Люди со свечами, собравшиеся на улицах украинских городов в десятую годовщину исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе, – это скорбный символ журналистики на постсоветском пространстве.
Казалось бы, за 10 лет можно было бы все узнать об этом преступлении, не только имена убийц, не только о том, как было совершено убийство, но и почему оно было совершено. Но как раз накануне 10-летия со дня исчезновении Георгия Гонгадзе Генеральная прокуратура сообщила: заказчиком убийства является в свою очередь покончивший жизнь самоубийством 5 лет назад бывший министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко. Наблюдатели еще в дни, когда стало известно о смерти Кравченко, говорили: именно его и назовут заказчиком убийства Георгия Гонгадзе, назовут, чтобы больше ни у кого не возникало никаких вопросов относительно преступления, чтобы те влиятельные люди или силы, которые могут быть причастны к этой трагедии, чувствовали себя спокойно, и чтобы никто не задавал им лишних вопросов.
Собственно, такие символы, как Георгий Гонгадзе, есть в каждой бывшей советской республике. В России это Анна Политковская. Кто скажет с уверенностью, что убийство одной из самых известных в мире российских журналисток, автора резонансных расследований, действительно раскрыто, что мы действительно знаем, кто был заказчиком убийства журналистки? А вот теперь в Белоруссии – самоубийство основателя портала "Хартия-97" Олега Бебенина. Я не сомневаюсь, что белорусская власть проведет расследование, докажет, что речь шла о самоубийстве по тем или иным причинам, но только власти никто не поверит. Не поверит еще и потому, что известно отвращение постсоветских властей к любой объективной, независимой информации. Именно поэтому такие журналисты, как Георгий Гонгадзе, Анна Политковская, или Олег Бебенин, постоянно находятся в группе риска. Именно поэтому тот, кто пытается приоткрыть обществу завесу над тем, что происходит с властью или хотя бы пытается быть объективным, честным по отношению к этой власти, тоже находится в группе риска.
Власть считает журналистику обслугой. Когда нужно, журналистика поет ей дифирамбы, когда не нужно, – ее спускают с цепи на очередного политического конкурента, чтобы потом вновь загнать в будку, заставив петь дифирамбы этому самому конкуренту. А на самом деле свободная журналистика – это то, что дает обществу понимание происходящего, и прежде всего понимание недостатков власти, чтобы это общество могло избрать себе власть куда более честную, куда более справедливую, куда более готовую служить людям, а не самой себе. Это, собственно, то, чем занимались Георгий Гонгадзе, Анна Политковская, Олег Бебенин и десятки, сотни их коллег. Они погибли по вине самого строя, построенного на постсоветском пространстве после краха социализма, строя, в котором не является ничем удивительным, что несколько рядов ОМОНа охраняют больницу, в которой оперируют криминального авторитета. Потому что все прекрасно понимают: криминальный авторитет – это хозяин жизни, это тот, за счет кого содержится вся многомиллионная армия людей называющих себя слугами народа. А журналист – это обслуга этих слуг, и не ему решать, что рассказывать.
Казалось бы, за 10 лет можно было бы все узнать об этом преступлении, не только имена убийц, не только о том, как было совершено убийство, но и почему оно было совершено. Но как раз накануне 10-летия со дня исчезновении Георгия Гонгадзе Генеральная прокуратура сообщила: заказчиком убийства является в свою очередь покончивший жизнь самоубийством 5 лет назад бывший министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко. Наблюдатели еще в дни, когда стало известно о смерти Кравченко, говорили: именно его и назовут заказчиком убийства Георгия Гонгадзе, назовут, чтобы больше ни у кого не возникало никаких вопросов относительно преступления, чтобы те влиятельные люди или силы, которые могут быть причастны к этой трагедии, чувствовали себя спокойно, и чтобы никто не задавал им лишних вопросов.
Свободная журналистика – это то, что дает обществу понимание происходящего, и прежде всего понимание недостатков власти
Собственно, такие символы, как Георгий Гонгадзе, есть в каждой бывшей советской республике. В России это Анна Политковская. Кто скажет с уверенностью, что убийство одной из самых известных в мире российских журналисток, автора резонансных расследований, действительно раскрыто, что мы действительно знаем, кто был заказчиком убийства журналистки? А вот теперь в Белоруссии – самоубийство основателя портала "Хартия-97" Олега Бебенина. Я не сомневаюсь, что белорусская власть проведет расследование, докажет, что речь шла о самоубийстве по тем или иным причинам, но только власти никто не поверит. Не поверит еще и потому, что известно отвращение постсоветских властей к любой объективной, независимой информации. Именно поэтому такие журналисты, как Георгий Гонгадзе, Анна Политковская, или Олег Бебенин, постоянно находятся в группе риска. Именно поэтому тот, кто пытается приоткрыть обществу завесу над тем, что происходит с властью или хотя бы пытается быть объективным, честным по отношению к этой власти, тоже находится в группе риска.
Власть считает журналистику обслугой. Когда нужно, журналистика поет ей дифирамбы, когда не нужно, – ее спускают с цепи на очередного политического конкурента, чтобы потом вновь загнать в будку, заставив петь дифирамбы этому самому конкуренту. А на самом деле свободная журналистика – это то, что дает обществу понимание происходящего, и прежде всего понимание недостатков власти, чтобы это общество могло избрать себе власть куда более честную, куда более справедливую, куда более готовую служить людям, а не самой себе. Это, собственно, то, чем занимались Георгий Гонгадзе, Анна Политковская, Олег Бебенин и десятки, сотни их коллег. Они погибли по вине самого строя, построенного на постсоветском пространстве после краха социализма, строя, в котором не является ничем удивительным, что несколько рядов ОМОНа охраняют больницу, в которой оперируют криминального авторитета. Потому что все прекрасно понимают: криминальный авторитет – это хозяин жизни, это тот, за счет кого содержится вся многомиллионная армия людей называющих себя слугами народа. А журналист – это обслуга этих слуг, и не ему решать, что рассказывать.
