Кирилл Кобрин: В завершение программы – очередная беседа о регионах России, подготовленная журналистом Игорем Яковенко. На этот раз, речь пойдет об Удмуртии. Гости программы Наталья Зубаревич и политолог Александр Кынев. Но прежде всего несколько слов о самой Удмуртии. Как станет ясно из последующего разговора, основным ресурсом республики является нефть. По официальным данным, разведанные промышленные запасы нефти составляют приблизительно 300 миллионов тонн при ежегодной добыче в 10 миллионов. Число месторождений нефти 114, из них 72 находятся в разработке, а 32 подготовлены для промышленного освоения. Теперь несколько слов о том, что в России называется "человеческим ресурсом". Удмуртия – республика многонациональная, здесь представлены более ста народов. Тут есть и удмурдские, и русские деревни, на юге марийские и чувашские. Живут в Удмуртии и татары, и бесермяне. Города многонациональные и этнический их состав перемешан. Вот после этой краткой справки мы переходим к обсуждению.
Игорь Яковенко: В прошлом году главой республики уже в пятый раз назначен Александр Волков. В пятый, потому что несколько раз он избирался, потом избирался президентом, потом иначе называлась его должность. Но тем не менее, на хозяйстве он уже 15 лет и будет, если ничего не случится, еще какое-то время править этим регионом. Наталья Васильевна, что за эти 15 лет произошло в экономике и социальной сфере Удмуртии?
Наталья Зубаревич: Тут тоже очень непростой случай. Но если про Мордовию я говорила, что это смесь слаборазвитости и депрессивности, то про Удмуртию я скажу, что это смесь очень тяжелой депрессивности и утекающего за пределы территории нефтяного богатства. Это настолько странное сочетание, что многие не верят в то, что, например, один год Удмуртия считалась регионом, который донор, не получает дотаций. Так у нас рассчитываются все эти трансферты, исходя из цены на нефть. В Удмуртии добывается 12 миллионов тонн нефти и, казалось бы, они должны жить неплохо, потому что столько же примерно добывается в Томской области, в Самарской и далее. Но проблема в том, что эта нефть никогда не давала больших доходов, это статистические доходы, не проживающие на территории республики. И тогда, когда это были кусочки СЕДАНКО и других компаний, и тогда, когда забрал Гуцериев в виде "Роснефти". Просто разница в том, что "Роснефть" делала хотя бы публичные проекты, в основном храмы строила на территории Удмуртии. Ни теперь, когда это вот сейчас подвешенная собственность, которая, видимо, опять вернется Гуцериеву, ее очень делили "Роснефть". А база Удмуртии такая тяжелая индустриальная и военно-промышленная. И здесь никогда после 91 года здорово не было. Это очень тяжелый кусок экономики, он очень сильно влияет на психологию людей, потому что люди с таким оборонным сознанием, их очень много в Удмуртии. И перспектив у этого сектора, увы, не так много. Иногда попадают иностранные заказы, иногда чуть лучше финансирование государственное, но в целом становится понятно, что это уходящая натура.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, существует ли в Удмуртии политическая оппозиция? Потому что в свое время единовластию Волкова мешал сильно Ижевск, его руководство. Насколько Волков сегодня контролирует Ижевск, например?
Александр Кынев: Ситуацию он контролирует. Регион действительно бурный политической жизнью. И Волков никогда не имел в регионе большой популярности, он всегда был мастером интриги. Фамилия говорящая, действительно он всегда держался за власть волчьей хваткой. И все в регионе знают пример о том, что у него были большие проблемы со здоровьем, много лет ходили слухи, что вот-вот Волков покинет пост. Тем не менее, мы видим, что он совершенно энергично замечательно регионом руководит и уходить, судя по всему, не собирается. Так что это показатель натуры, это показатель воли к жизни и воли к власти. А воля к власти у него действительно высока. Поэтому была борьба с муниципалитетами в регионе в 90 годы, в первую очередь с Ижевском, но не только. В этой борьбе он победил, повсеместно в регионе отменены выборы мэров, они сейчас избираются депутатами. И администрацию возглавляют сити-менеджерами. Выборы все больше и больше проходили под всеобщим контролем, и это на фоне очень сильного протеста, очень низких рейтингов главы.
