Нужно ли создать Европейскую партию России?
Известный российско-американский историк и политолог Александр Янов прислал мне интереснейшую историко-философскую статью-исследование "Судьба оппозиции в России". Из 40 страниц я выбрал только практическое предложение и предлагаю его обсудить.
Вот что пишет Александр Янов:
1. Прежде всего, конечно, необходимо точно сформулировать задачу, способную убедить либеральных лидеров отложить на будущее бесконечные споры, связанные с "текущей политикой". Я предложил бы такую формулировку: предотвратить необратимое отставание России от современного мира. Или, что то же самое, деградацию страны и ее превращение в "больного человека Европы).
Курс, избранный президентом Путиным, начиная с 2003 года, уверенно вел Россию по пути деградации. Кампания президента Медведева за технологическую модернизацию страны с опорой на иностранный капитал и know how свидетельствует, что в высших эшелонах власти некоторая тревога по этому поводу и впрямь возникла. Беда в том, что медведевская кампания принципиально не изменила путинский курс.
2. Очевидно, что в таких экстраординарных обстоятельствах серьезно изменить ситуацию могло бы лишь появление на политической арене сильной либеральной оппозиции, способной предложить реальную – и убедительную, пусть пока что хоть для меньшинства – альтернативу путинскому курсу.
Процитирую декабриста Ивана Пущина: "Нас по справедливости сочли бы подлецами, если бы мы пропустили этот единственный случай. Пущинский "единственный случай", похоже, при дверях. Но вот парадокс: сильной либеральной оппозиции, которая могла бы его "не пропустить" практически нет. Ее строительство предстоит начинать, по сути, с нуля.
3. Отправной точкой такого строительства могло бы, представляется, послужить создание из обломков "Солидарности", "Яблока", Демократического выбора, СПС и других малых либеральных групп, включая, возможно, либералов из "Единой России", новой партии. Назвать ее следовало бы, наверное, без затей, но – в духе князя Святослава и его знаменитого "Иду на вы!" - Европейской партией России (ЕПР).
Само уже это название с порога отметало бы идею "особого пути" России (на которой зиждется курс на деградацию страны), открыто провозгласив вновь обретенную великую историческую цель – возвращение в Европу. Только такая сильная идея выделила бы ЕПР из привычной толпы политических животных, из года в год жующих одну и ту же унылую жвачку "текущей политики".
4. Время такой идеи, похоже, пришло. И дело не только в том, что откровенно затосковала невостребованная режимом интеллигенция. И не только в том, что бушевавшие адским летом 2010 в России пожары, очевидная беспомощность властей и заведомая неисполнимость розданных погорельцам обещаний серьезно подорвали миф об адекватности режима. И даже не в том, что в моих работах создана для этой идеи достаточно надежная теоретическая база. Дело еще и в том, что очень убедительно подтверждает ее даже сухая статистика.
Вот лишь один пример. В начале и середине 90-х годов Россия по большинству индикаторов находилась в лучшем стартовом положении, чем Румыния. В начале третьего тысячелетия, однако, обе страны пошли разными путями: Россия своим "особым", а Румыния приступила к переговорам о возвращении в Европу. И что же? Возвращение в Европу запустило процесс модернизации Румынии. Согласно тем же индикаторам, по которым она еще 1996 году отставала от России, процесс деградации, продолжающийся в России, в Румынии был повернут вспять.
Пример высветил неоспоримый факт: своей нарастающей деградацией обязана Россия не столько советскому прошлому или реформам Гайдара – еще 1996-м она опережала Румынию, – сколько именно путинскому курсу, воспроизводящему фундаменталистскую линию "древней истории", который Чаадаев заклеймил "моральным обособлением от Европы".
5. Есть шанс, что провозглашение такой исторической цели страны пробудит ото сна интеллигенцию – и в России и в Европе. Во всяком случае сделает неизбежным жесточайший интеллектуальный спор о роли России в Европе. Он неминуемо потребует мобилизации всех невостребованных сегодня интеллектуальных сил страны. Хотя бы потому, что подразумевает: России принадлежит в Европе место не на приставном стульчике, но в концерте великих держав континента. Просто по праву рождения.
6. Разумеется, пробуждение интеллигенции не может быть самоцелью: для победы на выборах его недостаточно. И потому уже на следующем шагу ЕПР должна была бы начать массовую кампанию борьбы за умы и сердца большинства, практически лишенного после брутальной "зачистки" политического поля России убедительной альтернативы путинскому курсу.
