Ирина Лагунина: В Белграде вышла книга "Масло на воде" сербского профессора-историка Дубравки Стоянович, с подзаголовком "История сегодняшнего дня". Уважаемая не только в профессиональных, но и в кругах сербской интеллектуальной общественности, Дубравка Стоянович занимается сравнительной историей. Она доказывает тезис, что, исследуя историю, можно объяснить сегодняшние процессы и проблемы в стране. Мы подробно говорили об этом на прошлой неделе в среду. А часть ее книги "Масло на воде" посвящена анализу учебников истории в начальных и средних школах Сербии. С Дубравкой Стоянович продолжает разговор Айя Куге.
Айя Куге: С профессором Белградского университета Дубравкой Стоянович мы сегодня поговорим о том, почему для неё важен анализ учебников истории – можно ли из них узнать подлинные исторические факты, или лишь их интерпретацию, приспособленную к сиюминутным потребностям правящей в Сербии политической элиты.
Дубравка Стоянович: Анализом учебников истории я занимаюсь, начиная с девяностых годов потому, что они являются одним из индикаторов того, куда движется общество. Несмотря на то, что в этих учебниках описана история порой далёкого прошлого, например средний век, то что в них выделяется как главное, личности, которые провозглашаются героями или анти-героями, или исторический контекст, который рисуется вокруг – ясно говорит о потребностях сегодняшнего дня. История остаётся историей, однако то, что мы из неё выбираем, как её интерпретируем, говорит о нас сегодня, а не об истории. В наших учебниках истории ученикам навязывается желательная картина, желательный, всегда положительный стереотип сербов, как самого лучшего народа. Через школьные учебники власти посылают сигнал, в каком направлении они намерены развивать страну.
Айя Куге: Дети в Сербии учат историю по учебникам, которые созданы по заказу Министерства образования.
В течение последних двадцати лет в содержание учебников истории дважды вносились изменения. В начале 90-ых годов, когда бушевала война в Хорватии и Боснии, правящий в Сербии режим Слободана Милошевича приступил к ревизии прошлого – войну в Югославии необходимо было поставить в нужный политически и исторический контекст.
Дубравка Стоянович: Драматичной была ситуация в 90-ых годах. Тогда из истории было выброшено всё, что указывало на любое сотрудничество народов бывшей Югославии. Ранее идеализированная картина "братства и единства" народов была заменена совсем противоположный моделью, в которой история была представлена как непрерывный ряд конфликтов, особенно между сербским и хорватским народами. Значит: из истории были выбраны все те моменты, когда два народа конфликтовали, а другие – когда сотрудничали в культуре, экономике, промышленности, политике – из истории были вычеркнуты и забыты. Это нужно было, чтобы оправдать войну. Кстати, так история была подана во всех новых государствах - бывших республиках Югославии. Каждая из этих стран стремилась показать, что именно ее эксплуатировали все остальные народы, каждая из них создала свое, совершенно этноцентричное представление о мире. На таких учебниках выросло в Сербии, по меньшей мере, 10 поколений школьников, и это оставило длительные последствия для общества. Ведь тем детям, которые по таким учебникам учились в 1994 году, сейчас уже более 20 лет. Они должны бы были стать главной силой так называемой новой, европейской Сербии, но этого не произошло по той причине, что они выросли на очень проблематичном представлении об истории.
Айя Куге: Вторая ревизия истории, а вместе с ней и новые школьные учебники, последовала после разрушения режима Милошевича. Если старый режим ещё сидел на двух стульях – коммунизма и национализма – то пришедшая к власти идеологически очень разнородная сербская оппозиция выбрала антикоммунизм, утверждая, что Слободан Милошевич проиграл все войны потому, что был коммунистом.
Дубравка Стоянович: После перемены режима в 2000 году учебники истории были изменены. Как я уже сказала, учебники всегда являются первой жертвой каждой большой политической перемены – нужно приспособить прошлое к тому, что происходит сегодня. На этот раз основной целю было изменить историю Второй мировой войны. Учебники времён Милошевича ко Второй мировой войне относились противоречиво – то есть, к титовским партизанам тогда всё ещё существовало позитивное отношение, но постепенно в историю, хоть и с сохранением определённой дистанции, как положительные герои были введены и боровшиеся против партизан сербские четники. А с 2000 года партизаны стали "плохими", а четники – исключительно "хорошими". Если в учебниках и говорилось о преступлениях против гражданского населения, то утверждалось, что их совершали партизаны. Если были случаи коллаборационизма с фашистами – то их также приписывают партизанам. И на предательство всегда шли исключительно партизаны. Так в Сербии полностью было изменено толкование Второй мировой войны.