Удмуртия известна тем, что там постоянно проходят многотысячные акции протеста в Ижевске, например, в основном это работники оборонных заводов, у которых очень большие социальные проблемы, там проблемы зарплаты, чего там только нет. Всегда были очень сложные отношения с аграрными элитами, особенно в этнических удмурдских районах, которые всегда пытались вести свою игру. Вообще в регионе в этом смысле эффект масштаба, регион не такой маленький по населению, по площади, всегда была конкуренция между выходцами из разных районов, между скажем воткинскими, ижевскими и так далее - это все существует, это есть и сейчас, только в более закамуфлированном виде.
Оппозиция в основном сосредоточена сегодня в Ижевске. Очень сильная организация партии "Патриоты России", только лишь пример того, что наши партии в известном смысле фикция, все зависит от того, у кого печать в конкретном регионе. Вот здесь она оказалась у действительно реально оппозиционных людей. В большинстве регионов "Правое дело" днем с огнем не найдешь, а в Удмуртии да, действительно, значимая сила, в нее входит редактор ключевой оппозиционной газеты "День" Сергей Щукин, которая очень активно, очень профессионально, очень много публикует. Туда входит единственный оппозиционный депутат городской думы Ижевска Андрей Коновал один из лидеров протестного движения, которое там есть. Там очень слабые коммунисты, которые предпочитают с администрацией обо всем договариваться.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, скажите, пожалуйста, что может быть сегодня ключевым звеном экономики Удмуртии, которое может вытянуть эту ситуацию, достаточно застойную все-таки?
Наталья Зубаревич: Если брать самые простые вещи институциональные, потому что их быстро можно сделать, то конечно, изменение системы распределения доходов от нефти. Потому что республика их практически не видит. Гораздо более долгая задача – это реанимирование и модернизация удмурдского ВПК, и не все выживут – это тоже понятно. Даже в Глазове, где сидят активы Росатома, и то говорят, что будет сворачиваться часть производства, это город с самой современной оборонкой. Абсолютно непонятно, что будет с ракетным производством, что будет с заказами. То есть нужна некая стабильность перспективы, чтобы понимали люди и руководители предприятий, что их ожидает от госзаказов стабильность. И извините, нужно иное позиционирование на рынке. Но мы туда эту технику в основном не продаем, если продаем, то отдельным дружественным режимам, которых я не знаю.
Третья проблема – это угрюмая территория, потому что здесь реально мало зарабатывают люди, разница в доходах и прожиточного минимума всего 2,3 раза. Здесь реально повышенная безработица – это давно, и в кризис она повышалась существенно, особенно повышалась неполная занятость, каждый десятый сидел в режиме неполной занятости, по заводам это было в разы больше. Соответственно, здесь действительно очень напряженная ситуация социальная и с ней тоже надо разбираться. Тяжелый случай.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, вот это сочетание, с одной стороны, довольно серьезного взрывного потенциала, потому что действительно республика большая, республика урбанизированная, городская, республика с достаточно серьезным увесистым промышленным прошлым. Можно сказать только о том, что из трех гениев, которые мировые наблюдатели фиксируют в России, один из них живет в Удмуртии – это изобретатель Калашников знаменитый. Может все-таки Удмуртия быть какой-то точкой социального взрыва в ближайшие годы?
