Ирина Лагунина: Основной итог иракских парламентских выборов – это возрожденная в стране надежда на то, что возможно какое-то движение вперед, какое-то развитие на основе компромисса и участия всех групп населения. Конечно, после 7 лет насилия и религиозной вражды любая надежда может оказаться очень хрупкой, когда речь зайдет о долгой и полной интриг и игр борьбе за создание коалиционного правительства. Но этот момент радости в прошлое воскресенье не отметить невозможно. Вот по какой причине радуется сейчас житель Багдада Саад Абтан.
Саад Абтан: Слава Богу, что несмотря на бомбы и ракетные обстрелы иракцы вышли на избирательные участки и бросили вызов ракетам и взрывам. Я призываю новое правительство выполнить обещания, которые давали кандидаты. Мы хотим безопасности и восстановления страны.
Ирина Лагунина: Еще один житель Багдада, мужчина по имени Мохаммад, призывает политиков к тому же:
Мохаммад: Выборы прошли очень хорошо, и мы вышли голосовать, несмотря на взрывы и терроризм. Это были успешные выборы, слова Богу! Но я призываю новое правительство исполнить свои обещания. Все кандидаты обещали восстановление страны и новые рабочие места. Надеюсь увидеть все это своими глазами.
Ирина Лагунина: ООН начала бить тревогу по поводу безработицы в Ираке в феврале прошлого года, когда без работы оказались 18 процентов населения страны. Причем самое худшее было то, что безработица среди молодых мужчин в возрасте до 24 лет составляла 29 процентов, значительно опережая общий уровень по стране. Впрочем, говорить об общем уровне трудно. Курдистан на Севере Ирака во всех отношениях значительно отличается от центральных районов. Курды отметили выборы танцами на улицах и ездой с вывешенными на машинах флагами. Одним из размахивающих флагом был Абдул Рахман Хуссейн.
Абдул Рахман Хуссейн: Выборы в этом году прошли лучше, чем в прошлых. Слава Богу, они были чистыми и спокойными. Как говорят, Айяд Аллави будет новым премьер-министром, он опередил всех. Но я отдал свой голос за Коалицию Курдистана.
Ирина Лагунина: В городе на юге страны – в Басре – преимущественно шиитском городе, жители тоже довольны тем, как прошло голосование, хотя были сообщения о том, что так присутствовали и определенные нарушения. Говорит Абдулла Хуссейн
Абдулла Хуссейн: Выборы были честными. И обстановка на избирательных участках была очень хорошая. Можно было голосовать, за кого хочешь. Я пришел с женой, и мы проголосовали за коалицию Государства законности. Это был мой выбор, я пришел, проголосовал и ушел.
Ирина Лагунина: И еще один житель Басры – Мухаммад Бани – тоже вынес исключительно положительные эмоции.
Мухаммад Бани: Я выражал на выборах свой голос. Никто меня ни к чему не принуждал. Мы хотим человека, который поможет нам справиться с этой плохой ситуацией в стране. Мы надеемся, что люди, которых мы изберем, будут служить нам, нашему уставшему народу.
Ирина Лагунина: Естественно, что эти парламентские выборы в Ираке, в которых приняли участие 62 процента имеющих право голоса, стали одной из главных политических новостей в США. Американцев прежде всего волнует вопрос: не повлияют ли результаты голосования на график вывода войск? Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Президент Обама, поздравляя иракцев, отметил прежде всего активность избирателей.
Барак Обама: Сегодня иракский народ пришел на избирательные участки, чтобы проголосовать за своих лидеров на вторых национальных выборах. По любым меркам, это важная веха в иракской истории. Десятки партий и
избирательных блоков выставили тысячи кандидатов в парламент, мужчин и женщин. Для заполнения избирательных бюллетеней было предоставлено около 50 тысяч кабин для голосования. Своей высокой явкой миллионы иракцев продемонстрировали желание воспользоваться избирательным правом, и сделали это с энтузиазмом и оптимизмом. Сегодняшнее голосование ясно свидетельствует, что будущее Ирака принадлежит народу Ирака. Выборы были организованы и проведены независимой Высшей избирательной комиссией Ирака при исключительно важной поддержке ООН. Сотни тысяч иракцев работали на выборах в качестве персонала избирательных участков и наблюдателей.
Владимир Абаринов: По словам Барака Обамы, у Вашинготона на этих выборах не было фаворита – Америке было важно обеспечить свободу волеизъявления и безопасность избирателей. Выборы прошли в относительно спокойной обстановке, и президент США считает этот факт их главным итогом. Он говорит прежде всего о компетентности национальных иракских сил безопасности.
