ныне покойный Йорг Хайдер и живой, хоть и сильно постаревший Жан-Мари Ле Пен. Кумиры Вилдерса – знаменитые консервативные политики прошлого: Уинстон Черчилль, Маргарет Тэтчер, Рональд Рейган. Он не любит Гитлера и называет себя другом Израиля. Он знает, чтo не нравится многим еврообывателям: культурная пестрота их городов, неблагополучные этнические кварталы, бюрократические институты, национальные и общеевропейские, возглавляемые слабыми и невыразительными лидерами; тягостное чувство идейной пустоты, на фоне которого жестокая вера радикальных исламистов начинает казаться источником силы, губительной для будущего Европы.
На каждый аргумент Вилдерса можно ответить множеством контраргументов. Пункт за пунктом.
1. Странно выглядит сочетание пламенных тирад в защиту свободы слова со стремлением ограничить эту свободу для живущих в Европе представителей одной из мировых религий.
2. Утверждения о примитивности исламской культуры – следствие либо невежества самого Вилдерса (что вряд ли, он достаточно образованный человек), либо расчета на невежество других. "Иной" еще не означает "низший" (равно как и "высший").
3. Религиозно и идеологически единый (и грозный в своем единстве) исламский мир – такой же фантом, как и единый управляемый из Вашингтона "Запад" в советских пропагандистских сюжетах. В одном Ираке за последние 7 лет кровавая междоусобица суннитов и шиитов унесла куда больше жизней, чем действия войск США и их союзников.
4. Является ли депортация эффективным средством борьбы с преступностью в Европе, если, например, обитатели парижских предместий, устроившие там пару лет назад колоссальные беспорядки, в большинстве своем давно уже полноправные – хоть и неблагополучные – граждане Франции? Вообще приписывание иммигрантам роли главного источника социальных проблем в сегодняшней Европе – это wishful thinking наоборот, когда за действительное выдается то, чего опасаешься.
5. Что толку в запрете новых мечетей, если не видно решения демографических проблем Европы – одной из главных предпосылок иммиграции?
И так далее. Но дело не в этом.
Герт Вилдерс – политик. Как и положено политику, он борется за власть, выдвигая броские лозунги. В политике далеко не всегда побеждает тот, у кого аргументы крепче, чаще – тот, кто громче кричит и лучше заводит толпу. Но популисты (до тех пор, пока они не приходят к власти) – очень полезный вид политиков. Они обозначают проблему, хоть и редко способны найти способ ее решения. Нынешний европейский правый популизм кричит о том, что в современной Европе перестали говорить о многих вещах, которые заслуживают серьезного разговора.
Утвердившись за последние 30-40 лет в европейской (и шире – западной) политической среде, в СМИ, системе образования и обществе в целом, либеральные идеи защиты прав меньшинств сделали благое дело: человека стало неприлично судить по расовой, национальной, религиозной "одежке", не говоря уже о том, чтобы за эту "одежку" преследовать. Для цивилизации, представители которой каких-то 70 лет назад сжигали людей в печах за "неправильную" этническую принадлежность, это огромное достижение. Как верно заметил как-то коллега Александр Генис, "этому – быть только собой – нас учит политическая корректность".
Но есть у торжества либеральных идей и другая сторона. Переведя "судящих по одежке" в разряд людей неприличных, нынешний западный мейнстрим перестал интересоваться тем, прижилась ли заведенная им система приличий. А зря. В реальности сплошь и рядом торжествует двоемыслие. Живя в Чехии, я знаю немало местных жителей, которые "в приличном обществе" не отважатся назвать кого-то цыганом (по-чешски политкорректно именовать этот народ "ромами"), на кухне же или в пивной не только произнесут это слово, но и снабдят его рядом выразительных и нелестных эпитетов. Правда, в Чехии пока нет своих вилдерсов, и двоемыслие местного населения еще не отражается на результатах выборов. Но это только пока.
Герт Вилдерс, как и другие правые радикалы от Амстердама до Москвы, полезен не тем, что он говорит правду. Готовя свой политический коктейль, он расчетливо смешивает истину и ложь, факты и передержки. Его польза – в другом: он возвращает нас в реальность, не стесняясь говорить о "неприличном", не боясь быть записанным в маргиналы. С ним стоит спорить – хотя бы для того, чтобы обманчиво простые решения, предлагаемые популистами, не казались единственно возможными.
Представляя свой фильм, где суры Корана сопровождаются кадрами терактов, Герт Вилдерс произнес речь. Это выступление можно считать символом веры не только Вилдерса, но и других радикальных европейских политиков, делающих упор на проблемы иммиграции и борьбу с "исламской опасностью". Свое кредо Вилдерс излагает по пунктам.
1. Защитить свободу слова (читай – свободу антиисламских высказываний), которая, как полагает Вилдерс, нарушается в современной Европе, боящейся разгневать мусульман.
2. Покончить с "культурным релятивизмом", поскольку, по Вилдерсу, "наша европейская культура куда выше исламской".
3. Остановить массовую иммиграцию из мусульманских стран, поскольку "больше ислама означает меньше свободы". (Герт Вилдерс считает ислам как таковой "тоталитарным учением").
4. Депортировать иммигрантов, вступивших в конфликт с законом, в том числе имеющих двойное гражданство (предварительно лишив их гражданства страны пребывания).