Александр Кынев: На самом деле социальная нестабильность в регионе перманентная. Но только очень странно работает информационное поле. У нас есть регионы, где может произойти что-то не очень значимое, об этом напишут все. В Удмуртии происходит значимая акция - об этом никто не пишет. Это вопрос без ответа, почему так устроено наше информационное пространство. Поэтому этот пар постоянно копится, периодически происходят какие-то выхлопы, но он почему-то не очень сильно заметен со стороны, хотя он существует. Я думаю, что какие-то перемены произойдут, когда сменится власть в регионе, поскольку Волков действительно очень умелый и жесткий руководитель. Несомненно, уход рано или поздно главы региона переформатирует эту власть и тогда многие скрытые конфликты или замороженные выйдут на поверхность. Кстати, показательный пример, он очень интересен в случае с Удмуртией, там с 2000 года возглавляет правительство господин Питкевич. Его сын является депутатом Государственной думы по списку ЛДПР. Это к вопросу о взаимоотношениях между разными партиями в Удмуртии. Вообще если посмотреть прошлое, было время, когда были сложные взаимоотношения у властей Удмуртии с оборонными предприятиями. Скажем, был такой Гонза, представитель оборонки, который даже конкурировал с Волковым на первых прямых выборах главы региона. Так что там конфликтов на самом деле много, но они в основном закамуфлированы.
Игорь Яковенко: Гонзы уже нет в республике.
Александр Кынев: Его давно нет, конечно, это 10-летней давности.
Игорь Яковенко: На самом деле вот этот механизм выдавливания из республик, то есть хочешь жить на свободе - покинь границы республики и данного субъекта федерации, этот механизм известен. Но у меня вопрос в другом. То, что этот политический дриблинг, которым хорошо владеет Волков, он позволяет каким-то образом разрулить ситуацию во властных элитах – это понятно. Но почему этот довольно мощный социальный протест, а это социальный протест, оборонки – это не шутка, почему никто не может оседлать? Достаточно большое количество образованных, сильных людей в республике.
Александр Кынев: Там традиционно неплохо голосовали за левых. Почему у этого направления нет яркого харизматичного лидера? Сейчас время, когда площадок нет, где эти лидеры могут появляться. Ведь человек должен где-то себя заявить, как-то себя обозначить. В регионе их нет. Потому что этими площадками были, скажем, выборы мэра в Удмуртии они ликвидированы. Госсовет ослаблен. То есть это вопрос деинституализации политической системы страны в целом. А в тех регионах происходит негативная селекция, а негативная селекция в Удмуртии тоже есть, потому что, конечно, чем тратить силы, время и нервы на борьбу за власть не престижного региона, легче всего уехать в другой и делать там карьеру. Совершенно очевидный и вполне понятный выбор. Так что в этом смысле ситуация в Удмуртии связана и с этим тоже. Хотя рядышком есть Пермский край, где совсем другая жизнь, другой набор персоналий. Рядом есть Кировская область, которая, казалось бы, тоже депрессивная, но там как-то гораздо все поживее с точки зрения политики. То есть здесь на само деле некоторые вещи кажутся странными и, возможно, связаны только с субъективными вещами.
Игорь Яковенко: В прошлом году главой республики уже в пятый раз назначен Александр Волков. В пятый, потому что несколько раз он избирался, потом избирался президентом, потом иначе называлась его должность. Но тем не менее, на хозяйстве он уже 15 лет и будет, если ничего не случится, еще какое-то время править этим регионом. Наталья Васильевна, что за эти 15 лет произошло в экономике и социальной сфере Удмуртии?
Наталья Зубаревич: Тут тоже очень непростой случай. Но если про Мордовию я говорила, что это смесь слаборазвитости и депрессивности, то про Удмуртию я скажу, что это смесь очень тяжелой депрессивности и утекающего за пределы территории нефтяного богатства. Это настолько странное сочетание, что многие не верят в то, что, например, один год Удмуртия считалась регионом, который донор, не получает дотаций. Так у нас рассчитываются все эти трансферты, исходя из цены на нефть. В Удмуртии добывается 12 миллионов тонн нефти и, казалось бы, они должны жить неплохо, потому что столько же примерно добывается в Томской области, в Самарской и далее. Но проблема в том, что эта нефть никогда не давала больших доходов, это статистические доходы, не проживающие на территории республики. И тогда, когда это были кусочки СЕДАНКО и других компаний, и тогда, когда забрал Гуцериев в виде "Роснефти". Просто разница в том, что "Роснефть" делала хотя бы публичные проекты, в основном храмы строила на территории Удмуртии. Ни теперь, когда это вот сейчас подвешенная собственность, которая, видимо, опять вернется Гуцериеву, ее очень делили "Роснефть". А база Удмуртии такая тяжелая индустриальная и военно-промышленная. И здесь никогда после 91 года здорово не было. Это очень тяжелый кусок экономики, он очень сильно влияет на психологию людей, потому что люди с таким оборонным сознанием, их очень много в Удмуртии. И перспектив у этого сектора, увы, не так много. Иногда попадают иностранные заказы, иногда чуть лучше финансирование государственное, но в целом становится понятно, что это уходящая натура.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, существует ли в Удмуртии политическая оппозиция? Потому что в свое время единовластию Волкова мешал сильно Ижевск, его руководство. Насколько Волков сегодня контролирует Ижевск, например?