Барак Обама: Как и ожидалось, имели место случаи насилия. «Аль-Каида в Ираке» и другие экстремисты пытались воспрепятствовать прогрессу страны, убивая невинных иракцев, которые осуществляли свои демократические права. Но в целом уровень безопасности и предотвращение этих дестабилизирующих вылазок говорят о растущих возможностях и профессионализме иракских сил безопасности, которые взяли на себя ведущую роль в обеспечении защиты избирательных участков. Я также хочу выразить свое восхищение тысячам американцев на территории Ирака – нашему гражданскому персоналу и нашим мужчинам и женщинам в военной форме, которые продолжают поддерживать наших иракских партнеров. Эти выборы – еще и дань памяти тех, кто служил и пожертвовал собой в Ираке за последние семь лет, в том числе тех, кто отдал свою жизнь.
Владимир Абаринов: Барак Обама подвердил, что планы вывода американских войск из Ирака остаются в силе независимо от результатов выборов и заверил, что США и впредь останутся другом и союзником иракского народа.
Барак Обама: Иракский народ должен знать, что Соединенные Штаты исполнят свои обязательства. Мы продолжим вывод американских войск из Ирака, но будем это делать ответственно. Впервые за все эти годы в Ираке сегодня несут службу менее ста тысяч американских солдат. К концу августа наша боевая миссия подойдет к завершению. Как я уже говорил в прошлом году, когда оглашал нашу новую стратегию в Ираке, мы продолжим помогать иракским силам безопасности советом и делом, будем совместно с нашими иракскими партнерами проводить ограниченные антитеррористические операции и защищать наши войска и гражданских сотрудников. А к концу следующего года из Ирака уйдут все американские войска.
Владимир Абаринов: В пестрой картине политической борьбы в Ираке разобраться сложно. На 275 мест в иракском парламенте претендуют 6172 кандидата от более чем 300 партий и политических коалиций. Американская неправительственная организация Совет по международным отношениям провела для журналистов брифинг в режиме телефонной конференции, в ходе которого эксперты осветили вопрос во всех подробностях. Одним из этих экспертов была Меган О'Салливан, в недавнем прошлом – специальный помощник президента и заместитель советника по национальной безопасности до делам Ирака и Афганистана.
Меган О`Салливан: В каком-то смысле, учитывая, насколько напряженным был предвыборный период, я могу понять тех, у кого возникает ощущение конца или кульминации этого периода в политической истории Ирака. На самом деле, однако, этот день, день выборов – начало процесса, который почти наверняка будет длительным - процесса формирования следующего правительства Ирака.
Это правительство, если оно останется у власти полный срок, как оставалось правительство премьер-министра аль-Малики, будет управлять страной четыре года. И если мы оглянемся назад, на то, как формировался состав двух последних кабинетов после предыдущих парламентских выборов, мы видим очень ясную модель: после выборов следует период затишья, время надежды или эйфории, затем начинается подспудная борьба и торг между партиями и внутри партий, и процесс затягивается.
Есть две реальные причины, почему это заняло много времени и в 2005, и в 2006 году. Первая причина – это специфические положения конституции, которые были записаны в основной документ специально для того, чтобы дать меньшинствам орудие влияния на процесс формирования правительства и выдвинуть людей с умеренными взглядами. Эта идея сработала, но вместе с тем она создала механизм, при котором, чтобы получить конституционное большинство - две трети мест в парламенте, необходимо вступать в переговоры с широким кругом участников. А во-вторых, иракцы предпочли вырабатывать подробную политическую программу до того, как будет сформировано правительство. Поэтому в промежутке между выборами и тем моментом, когда будет объявлен состав кабинета, множество политических игроков стремятся зафиксировать в письменном виде свои условия, при которых они поддержат президентский совет и премьер-министра.
Владимир Абаринов: Не придется ли вследствие выборов и возможных вспышек насилия отложить или даже отменить вывод войск? На этот вопрос отвечает Брет МакГарк – бывший директор управления Ирака и Афганистана в Совете национальной безопасности.
