Обилие праздников в Петербурге поражает воображение. В самом деле, не успели с размахом отпраздновать День города, как пришло время размахивать "Алыми парусами", не успели закатиться "Алые паруса", взошел, как новое солнце, юбилей Царского Села.
Причем щедрость властей опять же поражает: взять хотя бы разгон облаков на "Алых парусах", обошедшийся в 24 миллиона рублей. Бьюсь об заклад, что нашлись люди – конечно, начисто лишенные воображения и чувства прекрасного, которые мелочно прикидывали, сколько же, например, можно построить на эти деньги детских садиков, вместо того чтобы под гневные вопли родителей уплотнять ими школы, и без того не роскошные. Представляю, как такой узкий подход огорчил бы городские власти, по-матерински ничего не жалеющие для детей, - если бы, конечно, чей-то подход, кроме собственного, их волновал.
А ведь находятся и другие люди, готовые очернять всеми любимые праздники. Вот, например, известный рок-музыкант и писатель Владимир Рекшан публично назвал "Алые паруса" абсолютным злом. Ему не понравилось обилие разбитых бутылок под ногами, толпы пьяных подростков в центре города и то, что на всех углах им из-под полы продавали алкогольные напитки. Что можно на это сказать? Продавцы алкоголя давно прячутся за ширмой "Алого паруса", а благоразумные горожане в эти дни давно сидят по домам или спасаются на дачах.
И, наконец, Царское Село-300. Вообще о природе юбилейной лихорадки можно рассуждать много. С практической стороны понятно, почему начальники так хватаются за юбилеи – под это дело можно выбить деньги и залатать то, что годами залатать не удавалось. Ну, и еще – не будем уточнять, на что. С непрактической стороны, когда золотой туман рассеивается, обнаруживаются новенькие фасады и пыльные задворки – а то и вообще отсутствие таковых. Потому что юбилей по-русски – это имперские фанфары и торжество вертикали над горизонталью.
Вот в Царском Селе открылись три парадных зала Александровского дворца, отреставрированные с иголочки, и три павильона, вот открылись выставки, вот отзвучал молебен, вот заиграли-запели фестивали, вот съехались почетные гости – 5 дней непрерывного праздника.
И реставрация, и фестивали – это прекрасно, но, кроме Царского Села, которого все-таки нет на карте, есть еще город Пушкин, вполне реальный. А в нем – вполне реальный Гостиный двор, тоже с обновленным фасадом, но рядом с ним вспух какой-то странный торговый павильон, разрешенный всеми Инстанциями. На вопрос – почему разрешен в охранной зоне, Инстанции огрызаются – мол, это там всегда стояло, это восстановленная часовня. Протрешь глаза – ни креста, ни купола, торговля в разгаре, вспомнишь известную миниатюру Хармса "Обман зрения", плюнешь и отойдешь.
А отойдя, упрешься в прелестные деревянные домики, которые и составляют очарование городка – немного таких провинциальных улочек осталось в России, дышащих покоем и стариной. Но мало кто знает, что за ширмой юбилейной шумихи их уже выставили на торги – то есть, скорее всего, их песенка спета. Приедет турист, раскатав губу на старый Пушкин – ан нет нигде старого Пушкина, стоит в центре новенький Гостиный двор с так называемой часовней сбоку (протрите глаза!), да на отшибе – пестрая клумба дворцов и парков. И все.
То есть вертикаль парадных объектов по-тихому стирает в порошок горизонталь объектов непарадных. Между прочим, Инстанции, видимо, те же, что выдают торговую точку за часовню, теперь решили все эти дела как бы "отмыть" в глазах мировой общественности. К 34-й сессии Комитета по всемирному наследию ЮНЕСКО уже готовится доклад с обоснованием изменения границ территории объекта ЮНЕСКО "Исторический центр Санкт-Петербурга". Что сие означает – не бином Ньютона: Инстанции говорят об исправлении ошибок и неточностей, допущенных еще при Собчаке, а на деле уже известно, что из состава объекта ЮНЕСКО предполагается выбросить весь исторический центр Царского Села, а заодно Отдельный парк и уникальный Таицкий водовод XVIII века с подземными галереями. Что выкинут в самом Петербурге – это будет другая история.
Но уже ясно, что за праздничной ширмой не скрыть ни толпы нетрезвых подростков под сенью Алых парусов, ни рядовую, но драгоценную застройку, сживаемую со света за спиной отдельно взятых блестящих дворцов. Так, вероятно, запах дурной кухни, где подгорело жаркое, фонарь под глазом лакея и заплаканное личико горничной выдавало когда-то случайному гостю изнанку жизни барского дома, чей хозяин был одет по последней парижской моде и хвастался современной сеялкой, ржавеющей в сарае.