Александр Кынев: Ситуацию он контролирует. Регион действительно бурный политической жизнью. И Волков никогда не имел в регионе большой популярности, он всегда был мастером интриги. Фамилия говорящая, действительно он всегда держался за власть волчьей хваткой. И все в регионе знают пример о том, что у него были большие проблемы со здоровьем, много лет ходили слухи, что вот-вот Волков покинет пост. Тем не менее, мы видим, что он совершенно энергично замечательно регионом руководит и уходить, судя по всему, не собирается. Так что это показатель натуры, это показатель воли к жизни и воли к власти. А воля к власти у него действительно высока. Поэтому была борьба с муниципалитетами в регионе в 90 годы, в первую очередь с Ижевском, но не только. В этой борьбе он победил, повсеместно в регионе отменены выборы мэров, они сейчас избираются депутатами. И администрацию возглавляют сити-менеджерами. Выборы все больше и больше проходили под всеобщим контролем, и это на фоне очень сильного протеста, очень низких рейтингов главы.
Удмуртия известна тем, что там постоянно проходят многотысячные акции протеста в Ижевске, например, в основном это работники оборонных заводов, у которых очень большие социальные проблемы, там проблемы зарплаты, чего там только нет. Всегда были очень сложные отношения с аграрными элитами, особенно в этнических удмурдских районах, которые всегда пытались вести свою игру. Вообще в регионе в этом смысле эффект масштаба, регион не такой маленький по населению, по площади, всегда была конкуренция между выходцами из разных районов, между скажем воткинскими, ижевскими и так далее - это все существует, это есть и сейчас, только в более закамуфлированном виде.
Оппозиция в основном сосредоточена сегодня в Ижевске. Очень сильная организация партии "Патриоты России", только лишь пример того, что наши партии в известном смысле фикция, все зависит от того, у кого печать в конкретном регионе. Вот здесь она оказалась у действительно реально оппозиционных людей. В большинстве регионов "Правое дело" днем с огнем не найдешь, а в Удмуртии да, действительно, значимая сила, в нее входит редактор ключевой оппозиционной газеты "День" Сергей Щукин, которая очень активно, очень профессионально, очень много публикует. Туда входит единственный оппозиционный депутат городской думы Ижевска Андрей Коновал один из лидеров протестного движения, которое там есть. Там очень слабые коммунисты, которые предпочитают с администрацией обо всем договариваться.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, скажите, пожалуйста, что может быть сегодня ключевым звеном экономики Удмуртии, которое может вытянуть эту ситуацию, достаточно застойную все-таки?
Наталья Зубаревич: Если брать самые простые вещи институциональные, потому что их быстро можно сделать, то конечно, изменение системы распределения доходов от нефти. Потому что республика их практически не видит. Гораздо более долгая задача – это реанимирование и модернизация удмурдского ВПК, и не все выживут – это тоже понятно. Даже в Глазове, где сидят активы Росатома, и то говорят, что будет сворачиваться часть производства, это город с самой современной оборонкой. Абсолютно непонятно, что будет с ракетным производством, что будет с заказами. То есть нужна некая стабильность перспективы, чтобы понимали люди и руководители предприятий, что их ожидает от госзаказов стабильность. И извините, нужно иное позиционирование на рынке. Но мы туда эту технику в основном не продаем, если продаем, то отдельным дружественным режимам, которых я не знаю.
