Ирина Лагунина: Развитие событий на Кубе – усиление репрессий против правозащитников – вызывает озабоченность в Евросоюзе, в частности, в Испании, которая председательствует в этом полугодии в ЕС. Рассказывает Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Возмущение европейских политиков и общественности в целом вызвала недавняя расправа с женами кубинских политических заключенных – участницами правозащитного движения «Дамы в белом» и безразличие кубинских властей к участи объявивших голодовку диссидентов, в частности, социолога и журналиста Гильермо Фариньяса. Возникшие некоторое время назад на Западе иллюзии в отношении перемен на Кубе, возможности некой кубинской «перестройки», полностью развеялись: режим не только не изменил своего репрессивного характера, но, как утверждают кубинские демократы, ужесточил репрессии. Говорит проживающий в изгнании в Мадриде Омар Пернет Эрнандес, который за правозащитную деятельность провел в застенках кубинской диктатуры более 20 лет.
О. Пернет Эрнандес: Мы требуем демократии для Кубы, уважения наших прав и освобождения всех политических заключенных. Нас обвиняют в том, что мы – кубинские диссиденты - якобы являемся наемниками и террористами. На самом деле терроризмом занимается на Кубе само правительство. Именно оно терроризирует население. Мы же никогда не применяли оружие, никогда не прибегали к насилию или саботажу.
Виктор Черецкий: Число политических заключенных на Кубе точно не известно даже правозащитникам. Цифра колеблется от 200 до 400 человек. Данные тщательно скрываются режимом. Считается, что в местах заключения на острове всего находится от 80 до 100 тысяч. Здесь самый большой процент заключенных на планете по отношению к числу населения страны. С 1959 года, когда на Кубе произошла революция, через тюрьмы прошли более полумиллиона человек. Об условиях содержания в кубинских тюрьмах рассказывает Омар Пернет Эрнандес.
О. Пернет Эрнандес: Тюрьмы на Кубе имеют строжайший режим. Камеры, куда обычно сажают политических заключенных, очень маленькие. Лежанка – цементная. В полу сделана выемка, куда подается вода. Здесь люди берут воду для питья, моются, стирают, моют посуду. Воду дают ненадолго, поэтому следует все сделать буквально за считанные минуты. Пыткам политзаключенные подвергаются ежедневно. Пытки - это тюремная пайка, это унизительные медосмотры, и наконец, постоянные побои. Людей прогоняют сквозь строй: друг против друга выстраиваются человек пятнадцать охранников и через образовавшийся «коридор» прогоняют заключенного, которого избивают чем попало.
Виктор Черецкий: Личную ответственность за подобную ситуацию кубинский правозащитник возлагает на братьев-диктаторов Кастро, которые уже более полувека узурпируют власть на острове. Омар Пернет Эрнандес.
О.Пернет Эрнандес: Фидель Кастро – убийца. Рауль Кастро – убийца. Мы называем вещи своими именами. Нам дорого обходится борьба за свободу! Пролито много крови: и в прежние годы, и сейчас. А сколько народу погибло в попытках сбежать с острова – переправиться в Соединенные Штаты? Они не были диссидентами, но их тоже убивали. А недавно кубинские власти спокойно наблюдали, как умирал в результате голодовки узник совести Орландо Сапата. Это было очередное убийство режима. Вспоминается и другой случай, когда узник – Педро Луис Гойтель, также проводивший голодовку, был зверски избит и скончался от побоев прямо в камере. Это было еще в 1972 году. Так что повторяю, не дешево нам обойдется будущая свобода!
Виктор Черецкий: Диссиденты объявляют голодовку, чтобы привлечь внимание кубинской и мировой общественности к ситуации с правами человека на острове. После смерти Орландо Сапаты начал голодать Гильермо Фариньяс. В тяжелейшем состоянии он был доставлен в больницу. До этого правозащитник успел распространить заявление.
