Елена Рыковцева: Александр Минкин отметил выход в свет своего двухтомника «Писем к президенту» новым письмом к президенту. Иными словами, начал следующий том. Если первый том его писем был обращен к Путину, второй, который готовится в печать, будет обращен преимущественно к Медведеву, или по другому сказать, к тандему, то к кому будет обращен третий том - остается интригой. Вообще-то, суть этой интриги Минкин как раз изложил в сегодняшнем письме, опубликованном в «Московском комсомольце». Это письмо называется «Орел или решка» и посвящается, как можно догадаться из названия, результатам выборов президента Российской Федерации, которые пройдут вовсе не на избирательных участках, а в сочинской или подмосковной резиденции, где присядут поговорить на эту тему Путин и Медведев и где «они сами между собой разберутся», по их собственному выражению.
Как вы думаете, о чем же они договорятся, уважаемые слушатели?
Несложно догадаться, кто у нас сегодня в эфире – а это автор статей, писем, томов Александр Минкин.
Александр, я хочу дизайн предложить вашего многотомника: один том, допустим, красный, а другой – белый, потом опять – красный... То есть тот, который Путину, - красный, следующему президенту – белый. И если вклинится какой-то третий, то цвет нужно придумать, допустим, синий. Будет красиво!
Александр Минкин: На первом томе изображены автор этих писем и его адресат. Причем адресат совершенно шикарный – бюст римского императора. И вот автор - какой-то тип, который с опаской или с подозрением смотрит, как бы не ждет добра от этого императора. Ну, от императоров редко же добро увидишь. Второй том будет на обложке иметь двух императоров, надеюсь. Пока вторая книжка не вышла еще, она только сдана в печать. Письма разделились примерно так, как вы и сказали: первая часть – это письма Путину, а вторая часть – Медведеву или, можно сказать, обоим. Потому что в некоторых письмах я так и обращался: «Господа президенты!» или «Господин тандем!».
Елена Рыковцева: Но формально все-таки к Медведеву, сегодняшнее письмо, конечно.
Александр Минкин: Да, оно к Медведеву. Потому что это попытка понять из их собственных слов, то есть не каких-то политтехнологов слушать, а то, что они сами говорят, и постараться понять, как же они решат, кто будет следующим президентом? И вопрос, который вы сейчас задали слушателям, он очень точный: кого они назначат, а не кого люди выберут.
Елена Рыковцева: Конечно. Мы эту тему продолжим после «вставного номера» - расскажем о том событии, которое с вами произошло. Вы тут посудились с Борисом Грызловым, получили ценный опыт, обогатились, можно сказать.
Александр Минкин: Очень удачно.
Елена Рыковцева: Несколько неожиданный исход получило это дело, потому что решение суда завернуто эдаким образом, что Минкин чуть ли не покушается на свободу слова высших должностных лиц государства.
Александр Минкин: 2 апреля Грызлов в Кремле наговорил Медведеву, что я пособник террористов. Не стал бы обращать внимания, если бы это сказал какой-то мужик пьяный в метро. Но когда это говорит председатель парламента, он обязан отвечать за свои слова. Извинения он не принес ни мне, ни газете «Ведомости», а их он тоже упаковал в пособники. И я подал в суд, а спустя некоторое время и газета «Ведомости» подала на него в суд за эти слова. Отказал суд мне. И я помню, как я убеждал юристов «Ведомостей» заявить отвод судье, потому что их судил тот же самый судья по тому же самому делу, по тем же самым словам.
Елена Рыковцева: Ну, опыт есть у человека.
Александр Минкин: Он не имеет права. По закону, если судья уже высказал где-либо свое мнение в любой форме по какому-то вопросу, он не имеет права уже это дело судить. Все! Так вот, получили мы, наконец, после долгих ожиданий незаконных, потому что суд должен в 5 дней написать, бумагу. Бумага замечательная – это решение суда: «Фраза Грызлова: «Если мы проанализируем эти три источника (то есть: «Ведомости», Минкин и Доку Умаров – А.М.), то увидим, что фактически они варились в одном соку» свидетельствует об анализе ее автора (то есть Грызлов сделал анализ – А.М.) данных источников и его личном мнении об их взаимосвязи. При этом вывод о связи источников является основанным на домыслах и умозаключениях».
Когда я прочел, что вывод Грызлова основан на его домыслах, ну, практически суд снял с меня обвинение в терроризме: это личные домыслы Грызлова.