Первостепенно важно при этом не повторить ошибку радикалов, уверенных, что курс этот покоится лишь на телевизионной монополии, избирательных манипуляциях и спорадическом насилии. На самом деле, у Путина есть сильная – и популярная – идейная основа, без которой он не продержался бы и года. Речь все о том же "особом пути", мощной вековой традиции "ментального обособления от Европы".
Сегодняшней оппозиции предстояло бы сделать центральным пунктом своей кампании вопрос, адресованный большинству россиян: "нормальная жизнь" или сохранение архаической в современном мире полноты суверенитета? Нарастающая деградация страны, оправданием, которой как раз и служит идеология "суверенной демократии", неминуемо сделает "нормальную жизнь" все менее и менее возможной. Так что выбор этот должен будет выглядеть в глазах большинства поистине судьбоносным.
7. Но у режима большой опыт – и ресурсы – по части замалчивания и мистификации кампаний оппозиции. Незарегистрированная партия не может и мечтать о ресурсах, которыми располагает режим. Резонно поэтому, обратиться за помощью к помощи своего естественного союзника – Евросоюза. Почему бы не сделать кампанию ЕПР международной? Пусть в путинской России нет гласности, но в Европе-то она есть...
8. Тем более, что у европейцев есть свои резоны явить миру, и в первую очередь Восточной Европе, однажды уже побывавшей в чреве чудовища, лицо другой, европейской России, достаточно серьезной и компетентной, чтобы в один прекрасный день сменить у руля страны режим суверенной демократии. Доказать, что путинский курс не безальтернативен.
Если верить крупнейшему британскому историку Норману Дэвису, "включать или не включать Россию – центральная проблема Европы на протяжении последних пятисот лет".
И за все эти столетия никогда не была еще эта проблема так близка к разрешению, как сегодня, покуда способна европейская оппозиция России мобилизовать свои интеллектуальные и моральные ресурсы, чтобы повернуть вспять опасный процесс деградации ядерной сверхдержавы.
В известном смысле российская оппозиция оказалась сейчас в роли Петра. Так же, как в свое время Петру, ей нельзя опоздать. Слишком далеко зашел уже процесс превращения России в "больного человека Европы".
Таковы идеи Александра Янова. Давайте обсудим.
Александр Львович Янов к нам присоединится.
Известный российско-американский историк и политолог Александр Янов прислал мне интереснейшую историко-философскую статью-исследование "Судьба оппозиции в России". Из 40 страниц я выбрал только практическое предложение и предлагаю его обсудить.
Вот что пишет Александр Янов:
1. Прежде всего, конечно, необходимо точно сформулировать задачу, способную убедить либеральных лидеров отложить на будущее бесконечные споры, связанные с "текущей политикой". Я предложил бы такую формулировку: предотвратить необратимое отставание России от современного мира. Или, что то же самое, деградацию страны и ее превращение в "больного человека Европы).
Курс, избранный президентом Путиным, начиная с 2003 года, уверенно вел Россию по пути деградации. Кампания президента Медведева за технологическую модернизацию страны с опорой на иностранный капитал и know how свидетельствует, что в высших эшелонах власти некоторая тревога по этому поводу и впрямь возникла. Беда в том, что медведевская кампания принципиально не изменила путинский курс.
2. Очевидно, что в таких экстраординарных обстоятельствах серьезно изменить ситуацию могло бы лишь появление на политической арене сильной либеральной оппозиции, способной предложить реальную – и убедительную, пусть пока что хоть для меньшинства – альтернативу путинскому курсу.
Процитирую декабриста Ивана Пущина: "Нас по справедливости сочли бы подлецами, если бы мы пропустили этот единственный случай. Пущинский "единственный случай", похоже, при дверях. Но вот парадокс: сильной либеральной оппозиции, которая могла бы его "не пропустить" практически нет. Ее строительство предстоит начинать, по сути, с нуля.
3. Отправной точкой такого строительства могло бы, представляется, послужить создание из обломков "Солидарности", "Яблока", Демократического выбора, СПС и других малых либеральных групп, включая, возможно, либералов из "Единой России", новой партии. Назвать ее следовало бы, наверное, без затей, но – в духе князя Святослава и его знаменитого "Иду на вы!" - Европейской партией России (ЕПР).
Само уже это название с порога отметало бы идею "особого пути" России (на которой зиждется курс на деградацию страны), открыто провозгласив вновь обретенную великую историческую цель – возвращение в Европу. Только такая сильная идея выделила бы ЕПР из привычной толпы политических животных, из года в год жующих одну и ту же унылую жвачку "текущей политики".
