Адвокат одного из приморских "партизан" Татьяна Уварова рассказала корреспонденту РС о том, что не знает, где находится ее подзащитный.

Напомним, в конце мая - начале июня практически вся приморская милиция была задействована в спецоперации по ликвидации банды вооруженных преступников, которые нападали на представителей правоохранительных органов. 11 июня в Уссурийске четверо участников вооруженной банды были блокированы в одном из домов в центре города. Здание было окружено, от преступников потребовали сдаться. Двое из них - Андрей Сухорада и Александр Сладких, как сообщалось, застрелились. Александр Ковтун и Владимир Илютиков добровольно сдались, сложив оружие. Еще двое - Максим Кирилов и Роман Савченко - ранее были задержаны. При ликвидации банды в Уссурийске были ранены два сотрудника милиции. На месте были изъяты автомат Калашникова, два охотничьих ружья "Сайга", два пистолета. Всего на счету преступников - два убитых милиционера и шесть раненых. В настоящее время следственные органы Приморья предъявили обвинения всем четырем задержанным членам банды "приморских партизан".

С адвокатом одного из них, Александра Ковтуна, связался корреспондент Радио Свобода.

- В отношении Александра Ковтуна выдвинуто обвинение в совершении убийства сотрудника милиции Алексея Карася в селе Ракитном. С помощью адвоката им составлено соглашение о сотрудничестве со следствием, но мы до сих пор не знаем результата. Александр находится в СИЗО № 1 Владивостока. Вернее, находился. Сегодня в восемь утра я приехала в изолятор. Сижу в следственной комнате, ожидаю Александра. И вот спускается сотрудница СИЗО и говорит: "А вы не ждите, его увезли". Я спрашиваю, кто увез, она говорит - "сотрудники", - рассказала адвокат Татьяна Уварова.

- Я позвонила следователю СУ СКП по Приморскому краю Сергею Тищенко, который ведет дело, и сказала, что я бы хотела участвовать в следственных действиях. В ответ мне было сказано: "Когда я запланирую следственные действия, я вас вызову". На мой вопрос, где же Александр, он ответил, что не знает. Я направила запрос на имя руководства СИЗО, чтобы мне предоставили сведения, кто именно и с чьего распоряжения забрал Александра. А дальше я буду обжаловать эти действия в суд. Очевидно, что на моего клиента оказывают силовое давление.

В день задержания, когда он сдался, ему обещали, что он будет пользоваться правом на защиту в полном объеме.

В последний раз я видела Александра неделю назад. Он был в полуистеричном состоянии. Мне даже не дали поговорить с ним в отдельной комнате, сославшись на то, что есть приказ по усилению безопасности оперативной деятельности и один на один с адвокатом подследственного оставлять нельзя. В итоге мы шептали друг другу на ухо. А рядом сидели три оперативных работника, которые слушали нас и, полагаю, передавали услышанное начальству.

- Почему вы решили выступить защитником в таком неоднозначном деле?

- В начале своей адвокатской деятельности я столкнулась с "системой". Представьте, в ГУВД вокруг тебя стоят шесть оперативных работников и мальчишка, которого нужно вытащить, потому что нет санкции на его арест. Меня схватили за воротник и буквально захлопнули передо мной дверь кабинета, куда моего подзащитного впихнули, заломив ему руки.

Тогда я поняла: не успеешь человека вытащить - и он подпишет явку с повинной, которую потом ни одним документом не опровергнешь. Например, под пытками, которые в милиции практикуются. Неофициально оперативные работники сами рассказывают, какими способами можно наносить телесные повреждения, не оставляя следов. Например, апельсины с помощью тряпки приматывают к руке и наносят удары. Либо берут книгу, кладут ее на голову жертвы и бьют по книге; в результате - сотрясение мозга и никаких шишек на голове.

Так получилось, что в Приморье я занималась делами, за которые не всякий адвокат возьмется. И это многие знали. Наверное, поэтому ко мне обратилась мама Александра Ковтуна, еще в разгар событий. Со скоростью 120 километров в час мы помчались с ней в Уссурийск. Я зашла в здание, где блокировали Александра и его товарищей, когда удалось уговорить его сдаться... Я держала его за руку, когда мы входили в здание ГОВД Уссурийска. Но там его закрыли в кабинете на два часа. Он рассказывал мне, что его сразу предупредили: "Сейчас утихнет шум, и тебе не поздоровится", - сказала Татьяна Уварова.