Но дальше пассаж очень интересный, который дает возможность подозревать, что решение это писали юристы Грызлова. Послушайте, что написано в решении суда: «Мнение, к которому пришел автор (то есть Грызлов – А.М.), может быть предметом распространения в форме мнения, но не в форме утверждения, так как это необходимое условие реализации права на свободу мысли и слова. Кроме того, это право является гарантией реализации должностным лицом возложенных на него должностных обязанностей – реализации политического курса государства. Воспрепятствование (что я и попытался своим иском сделать – А.М.) должностным лицам государства выражать свое мнение и умозаключение о событиях, имевших место в обществе и государстве в ходе рабочих встреч, целью которых является выработка общих подходов к регулированию общественных отношений, согласование мер реагирования и тому подобное, противоречило бы самому смыслу политической и властной деятельности, сущность которой заключается в принятии коллегиальных решений, обсуждении точек зрения, принципов и понятий с целью их унифицированного применения». Вот такая штука.
Елена Рыковцева: Замечательно! То есть если раньше вас обвинял Грызлов в пособничестве терроризму, то судья обвинил вас в воспрепятствовании праву Грызлова...
Александр Минкин: Не обвинил.
Елена Рыковцева: Я утрирую, но, тем не менее, по смыслу – выражать свободное мнение. Вы ограничиваете свободу слова Бориса Грызлова.
Александр Минкин: Я сделал своим иском попытку воспрепятствовать должностным лицам... И так далее.
Елена Рыковцева: Фантастика! Кстати, сегодняшний номер «Московского комсомольца», в котором напечатано письмо «Орел или решка», в нескольких материалах иллюстрирует некоторые ваши мысли. Я просто с изумлением прочитала сегодня решение другого суда в другой заметке – Матвея Ганапольского. Автор говорит: не важно совершенно, о чем была эта история. Подавал жалобу на руководителя управления Администрации президента Российской Федерации Институт развития свободы информации Санкт-Петербурга. Уважаемые слушатели, если до этого решением суда был обвинен Александр Минкин в воспрепятствовании свободе слова для Бориса Грызлова, то здесь еще почище! Итак: «Обжалование в судебном порядке действий государственных органов и их должностных лиц, находящихся в непосредственном подчинении Президенту Российской Федерации, а также предъявление исков к данным государственным органам, на практике означает прямое либо косвенное вмешательство в конституционно-правовую и иную деятельность Президента России, как главы государства, обладающего неприкосновенностью и осуществляющего верховную государственную власть в Российской Федерации, что не допустимо, и нарушает основы Конституционного строя Российской Федерации и принцип разделения властей. Данное обстоятельство позволяет прийти к выводу, что в принятии рассматриваемого заявления должно быть отказано».
Александр Минкин: Это решение, которое сейчас вы цитировали из заметки Ганапольского, когда суд, не разбирая иска, не принял к рассмотрению...
Елена Рыковцева: Потому что неконституционно подавать на чиновников в президентской администрации.
Александр Минкин: Так вот в этом и есть моя историческая заслуга, которой я очень горжусь. Мой-то иск был принят. И приняв его, суд совершил грубую ошибку. Они взяли иск - и вынуждены были, к своему отвращению и ужасу, разбираться. А надо было отвергать с порога!
Елена Рыковцева: Но здесь-то отвергли потому, что подали на чиновника президентской администрации. Грызлов не является чиновником президентской администрации.
Александр Минкин: Грызлов по статусу, как председатель парламента, он неприкосновеннейшее лицо. Но вышла ошибка, технический казус. Они просто взяли, не читая. А когда уж взяли и поставили мне штампик «принято», то было поздно – они уже были обязаны разбираться. А вот теперь они научены.
Елена Рыковцева: А теперь научены и отказывают сразу. Говорят: «Не лезь, раз президентская администрация! Неконституционно трогать власть. Не трогай власть!». И мы переходим к вашей сегодняшней публикации, которая называется «Орел или решка». Сначала дам цитату Путина, на которую Александр обратил внимание. Итак, Владимир Путин, отвечая на вопрос иностранного корреспондента, француза, «Кто принимает последнее решение в стране?» сказал следующее: «Я, так же как прежде, не считаю зазорным снять трубку и сказать ему (вам, господин президент – объясняет Александр Минкин Дмитрию Медведеву): «Слушай, давай согласуем, давай посоветуемся. Так же (подчеркивает Минкин) и он. Бывают случаи, когда он просто звонит и говорит: «Знаете, надо переговорить. Вот такая проблема, хотел бы услышать Ваше мнение». На эту стилистическую разницу обратил внимание Александр. И теперь мы послушаем отрывочек из этой публикации.