4. Время такой идеи, похоже, пришло. И дело не только в том, что откровенно затосковала невостребованная режимом интеллигенция. И не только в том, что бушевавшие адским летом 2010 в России пожары, очевидная беспомощность властей и заведомая неисполнимость розданных погорельцам обещаний серьезно подорвали миф об адекватности режима. И даже не в том, что в моих работах создана для этой идеи достаточно надежная теоретическая база. Дело еще и в том, что очень убедительно подтверждает ее даже сухая статистика.
Вот лишь один пример. В начале и середине 90-х годов Россия по большинству индикаторов находилась в лучшем стартовом положении, чем Румыния. В начале третьего тысячелетия, однако, обе страны пошли разными путями: Россия своим "особым", а Румыния приступила к переговорам о возвращении в Европу. И что же? Возвращение в Европу запустило процесс модернизации Румынии. Согласно тем же индикаторам, по которым она еще 1996 году отставала от России, процесс деградации, продолжающийся в России, в Румынии был повернут вспять.
Пример высветил неоспоримый факт: своей нарастающей деградацией обязана Россия не столько советскому прошлому или реформам Гайдара – еще 1996-м она опережала Румынию, – сколько именно путинскому курсу, воспроизводящему фундаменталистскую линию "древней истории", который Чаадаев заклеймил "моральным обособлением от Европы".
5. Есть шанс, что провозглашение такой исторической цели страны пробудит ото сна интеллигенцию – и в России и в Европе. Во всяком случае сделает неизбежным жесточайший интеллектуальный спор о роли России в Европе. Он неминуемо потребует мобилизации всех невостребованных сегодня интеллектуальных сил страны. Хотя бы потому, что подразумевает: России принадлежит в Европе место не на приставном стульчике, но в концерте великих держав континента. Просто по праву рождения.
6. Разумеется, пробуждение интеллигенции не может быть самоцелью: для победы на выборах его недостаточно. И потому уже на следующем шагу ЕПР должна была бы начать массовую кампанию борьбы за умы и сердца большинства, практически лишенного после брутальной "зачистки" политического поля России убедительной альтернативы путинскому курсу.
Первостепенно важно при этом не повторить ошибку радикалов, уверенных, что курс этот покоится лишь на телевизионной монополии, избирательных манипуляциях и спорадическом насилии. На самом деле, у Путина есть сильная – и популярная – идейная основа, без которой он не продержался бы и года. Речь все о том же "особом пути", мощной вековой традиции "ментального обособления от Европы".
Сегодняшней оппозиции предстояло бы сделать центральным пунктом своей кампании вопрос, адресованный большинству россиян: "нормальная жизнь" или сохранение архаической в современном мире полноты суверенитета? Нарастающая деградация страны, оправданием, которой как раз и служит идеология "суверенной демократии", неминуемо сделает "нормальную жизнь" все менее и менее возможной. Так что выбор этот должен будет выглядеть в глазах большинства поистине судьбоносным.
7. Но у режима большой опыт – и ресурсы – по части замалчивания и мистификации кампаний оппозиции. Незарегистрированная партия не может и мечтать о ресурсах, которыми располагает режим. Резонно поэтому, обратиться за помощью к помощи своего естественного союзника – Евросоюза. Почему бы не сделать кампанию ЕПР международной? Пусть в путинской России нет гласности, но в Европе-то она есть...
8. Тем более, что у европейцев есть свои резоны явить миру, и в первую очередь Восточной Европе, однажды уже побывавшей в чреве чудовища, лицо другой, европейской России, достаточно серьезной и компетентной, чтобы в один прекрасный день сменить у руля страны режим суверенной демократии. Доказать, что путинский курс не безальтернативен.
Если верить крупнейшему британскому историку Норману Дэвису, "включать или не включать Россию – центральная проблема Европы на протяжении последних пятисот лет".
И за все эти столетия никогда не была еще эта проблема так близка к разрешению, как сегодня, покуда способна европейская оппозиция России мобилизовать свои интеллектуальные и моральные ресурсы, чтобы повернуть вспять опасный процесс деградации ядерной сверхдержавы.
В известном смысле российская оппозиция оказалась сейчас в роли Петра. Так же, как в свое время Петру, ей нельзя опоздать. Слишком далеко зашел уже процесс превращения России в "больного человека Европы".
Таковы идеи Александра Янова. Давайте обсудим.
Александр Львович Янов к нам присоединится.
