Кирилл Кобрин: Итак, сербская тема. Обозреватели в Сербии все чаще предупреждают о возможности разрастания нового межэтнического конфликта. Речь идет о Санджаке, области на юго-западе Сербии, которая официально называется Рашская область. Там проживает большинство мусульманского населения страны – около ста сорока тысяч человек. Некоторые местные активисты добиваются создания на территории Санджака национальной автономии бошняков. В бывшей Югославии существовала национальность "мусульманин" (самоназвание исламизированных во время многовекового турецкого господства славян), а теперь представители этого народа называют себя бошняками, подчеркивая свое боснийское происхождение. Насколько серьезен конфликт в Санджаке, грозит ли он новой дестабилизацией Сербии? Из Белграда сообщает корреспондент РС Айя Куге.
Айя Куге: Ситуация в Санджаке напряженная. В административном центре области Нови Пазар все чаще проходят уличные протесты и столкновения мусульманского населения с полицией. Недавно там сожгли флаг Сербии. В начале сентября тысяча человек вышли на улицы с лозунгами "Нови Пазар – не Сербия". Бошняки пытались предотвратить начало стройки детского сада на участке, которое они считают принадлежащим не государству, а исламской общине. Демонстранты забросали полицейских камнями, была слышна стрельба – в результате в больницу попали четверо полицейских. На минувшей неделе, после того как на чемпионате мира по по баскетболу сборная Сербии проиграла команде Турции, мусульманская молодежь Нови Пазара шумно праздновала победу турков, размахивая флагами Турции. Многие наблюдатели действительно опасаются, что ситуация в Санджаке выйдет из-под контроля Белграда. В чем суть конфликтов в Санджаке? Собеседница РС – правозащитница, директор неправительственной организации "Урабан-ин" из города Нови Пазар Аида Чорович.
Аида Чорович: Есть несколько причин конфликта, который длится не месяц-два, а многие годы. Начало конфликта относится к 1990-тым годам и распаду Югославии. Санджак был областью, ранее разделенной между тремя югославскими республиками – Сербией, Боснией и Черногорией. Мы практически живем на границах и с началом войны в Боснии попали в прямое военное окружение. Потом последовал вооруженный конфликт в Косове, потом - отделение Черногории. Все это практически происходило в нашем дворе, сильно влияя на нашу жизнь. Санджак во время режима Милошевича пережил очень бурное. В 1992 году мой город Нови Пазар был окружен танками югославской армии. Ситуация была неспокойной, может быть существовала угроза, что армия сравняет город с землей. В пограничных районах Санджака происходили похищения и убийства.
Айя Куге: Десять лет назад, когда был сломлен режим Слободана Милошевича, мусульманское население Санджака энергично поддерживало новые власти.
Аида Чорович: Когда произошли демократические перемены, мы, бошняки, ожидали, по меньшей мере, что кто то извинится, скажет: "Да, была одна страшная политика, которая стоила жизни и многим сербам, но и вас, меньшинство, мы не смогли защитить, простите нас!" Но этого не произошло. И сегодня радикально ориентированные сербы не позволяют нам воздвигнуть памятник пострадавшим в Санджаке бошнякам. Все это болезни, корни которых уходят в 90-е годы. После перемен 2000 года новые власти в Сербии обещали нашему краю разные инвестиции, утверждали, что Санджак не останется хронически неразвитой глубинкой. Говорили: сделаем все, чтобы Санджак стал мостом между Сербией, Боснией и Черногорией. Однако, это были лишь предвыборные обещания. Государство ничего не сделало, чтобы помочь текстильным фабрикам в Нови Пазаре – все они закрыты, а когда-то город считался чудом югославской текстильной промышленности. Люди брошены на произвол судьбы. Эта ситуация дает возможность для разных манипуляций, превращает Санджак в политически нестабильный район.
Айя Куге: Ранее в Санджаке случались жесткие столкновения между сторонниками двух исламских, друг друга не признающих, организаций: Сербским исламским сообществом со штаб-квартирой в Белграде и созданным в Нови Пазаре три года назад подчиняющемся духовному управлению мусульман в Сараеве Исламским сообществом Сербии. Конфликты, даже вооружённые, случались и между сторонниками двух главных, разделяющих мусульманских избирателей, политических партий в Санджаке. Теперь, когда лидеры обеих партий примирились и стали министрами в правительстве Сербии, политическая ситуация усложнилась и кажется, что ситуацией управляет религиозный лидер, муфтий Муамер Зукорлич. Почему?