Диктор: «Сядем и решим» - эти слова премьера цитировала вся мировая пресса. Ее взбудоражило сходство этих слов (по смыслу) с отменой выборов (по сути). И никто не спросил, как будете решать. Монеткой? Орел или решка? Разве вы с ним в равной степени склонны уступать? Разве не пахнет здесь «очевидными стилистическими различиями»?
И разве в первый раз? Вспомним, как это было в 2008-м. Вас двое претендентов: вы, Дмитрий Анатольевич, и Иванов. Но решали не претенденты и не народ. Решил Путин. Для Иванова это была полная неожиданность, он дар речи потерял. Президент (извините за выражение) тогда использовал Зубкова - посиди, посторожи премьерское кресло, а ты - посторожи президентское.
Что изменилось? Стиль - это человек. Стиль Путина не меняется. Он по-прежнему нордический, твердый, беспощадный к врагам.
Господин президент, вы гарант Конституции и даже ее дегустатор (в смысле вы ее уже надкусили, добавили два года сроку). Согласитесь, что Конституцией в этом «сядем, решим» не пахнет».
Елена Рыковцева: Почему они не стесняются говорить эти вещи иностранцам? Все же видят: «Как же так – сядем и решим?!». Нет, не стесняются. Почему?
Александр Минкин: Я думаю, там несколько проблем. Во-первых, вот это «сядем и решим» - это не просто кто-то сказал, это сказал Путин, и сказал это не просто иностранцам, а Валдайскому клубу. Валдайский клуб – это сильнейшие политологи, всемирно известные...
Елена Рыковцева: Эксперты международные.
Александр Минкин: Да. Они съезжаются сюда в сентябре, начиная с 2004 года. Кстати, первая встреча Валдайского клуба с Путиным была после Беслана. Они были поражены, что он не отменил ее. Потому что они между собой, когда в гостинице ждали, думали, что будет отменено. Так вот, когда Путин говорит что-то, и говорит таким матерым профессионалам - ну, это настоящие шпионы, официальные разведчики, только они называются «политологи», «советологи», как раньше называлось - он знает, с кем говорит. И я уверен, он понимает смысл своих слов. Он не проговаривается, он допускает такие штуки, чтобы посмотреть, как будут реагировать.
Елена Рыковцева: Он же понимает, что речь идет о том, что «мы между собой вдвоем сядем и выберем нового президента». По-другому этого никто не понимает.
Александр Минкин: Да, он так и сказал. И исключено, чтобы он это сказал случайно. Вот президент Ельцин был попроще, чем Владимир Путин, он все-таки был строитель, бригадир, обкомовский начальник, который привык рычать, стучать кулаком.
Елена Рыковцева: Школу КГБ не оканчивал.
Александр Минкин: Да. Однако когда в 1996 году были выборы Ельцина на второй срок, как мы потом узнали, Лебедь уже работал на штаб Ельцина, хотя все думали, что это такой кандидат – Лебедь. И вот после первого тура, тогда Ельцин занимает первое место с очень маленьким отрывом от Зюганова, потом Зюганов, и у Лебедя процентов 15.
Елена Рыковцева: 14 процентов.
Александр Минкин: И на следующее утро мы видим по телевизору, как Ельцин кладет руку на плечо Лебедю и говорит: «Назначаю Александра Ивановича Лебедя секретарем Совета безопасности, помощником президента по национальной безопасности». И вдруг добавляет: «Как мы ранее и договорились».
Елена Рыковцева: Да, сели и решили.
Александр Минкин: И ужас, который изобразился в глазах Лебедя... потому что Ельцин его в этот момент просто сдал. Он сказал: «Уважаемые россияне, мы с Лебедем заранее договорились».
Елена Рыковцева: «…Что его голоса отойдут ко мне после первого тура».
Александр Минкин: Да. Поэтому Лебедь получил эфир в любом количестве, поэтому он получил все, что мог, в смысле рекламной кампании.
Елена Рыковцева: И его не «мочили».
Александр Минкин: Его не «мочили», но Лебедю его помощники, технологи все время напоминали (и это потрясающая история, отдельная), что каждый раз в эфире он должен ругать Ельцина, чтобы сгребать зюгановский электорат. А ему, как солдату, он же военный, это было очень трудно. Он уже договорился.
Елена Рыковцева: Александр, но эти договоренности в цивилизованную политику вписываются. Ведь они не договорились, кто из них будет президентом. Они договорились, что «после результатов выборов, сколько бы я ни набрал, я тебе отдаю». Это не очень приятно потом признавать, но это не страшно. Ведь не был вопрос поставлен: «Ты или я будешь президентом – давай решим».