5. Запретить строительство новых мечетей в Европе.
6. Выдвинуть новое поколение лидеров, не зараженных, как называет это Вилдерс, "культурным релятивизмом" и "шариатским социализмом". "Меньше Чемберленов, больше Черчиллей", – провозглашает лидер голландской Партии свободы и добавляет: "Скоро я могу стать премьер-министром".
Герт Вилдерс не блефует. Его партия показала неплохие результаты на недавних местных выборах (в том числе и в Гааге) и, по данным опросов, лидирует по популярности накануне июньских парламентских выборов. Это, конечно, не означает, что победа и премьерское кресло Вилдерсу обеспечены. Но не считаться с ним нельзя.
Герт Вилдерс очень не любит, когда его сравнивают с фашистами. Он не считает своими союзниками таких ветеранов европейской ультраправой политики, как ныне покойный Йорг Хайдер и живой, хоть и сильно постаревший Жан-Мари Ле Пен. Кумиры Вилдерса – знаменитые консервативные политики прошлого: Уинстон Черчилль, Маргарет Тэтчер, Рональд Рейган. Он не любит Гитлера и называет себя другом Израиля. Он знает, чтo не нравится многим еврообывателям: культурная пестрота их городов, неблагополучные этнические кварталы, бюрократические институты, национальные и общеевропейские, возглавляемые слабыми и невыразительными лидерами; тягостное чувство идейной пустоты, на фоне которого жестокая вера радикальных исламистов начинает казаться источником силы, губительной для будущего Европы.
На каждый аргумент Вилдерса можно ответить множеством контраргументов. Пункт за пунктом.
1. Странно выглядит сочетание пламенных тирад в защиту свободы слова со стремлением ограничить эту свободу для живущих в Европе представителей одной из мировых религий.
2. Утверждения о примитивности исламской культуры – следствие либо невежества самого Вилдерса (что вряд ли, он достаточно образованный человек), либо расчета на невежество других. "Иной" еще не означает "низший" (равно как и "высший").
3. Религиозно и идеологически единый (и грозный в своем единстве) исламский мир – такой же фантом, как и единый управляемый из Вашингтона "Запад" в советских пропагандистских сюжетах. В одном Ираке за последние 7 лет кровавая междоусобица суннитов и шиитов унесла куда больше жизней, чем действия войск США и их союзников.
4. Является ли депортация эффективным средством борьбы с преступностью в Европе, если, например, обитатели парижских предместий, устроившие там пару лет назад колоссальные беспорядки, в большинстве своем давно уже полноправные – хоть и неблагополучные – граждане Франции? Вообще приписывание иммигрантам роли главного источника социальных проблем в сегодняшней Европе – это wishful thinking наоборот, когда за действительное выдается то, чего опасаешься.
5. Что толку в запрете новых мечетей, если не видно решения демографических проблем Европы – одной из главных предпосылок иммиграции?
И так далее. Но дело не в этом.
Герт Вилдерс – политик. Как и положено политику, он борется за власть, выдвигая броские лозунги. В политике далеко не всегда побеждает тот, у кого аргументы крепче, чаще – тот, кто громче кричит и лучше заводит толпу. Но популисты (до тех пор, пока они не приходят к власти) – очень полезный вид политиков. Они обозначают проблему, хоть и редко способны найти способ ее решения. Нынешний европейский правый популизм кричит о том, что в современной Европе перестали говорить о многих вещах, которые заслуживают серьезного разговора.
Утвердившись за последние 30-40 лет в европейской (и шире – западной) политической среде, в СМИ, системе образования и обществе в целом, либеральные идеи защиты прав меньшинств сделали благое дело: человека стало неприлично судить по расовой, национальной, религиозной "одежке", не говоря уже о том, чтобы за эту "одежку" преследовать. Для цивилизации, представители которой каких-то 70 лет назад сжигали людей в печах за "неправильную" этническую принадлежность, это огромное достижение. Как верно заметил как-то коллега Александр Генис, "этому – быть только собой – нас учит политическая корректность".
Но есть у торжества либеральных идей и другая сторона. Переведя "судящих по одежке" в разряд людей неприличных, нынешний западный мейнстрим перестал интересоваться тем, прижилась ли заведенная им система приличий. А зря. В реальности сплошь и рядом торжествует двоемыслие. Живя в Чехии, я знаю немало местных жителей, которые "в приличном обществе" не отважатся назвать кого-то цыганом (по-чешски политкорректно именовать этот народ "ромами"), на кухне же или в пивной не только произнесут это слово, но и снабдят его рядом выразительных и нелестных эпитетов. Правда, в Чехии пока нет своих вилдерсов, и двоемыслие местного населения еще не отражается на результатах выборов. Но это только пока.
Герт Вилдерс, как и другие правые радикалы от Амстердама до Москвы, полезен не тем, что он говорит правду. Готовя свой политический коктейль, он расчетливо смешивает истину и ложь, факты и передержки. Его польза – в другом: он возвращает нас в реальность, не стесняясь говорить о "неприличном", не боясь быть записанным в маргиналы. С ним стоит спорить – хотя бы для того, чтобы обманчиво простые решения, предлагаемые популистами, не казались единственно возможными.
