Иван Толстой: В Праге закончился 17 Международный кинофестиваль Фебиофест, отличающийся от других фестивалей тем, что на нем в отдельных секциях по географическому принципу представлены фильмы всех континентов, причем, выбираются фильмы экстравагантные, отважные, созданные нонконформистскими режиссерами. Отдельные программы в этот раз были посвящены оппозиционному кино Ирана, новым польским фильмам и ретроспективам известных европейских режиссеров. На фестивале состоялось более четырехсот киносеансов и его посетило 80 тысяч зрителей. Наш пражский корреспондент Нелли Павласкова выбрала, по ее мнению, наиболее острую картину.
Нелли Павласкова: Гостями Фебиофеста были известные кинематографисты. Почетные призы фестиваля за вклад в кинематографию были вручены немецкой актрисе Ганне Шигулла, лауреату премии “Оскар” английскому режиссеру Хьюгу Хадсону, а также швейцарскому актеру Бруно Ганцу. Ретроспективу своих фильмов представили российский режиссер Лариса Садилова и продюсер Рустам Акхадов, а также польские режиссеры Войцех Смажовски, Кинга Дебска и Збигнев Домагальски.
Заметнейшей темой фестиваля стал терроризм.
Француз Брюно Дюмон привез свой последний нашумевший фильм “Хадевейх”. В Чехии это непонятное название было расширено и расшифровано: “Хадевейх: Между Христом и Аллахом”.
Действие начинается в монастыре на севере Франции. Аббатисса внимательно следит за странным поведением молодой девушки Селин, готовящейся стать монашкой. Настоятельницы заметили исступленную религиозность девушки, называющей себя Адевиш - именем фламандской поэтессы XIII века, жившей в монастыре. До невозможности возбужденная своей экзальтированной любовью к Иисусу Христу, Селин отказывается от еды, отдает ее птицам, все время проводит в молитвах в келье или у символического “гроба Христа” в лесу. Мать-настоятельница изгоняет ее из монастыря: “Ваша любовь к Христу – болезненная, это против наших правил. Вы – карикатура монахини. Возвращайтесь в Париж”.
Уезжая, Селин успевает увидеть, как полицейские уводят в наручниках монастырского рабочего Давида. За нарушение условного наказания он должен отправиться на три месяца в тюрьму.
В следующем кадре мы уже видим растрепанную и плохо одетую Селин в роскошном лимузине рядом с респектабельным господином. Он – французский министр и ее отец. Они входят в дом на набережной Сены, где комнаты выглядят, как залы средневекового замка с золоченной инкрустированной мебелью и фресками на стенах. Ни с матерью, ни с отцом разговор не получается, и Селин отправляется в ближайшее кафе. Там сидит компания молодых арабов, они быстро и легко завязывают знакомство с этой малопривлекательной девушкой и приглашают ее в парк послушать какую-то группу. Селин на все легко соглашается, но когда один из них – Яссин хочет ее обнять, она спокойно объясняет ему, что принадлежит Христу, и ни один мужчина не смеет до нее дотронуться. На следующий день она приглашает Яссина к себе в дом пообедать, и министр вынужден демократически общаться с таким не соответствующим всей обстановке элементом. Выйдя на улицу, Яссин ловко завладевает чужим мотоциклом и отвозит девушку в свой район – в знаменитый микрорайон на предместье, где недавно горели автомобили и неистовствовали североафриканские иммигранты.
Вот что рассказывает режиссер Брюно Дюмон об исполнителях главных ролей - Жюли Соколовски и Яссине Салиме:
Диктор: Жюли Соколовски, как и все исполнители ролей арабских иммигрантов, – не актриса. Жюли я встретил случайно на показе моего предыдущего фильма “Фландрия”. Она мне понравилась, я остановил ее, представился и рассказал о задуманном мной новом фильме “Хадевейх”. Это имя средневековой поэтессы, которая пишет о своей физической любви к Богу и о разных формах такой любви. Я хотел вынуть сердце этой женщины и трансплантировать его в тело современной девушки. Именно в текстах Хадевейх я нашел силу любви. В лице самой Жюли я увидел что-то загадочное и мистическое, но оказалось, что она – совершенно современная девушка, в Бога не верит, даже креститься не умеет, религией не интересуется, и мой фильм ее тоже не интересует. Потом она уехала на год в США, работала там няней в американской семье, влюбилась в кого-то, учиться ей не хотелось. Но мы все это время переписывались, хотя я времени не терял, ездил по монастырям и искал актрису среди монашек. Но ни одна из них мне не подходила. Их вера была слишком правдивой, правильной и здоровой. Потом Жюли вернулась во Францию и взяла эту роль. Но сначала я испугался, увидев ее на трапе самолета. Она должна была играть голодающую, истязающую себя особу, а Жюли в Америке много ела и вернулась весьма толстой, хотя знала, что съемки должны начаться сразу же. Я обругал ее и посадил на несколько дней на один суп. Жюли чувствовала себя изможденной – мы ведь первые дни не давали ей ни есть, ни спать, но сыграла она свою роль замечательно и достоверно. Правда, оказалось, что Жюли любит плакать, часто и обильно, а героиня в сценарии вообще не плачет. Но мы использовали это качество Жюли, и в фильме она плачет и при молитвах, и при отъезде из монастыря, и в финальной сцене попытки самоубийства.