Александр Минкин: Нет, если говорить про Ельцина и Лебедя, договоренность была такая: «Ты играешь на меня, за это тебе даем эфир, деньги на выборы, все что хочешь. Ты играешь на меня. А в глазах людей ты самостоятельный кандидат». Это был обман.
Елена Рыковцева: Это был способ забрать голоса у главного конкурента, но не способ договориться между собой, кто из них, Ельцин или Лебедь, будет президентом. Это все-таки история другого ряда.
Александр Минкин: Ельцин говорит: мы ранее договорились, что вот за эту помощь он будет назначен тем-то и тем-то.
Елена Рыковцева: «Предлагаю нашим президентам, - нам пишут, - как семи подземным королям надевать разноцветные колпаки и править по месяцам – тогда, по сказке, мы будем знать, что нас ждет в дальнейшем. Но всегда будет точно знать – голосовать не нужно».
Ирина пишет: «Для третьего тома у Минкина, конечно, материала хватит. Федералов абсолютно не интересует Средняя Азия. Наступает период борьбы нанайских мальчиков. Благо он один, на самом деле. А еще у нас Сочи, Сколково и разные прочие модернизации, извините за выражение».
Александр Минкин: Инновации – еще более грубо.
Елена Рыковцева: Игорь Михайлович из Германии: «С вероятностью, равной достоверности, Путин – президент, и ничего копья ломать».
Голубев пишет: «Конечно, Путин создал за длительный период своего президентского правления вертикаль, скорее, фундамент личной власти. И в качестве премьера продолжает оставаться на троне. Но так как страна имеет образ правителя, то судьба ее в глазах мирового сообщества весьма плачевна».
«Нет никакого сомнения, что Путин будет президентом, а Медведев это проглотит», - пишет Татьяна.
Я уже говорила, что весь номер газеты «МК» иллюстрирует минкинскую статью. И я прочитала чудесную цитату из заметки Натальи Галимовой. Она пишет отчетик о том, как Лукашенко встретился сначала с Медведевым, а потом с Путиным. Сегодня все газеты обратили внимание на то, что он жаловался, что его Медведев не накормил, потом начал просить поесть у Путина, и тот ему тоже вроде ничего не дал. Но это другая история.
Александр Минкин: Котлеты отдельно.
Елена Рыковцева: А вот что он сказал, когда появился у Путина: «Мы только что с президентом России обсудили ряд вопросов. И я сказал, что поеду к Владимиру Владимировичу. Я подробно все расскажу, как мы тут очень бурно обсуждали эти вопросы. Но поскольку, говорю, он волк уже битый, поэтому мы быстрее с ним обсудим те оставшиеся вопросы, которые есть». Прелесть какая! Человек объясняет одному, что «я к этому поеду и сначала доложу о содержании беседы с вами, а потом мы быстро-быстро порешаем все, что вы тут затянули со мной».
Александр Минкин: Нет комментариев.
Елена Рыковцева: Тут человек – сам себе комментарий, что называется.
Александр Минкин: Потому что Лукашенко откровенный.
Елена Рыковцева: Да, все как есть.
Александр Минкин: Он иногда говорит и плачет, например.
Елена Рыковцева: Поэтому они его и любят.
Александр Минкин: Он заговорит о народе – и у него слезы наворачиваются.
Елена Рыковцева: Да, и они его за это поддерживают.
Николай из Мичуринска, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я хочу спросить господина Минкина. По-моему, в вашей статье сказано о нордической личности этого чекиста. Ну, это заурядный пакостник, во-первых.
Александр Минкин: Ну, не надо так!
Слушатель: Надо называть вещи своими именами. Во-вторых, Медведев уже определился. Он на одной пресс-конференции заявил: «Мы однокровники». Так что на ближайшие 10-20 лет Россия будет питаться вот этими «однокровниками» самым наихудшим образом.
Александр Минкин: Можно говорить все что угодно и называть вещи своими именами, при этом не употребляя ругательств. Это совершенно легко. И Толстой, и Достоевский показали, как можно это делать. Проще пареной репы. Во всяком случае, можно сказать, что человек делает пакости, вместо того, чтобы называть его пакостником - таким образом, вы говорите о его действии, а не о его личности. Это различие четко надо осознать и соблюдать.
Елена Рыковцева: Я читаю сообщения. Сообщение Коротаева Александра: «В обоих нет никакой загадки, они едины в двух лицах. Хотя один очень слабый, а другой чрезвычайно суровый. Оба образованы, но никого и ничего понимать не хотят. Поэтому России от них ничего не светит. Тем более что им бы хоть какие-то экономические знания, хотя бы на уровне Глазьева, а потом уже рыпаться в президенты».