Гильермо Фариньяс: Я не требую от правительства Кубы отказаться от гегемонии Компартии. Я прошу от него лишь жеста доброй воли – освободить 26 больных политзаключенных, находящихся в критическом состоянии, которые не сегодня-завтра могут умереть. Освободить их по состоянию здоровья рекомендовала даже государственная медицинская комиссия. Между тем, наблюдая, как идут дела на Кубе, я могу лишь выразить свой пессимизм. Куба – это что-то вроде личного поместья братьев Кастро и их ближайших подручных. Остальные граждане – в расчет не идут. Они достойны, с точки зрения власти, лишь кнута, как во времена рабства. Думаю, что и мой призыв останется без ответа. Я воевал когда-то в Анголе, так что у меня осталось немало друзей в армии. Они мне уже сообщили, что Рауль Кастро принял решение не обращать на меня никакого внимания и милостиво позволил мне умереть в результате голодовки.
Виктор Черецкий: Один из тяжелобольных политзаключенных, ради которых объявил забастовку Гильермо Фариньяс, - Ариэль Сиглер Амайа. В тюрьме он стал инвалидом – не может самостоятельно передвигаться. Рассказывает брат заключенного Мигель.
Мигель Сиглер Амайа: Его обвинили в том, что он якобы покушался на государственную безопасность в интересах иностранных держав. Это ложь. Брат лишь разоблачал нарушения прав человека, допущенные диктатурой братьев Кастро. Он тяжело болен, полностью парализован, находится между жизнью и смертью. Однако он тверд духом и не раскаивается в том, что боролся за свободу. Я обращаюсь к людям доброй воли во всем мире, к церкви и правозащитникам, чтобы они способствовали освобождению брата, пока он еще жив.
Виктор Черецкий: Кубинские правозащитники считают, что сохранение тоталитарного коммунистического режима на Кубе с его репрессивной машиной – анахронизм и что демократические государства мира не должны поддерживать с ним какие-либо отношения. Говорит Антонио Гедес, представитель действующей в подполье партии Либеральный союз Кубы.
Антонио Гедес: После воцарения режима Кастро более полувека назад на Кубе постоянно применяются пытки. Более восьми тысяч человек расстреляны, многие – без суда и следствия. Демократии не существует даже формально. Конституция страны законодательно закрепляет власть Коммунистической партии. Уголовный кодекс издевается над здравым смыслом – он противоречит Всеобщей декларации прав человека. Режим обрек на изгнание 20% населения страны. Кто же в мире может его оправдывать и поддерживать с ним отношения? К сожалению, есть подобные политики, как есть деятели, оправдывающие нацизм и сталинизм. Кто они? Думаю, что это люди, не воспринимающие демократические ценности современного мира, это неучи, лишенные морали и элементарной этики.
Виктор Черецкий: Аналогичного мнения придерживается и один из бывших соратников Фиделя и Рауля Кастро – партизанский командир «команданте» Убер Матос. Он в свое время выступил против вырождения кубинской революции в личную диктатуру братьев, за что был разжалован и провел 20 лет в тюрьме. Сейчас Матос живет в Майами.
Убер Матос: Тирания, существующая уже полвека, уничтожила экономику, уничтожила веру кубинского народа в себя. Кубинцы сегодня мечтают лишь уехать из страны – куда угодно. Ведь на Кубе невозможно жить. И не только из-за нищеты, но и из-за необходимости вести двойную жизнь, вечно претворяться. Диктатура разложила морально народ. Люди не хотят работать, ведь честным трудом ничего не добьешься. Они смотрят лишь, где что плохо лежит, чтобы украсть и, таким образом, выжить. Так что признавать эту диктатуру или поддерживать с ней какие-либо связи – это брать на себя большую ответственность. За подобное рано или поздно придется ответить перед историей. Ведь речь идет о поддержке мафиозного режима, который ежедневно совершает преступления.
Виктор Черецкий: Острой критике международных и кубинских правозащитных организаций подвергается бытующая на Кубе практика сажать диссидентов по статье о так называемой «социальной опасности». В соответствии с ней, всякий, кому не нравится тоталитарный режим, уже преступник и должен отвечать по закону. Живущий в Мадриде бывший кубинский политзаключенный Хосе Габриэль Рамон Кастильо.