Брет МакГарк: Как бы то ни было, мы проводим резкое сокращение численности американских сил. Генерал Одиерно, когда он был здесь, сказал: мы, возможно, должны иметь план Б на всякий случай, в зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Я думаю, что это умно, и я предполагаю, что у правительства действительно есть план Б. Вместе с тем я думаю, что мы на всех парах идем к тому, чтобы к августе сократить наши силы до 50 тысяч человек. И тогда мы окажемся в положении, когда мы сможем только наблюдать, как развивается ситуация. Но, знаете, иракцы тоже следят за ней. Я всегда верил в то, что наше присутствие внушает уверенность иракцам и способствует достижению компромиссов. Мы видели это в прошлом. Когда станет ясно, что мы уходим, положение намного осложнится. <...> Как только появится новое правительство, оно посмотрит вокруг, увидит свои войска, свои военно-воздушные силы, задумается, что ему требуется, обратится за помощью к нам, и тогда мы будем разговаривать друг с другом как государство с государством. Но пока слишком рано предсказывать ход этого разговора.
Владимир Абаринов: Как должны себя вести в США в этот деликатный период формирования правительства и какой будет роль Вашингтона в политическом будущем Ирака?
Брет МакГарк: Что касается ближайшего будущего, я бы сказал, что мы должны подойти к нему с величайшим смирением. Когда формировалось правительство в 2006 году, мы стали, в силу ряда причин, не всегда по собственной воле, а просто вследствие обстоятельств, - мы стали обязательным участником процесса. И я думаю, когда США взвалили на себя эту роль и стали ее играть, мы заполнили едва оперившийся организм всеми видами антител и свободных радикалов. И отнюдь не факт, что это было полезно и отвечало нашим интересам. Так что общее замечание сводится к тому, что больше в эти игры мы играть не должны. У нас также должны быть некоторые основные принципы, которые позволят нам удерживать процесс в более или менее широких рамках и предпринимать все, что в наших силах, чтобы вернуть его участников за стол переговоров, если переговоры вдруг начнут разваливаться. Но я не думаю, что начнут. Динамика такова, что я думаю, что во всяком случае основные коалиции будут представлены.
<…>
Теперь вкратце о долгосрочной перспективе. Мы надеемся, что у нас будет долгосрочное стратегическое партнерство с Ираком. Мы так много в него вложили. Мы вместе несли потери, вместе проливали кровь. Я думаю, что у нас есть моральное обязательство перед иракцами. У нас есть интересы национальной безопасности – мы хотим, чтобы Ирак был стабильным и чтобы он был нашим партнером. Вот что теперь в поле нашего зрения. Как известно, у нас есть договор о безопасности. У нас также есть рамочное стратегическое соглашение. Переход от администрации Буша к администрации Обамы в отношении Ирака прошел весьма гладко. Я думаю, это заслуга как президента Буша, так и президента Обамы, который принял очень здравые и ответственные решения по Ираку.
Владимир Абаринов: Наблюдатели обращают внимание на высокую активность иностранных нефтяных комппаний в Ираке. Они стремятся как можно скорее заключить контракты на освоение месторождений. Создается впечатление, что их совершенно не пугают возможные политические осложнения и свящанные с ними коммерческие риски. Почему международный бизнес ведет себя так неосторожно?
Меган О'Салливан: Я думаю, отчасти это связано с расположением нефтяных полей, на разработку которых заключаются контракты. Как вам, конечно, известно, они находятся прежде всего на юге, в местах, которые не слишком плотно населены, и это в основном этнически однородное население. В этих местах уровень насилия не очень высок, его там не было даже в худший в этом отношении период. Даже самые неблагоприятные прогнозы предполагают вспышки насилия к северу от Багдада и в районах смешанного населения, но не там, где располагаются нефтяные месторождения.
Но еще важнее две другие причины. Одна из них заключается в том, что Ирак - последнее место в мире, где возможно получить доступ к таким огромным запасам нефти, добыть которую так легко. И если вы – одна из крупнейших нефтяных компаний, но при этом остались без иракской нефти, вы, весьма вероятно, окажетесь в стратегически уязвимом положении. Так что я думаю, что многие компании почувствовали, что они не могут позволить себе упустить возможность сотрудничества с нефтедобывающей промышленностью Ирака. Вторая причина связана с первой. Просто нет уверенности в том, до какого предела Ирак собирается продолжать подписывать контракты. Мы слышали, как премьер-министр аль-Малики сказал всего несколько дней назад, что международные нефтяные компании больше не получат контрактов на разработку месторождений.
И если рассмотреть нынешнюю ситуацию, если эти контракты выйдут на свою полную потенциальную мощность, то Ирак будет производить нефти больше, чем Саудовская Аравия. Это принесет Ираку огромное богатство, и можно понять, почему любое иракское правительство приложит усилия к тому, чтобы увеличить добычу и экспорт нефти, а не приглашать международные компании разрабатывать все новые месторождения.