Александр Минкин: Не надо никаких знаний. Они должны были бы себе нанять в помощники и министры лучших специалистов, которые только есть в России, а может быть, и в мире. Петр не гнушался, не зазорно было Петру архитекторов, генералов - все что угодно. Нанять лучших, а не подхалимов. Нанять лучших специалистов, вместо того, чтобы нанимать лучших подхалимов.
Елена Рыковцева: Светлана Ивановна пишет: «По-моему, «сядем и решим» лучше всего проиллюстрировали в журнале «Новое время» («The New Times», наверное, вы имеете в виду) накануне 1 апреля: картина Репина «Иван Грозный и сын его Иван». Не хотелось бы, чтобы они так решили». Не хотелось бы, Светлана Ивановна.
Александр, я хочу у вас спросить о мнении Александра из Сызрани: «Они давно обо всем договорились, все остальное – комедия для народа». Как вы думаете, они договорились давно уже обо всем, или все-таки нам верить, что еще нет решений?
Александр Минкин: Я вам скажу, что я думаю, и это абсолютно только мои «домыслы». Насколько можно судить по внешним проявлениям, а мы эти внешние проявления Путина наблюдаем уже 11 лет, он абсолютно секретный человек, который принимает решения внезапно и совершенно неожиданно. О чем бы с кем бы он ни договорился, это ничего не означает. Он легко, мне кажется, может нарушить договоренность, если сочтет это правильным. Я вам приведу пример. Был у нас генеральный прокурор Устинов, он проработал несколько лет, и его Путин переутвердил на еще один 5-летний срок. И не успел этот 5-летний новый срок начаться, то есть только что утвердили, это был лучший генеральный прокурор, он с трибуны говорил о морали и взывал к Господу Богу, и тому подобное, - и вдруг мы узнаем, оказывается, что сегодня рано утром он был вызван в Кремль, там написал заявление об уходе и исчез. И только через месяц или два его назначили в утешение сначала министром юстиции, потом в Южный округ. Исчез. Были какие-то договоренности? Наверное, были, раз его переназначили на 5 лет. Прекратились эти договоренности в одну секунду. Мы до сих пор не знаем почему.
Елена Рыковцева: Тем более что вот эти договоренности были оформлены официально в виде назначения на новый срок. А тут вообще какие-то неформальные...
Александр Минкин: Нам говорили так: два вице-премьера – это два кандидата в преемники – Медведев и Иванов. Медведев был пораньше со своими нацпроектами, потом сделали первым вице-премьером Иванова. И мы с интересом наблюдали растущий рейтинг Иванова, и вот он догнал Медведева, а вот он, глядишь, и перегнал Медведева. И все гадали: Иванов или Медведев. Потом вдруг Путин снимает Фрадкова, назначает Зубкова премьер-министром. И политологи весьма просвещенные у вас в студии говорили, что «ну, теперь понятно, значит, либо Зубков, либо Собянин». Никто не знал, чем дело закончится. И я так думаю, что Иванов, скорее всего, верил, что ему предназначается. Когда он узнал? И знал ли Медведев заранее, что Иванов тут только так? Я думаю, что не знал. Я думаю, Путин их поставил, чтобы они конкурировали, и спокойно наблюдал, как оно идет.
Елена Рыковцева: Он не знал точно. Я знаю журналиста, который собирался работать в избирательном штабе Сергея Иванова, вот-вот уже могла начаться кампания. Поэтому разочарование было огромное, удар был страшный.
Александр Минкин: А многие думали, что Путин вообще останется на третий срок. Уже местные парламенты на Камчатках и в Сибири, и на Кавказе, республиканские, субъектов Федерации принимали прошения, чтобы он остался на третий срок. Михалков, как вы знаете, и кто-то еще тоже молили его остаться, съезды все его молили остаться. И мог остаться.
Елена Рыковцева: Мне так понравилась ваша фраза: «Президент тогда использовал Зубкова - посиди, посторожи премьерское кресло, а ты (имеется в виду Медведев – Е.Р.) - посторожи президентское»! И этот сейчас сторожит для него, получается.
Александр Минкин: Я вам скажу, что я думаю о 2012 годе. Если мы спокойно до него дойдем, то если Путин захочет, то будет он. Вот и все. Это не два человека решат, это решит один человек. Если он захочет, то будет. А если он по каким-то причинам, может быть, устал... и это возможно. Я вам скажу, вся эта власть и все это безумное богатство, а ты все-таки должен, именно как раб, на галерах прикованный, светиться на экранах, поздравлять доярок, целовать младенцев, перерезать ленточки.