Хосе Г.Рамон Кастильо: Чтобы попасть под статью о «социальной опасности» вовсе не нужно совершать какое-либо преступление. К примеру, если вам не нравится правительство, значит вы уже потенциальный преступник, террорист и заговорщик. И ваша деятельность, в свете кубинских законов, пресекается на стадии подготовки к совершению государственных преступлений. Хотя, повторяю, вы ничего и не совершили. Суды полностью зависят от воли правительства - осуждают граждан не за деяния, а за взгляды и убеждения. Одним словом, режим хочет видеть всех своих политических противников за решеткой. По закону о «социальной опасности» в последние годы осуждены десятки человек. Арестовывать их было не за что, и им приписали «социальную опасность».
Виктор Черецкий: Впрочем, на Кубе есть еще один способ упрятать за решетку политических противников – обвинить их в уголовщине. Способ этот тоже проверен на многих диссидентах. Рассказывает Карлос Пайа, брат лидера кубинской демократической оппозиции Освальдо Пайа.
Карлос Пайа: Это старая практика тоталитарных режимов – приписывать уголовщину политическим противникам. Подобный случай произошел недавно с нашим единомышленником Агустином Сервантесом. К нему домой подослали провокатора, вооруженного ножом. Он напал на Агустина и тот был вынужден защищаться. Неожиданно появились стражи порядка и арестовали… нет, разумеется, не нападавшего, а хозяина дома. Его доставили в полицейский комиссариат. Тут же, прямо в комиссариате, якобы состоялся суд, разумеется, без каких-либо адвокатов, и был объявлен приговор – два года тюрьмы за нанесение побоев неизвестному гражданину. Цинизм диктатуры просто поражает: Агустина даже не пригласили на суд. Появились какие-то личности в штатском и объявили ему, что он приговорен. Других диссидентов осудили, не найдя каких-либо других доказательств, лишь за то, что у них дома была печатная машинка, компьютер или просто карандаш. В приговорах так и говорилось, что эти предметы являются вещественными доказательствами того, что их владельцы служили интересам врага кубинского народа - империализма.
Виктор Черецкий: Тюрьмы – не единственный способ расправы с диссидентами. Тех, кого власти не считают особо опасными, отдают в руки «общественности» и организуют публичную травлю. Правозащитник Омар Пернет Эрнандес.
О.Пернет Эрнандес: Так называемые акты общественного порицания организуются следующим образом. Власти приводят к твоему дому школьников или студентов с флагом и заставляют их выкрикивать оскорбления и бросать камни. Толпа тебя может подстеречь и на улице. С другой стороны, на Кубе царит всеобщий страх. Люди бояться доносов соседей, собственных детей, братьев.
Виктор Черецкий: Более полувека террора, считают кубинские правозащитники, сделали свое дело: народ Кубы запуган, люди бояться доносов, бояться говорить вслух, что думают о режиме. Сделала свое дело и пропаганда, которая вбивала десятилетиями в голову кубинцам, что любые даже слабые изменения в сторону демократизации приведут к катастрофе. Представитель Либерального союза Кубы Антонио Гедес.
Антонио Гедес: Считается, что более миллиона кубинцев – активисты компартии, сотрудники Министерства внутренних дел, военнослужащие – «присматривают» за своими соотечественниками. Возможно, что их и больше. Одни из страха, другие по долгу службы, третьи, их меньшинство, по идеологическим соображениям. Так что не следует рассчитывать, что в данных условиях наш народ способен восстать против существующего режима. Не намечается на острове и «перестройки» сверху на подобии той, которая произошла в бывшем СССР. Диктаторы – братья Кастро – боятся, что, если хотя бы чуть-чуть ослабить режим, приоткрыть даже не дверь, а лишь форточку, ситуация может выйти из-под контроля. Ведь речь идет о насквозь прогнившем, застойном и порочном режиме.