Айя Куге: Напомню, мы разговариваем с сербским историком Дубравкой Стоянович. Скажите, а как авторы школьных учебников истории справились с задачей компрометации победы титовских партизан во Второй мировой войне – ведь эта победа югославских коммунистов всегда была фундаментом их авторитета.
Дубравка Стоянович: Авторы учебников столкнулись с множеством серьезных проблем, как объяснить разные ситуации, которые свидетельствовали о противоположном, и поэтому из учебников многие факты истории просто были выпущены, или представлены очень странным образом. Например, битва на Неретве. Это была очень важная битва 1943 года, в которой тысячи югославских партизан через реку Неретву пытались пробиться из окружения и вывезти с собой много раненых. Четники находились на верху гор и вместе с итальянскими фашистами напали на партизан и раненных в долине. Такую ситуацию трудно представить как морально положительную для четников и негативную для партизан. Однако авторы учебника, по моему мнению, вышли из этого положения, причем абсолютно комичным образом. Итальянцев они и не упомянули, чтобы не было видно было, что четники шли на коллаборацию с фашистами. В учебниках написано: "четники стояли на верху горы, и перед ними стояла большая моральная дилемма, стрелять ли по партизанам и раненым". Следует запятая: "а партизаны никакой моральной дилеммы перед собой не ставили". На том и заканчивается рассказ про битву на Неретве, и не сказано даже, что после своей "моральной дилеммы" четники напали на партизан и раненых и эта битва, именно из-за её сути, имела мифологический характер в коммунистической Югославии.
Айя Куге: Правда, в Сербии течение последних почти десяти лет не было принято упоминать победителей Второй мировой войны. В 2004 году парламент принял закон, в соответствии с которым к антифашистским силам причисляются и сербские четники, забывая про их коллаборацию с фашистами. В 2005 году, на 60 годовщину победы над фашизмом лишь представители Сербии не присутствовали на траурной церемонии в Освенциме. На празднование 60 Дня победы в Москву была отправлена делегация на очень низком уровне.
Дубравка Стоянович: Это отношение сербских властей к истории ненормально. Власти после политических перемен в 2000 году поменяли названия около 800 улиц в Белграде, вычеркнув все коммунистическое прошлое, а вместе с ним и всю Вторую мировую войну. В Сербии убраны почти все памятники, напоминающие то время. Это время стерто из школьных учебников истории – последовательно проведено то, что называется ревизией прошлого. Однако с 2007 года я начала замечать определённые перемены, которые меня в начале очень смущали. Больше всего они касались того, что произошло 20 октября 1944 года. 20 октября в Белград вошли совместные силы югославских партизан и Красной армии. Этот день более 50 лет праздновался как день освобождения Белграда. Это был праздник, когда вручались главные награды столицы в разных областях творчества, когда все вспоминали освободителей. После 2000 года этот праздник был официально отменен, а несколько градоначальников подряд заявляли, что не готовы 20 октября возлагать цветы на могилы на мемориальном кладбище. Один из них сказал даже, что считает это событие русской оккупацией, а другой, что не нужно отмечать праздники, основанные на противоречивых исторических фактах. Так день освобождения Белграда был вычеркнут из ритуалов, и тем самым из коллективной памяти.
Айя Куге: Однако в последнее время что-то начинает меняться - сербское руководство снова вспоминает важные даты Второй мировой войны.
Дубравка Стоянович: 20 октября 2007 года на всей первой странице ежедневной газеты "Политика", пользующейся самым большим авторитетом в Сербии, была напечатана большая фотография освободителей Белграда, которые въезжают в город, а воодушевлённые граждане забрасывают их танки цветами. "Политика", кстати, не имеет обыкновения ставить такие большие фотографии, и стало видно, что происходит новый поворот, особенно по отношению к тому, что написано в учебниках истории: что четники были единственной положительной стороной во время войны. Я начала удивляться: что это происходит, меняется ли снова у нас история и почему? Однако мотив был очень прозрачным – Косово готовилось провозгласить свою независимость, и Сербии нужно было привлечь голос России в случае его отделения. Теперь отношение ко Второй мировой войне и Красной Армии резко начало меняться. Позже, перед визитом Дмитрия Медведева в Белград в 2009 году, посол России в Сербии очень демонстративно потребовал вернуть названия улиц с именами русских генералов, освободивших Белград. Потом государственные деятели начали посещать Кладбище освободителей Белграда и отмечать дату освобождения города и страны. Теперь, подлизываясь к Российской федерации, мы снова готовы полностью менять отношение ко Второй мировой войне и, вместе с тем, к очень серьёзному вопросу, каким является отношение к фашизму и антифашизму. Вот так у нас на интерпретацию истории могут влиять как внутренние, так и внешнеполитические причины.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским историком Дубравкой Стоянович.