Елена Рыковцева: Ему нравится эта работа, такое ощущение.
Александр Минкин: А долго ли это может нравиться? Вот девушка выходит замуж за иностранца еще в советское время, попадает, скажем, в Париж или в Мюнхен: «Ах, какие магазины, сколько колбасы, сколько губной помады!». И через полгода ее уже воротит от этого всего.
Елена Рыковцева: Нет, если бы его воротило, он бы в премьеры не полез. Ему очень нравится. Он видит в этом какой-то для себя кайф. Другое дело, что могут быть еще какие-то причины, осложнения, Бог знает. Человек – все-таки существо непостижимое.
Александр Минкин: Смотрите, как интересно они нас втянули. Вот пока у нас было Политбюро, мы не так сильно интересовались, кто и чего.
Елена Рыковцева: Да, этот или тот – нам подкинули выбор.
Аркадий из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Почти ровно 150 лет назад был написан цикл эпиграмм - подражание гекзаметрам. Первая такова: «Тошно из уст его слышать и самое слово «свобода». Точно как будто кастрат стал о любви рассуждать». Короче, все приняли Медведева за ноу-хау, а оказалось, напротив, извините, это «хау-ноу». И не так важно при этом, что скажет какой-нибудь клуб «Болтай», извините, «Валдай». И крайне оскорбительно для меня лично, что они это решают друг с другом, даже приличия ради не помянув нас, эта их абсолютная уверенность, что «пипл схавает», вернее, «быдло проглотит». Ну а для тех, кто не схавает и не проглотит, второй гекзаметр: «Преданность вечно была в характере русского люда. Кто же не предан теперь? Ни одного не найдешь. Каждый, кто глуп или подл, наверное, предан престолу; Каждый, кто честен, умен, предан, наверно, суду». Все как всегда.
Елена Рыковцева: Аркадий, спасибо вам огромное за это поэтическое выступление.
Александр Минкин: Какой ожесточенный, но просвещенный. И что правильно. Человек читает книги, вместо того, чтобы... Вовремя остановлюсь.
Елена Рыковцева: Но все-таки я хочу в оправдание нам сказать, что мы обсуждаем не то, кто из них будет, хотя и задаем вам вопрос, о чем они договорятся, но больше всего нас беспокоит во всем этом, что нас-то не спрашивают. Аркадий очень правильно определил смысл нашего разговора.
Александр Минкин: У меня на обложке недаром бюст императора, хотя лицо Путина. Потому что вот предложили эпиграммы в виде гекзаметров 150-летней давности, а возьмите «Жизнь двенадцати Цезарей» Светония или Плутарха – и вы увидите ужасную, катастрофическую картину сегодняшнего дня.
Елена Рыковцева: Геннадий Сергеевич из Смоленской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Александр, спасибо за фразу, как они откусили немножко Конституции. Я хочу добавить, что сегодня ни одна буква Конституции и тысячи принятых законов грызловской Думой не соответствуют реальной жизни народа. Эти ребята пришли сюда навсегда. И у меня к вам вопрос. А не исключаете ли вы того, что к выборам Медведев может исчезнуть?
Александр Минкин: Я никаких кровавых вещей не предвижу. И я думаю, что это ни к чему. Потому что кровавая расправа...
Елена Рыковцева: Ну, это скандал!
Александр Минкин: ...если она случается, то она случается с непокорными, со зверскими бойцами, которых ничем не остановишь. А таких я не вижу.
Елена Рыковцева: А возьмет и взбрыкнет.
Александр Минкин: Ой!.. У нас ситуация такая, что печально задумываешься: а кого бы вы хотели? Вот этот человек, который сейчас это сказал, я не успел его спросить, голосовал ли он и за кого. Я и моя семья очень долго, много лет голосовали за одну очень приличную, умную, честную партию, а потом она взяла и скисла, и превратилась в ничего. Сдулась совершенно. И когда я увидел, как человек уходит из политики, я подумал, что вот это не Путин и не Ельцин, а этот человек выбросил на помойку и мой голос, и голоса моих друзей, и голоса моей семьи.
Елена Рыковцева: Итак, обсуждаем мы статью Александра Минкина в «МК», которая называется «Орел или решка». Эта статья о «стилистических разногласиях», которые существуют между Путиным и Медведевым, о том, как они сядут рядком и договорятся, кто будет президентом Российской Федерации в 2012 году.