Виктор Черецкий: В этих условиях противники диктатуры делают ставку на мировое общественное мнение, полагая, что внешнее давление на режим может хоть как-то облегчить участь кубинского народа.
Виктор Черецкий: Возмущение европейских политиков и общественности в целом вызвала недавняя расправа с женами кубинских политических заключенных – участницами правозащитного движения «Дамы в белом» и безразличие кубинских властей к участи объявивших голодовку диссидентов, в частности, социолога и журналиста Гильермо Фариньяса. Возникшие некоторое время назад на Западе иллюзии в отношении перемен на Кубе, возможности некой кубинской «перестройки», полностью развеялись: режим не только не изменил своего репрессивного характера, но, как утверждают кубинские демократы, ужесточил репрессии. Говорит проживающий в изгнании в Мадриде Омар Пернет Эрнандес, который за правозащитную деятельность провел в застенках кубинской диктатуры более 20 лет.
О. Пернет Эрнандес: Мы требуем демократии для Кубы, уважения наших прав и освобождения всех политических заключенных. Нас обвиняют в том, что мы – кубинские диссиденты - якобы являемся наемниками и террористами. На самом деле терроризмом занимается на Кубе само правительство. Именно оно терроризирует население. Мы же никогда не применяли оружие, никогда не прибегали к насилию или саботажу.
Виктор Черецкий: Число политических заключенных на Кубе точно не известно даже правозащитникам. Цифра колеблется от 200 до 400 человек. Данные тщательно скрываются режимом. Считается, что в местах заключения на острове всего находится от 80 до 100 тысяч. Здесь самый большой процент заключенных на планете по отношению к числу населения страны. С 1959 года, когда на Кубе произошла революция, через тюрьмы прошли более полумиллиона человек. Об условиях содержания в кубинских тюрьмах рассказывает Омар Пернет Эрнандес.
О. Пернет Эрнандес: Тюрьмы на Кубе имеют строжайший режим. Камеры, куда обычно сажают политических заключенных, очень маленькие. Лежанка – цементная. В полу сделана выемка, куда подается вода. Здесь люди берут воду для питья, моются, стирают, моют посуду. Воду дают ненадолго, поэтому следует все сделать буквально за считанные минуты. Пыткам политзаключенные подвергаются ежедневно. Пытки - это тюремная пайка, это унизительные медосмотры, и наконец, постоянные побои. Людей прогоняют сквозь строй: друг против друга выстраиваются человек пятнадцать охранников и через образовавшийся «коридор» прогоняют заключенного, которого избивают чем попало.
Виктор Черецкий: Личную ответственность за подобную ситуацию кубинский правозащитник возлагает на братьев-диктаторов Кастро, которые уже более полувека узурпируют власть на острове. Омар Пернет Эрнандес.
О.Пернет Эрнандес: Фидель Кастро – убийца. Рауль Кастро – убийца. Мы называем вещи своими именами. Нам дорого обходится борьба за свободу! Пролито много крови: и в прежние годы, и сейчас. А сколько народу погибло в попытках сбежать с острова – переправиться в Соединенные Штаты? Они не были диссидентами, но их тоже убивали. А недавно кубинские власти спокойно наблюдали, как умирал в результате голодовки узник совести Орландо Сапата. Это было очередное убийство режима. Вспоминается и другой случай, когда узник – Педро Луис Гойтель, также проводивший голодовку, был зверски избит и скончался от побоев прямо в камере. Это было еще в 1972 году. Так что повторяю, не дешево нам обойдется будущая свобода!
Виктор Черецкий: Диссиденты объявляют голодовку, чтобы привлечь внимание кубинской и мировой общественности к ситуации с правами человека на острове. После смерти Орландо Сапаты начал голодать Гильермо Фариньяс. В тяжелейшем состоянии он был доставлен в больницу. До этого правозащитник успел распространить заявление.