Действительно, любопытно, что в последнее время в программах сербских национальных телеканалов почти ежедневно показывают старые югославские художественные фильмы о отважной борьбе титовских партизан с немецкими фашистами и их сообщниками – сербскими четниками и хорватскими усташами. А это полностью не соответствует той истории, которая преподаётся в школах в Сербии.
Айя Куге: С профессором Белградского университета Дубравкой Стоянович мы сегодня поговорим о том, почему для неё важен анализ учебников истории – можно ли из них узнать подлинные исторические факты, или лишь их интерпретацию, приспособленную к сиюминутным потребностям правящей в Сербии политической элиты.
Дубравка Стоянович: Анализом учебников истории я занимаюсь, начиная с девяностых годов потому, что они являются одним из индикаторов того, куда движется общество. Несмотря на то, что в этих учебниках описана история порой далёкого прошлого, например средний век, то что в них выделяется как главное, личности, которые провозглашаются героями или анти-героями, или исторический контекст, который рисуется вокруг – ясно говорит о потребностях сегодняшнего дня. История остаётся историей, однако то, что мы из неё выбираем, как её интерпретируем, говорит о нас сегодня, а не об истории. В наших учебниках истории ученикам навязывается желательная картина, желательный, всегда положительный стереотип сербов, как самого лучшего народа. Через школьные учебники власти посылают сигнал, в каком направлении они намерены развивать страну.
Айя Куге: Дети в Сербии учат историю по учебникам, которые созданы по заказу Министерства образования.
В течение последних двадцати лет в содержание учебников истории дважды вносились изменения. В начале 90-ых годов, когда бушевала война в Хорватии и Боснии, правящий в Сербии режим Слободана Милошевича приступил к ревизии прошлого – войну в Югославии необходимо было поставить в нужный политически и исторический контекст.
Дубравка Стоянович: Драматичной была ситуация в 90-ых годах. Тогда из истории было выброшено всё, что указывало на любое сотрудничество народов бывшей Югославии. Ранее идеализированная картина "братства и единства" народов была заменена совсем противоположный моделью, в которой история была представлена как непрерывный ряд конфликтов, особенно между сербским и хорватским народами. Значит: из истории были выбраны все те моменты, когда два народа конфликтовали, а другие – когда сотрудничали в культуре, экономике, промышленности, политике – из истории были вычеркнуты и забыты. Это нужно было, чтобы оправдать войну. Кстати, так история была подана во всех новых государствах - бывших республиках Югославии. Каждая из этих стран стремилась показать, что именно ее эксплуатировали все остальные народы, каждая из них создала свое, совершенно этноцентричное представление о мире. На таких учебниках выросло в Сербии, по меньшей мере, 10 поколений школьников, и это оставило длительные последствия для общества. Ведь тем детям, которые по таким учебникам учились в 1994 году, сейчас уже более 20 лет. Они должны бы были стать главной силой так называемой новой, европейской Сербии, но этого не произошло по той причине, что они выросли на очень проблематичном представлении об истории.
Айя Куге: Вторая ревизия истории, а вместе с ней и новые школьные учебники, последовала после разрушения режима Милошевича. Если старый режим ещё сидел на двух стульях – коммунизма и национализма – то пришедшая к власти идеологически очень разнородная сербская оппозиция выбрала антикоммунизм, утверждая, что Слободан Милошевич проиграл все войны потому, что был коммунистом.
Дубравка Стоянович: После перемены режима в 2000 году учебники истории были изменены. Как я уже сказала, учебники всегда являются первой жертвой каждой большой политической перемены – нужно приспособить прошлое к тому, что происходит сегодня. На этот раз основной целю было изменить историю Второй мировой войны. Учебники времён Милошевича ко Второй мировой войне относились противоречиво – то есть, к титовским партизанам тогда всё ещё существовало позитивное отношение, но постепенно в историю, хоть и с сохранением определённой дистанции, как положительные герои были введены и боровшиеся против партизан сербские четники. А с 2000 года партизаны стали "плохими", а четники – исключительно "хорошими". Если в учебниках и говорилось о преступлениях против гражданского населения, то утверждалось, что их совершали партизаны. Если были случаи коллаборационизма с фашистами – то их также приписывают партизанам. И на предательство всегда шли исключительно партизаны. Так в Сербии полностью было изменено толкование Второй мировой войны.
Айя Куге: Напомню, мы разговариваем с сербским историком Дубравкой Стоянович. Скажите, а как авторы школьных учебников истории справились с задачей компрометации победы титовских партизан во Второй мировой войне – ведь эта победа югославских коммунистов всегда была фундаментом их авторитета.