Александр Минкин: Надо пояснить, что «стилистические разногласия» - это когда шведский журналист спросил Медведева, в чем между ними разница, Медведев сказал, что «у нас общий язык, у нас общий университет, все-все общее». «Хотя есть определенные, мне кажется, - сказал он, - стилистические разногласия».
Елена Рыковцева: Но какие, он не сказал.
Александр Минкин: Хотя стилистические и есть самые важные.
Елена Рыковцева: А потом определил уже сам Путин, своей стилистикой, в чем смысл этих разногласий, и вы на это обратили внимание, - кто как кому звонит.
Александр Минкин: С одной стороны – «на ты», а в другую сторону – «на вы». Да, так бывает. Кстати, мне вчера в редакции говорили: «Так бывает, когда младший к старшему». Я говорю: «Так бывает, когда младший к старшему у себя дома или где-то».
Елена Рыковцева: Но старший не должен это подчеркивать. Публично он должен перевести «ты» в «вы».
Александр Минкин: На том уровне публично «ты» не может быть. Потому что так, как это сейчас Путин озвучил, то это выглядит как раз очень знакомым советским стилем, когда начальник вниз говорит «ты», а подчиненный вверх говорит «вы». Вот это на что похоже, а вовсе не на уважение.
Елена Рыковцева: Читаю сообщения. «Эти ребята договорятся до того, что вам придется издавать многотомники. Страна развалится и президентов станет много», - Олег из Бурятии. Не дай Бог!
«Ой, Минкин, доиграетесь. Испытают на вас новый закон о профилактических беседах, который Грызлов и примет», - Валентин Андреевич пишет. Не знаю, что за закон.
Александр Минкин: ФСБ получает возможность вызывать и профилактировать.
Елена Рыковцева: «Уверен на 95%, - пишет Борис, - что Медведев пойдет на второй срок, а с 2018 по 2013 годы опять вернется Путин, судя по возрастным показателям. А журналисту Минкину спасибо за его статьи и успехов!».
Александр Минкин: Кстати, может быть. Я еще раз говорю, может быть, что Путин оставит Медведева. Но решать это будет он.
Елена Рыковцева: «Разумеется, договорятся. И разумеется, Путин. Он так со своими питерскими друзьями врос во власть, что выкорчевать их оттуда можно будет только тогда, когда корни сгниют окончательно».
Наталья Михайловна из Москвы пишет: «Думаю, что перед президентскими выборами Путин опять что-нибудь придумает, чтобы, как сейчас, фактически оставаться главой России, а юридически ни за что не отвечать».
«В начале правления Медведева была произнесена фраза: «Мы же с вами два месяца договаривались». Показывали диалог Медведева и Путина», - Москва, Татьяна. Я не помню про два месяца.
«У нас рособоронзакупками курирует женщина с сельхозобразованием. Сельским хозяйством командует бывший врач. Военными – бывший мебельщик. А стоят над всеми чекисты, которых всегда отделяли от управления».
Александр Минкин: Вот это правильное письмо! Знаете, какая проблема? Жуткая некомпетентность. Вот у нас «Булава» не летает, хотя в нее вкачаны сумасшедшие деньги. У нас самолеты не стали получаться. У нас проблема в том, что они, супервластные люди, Путин и так далее, притащили во власть людей, исходя из лояльности, лести и дружбы, личных и родственных связей, но не из компетентности. Никакого не может быть Сколково, никакой «Булавы», если ты ставишь начальниками везде своих друзей. Когда вы «пилите» бюджеты, когда в Кремле при корреспондентах встречаются правозащитники, кажется, и Памфилова говорит, что огромные деньги куда-то на Кавказ, и Медведев говорит: «Да воруют их!».
Подождите! Он говорит, что воруют, но он говорит при этом не про уголовников, а про его министров и высокопоставленных чиновников. Я эти стенограммы читаю... Кстати, в газете, в сегодняшнем письме все цитаты взяты с сайтов. Один сайт – это сайт председателя правительства Российской Федерации, а другой сайт – это президента России. Эти цитаты у них висят: «ты» и «вы», «не зазорно», - это на кремлевских и «белодомовских» сайтах. Это не выкопано из-под земли, не подслушано шпионами.
Елена Рыковцева: Федор из Санкт-Петербурга, здравствуйте.
Слушатель:. Конечно, я думаю, вы правы, ничего не меняется. Действительно, сейчас идет очень сильное ужесточение – и людоедский закон об ФСБ, и то, что Нарусова у вас на «Свободе» говорила о каком-то чудовищном законе, который перелопачивает весь закон «О средствах массовой информации», и многие другие законы. У меня такое впечатление, что идут мощные «заморозки». Вот я, откровенно говоря, хочу и вам задать тот вопрос, который я задавал господину Ганапольскому на «Свободе». Как же мы дальше будем жить в этих условиях? Нам вообще скоро будет не продохнуть.