Владимир Абаринов: Главный вывод экспертов состоит в том, что Ирак имеет возможность стать демократическим, независимым и процветающим государством.
Саад Абтан: Слава Богу, что несмотря на бомбы и ракетные обстрелы иракцы вышли на избирательные участки и бросили вызов ракетам и взрывам. Я призываю новое правительство выполнить обещания, которые давали кандидаты. Мы хотим безопасности и восстановления страны.
Ирина Лагунина: Еще один житель Багдада, мужчина по имени Мохаммад, призывает политиков к тому же:
Мохаммад: Выборы прошли очень хорошо, и мы вышли голосовать, несмотря на взрывы и терроризм. Это были успешные выборы, слова Богу! Но я призываю новое правительство исполнить свои обещания. Все кандидаты обещали восстановление страны и новые рабочие места. Надеюсь увидеть все это своими глазами.
Ирина Лагунина: ООН начала бить тревогу по поводу безработицы в Ираке в феврале прошлого года, когда без работы оказались 18 процентов населения страны. Причем самое худшее было то, что безработица среди молодых мужчин в возрасте до 24 лет составляла 29 процентов, значительно опережая общий уровень по стране. Впрочем, говорить об общем уровне трудно. Курдистан на Севере Ирака во всех отношениях значительно отличается от центральных районов. Курды отметили выборы танцами на улицах и ездой с вывешенными на машинах флагами. Одним из размахивающих флагом был Абдул Рахман Хуссейн.
Абдул Рахман Хуссейн: Выборы в этом году прошли лучше, чем в прошлых. Слава Богу, они были чистыми и спокойными. Как говорят, Айяд Аллави будет новым премьер-министром, он опередил всех. Но я отдал свой голос за Коалицию Курдистана.
Ирина Лагунина: В городе на юге страны – в Басре – преимущественно шиитском городе, жители тоже довольны тем, как прошло голосование, хотя были сообщения о том, что так присутствовали и определенные нарушения. Говорит Абдулла Хуссейн
Абдулла Хуссейн: Выборы были честными. И обстановка на избирательных участках была очень хорошая. Можно было голосовать, за кого хочешь. Я пришел с женой, и мы проголосовали за коалицию Государства законности. Это был мой выбор, я пришел, проголосовал и ушел.
Ирина Лагунина: И еще один житель Басры – Мухаммад Бани – тоже вынес исключительно положительные эмоции.
Мухаммад Бани: Я выражал на выборах свой голос. Никто меня ни к чему не принуждал. Мы хотим человека, который поможет нам справиться с этой плохой ситуацией в стране. Мы надеемся, что люди, которых мы изберем, будут служить нам, нашему уставшему народу.
Ирина Лагунина: Естественно, что эти парламентские выборы в Ираке, в которых приняли участие 62 процента имеющих право голоса, стали одной из главных политических новостей в США. Американцев прежде всего волнует вопрос: не повлияют ли результаты голосования на график вывода войск? Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Президент Обама, поздравляя иракцев, отметил прежде всего активность избирателей.
Барак Обама: Сегодня иракский народ пришел на избирательные участки, чтобы проголосовать за своих лидеров на вторых национальных выборах. По любым меркам, это важная веха в иракской истории. Десятки партий и
избирательных блоков выставили тысячи кандидатов в парламент, мужчин и женщин. Для заполнения избирательных бюллетеней было предоставлено около 50 тысяч кабин для голосования. Своей высокой явкой миллионы иракцев продемонстрировали желание воспользоваться избирательным правом, и сделали это с энтузиазмом и оптимизмом. Сегодняшнее голосование ясно свидетельствует, что будущее Ирака принадлежит народу Ирака. Выборы были организованы и проведены независимой Высшей избирательной комиссией Ирака при исключительно важной поддержке ООН. Сотни тысяч иракцев работали на выборах в качестве персонала избирательных участков и наблюдателей.
Владимир Абаринов: По словам Барака Обамы, у Вашинготона на этих выборах не было фаворита – Америке было важно обеспечить свободу волеизъявления и безопасность избирателей. Выборы прошли в относительно спокойной обстановке, и президент США считает этот факт их главным итогом. Он говорит прежде всего о компетентности национальных иракских сил безопасности.