Третья проблема – это угрюмая территория, потому что здесь реально мало зарабатывают люди, разница в доходах и прожиточного минимума всего 2,3 раза. Здесь реально повышенная безработица – это давно, и в кризис она повышалась существенно, особенно повышалась неполная занятость, каждый десятый сидел в режиме неполной занятости, по заводам это было в разы больше. Соответственно, здесь действительно очень напряженная ситуация социальная и с ней тоже надо разбираться. Тяжелый случай.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, вот это сочетание, с одной стороны, довольно серьезного взрывного потенциала, потому что действительно республика большая, республика урбанизированная, городская, республика с достаточно серьезным увесистым промышленным прошлым. Можно сказать только о том, что из трех гениев, которые мировые наблюдатели фиксируют в России, один из них живет в Удмуртии – это изобретатель Калашников знаменитый. Может все-таки Удмуртия быть какой-то точкой социального взрыва в ближайшие годы?
Александр Кынев: На самом деле социальная нестабильность в регионе перманентная. Но только очень странно работает информационное поле. У нас есть регионы, где может произойти что-то не очень значимое, об этом напишут все. В Удмуртии происходит значимая акция - об этом никто не пишет. Это вопрос без ответа, почему так устроено наше информационное пространство. Поэтому этот пар постоянно копится, периодически происходят какие-то выхлопы, но он почему-то не очень сильно заметен со стороны, хотя он существует. Я думаю, что какие-то перемены произойдут, когда сменится власть в регионе, поскольку Волков действительно очень умелый и жесткий руководитель. Несомненно, уход рано или поздно главы региона переформатирует эту власть и тогда многие скрытые конфликты или замороженные выйдут на поверхность. Кстати, показательный пример, он очень интересен в случае с Удмуртией, там с 2000 года возглавляет правительство господин Питкевич. Его сын является депутатом Государственной думы по списку ЛДПР. Это к вопросу о взаимоотношениях между разными партиями в Удмуртии. Вообще если посмотреть прошлое, было время, когда были сложные взаимоотношения у властей Удмуртии с оборонными предприятиями. Скажем, был такой Гонза, представитель оборонки, который даже конкурировал с Волковым на первых прямых выборах главы региона. Так что там конфликтов на самом деле много, но они в основном закамуфлированы.
Игорь Яковенко: Гонзы уже нет в республике.
Александр Кынев: Его давно нет, конечно, это 10-летней давности.
Игорь Яковенко: На самом деле вот этот механизм выдавливания из республик, то есть хочешь жить на свободе - покинь границы республики и данного субъекта федерации, этот механизм известен. Но у меня вопрос в другом. То, что этот политический дриблинг, которым хорошо владеет Волков, он позволяет каким-то образом разрулить ситуацию во властных элитах – это понятно. Но почему этот довольно мощный социальный протест, а это социальный протест, оборонки – это не шутка, почему никто не может оседлать? Достаточно большое количество образованных, сильных людей в республике.
Александр Кынев: Там традиционно неплохо голосовали за левых. Почему у этого направления нет яркого харизматичного лидера? Сейчас время, когда площадок нет, где эти лидеры могут появляться. Ведь человек должен где-то себя заявить, как-то себя обозначить. В регионе их нет. Потому что этими площадками были, скажем, выборы мэра в Удмуртии они ликвидированы. Госсовет ослаблен. То есть это вопрос деинституализации политической системы страны в целом. А в тех регионах происходит негативная селекция, а негативная селекция в Удмуртии тоже есть, потому что, конечно, чем тратить силы, время и нервы на борьбу за власть не престижного региона, легче всего уехать в другой и делать там карьеру. Совершенно очевидный и вполне понятный выбор. Так что в этом смысле ситуация в Удмуртии связана и с этим тоже. Хотя рядышком есть Пермский край, где совсем другая жизнь, другой набор персоналий. Рядом есть Кировская область, которая, казалось бы, тоже депрессивная, но там как-то гораздо все поживее с точки зрения политики. То есть здесь на само деле некоторые вещи кажутся странными и, возможно, связаны только с субъективными вещами.