Молодой красивый араб Яссин, играющий в фильме Яссина, – это парижский карманный вор, я его нашел в зале суда, а его брат по роли, учитель ислама Нассир, в жизни тоже учитель философии и исследователь джихада. В фильме он принял роль фанатичного террориста-самоубийцы, его никто не хотел играть, а он согласился, потому что понимал, какую опасность таит в себе вера, изнасилованная идеологией.
Нелли Павласкова: Итак, Селин приезжает на украденном мотоцикле в микрорайон, где живут в основном иммигранты из арабских стран, и знакомится с братом Яссина – учителем Нассиром. Режиссер с документальной точностью показывает это предместье - красивые белые многоквартирные дома среди скверов, детских площадок, кафе и бистро, он заводит зрителя в квартиры арабских обитателей – скромные, но чистые и светлые, вводит Селин в их молельни и “красные уголки”, где Нассир ведет разъяснительные беседы по толкованию ислама и просвещает Селин насчет того, что задача веры – очистить мир от зла, даже путем насилия. Сердце Селин склоняется к Аллаху и в ее глазах зажигается экстатическое пламя новой веры.
Нассир от слов переходит к делу и везет Селин в Ливан, в деревню, пострадавшую от обстрела. Там он знакомит девушку с местными вожаками, и она дает им обет совершить террористический акт самоубийства во имя встречи с Богом, во имя борьбы за Бога.
Резкий монтажный скачок – и Селин с Нассиром едут в парижском метро, оба явно нервничают, затем мощный взрыв в самом центре города, огонь и лежащие тела. Взорвался учитель Нассир, а Селин бежит снова в монастырь, где встречается с вернувшимся из тюрьмы рабочим Давидом, вместе с ним скрывается от дождя в оранжерее, а потом идет молиться, плакать у “гроба Христа” в лесу и топиться в озере. Режиссер объясняет, что в старину это был способ самоубийства у монахинь. Из воды ее вытаскивает бородатый, похожий на Христа Давид, и крепко ее обнимает. Это первое проявление человеческой любви в фильме.
Брюно Дюмон, философ по образованию, выбирает для своих фильмов темы, выходящие за рамки первопланового зрелища. Дюмон исследует вопросы веры и религии с точки зрения атеиста.
Диктор: Главная тема фильма “Хадевейх” – это любовь. Любовь молодой девушки к Христу, которая после тяжелых испытаний и глубокого страдания трансформируется в любовь к человеку. На примере Селин мы показываем болезненность фанатичной религиозности, опасность, которую представляют эти люди, попавшие в руки опытных манипуляторов. Эту опасность распознали сестры в монастыре. Поэтому они отправили Селин обратно в мир, где каждый должен найти свое истинное предназначение.
Нелли Павласкова: На Фебиофест вместе с режиссером приехала и Жюли Соколовски. Решила ли она теперь стать актрисой?
Диктор: Пока я считаю, что актрисой я не буду, хотя я получила предложение снова сниматься в кино. Брюно мне посоветовал учиться, изучать философию, я сейчас хожу в университет и в будущем хочу работать в книжном магазине. Но все-таки, может быть, буду сниматься. Еще не знаю.
Нелли Павласкова: Фильм “Хадевейх” был закончен в прошлом году. По причинам политкорректности он не был принят в конкурсную программу Каннского фестиваля, но был принят на фестиваль в Венеции. Через два дня по политическим причинам он был исключен из программы и этого фестиваля.
Иван Толстой: Рассказ Нелли Павласковой. Жюри Фебиофеста признало победителем картину “Дети из Диарбакира” Мираза Безара - турецкого дебютанта, живущего в Германии.