Барак Обама: Как и ожидалось, имели место случаи насилия. «Аль-Каида в Ираке» и другие экстремисты пытались воспрепятствовать прогрессу страны, убивая невинных иракцев, которые осуществляли свои демократические права. Но в целом уровень безопасности и предотвращение этих дестабилизирующих вылазок говорят о растущих возможностях и профессионализме иракских сил безопасности, которые взяли на себя ведущую роль в обеспечении защиты избирательных участков. Я также хочу выразить свое восхищение тысячам американцев на территории Ирака – нашему гражданскому персоналу и нашим мужчинам и женщинам в военной форме, которые продолжают поддерживать наших иракских партнеров. Эти выборы – еще и дань памяти тех, кто служил и пожертвовал собой в Ираке за последние семь лет, в том числе тех, кто отдал свою жизнь.
Владимир Абаринов: Барак Обама подвердил, что планы вывода американских войск из Ирака остаются в силе независимо от результатов выборов и заверил, что США и впредь останутся другом и союзником иракского народа.
Барак Обама: Иракский народ должен знать, что Соединенные Штаты исполнят свои обязательства. Мы продолжим вывод американских войск из Ирака, но будем это делать ответственно. Впервые за все эти годы в Ираке сегодня несут службу менее ста тысяч американских солдат. К концу августа наша боевая миссия подойдет к завершению. Как я уже говорил в прошлом году, когда оглашал нашу новую стратегию в Ираке, мы продолжим помогать иракским силам безопасности советом и делом, будем совместно с нашими иракскими партнерами проводить ограниченные антитеррористические операции и защищать наши войска и гражданских сотрудников. А к концу следующего года из Ирака уйдут все американские войска.
Владимир Абаринов: В пестрой картине политической борьбы в Ираке разобраться сложно. На 275 мест в иракском парламенте претендуют 6172 кандидата от более чем 300 партий и политических коалиций. Американская неправительственная организация Совет по международным отношениям провела для журналистов брифинг в режиме телефонной конференции, в ходе которого эксперты осветили вопрос во всех подробностях. Одним из этих экспертов была Меган О'Салливан, в недавнем прошлом – специальный помощник президента и заместитель советника по национальной безопасности до делам Ирака и Афганистана.
Меган О`Салливан: В каком-то смысле, учитывая, насколько напряженным был предвыборный период, я могу понять тех, у кого возникает ощущение конца или кульминации этого периода в политической истории Ирака. На самом деле, однако, этот день, день выборов – начало процесса, который почти наверняка будет длительным - процесса формирования следующего правительства Ирака.
Это правительство, если оно останется у власти полный срок, как оставалось правительство премьер-министра аль-Малики, будет управлять страной четыре года. И если мы оглянемся назад, на то, как формировался состав двух последних кабинетов после предыдущих парламентских выборов, мы видим очень ясную модель: после выборов следует период затишья, время надежды или эйфории, затем начинается подспудная борьба и торг между партиями и внутри партий, и процесс затягивается.
Есть две реальные причины, почему это заняло много времени и в 2005, и в 2006 году. Первая причина – это специфические положения конституции, которые были записаны в основной документ специально для того, чтобы дать меньшинствам орудие влияния на процесс формирования правительства и выдвинуть людей с умеренными взглядами. Эта идея сработала, но вместе с тем она создала механизм, при котором, чтобы получить конституционное большинство - две трети мест в парламенте, необходимо вступать в переговоры с широким кругом участников. А во-вторых, иракцы предпочли вырабатывать подробную политическую программу до того, как будет сформировано правительство. Поэтому в промежутке между выборами и тем моментом, когда будет объявлен состав кабинета, множество политических игроков стремятся зафиксировать в письменном виде свои условия, при которых они поддержат президентский совет и премьер-министра.
Владимир Абаринов: Не придется ли вследствие выборов и возможных вспышек насилия отложить или даже отменить вывод войск? На этот вопрос отвечает Брет МакГарк – бывший директор управления Ирака и Афганистана в Совете национальной безопасности.
Брет МакГарк: Как бы то ни было, мы проводим резкое сокращение численности американских сил. Генерал Одиерно, когда он был здесь, сказал: мы, возможно, должны иметь план Б на всякий случай, в зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Я думаю, что это умно, и я предполагаю, что у правительства действительно есть план Б. Вместе с тем я думаю, что мы на всех парах идем к тому, чтобы к августе сократить наши силы до 50 тысяч человек. И тогда мы окажемся в положении, когда мы сможем только наблюдать, как развивается ситуация. Но, знаете, иракцы тоже следят за ней. Я всегда верил в то, что наше присутствие внушает уверенность иракцам и способствует достижению компромиссов. Мы видели это в прошлом. Когда станет ясно, что мы уходим, положение намного осложнится. <...> Как только появится новое правительство, оно посмотрит вокруг, увидит свои войска, свои военно-воздушные силы, задумается, что ему требуется, обратится за помощью к нам, и тогда мы будем разговаривать друг с другом как государство с государством. Но пока слишком рано предсказывать ход этого разговора.