В СИЗО №1, куда дозвонился корреспондент РС, оперативный дежурный, представившийся капитаном Павликом, пояснил: "Раз адвокат сказала, значит, его здесь нет. А вообще с корреспондентами мы не обязаны разговаривать".

Мать Александра Ковтуна Татьяна Ковтун не видится со своим сыном:

- К нему пускали только адвоката.

- Когда вы разговаривали по телефону, уговаривая Александра сдаться, он успел вам сказать, объяснить, почему он пошел в лес?

- Нет.

- Он жаловался на проблемы в милиции?

- Это было три с половиной года назад, и сейчас доказать что-то сложно. Но факт остается фактом: врачи, которые его обследовали, сделали круглые глаза: у него живого позвонка просто нет - множественные грыжи. У нас есть документы медобследования. По словам сына, эти травмы он получил в Первореченском ОВД города Владивостока в 17 с половиной лет - три года назад. Как он мне рассказывал позднее, его пытались заставить взять на себя убийство корейца. Его закрыли в ОВД на несколько суток, меня оповестили, что он находится под стражей, но подробностей я не знала. Потом его освободили из-под стражи в зале суда. И он мне ни о чем не рассказывал. Я узнала о том, что происходило в милиции, гораздо позже, когда у него стала сильно болеть спина. Тогда он рассказал, что в милиции его засунули в покрышку от Камаза, а потом три человека прыгали на нем. Ему прописали корсет... - рассказала Татьяна Ковтун.

С пресс-службой Следственного комитета по Приморскому краю корреспонденту РС связаться не удалось.

При этом в официальном сообщении пресс-службы от 24 июня, в частности, говорится: "Следственными органами Следственного комитета по Приморскому краю проводится предварительное следствие по уголовному делу в отношении членов преступной группы Романа Савченко, Александра Ковтуна, Максима Кириллова и Владимира Илютикова, которые в период с февраля по июнь 2010 года на территории Приморского края совершили ряд преступлений в отношении сотрудников милиции и жителей Приморского края. В связи с большим общественным резонансом данного уголовного дела в различных СМИ появляются информации, полученные не из официальных источников, основанные на слухах и предположениях, в частности, искажается мотив совершения преступлений, который может быть установлен только органами следствия. Следственное управление Следственного комитета по Приморскому краю обращается ко всем представителям СМИ с просьбой при размещении какой-либо информации ссылаться на сведения, полученные только из официальных источников".

Сегодня же стали известны результаты соцопроса, посвященного "приморским партизанам". Россияне осудили действия нападавших на милиционеров, при этом многие считают, что милиция в России сегодня представляет не меньшую угрозу для рядового гражданина, нежели "народные мстители".

О том, что в июне в Уссурийске была ликвидирована банда вооруженных преступников, которые совершали нападения на милиционеров, знает 57% россиян, из них половина (54%) осудили действия преступников, сообщили "Интерфаксу" социологи "Левада-Центра", представляя результаты всероссийского опроса, проведенного среди взрослого населения в 130 населенных пунктах 45 регионов страны.

Согласно опросу, каждый десятый информированный (11%) испытал страх, узнав подробности действий этих молодых людей, а у четверти респондентов (25%) они вызвали сочувствие и даже одобрение. Среди последних чаще всего были мужчины, россияне 25-54 лет, с высшим и средним специальным образованием, высоким потребительским статусом, а также жители Москвы.

В ходе опроса 37% респондентов согласились с тем, что группа молодых людей, прозванных "приморскими партизанами" или "мстителями", - "это преступники и бандиты", 34% считают их людьми, "доведенными до крайности произволом и беспределом милиции", а 13% назвали эту группу "народными мстителями, сознательно выступившими против коррумпированной власти".

55% респондентов уверены, что этот случай объясняет и демонстрирует крайне негативное отношение населения России к милиции в целом, 35% полагают, что это "проявление местного экстремизма". На вопрос социологов, кого простому человеку сейчас следует в большей степени опасаться, 37% указали на подобных "народных мстителей", а 34% - на милицию (29% затруднились с выбором).