Дубравка Стоянович: Авторы учебников столкнулись с множеством серьезных проблем, как объяснить разные ситуации, которые свидетельствовали о противоположном, и поэтому из учебников многие факты истории просто были выпущены, или представлены очень странным образом. Например, битва на Неретве. Это была очень важная битва 1943 года, в которой тысячи югославских партизан через реку Неретву пытались пробиться из окружения и вывезти с собой много раненых. Четники находились на верху гор и вместе с итальянскими фашистами напали на партизан и раненных в долине. Такую ситуацию трудно представить как морально положительную для четников и негативную для партизан. Однако авторы учебника, по моему мнению, вышли из этого положения, причем абсолютно комичным образом. Итальянцев они и не упомянули, чтобы не было видно было, что четники шли на коллаборацию с фашистами. В учебниках написано: "четники стояли на верху горы, и перед ними стояла большая моральная дилемма, стрелять ли по партизанам и раненым". Следует запятая: "а партизаны никакой моральной дилеммы перед собой не ставили". На том и заканчивается рассказ про битву на Неретве, и не сказано даже, что после своей "моральной дилеммы" четники напали на партизан и раненых и эта битва, именно из-за её сути, имела мифологический характер в коммунистической Югославии.
Айя Куге: Правда, в Сербии течение последних почти десяти лет не было принято упоминать победителей Второй мировой войны. В 2004 году парламент принял закон, в соответствии с которым к антифашистским силам причисляются и сербские четники, забывая про их коллаборацию с фашистами. В 2005 году, на 60 годовщину победы над фашизмом лишь представители Сербии не присутствовали на траурной церемонии в Освенциме. На празднование 60 Дня победы в Москву была отправлена делегация на очень низком уровне.
Дубравка Стоянович: Это отношение сербских властей к истории ненормально. Власти после политических перемен в 2000 году поменяли названия около 800 улиц в Белграде, вычеркнув все коммунистическое прошлое, а вместе с ним и всю Вторую мировую войну. В Сербии убраны почти все памятники, напоминающие то время. Это время стерто из школьных учебников истории – последовательно проведено то, что называется ревизией прошлого. Однако с 2007 года я начала замечать определённые перемены, которые меня в начале очень смущали. Больше всего они касались того, что произошло 20 октября 1944 года. 20 октября в Белград вошли совместные силы югославских партизан и Красной армии. Этот день более 50 лет праздновался как день освобождения Белграда. Это был праздник, когда вручались главные награды столицы в разных областях творчества, когда все вспоминали освободителей. После 2000 года этот праздник был официально отменен, а несколько градоначальников подряд заявляли, что не готовы 20 октября возлагать цветы на могилы на мемориальном кладбище. Один из них сказал даже, что считает это событие русской оккупацией, а другой, что не нужно отмечать праздники, основанные на противоречивых исторических фактах. Так день освобождения Белграда был вычеркнут из ритуалов, и тем самым из коллективной памяти.
Айя Куге: Однако в последнее время что-то начинает меняться - сербское руководство снова вспоминает важные даты Второй мировой войны.
Дубравка Стоянович: 20 октября 2007 года на всей первой странице ежедневной газеты "Политика", пользующейся самым большим авторитетом в Сербии, была напечатана большая фотография освободителей Белграда, которые въезжают в город, а воодушевлённые граждане забрасывают их танки цветами. "Политика", кстати, не имеет обыкновения ставить такие большие фотографии, и стало видно, что происходит новый поворот, особенно по отношению к тому, что написано в учебниках истории: что четники были единственной положительной стороной во время войны. Я начала удивляться: что это происходит, меняется ли снова у нас история и почему? Однако мотив был очень прозрачным – Косово готовилось провозгласить свою независимость, и Сербии нужно было привлечь голос России в случае его отделения. Теперь отношение ко Второй мировой войне и Красной Армии резко начало меняться. Позже, перед визитом Дмитрия Медведева в Белград в 2009 году, посол России в Сербии очень демонстративно потребовал вернуть названия улиц с именами русских генералов, освободивших Белград. Потом государственные деятели начали посещать Кладбище освободителей Белграда и отмечать дату освобождения города и страны. Теперь, подлизываясь к Российской федерации, мы снова готовы полностью менять отношение ко Второй мировой войне и, вместе с тем, к очень серьёзному вопросу, каким является отношение к фашизму и антифашизму. Вот так у нас на интерпретацию истории могут влиять как внутренние, так и внешнеполитические причины.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским историком Дубравкой Стоянович.
Действительно, любопытно, что в последнее время в программах сербских национальных телеканалов почти ежедневно показывают старые югославские художественные фильмы о отважной борьбе титовских партизан с немецкими фашистами и их сообщниками – сербскими четниками и хорватскими усташами. А это полностью не соответствует той истории, которая преподаётся в школах в Сербии.