Владимир Абаринов: Как должны себя вести в США в этот деликатный период формирования правительства и какой будет роль Вашингтона в политическом будущем Ирака?
Брет МакГарк: Что касается ближайшего будущего, я бы сказал, что мы должны подойти к нему с величайшим смирением. Когда формировалось правительство в 2006 году, мы стали, в силу ряда причин, не всегда по собственной воле, а просто вследствие обстоятельств, - мы стали обязательным участником процесса. И я думаю, когда США взвалили на себя эту роль и стали ее играть, мы заполнили едва оперившийся организм всеми видами антител и свободных радикалов. И отнюдь не факт, что это было полезно и отвечало нашим интересам. Так что общее замечание сводится к тому, что больше в эти игры мы играть не должны. У нас также должны быть некоторые основные принципы, которые позволят нам удерживать процесс в более или менее широких рамках и предпринимать все, что в наших силах, чтобы вернуть его участников за стол переговоров, если переговоры вдруг начнут разваливаться. Но я не думаю, что начнут. Динамика такова, что я думаю, что во всяком случае основные коалиции будут представлены.
<…>
Теперь вкратце о долгосрочной перспективе. Мы надеемся, что у нас будет долгосрочное стратегическое партнерство с Ираком. Мы так много в него вложили. Мы вместе несли потери, вместе проливали кровь. Я думаю, что у нас есть моральное обязательство перед иракцами. У нас есть интересы национальной безопасности – мы хотим, чтобы Ирак был стабильным и чтобы он был нашим партнером. Вот что теперь в поле нашего зрения. Как известно, у нас есть договор о безопасности. У нас также есть рамочное стратегическое соглашение. Переход от администрации Буша к администрации Обамы в отношении Ирака прошел весьма гладко. Я думаю, это заслуга как президента Буша, так и президента Обамы, который принял очень здравые и ответственные решения по Ираку.
Владимир Абаринов: Наблюдатели обращают внимание на высокую активность иностранных нефтяных комппаний в Ираке. Они стремятся как можно скорее заключить контракты на освоение месторождений. Создается впечатление, что их совершенно не пугают возможные политические осложнения и свящанные с ними коммерческие риски. Почему международный бизнес ведет себя так неосторожно?
Меган О'Салливан: Я думаю, отчасти это связано с расположением нефтяных полей, на разработку которых заключаются контракты. Как вам, конечно, известно, они находятся прежде всего на юге, в местах, которые не слишком плотно населены, и это в основном этнически однородное население. В этих местах уровень насилия не очень высок, его там не было даже в худший в этом отношении период. Даже самые неблагоприятные прогнозы предполагают вспышки насилия к северу от Багдада и в районах смешанного населения, но не там, где располагаются нефтяные месторождения.
Но еще важнее две другие причины. Одна из них заключается в том, что Ирак - последнее место в мире, где возможно получить доступ к таким огромным запасам нефти, добыть которую так легко. И если вы – одна из крупнейших нефтяных компаний, но при этом остались без иракской нефти, вы, весьма вероятно, окажетесь в стратегически уязвимом положении. Так что я думаю, что многие компании почувствовали, что они не могут позволить себе упустить возможность сотрудничества с нефтедобывающей промышленностью Ирака. Вторая причина связана с первой. Просто нет уверенности в том, до какого предела Ирак собирается продолжать подписывать контракты. Мы слышали, как премьер-министр аль-Малики сказал всего несколько дней назад, что международные нефтяные компании больше не получат контрактов на разработку месторождений.
И если рассмотреть нынешнюю ситуацию, если эти контракты выйдут на свою полную потенциальную мощность, то Ирак будет производить нефти больше, чем Саудовская Аравия. Это принесет Ираку огромное богатство, и можно понять, почему любое иракское правительство приложит усилия к тому, чтобы увеличить добычу и экспорт нефти, а не приглашать международные компании разрабатывать все новые месторождения.
Владимир Абаринов: Главный вывод экспертов состоит в том, что Ирак имеет возможность стать демократическим, независимым и процветающим государством.
