Главный архитектор Петербурга Юрий Митюрев объявил, что летом
ожидается новый инвестиционный конкурс на реконструкцию острова Новая
Голландия. В последнее время многие, слыша слова "инвестиционный
конкурс", думают о новых потерях, которыми они могут обернуться.

В ворота Новой Голландии, задуманной Петром, одетой в камень в конце
XVIII века, на моей памяти путь всегда был заказан, поскольку все, что
за ними, принадлежало Балтийскому флоту. И слава Богу, - забредает в
голову крамольная мысль, потому что с уходом флота сюда пришли пожары
и, что гораздо серьезнее, инвесторы. Впрочем, те и другие непостижимым
образом соединились, как будто стихия огня решила служить инвесторам -
совсем как демонам.

Во всяком случае, 12 декабря 2004 года Новая
Голландия была передана городу, а 24-го там разразился пожар,
уничтоживший 3 тысячи квадратных метров складов. И именно после этого
было объявлено о решении снести постройки конца XIX века как не
представляющие ценности.

После пожара на Новую Голландию обрушился конкурс. За право на ее
реконструкцию сражались многие - победил британец Норманн Фостер. Его
проект действительно поражал воображение - тут, на берегу озера,
должен был возникнуть Дворец фестивалей с открытым амфитеатром на 3
тысячи мест и сценой в центре озера, способной скрываться под водой.
И пока петербургские чиновники и архитекторы, завороженные невиданной
смелостью проекта, свысока отмахивались от вопросов маловеров (как же
усидят 3 тысячи несчастных на морозе и будет ли нырять "конвертируемая
сцена" под лед?), летом 2006 года под проект Фостера были уничтожены все
"ненужные" объекты Новой Голландии. Все - включая знаменитый опытный бассейн
кораблестроителя Крылова, лабораторию, где работал Менделеев,
радиостанцию времен Первой мировой войны, откуда большевики в 1917 году
провозгласили свою победу.

Снеся все это и, видимо, внезапно вспомнив, что в Петербурге бывает
снег, от проекта Фостера благополучно отказались - но не от мысли
реконструировать многострадальный остров.

Правда, объявляя о новом инвестиционном конкурсе, главный архитектор
города Юрий Митюрев заметил, что не совсем понимает, как быть с уже
проведенной реконструкцией в свете новых градостроительных законов,
запрещающих что-либо трогать в охранной зоне.

Сейчас остров заброшен - у одного из инвесторов, Шалвы Чигиринского,
случились финансовые проблемы, оставшийся инвестор Игорь Кесаев
намерен удешевить проект, что само по себе неплохо - брезжит надежда,
что за меньшие деньги наворотят меньше безумия, но все-таки это слабое
утешение.

Грядущий конкурс все равно остается инвестиционным, а не
архитектурным, и все равно условием является создание гигантского
концертного зала - теперь уже на 10 тысяч мест. И я думаю, что он в
любом случае убьет Новую Голландию, чье пространство, как
стихотворение, держится на цезуре, паузе, обрыве строки, долгом
дыхании, которого после реконструкции уж точно не будет. Потому что
под заклинаниями типа "инвестиционный проект" и "реконструкция"
скрывается только одно - перегонка каждого квадратного сантиметра
городской площади в валюту, беспощадная война с пустыми
пространствами, на которых только и держится город, задуманный как
кружево дворцов и садов, накинутое на легкий каркас каналов и
перспектив, с открытыми окнами площадей.

Мне повезло, я однажды попала в Новую Голландию, где, кроме
Балтийского флота, располагались еще мастерские Мариинского театра.
Там как раз делали реквизит к шемякинскому "Щелкунчику", и мне
показалось, что остров заполонили прожорливые крысы, предвкушающие,
как они ринутся на королевскую кухню.

Кстати, еще два года назад в зарослях вокруг стен Новой Голландии
жили бобры, но когда на берегу стали рубить старые тополя, они ушли.
Честное слово, я не знаю, куда.