Аида Чорович: Произошла политическая перегруппировка. Два главных политических лидера стали министрами в Белграде. Расим Ляич своей партией уже давно управляет из Белграда. Сулейман Углянин, который еще два года назад считался бесспорным правителем Санджака, также все реже появляется у нас. Политическое пространство Санджака опустело, и естественно, возникла потребность в новых лидерах и новых политических программах. Муфтий Зукорлич, человек очень амбициозный, претендует на роль не только религиозного, но и политического лидера. Чтобы привлечь к себе внимание, он не слишком стесняется в применении средств и в последнее время уже грозит автономией Санджака. Я опасаюсь, что Зукорлич время от времени будет организовать инциденты, чтобы Белград рассматривал его как единственного партнера на переговорах.
Айя Куге: Напомню, мы беседуем с правозащитницей из Санджака Аидой Чорович. Мусульманская молодежь в Нови Пазаре отметила победу турецких баскетболистов под иностранными флагами, ясно показывая, что Сербию она своей родиной не признает. Во время уличных протестах за исламским духовенством в первых рядах идет именно молодёжь. Кто они?
Аида Чорович: Главным образом, это молодые люди, которые недовольны ситуацией, которые не нашли себя в жизни – они или не работают, или работают за гроши время от времени. В такой ситуации появляется духовный лидер, который постоянно утверждает: Сербия - не наша страна. Если он использует воинственную риторику, словно в начале войны 90-тых, то обычные люди вспоминают о страданиях тех лет. Поэтому не нужно удивляться тому, что происходит в Санджаке. Есть и другой важный момент: я ожидала ответной реакции местных сербов, но она отсутствовала. Сербы в данном случае проявили большую политическую зрелость, поняли, что муфтий Зукорлич желает толкнуть Санджак к межэтническому конфликту.
Айя Куге: В социологическом исследовании вашей организации "Урбан-ин", проведенном в Санджаке, было установлено, что мусульманская молодежь неохотно путешествует по Сербии, не чувствует себя свободно в Белграде. Многие, кстати, не называют в Белграде своих настоящих имен, притворясь что имена у них сербские. Присутствует ли в Сербии исламофобия?
Аида Чорович: Несомненно, что исламофобия присутствует, но она присутствует во всём мире. В Сербии она заметна в контексте войны в Боснии и Косове. Там большинство населения - мусульмане, а политики так формировали общественное мнение, чтобы конфликт воспринимался как столкновение сербов с мусульманами. Кстати, мусульмане в бывшей Югославии исповедуют очень демократичное толкование ислама, которое, к сожалению, вследствие войны стало радикальнее. А у нас большинство населения - люди малообразованные, которые не знают, что на самом деле представляет собой ислам. Проблема Санджака у нас часто преувеличивается, особенно после теракта 11 сентября 2001 года в Америке. Этим политики воспользовались, чтобы вселить страх в народ. Любой инцидент в Санджаке раздувается. И ранее были разные конфликты, но в этом году они привлекли даже международное внимание – именно поэтому, что они связанны с новой национальной волной, поднятой муфтием Зукорличем.
Айя Куге: Муамер Зукорлич заявил, что Сербия против мусульман проводит политику геноцида, и если ситуация не изменится, то Белград столкнется в Санджаке с сильным пожаром. Муфтий призывает к размещению в Санджаке международных наблюдателей, утверждая, что атмосфера в области, по вине сербских властей, похожа на ту, что была перед войной в Боснии и Косове.
Аида Чорович: Муфтий Зукорлич, к счастью, остается политическим дилетантом. Он пользуется воинственной риторикой, но времена изменились. После начала войны в Югославии прошло уже два десятилетия; все помнят, к чему подобные слова привели. Санджак не похож га Косово. Косовские албанцы никогда не скрывали, что их цель – жить самостоятельно, иметь независимое государство. К тому же, их во много раз больше, чем мусульман- бошняков в Санджаке. Албанская диаспора на Западе многочисленна и богата. Всего этого нет у жителей Санджака – мы не богаты, нас мало, у нашей национальной элиты небольшой потенциал. Если бы нам сейчас и предложили некую автономию, мы не знали бы, что с ней делать.