Елена Рыковцева: Вы обязательно прочитайте, Федор, целиком статью «Орел или решка, потому что ровно то, о чем вы спрашиваете, говорится в самом конце в трех абзацах этой статьи. Что и уезжают, и жить невозможно, и уроды, и до чего довели страну.
Александр Минкин: И вы знаете, какая разница. Нам говорят: «Похоже на это время, похоже на то время». Когда была эмиграция, скажем, первая волна, если считать после Октябрьской революции, после переворота, как хотите, то бежали люди, спасая жизнь от большевиков, которые расстреливали пачками без суда, уничтожая аристократов и священников как класс, то есть независимо от личных провинностей. Вот это первая волна эмиграции. В другое время были эмигранты, которые были идейно не согласны жить в СССР. Вот их душило это все. Но сегодня уезжают люди богатые. Один из них ляпнул в Кремле, что «мы сидим на чемоданах», и это довольно богатый человек.
Елена Рыковцева: Полонский, по-моему.
Александр Минкин: Да, точно. На чемоданах сидит бизнес. Вы когда-нибудь слышали, чтобы из Российской империи бежали купцы первой гильдии? Вот был император Николай I жесткий. Герцен его называет «душителем всей Европы, жандармом». Но купцы не бежали. Так не было даже такой идеи. Никакой не было свободы, цензура была жесткая, но люди жили и не замечали этого. Это замечали только такие, как Пушкин. А у нас уезжают купцы первой гильдии, у них самолеты стоят заряженные в любую секунду улететь. Это разница большая.
Елена Рыковцева: В общем, вся их жизнь уже там, и семьи, и деньги, и дома – все уже там обставлено.
Александр Минкин: Вот на «Свободу» в основном звонят люди, которые не денег хотят от правительства, а справедливости. Они не требуют богатства, они требуют справедливости. Они идейно против того, что сейчас происходит. Но уезжают и те, кто никаких идей, в общем-то, не имеет или у них идеи на четвертом плане. У них они, может быть, и есть, но они - не главное. Они уезжают и даже не опасаются за свои деньги, потому что деньги у них спрятаны на Западе. Здесь им просто дискомфорт невозможный.
Елена Рыковцева: Тамара Дмитриевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Во-первых, большое спасибо за такую замечательную беседу. Спасибо за гостя. Люблю, обожаю, читаю!
Елена Рыковцева: Покраснел, честно.
Слушатель: Это откровенно и от души. Такая реакция и должна быть, она нормальная. Я только не поняла, оба тома вышли или один.
Александр Минкин: Вышел один – обновленный. А второй будет, думаю, через месяц.
Слушатель: Вы меня перебили своей передачей. «Орел или решка» у меня лежит, но сама я еще не прочитала. Я только пришла из магазина. Скажите, пожалуйста, вы помните, Александр, в той же беседе Путин сказал так: «Мне нравится то, что я сейчас делаю»? Так что мне думается, что они решат в пользу Медведева, когда будут решать вдвоем.
Александр Минкин: Какая вы доверчивая все-таки, это удивительно!
Слушатель: Я учитель, я должна доверять и детям, и людям.
Александр Минкин: Хорошо, что вы признались, кто вы по профессии. Потому что я уже сколько-то месяцев собираюсь написать про учебники. Мне мой парень приносит учебники, я их читаю по привычке все читать, и я просто ужасаюсь – чего же там понаписано! А вы какой предмет преподаете?
Слушатель: Физику.
Александр Минкин: А! С физикой все в порядке. Все еще бутерброд падает маслом вниз.
Елена Рыковцева: Тут меньше пространства для маневра.
Елена Владимировна пишет иронично так: «Приятно осознавать, что все наши политобозреватели, люди, которые таковыми себя считают, по-прежнему верят, что все зависит от царя-батюшки, все хорошее – от него, так и все плохое – от него. Не существует ни окружающего мира, ни геополитической обстановки, ни менталитета народа. Все прелести и все гадости – от одного, в крайнем случае, от двух человек. Поздравляю вас с этим!».
Александр Минкин: Слушательница совершенно права в своей претензии. Но я все время говорю: не Путин и не Медведев кладут в асфальт с дырками, не Путин и не Медведев вытряхивают пепельницу с 9-го этажа на голову мне, и не они так загадили все «маршрутки», что сесть страшно.
Елена Рыковцева: На этом и завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