Причем щедрость властей опять же поражает: взять хотя бы разгон облаков на "Алых парусах", обошедшийся в 24 миллиона рублей. Бьюсь об заклад, что нашлись люди – конечно, начисто лишенные воображения и чувства прекрасного, которые мелочно прикидывали, сколько же, например, можно построить на эти деньги детских садиков, вместо того чтобы под гневные вопли родителей уплотнять ими школы, и без того не роскошные. Представляю, как такой узкий подход огорчил бы городские власти, по-матерински ничего не жалеющие для детей, - если бы, конечно, чей-то подход, кроме собственного, их волновал.
А ведь находятся и другие люди, готовые очернять всеми любимые праздники. Вот, например, известный рок-музыкант и писатель Владимир Рекшан публично назвал "Алые паруса" абсолютным злом. Ему не понравилось обилие разбитых бутылок под ногами, толпы пьяных подростков в центре города и то, что на всех углах им из-под полы продавали алкогольные напитки. Что можно на это сказать? Продавцы алкоголя давно прячутся за ширмой "Алого паруса", а благоразумные горожане в эти дни давно сидят по домам или спасаются на дачах.
И, наконец, Царское Село-300. Вообще о природе юбилейной лихорадки можно рассуждать много. С практической стороны понятно, почему начальники так хватаются за юбилеи – под это дело можно выбить деньги и залатать то, что годами залатать не удавалось. Ну, и еще – не будем уточнять, на что. С непрактической стороны, когда золотой туман рассеивается, обнаруживаются новенькие фасады и пыльные задворки – а то и вообще отсутствие таковых. Потому что юбилей по-русски – это имперские фанфары и торжество вертикали над горизонталью.
Вот в Царском Селе открылись три парадных зала Александровского дворца, отреставрированные с иголочки, и три павильона, вот открылись выставки, вот отзвучал молебен, вот заиграли-запели фестивали, вот съехались почетные гости – 5 дней непрерывного праздника.
И реставрация, и фестивали – это прекрасно, но, кроме Царского Села, которого все-таки нет на карте, есть еще город Пушкин, вполне реальный. А в нем – вполне реальный Гостиный двор, тоже с обновленным фасадом, но рядом с ним вспух какой-то странный торговый павильон, разрешенный всеми Инстанциями. На вопрос – почему разрешен в охранной зоне, Инстанции огрызаются – мол, это там всегда стояло, это восстановленная часовня. Протрешь глаза – ни креста, ни купола, торговля в разгаре, вспомнишь известную миниатюру Хармса "Обман зрения", плюнешь и отойдешь.
А отойдя, упрешься в прелестные деревянные домики, которые и составляют очарование городка – немного таких провинциальных улочек осталось в России, дышащих покоем и стариной. Но мало кто знает, что за ширмой юбилейной шумихи их уже выставили на торги – то есть, скорее всего, их песенка спета. Приедет турист, раскатав губу на старый Пушкин – ан нет нигде старого Пушкина, стоит в центре новенький Гостиный двор с так называемой часовней сбоку (протрите глаза!), да на отшибе – пестрая клумба дворцов и парков. И все.
То есть вертикаль парадных объектов по-тихому стирает в порошок горизонталь объектов непарадных. Между прочим, Инстанции, видимо, те же, что выдают торговую точку за часовню, теперь решили все эти дела как бы "отмыть" в глазах мировой общественности. К 34-й сессии Комитета по всемирному наследию ЮНЕСКО уже готовится доклад с обоснованием изменения границ территории объекта ЮНЕСКО "Исторический центр Санкт-Петербурга". Что сие означает – не бином Ньютона: Инстанции говорят об исправлении ошибок и неточностей, допущенных еще при Собчаке, а на деле уже известно, что из состава объекта ЮНЕСКО предполагается выбросить весь исторический центр Царского Села, а заодно Отдельный парк и уникальный Таицкий водовод XVIII века с подземными галереями. Что выкинут в самом Петербурге – это будет другая история.
Но уже ясно, что за праздничной ширмой не скрыть ни толпы нетрезвых подростков под сенью Алых парусов, ни рядовую, но драгоценную застройку, сживаемую со света за спиной отдельно взятых блестящих дворцов. Так, вероятно, запах дурной кухни, где подгорело жаркое, фонарь под глазом лакея и заплаканное личико горничной выдавало когда-то случайному гостю изнанку жизни барского дома, чей хозяин был одет по последней парижской моде и хвастался современной сеялкой, ржавеющей в сарае.