С Боснией Санджак имеет определённое сходство – риторика накануне войной там была очень похожа на нашу нынешнюю. Однако, когда началась война в Боснии, мы не знали, что нас ждет, не знали, сколь велики окажутся жертвы. Мне кажется, что сегодня наши люди не желают новых военных конфликтов. И в Сербии настроения изменились. Начался даже этап примирения с Косовом; ни Европейский союз, ни мы сами не позволим, чтобы в стране возник новый очаг кризиса.
Айя Куге: Ситуация в Санджаке напряженная. В административном центре области Нови Пазар все чаще проходят уличные протесты и столкновения мусульманского населения с полицией. Недавно там сожгли флаг Сербии. В начале сентября тысяча человек вышли на улицы с лозунгами "Нови Пазар – не Сербия". Бошняки пытались предотвратить начало стройки детского сада на участке, которое они считают принадлежащим не государству, а исламской общине. Демонстранты забросали полицейских камнями, была слышна стрельба – в результате в больницу попали четверо полицейских. На минувшей неделе, после того как на чемпионате мира по по баскетболу сборная Сербии проиграла команде Турции, мусульманская молодежь Нови Пазара шумно праздновала победу турков, размахивая флагами Турции. Многие наблюдатели действительно опасаются, что ситуация в Санджаке выйдет из-под контроля Белграда. В чем суть конфликтов в Санджаке? Собеседница РС – правозащитница, директор неправительственной организации "Урабан-ин" из города Нови Пазар Аида Чорович.
Аида Чорович: Есть несколько причин конфликта, который длится не месяц-два, а многие годы. Начало конфликта относится к 1990-тым годам и распаду Югославии. Санджак был областью, ранее разделенной между тремя югославскими республиками – Сербией, Боснией и Черногорией. Мы практически живем на границах и с началом войны в Боснии попали в прямое военное окружение. Потом последовал вооруженный конфликт в Косове, потом - отделение Черногории. Все это практически происходило в нашем дворе, сильно влияя на нашу жизнь. Санджак во время режима Милошевича пережил очень бурное. В 1992 году мой город Нови Пазар был окружен танками югославской армии. Ситуация была неспокойной, может быть существовала угроза, что армия сравняет город с землей. В пограничных районах Санджака происходили похищения и убийства.
Айя Куге: Десять лет назад, когда был сломлен режим Слободана Милошевича, мусульманское население Санджака энергично поддерживало новые власти.
Аида Чорович: Когда произошли демократические перемены, мы, бошняки, ожидали, по меньшей мере, что кто то извинится, скажет: "Да, была одна страшная политика, которая стоила жизни и многим сербам, но и вас, меньшинство, мы не смогли защитить, простите нас!" Но этого не произошло. И сегодня радикально ориентированные сербы не позволяют нам воздвигнуть памятник пострадавшим в Санджаке бошнякам. Все это болезни, корни которых уходят в 90-е годы. После перемен 2000 года новые власти в Сербии обещали нашему краю разные инвестиции, утверждали, что Санджак не останется хронически неразвитой глубинкой. Говорили: сделаем все, чтобы Санджак стал мостом между Сербией, Боснией и Черногорией. Однако, это были лишь предвыборные обещания. Государство ничего не сделало, чтобы помочь текстильным фабрикам в Нови Пазаре – все они закрыты, а когда-то город считался чудом югославской текстильной промышленности. Люди брошены на произвол судьбы. Эта ситуация дает возможность для разных манипуляций, превращает Санджак в политически нестабильный район.
Айя Куге: Ранее в Санджаке случались жесткие столкновения между сторонниками двух исламских, друг друга не признающих, организаций: Сербским исламским сообществом со штаб-квартирой в Белграде и созданным в Нови Пазаре три года назад подчиняющемся духовному управлению мусульман в Сараеве Исламским сообществом Сербии. Конфликты, даже вооружённые, случались и между сторонниками двух главных, разделяющих мусульманских избирателей, политических партий в Санджаке. Теперь, когда лидеры обеих партий примирились и стали министрами в правительстве Сербии, политическая ситуация усложнилась и кажется, что ситуацией управляет религиозный лидер, муфтий Муамер Зукорлич. Почему?