Гильермо Фариньяс: Я не требую от правительства Кубы отказаться от гегемонии Компартии. Я прошу от него лишь жеста доброй воли – освободить 26 больных политзаключенных, находящихся в критическом состоянии, которые не сегодня-завтра могут умереть. Освободить их по состоянию здоровья рекомендовала даже государственная медицинская комиссия. Между тем, наблюдая, как идут дела на Кубе, я могу лишь выразить свой пессимизм. Куба – это что-то вроде личного поместья братьев Кастро и их ближайших подручных. Остальные граждане – в расчет не идут. Они достойны, с точки зрения власти, лишь кнута, как во времена рабства. Думаю, что и мой призыв останется без ответа. Я воевал когда-то в Анголе, так что у меня осталось немало друзей в армии. Они мне уже сообщили, что Рауль Кастро принял решение не обращать на меня никакого внимания и милостиво позволил мне умереть в результате голодовки.
Виктор Черецкий: Один из тяжелобольных политзаключенных, ради которых объявил забастовку Гильермо Фариньяс, - Ариэль Сиглер Амайа. В тюрьме он стал инвалидом – не может самостоятельно передвигаться. Рассказывает брат заключенного Мигель.
Мигель Сиглер Амайа: Его обвинили в том, что он якобы покушался на государственную безопасность в интересах иностранных держав. Это ложь. Брат лишь разоблачал нарушения прав человека, допущенные диктатурой братьев Кастро. Он тяжело болен, полностью парализован, находится между жизнью и смертью. Однако он тверд духом и не раскаивается в том, что боролся за свободу. Я обращаюсь к людям доброй воли во всем мире, к церкви и правозащитникам, чтобы они способствовали освобождению брата, пока он еще жив.
Виктор Черецкий: Кубинские правозащитники считают, что сохранение тоталитарного коммунистического режима на Кубе с его репрессивной машиной – анахронизм и что демократические государства мира не должны поддерживать с ним какие-либо отношения. Говорит Антонио Гедес, представитель действующей в подполье партии Либеральный союз Кубы.
Антонио Гедес: После воцарения режима Кастро более полувека назад на Кубе постоянно применяются пытки. Более восьми тысяч человек расстреляны, многие – без суда и следствия. Демократии не существует даже формально. Конституция страны законодательно закрепляет власть Коммунистической партии. Уголовный кодекс издевается над здравым смыслом – он противоречит Всеобщей декларации прав человека. Режим обрек на изгнание 20% населения страны. Кто же в мире может его оправдывать и поддерживать с ним отношения? К сожалению, есть подобные политики, как есть деятели, оправдывающие нацизм и сталинизм. Кто они? Думаю, что это люди, не воспринимающие демократические ценности современного мира, это неучи, лишенные морали и элементарной этики.
Виктор Черецкий: Аналогичного мнения придерживается и один из бывших соратников Фиделя и Рауля Кастро – партизанский командир «команданте» Убер Матос. Он в свое время выступил против вырождения кубинской революции в личную диктатуру братьев, за что был разжалован и провел 20 лет в тюрьме. Сейчас Матос живет в Майами.
Убер Матос: Тирания, существующая уже полвека, уничтожила экономику, уничтожила веру кубинского народа в себя. Кубинцы сегодня мечтают лишь уехать из страны – куда угодно. Ведь на Кубе невозможно жить. И не только из-за нищеты, но и из-за необходимости вести двойную жизнь, вечно претворяться. Диктатура разложила морально народ. Люди не хотят работать, ведь честным трудом ничего не добьешься. Они смотрят лишь, где что плохо лежит, чтобы украсть и, таким образом, выжить. Так что признавать эту диктатуру или поддерживать с ней какие-либо связи – это брать на себя большую ответственность. За подобное рано или поздно придется ответить перед историей. Ведь речь идет о поддержке мафиозного режима, который ежедневно совершает преступления.
Виктор Черецкий: Острой критике международных и кубинских правозащитных организаций подвергается бытующая на Кубе практика сажать диссидентов по статье о так называемой «социальной опасности». В соответствии с ней, всякий, кому не нравится тоталитарный режим, уже преступник и должен отвечать по закону. Живущий в Мадриде бывший кубинский политзаключенный Хосе Габриэль Рамон Кастильо.