Аида Чорович: Произошла политическая перегруппировка. Два главных политических лидера стали министрами в Белграде. Расим Ляич своей партией уже давно управляет из Белграда. Сулейман Углянин, который еще два года назад считался бесспорным правителем Санджака, также все реже появляется у нас. Политическое пространство Санджака опустело, и естественно, возникла потребность в новых лидерах и новых политических программах. Муфтий Зукорлич, человек очень амбициозный, претендует на роль не только религиозного, но и политического лидера. Чтобы привлечь к себе внимание, он не слишком стесняется в применении средств и в последнее время уже грозит автономией Санджака. Я опасаюсь, что Зукорлич время от времени будет организовать инциденты, чтобы Белград рассматривал его как единственного партнера на переговорах.
Айя Куге: Напомню, мы беседуем с правозащитницей из Санджака Аидой Чорович. Мусульманская молодежь в Нови Пазаре отметила победу турецких баскетболистов под иностранными флагами, ясно показывая, что Сербию она своей родиной не признает. Во время уличных протестах за исламским духовенством в первых рядах идет именно молодёжь. Кто они?
Аида Чорович: Главным образом, это молодые люди, которые недовольны ситуацией, которые не нашли себя в жизни – они или не работают, или работают за гроши время от времени. В такой ситуации появляется духовный лидер, который постоянно утверждает: Сербия - не наша страна. Если он использует воинственную риторику, словно в начале войны 90-тых, то обычные люди вспоминают о страданиях тех лет. Поэтому не нужно удивляться тому, что происходит в Санджаке. Есть и другой важный момент: я ожидала ответной реакции местных сербов, но она отсутствовала. Сербы в данном случае проявили большую политическую зрелость, поняли, что муфтий Зукорлич желает толкнуть Санджак к межэтническому конфликту.
Айя Куге: В социологическом исследовании вашей организации "Урбан-ин", проведенном в Санджаке, было установлено, что мусульманская молодежь неохотно путешествует по Сербии, не чувствует себя свободно в Белграде. Многие, кстати, не называют в Белграде своих настоящих имен, притворясь что имена у них сербские. Присутствует ли в Сербии исламофобия?
Аида Чорович: Несомненно, что исламофобия присутствует, но она присутствует во всём мире. В Сербии она заметна в контексте войны в Боснии и Косове. Там большинство населения - мусульмане, а политики так формировали общественное мнение, чтобы конфликт воспринимался как столкновение сербов с мусульманами. Кстати, мусульмане в бывшей Югославии исповедуют очень демократичное толкование ислама, которое, к сожалению, вследствие войны стало радикальнее. А у нас большинство населения - люди малообразованные, которые не знают, что на самом деле представляет собой ислам. Проблема Санджака у нас часто преувеличивается, особенно после теракта 11 сентября 2001 года в Америке. Этим политики воспользовались, чтобы вселить страх в народ. Любой инцидент в Санджаке раздувается. И ранее были разные конфликты, но в этом году они привлекли даже международное внимание – именно поэтому, что они связанны с новой национальной волной, поднятой муфтием Зукорличем.
Айя Куге: Муамер Зукорлич заявил, что Сербия против мусульман проводит политику геноцида, и если ситуация не изменится, то Белград столкнется в Санджаке с сильным пожаром. Муфтий призывает к размещению в Санджаке международных наблюдателей, утверждая, что атмосфера в области, по вине сербских властей, похожа на ту, что была перед войной в Боснии и Косове.
Аида Чорович: Муфтий Зукорлич, к счастью, остается политическим дилетантом. Он пользуется воинственной риторикой, но времена изменились. После начала войны в Югославии прошло уже два десятилетия; все помнят, к чему подобные слова привели. Санджак не похож га Косово. Косовские албанцы никогда не скрывали, что их цель – жить самостоятельно, иметь независимое государство. К тому же, их во много раз больше, чем мусульман- бошняков в Санджаке. Албанская диаспора на Западе многочисленна и богата. Всего этого нет у жителей Санджака – мы не богаты, нас мало, у нашей национальной элиты небольшой потенциал. Если бы нам сейчас и предложили некую автономию, мы не знали бы, что с ней делать.
С Боснией Санджак имеет определённое сходство – риторика накануне войной там была очень похожа на нашу нынешнюю. Однако, когда началась война в Боснии, мы не знали, что нас ждет, не знали, сколь велики окажутся жертвы. Мне кажется, что сегодня наши люди не желают новых военных конфликтов. И в Сербии настроения изменились. Начался даже этап примирения с Косовом; ни Европейский союз, ни мы сами не позволим, чтобы в стране возник новый очаг кризиса.