Хосе Г.Рамон Кастильо: Чтобы попасть под статью о «социальной опасности» вовсе не нужно совершать какое-либо преступление. К примеру, если вам не нравится правительство, значит вы уже потенциальный преступник, террорист и заговорщик. И ваша деятельность, в свете кубинских законов, пресекается на стадии подготовки к совершению государственных преступлений. Хотя, повторяю, вы ничего и не совершили. Суды полностью зависят от воли правительства - осуждают граждан не за деяния, а за взгляды и убеждения. Одним словом, режим хочет видеть всех своих политических противников за решеткой. По закону о «социальной опасности» в последние годы осуждены десятки человек. Арестовывать их было не за что, и им приписали «социальную опасность».
Виктор Черецкий: Впрочем, на Кубе есть еще один способ упрятать за решетку политических противников – обвинить их в уголовщине. Способ этот тоже проверен на многих диссидентах. Рассказывает Карлос Пайа, брат лидера кубинской демократической оппозиции Освальдо Пайа.
Карлос Пайа: Это старая практика тоталитарных режимов – приписывать уголовщину политическим противникам. Подобный случай произошел недавно с нашим единомышленником Агустином Сервантесом. К нему домой подослали провокатора, вооруженного ножом. Он напал на Агустина и тот был вынужден защищаться. Неожиданно появились стражи порядка и арестовали… нет, разумеется, не нападавшего, а хозяина дома. Его доставили в полицейский комиссариат. Тут же, прямо в комиссариате, якобы состоялся суд, разумеется, без каких-либо адвокатов, и был объявлен приговор – два года тюрьмы за нанесение побоев неизвестному гражданину. Цинизм диктатуры просто поражает: Агустина даже не пригласили на суд. Появились какие-то личности в штатском и объявили ему, что он приговорен. Других диссидентов осудили, не найдя каких-либо других доказательств, лишь за то, что у них дома была печатная машинка, компьютер или просто карандаш. В приговорах так и говорилось, что эти предметы являются вещественными доказательствами того, что их владельцы служили интересам врага кубинского народа - империализма.
Виктор Черецкий: Тюрьмы – не единственный способ расправы с диссидентами. Тех, кого власти не считают особо опасными, отдают в руки «общественности» и организуют публичную травлю. Правозащитник Омар Пернет Эрнандес.
О.Пернет Эрнандес: Так называемые акты общественного порицания организуются следующим образом. Власти приводят к твоему дому школьников или студентов с флагом и заставляют их выкрикивать оскорбления и бросать камни. Толпа тебя может подстеречь и на улице. С другой стороны, на Кубе царит всеобщий страх. Люди бояться доносов соседей, собственных детей, братьев.
Виктор Черецкий: Более полувека террора, считают кубинские правозащитники, сделали свое дело: народ Кубы запуган, люди бояться доносов, бояться говорить вслух, что думают о режиме. Сделала свое дело и пропаганда, которая вбивала десятилетиями в голову кубинцам, что любые даже слабые изменения в сторону демократизации приведут к катастрофе. Представитель Либерального союза Кубы Антонио Гедес.
Антонио Гедес: Считается, что более миллиона кубинцев – активисты компартии, сотрудники Министерства внутренних дел, военнослужащие – «присматривают» за своими соотечественниками. Возможно, что их и больше. Одни из страха, другие по долгу службы, третьи, их меньшинство, по идеологическим соображениям. Так что не следует рассчитывать, что в данных условиях наш народ способен восстать против существующего режима. Не намечается на острове и «перестройки» сверху на подобии той, которая произошла в бывшем СССР. Диктаторы – братья Кастро – боятся, что, если хотя бы чуть-чуть ослабить режим, приоткрыть даже не дверь, а лишь форточку, ситуация может выйти из-под контроля. Ведь речь идет о насквозь прогнившем, застойном и порочном режиме.
Виктор Черецкий: В этих условиях противники диктатуры делают ставку на мировое общественное мнение, полагая, что внешнее давление на режим может хоть как-то облегчить участь кубинского народа.
