Ирина Лагунина: Сотрудники Фонда "Общественное мнение" провели исследование, направленное на выявление психологических основ семейного счастья. Результаты Вероника Боде обсудила с экспертами – социологами и психологами. Что происходит с институтом брака в сегодняшней России? Подтверждает ли время знаменитую фразу Льва Толстого о том, что все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастная семья несчастлива по-своему? Слово Веронике Боде.
Вероника Боде: Социологи опрашивали тех, кто состоит в браке или недавно развелся, и просили их оценить качества своего мужа или жены. В основе исследования лежал американский психологический тест. Изучалось соотношение трех качеств: доверия, ответственности и чувственности. Оказывается, более всего удовлетворены своим семейным положением пары с высокой ответственностью и сильной чувственностью: об этом заявили восемнадцать процентов опрошенных. В таких семьях в подавляющем большинстве случаев есть дети. Довольно много обнаружилось семей с низкой ответственностью – сорок процентов. А девятнадцать процентов респондентов говорят о низком уровне доверия и чувственности. Такие пары проявляют самую высокую степень неудовлетворенности, а соответственно, здесь достаточно велик риск развода. О результатах исследования - Лариса Паутова, директор проектов "Терри" Фонда "Общественное мнение".
Лариса Паутова: Основные все-таки это три типажа. Самый несчастный типаж – это пары, которые набрали минимальное количество баллов по всем шкалам. Они наименее чувственны в браке, они не доверяют партнеру и они не ощущают чувства ответственности и ощущают, что люди разные. На вопрос, счастливы ли вы в таком браке, все-таки 50% сказали, что они счастливы. Вторая противоположность, я подозреваю, что более молодые граждане России, наоборот оценивают брак по максимальным позициям. То есть они видят в нем больше чувственности, больше эмоций, больше теплоты и больше ответственности, как-то доверие, видимо, само собой разумеющееся. Это тоже каждый пятый. И они практически тотально счастливы, то есть для них, видимо, эмоциональная сторона в барке, физическая сторона в браке, плюс чувство общности предполагает еще и счастье.
Но мне больше нравится типаж более реалистичный, я их называю "привычка". Люди, которые ощущают доверие, они доверяют друг другу в браке, но ответственность минимальна, чувственность ушла на заднюю сторону жизни. Они достаточно счастливы, счастливы по привычке. И наконец, последний типаж – это люди, которые считают, что брак это прежде всего долг, это ответственность, но чувственность уходит на второй план и чувство доверия куда-то тоже уходит. Главное, что мы все в одной связке. Таких где-то 11%. Соответственно есть промежуточные типажи, но они малоинтересны и, видимо, они сложны, как сложна сама жизнь.
Вероника Боде: Говорила Лариса Паутова, директор проектов "Терри" Фонда "Общественное мнение". Психолог Ольга Маховская отмечает, что из сферы внимания социологов в этом исследовании ускользнула одна очень важная составляющая современного брака.
Ольга Маховская: Мы всегда ожидаем от социологов, что они будут учитывать демографические, экономические показатели, здесь их явно не хватает. Поскольку изменилась не столько семья, сколько контекст, в которой ей приходится выживать. Американские психологи традиционно используют такой показатель как уровень доходов в семье. Наши коллеги в Бостоне совсем недавно провели исследования, которые показали, что после того, как уровень доходов каждого члена семьи превышает 75 тысяч долларов, удовлетворенность резко растет. Счастье заменено удовлетворенностью и связано со всеми четкими показателями. Есть также данные, которые говорят о том, что стареющие супружеские пары более счастливы, чем молодые, начинающие, которым приходится решать много вопросов. Мне кажется, что экономический фактор сейчас становится решающим, о чем Любовь говорила, при выборе партнера, он влияет на устойчивость брака и, соответственно, на удовлетворенность. Деньги вмешиваются в частную жизнь и не учитывать их сейчас – это значит впадать в некоторый романтизм.
Что касается норм, есть некоторые нормативы структуры семьи, которые дают основания прогнозировать устойчивость брака. Это высокая ответственность супруга, пропорционально более низкая ответственность у жены и центристский тип семейного устройства. У нас напротив очень высокий авторитет мужчины постулируется и зависимая роль женщины, у которой при этом очень высокая ответственность, которая лежит на женщине, и такая роль сателлита у детей, которые находятся в качестве заложников от отношений между родителями, которые часто строятся как отношения психологической схватки. То есть сейчас ситуация такова, что наряду с патриархальными традиционными представлениями о том, что такое счастье в браке, к нам проникают представления партнерские и ценности индивидуального успеха, а вместе с ними и жесткая конкуренция внутри семьи.
Вероника Боде: …отмечает психолог Ольга Маховская. Обратимся теперь к зарубежному опыту. О том, что такое семья и брак для американцев, размышляет профессор Принстонского университета, социолог Сергей Ушакин.
Сергей Ушакин: Если смотреть на американские семьи, которые я знаю, то в зависимости от каждой конкретной семьи акцентируются разные подходы равенства партнеров. Например, одна из ситуаций, кто из супругов должен уступить в какой-то момент карьерой своему партнеру, кто решает продолжить. Возможности определенного стиля жизни, например, путешествия или работа, связанная с длительными командировками – это тоже влияет. Семейный брак выходит за пределы семьи. Мне кажется, если американские модели дают нам какую-то возможность говорить о новых формах развития семьи – это сращивание внутренней жизни и публичной жизни, которая так или иначе влияет на концентрацию внутрисемейных отношений, которые раньше рассматривались исключительно в качестве личного дела.
Вероника Боде: В какой степени вообще важен институт брака для американцев?
Сергей Ушакин: Я думаю, что он важен для определенной категории. Понятно, что я упрощаю, но тенденция есть, люди, допустим, со среднего запада, то есть такая глубинка американская, в этом плане они не будут совершенно отличаться от людей из российской глубинки. А именно: выходят замуж, женятся достаточно рано, рожают детей, как правило, остаются на месте, никуда не уезжают и так далее. А если мы будем говорить о побережьях страны, где население более мобильное, то там к браку относятся очень прагматично в том плане, что на данный момент я не могу себе это позволить, поскольку определенная конкуренция с моей профессиональной карьерой. Единственное, что я могу себе позволить подругу или друзей. Но не отношения, ведущие к каким бы то ни было долговременным изменениям структуры жизни.
Вероника Боде: То есть, как я понимаю, есть уменьшение тенденции к институту брака?
Сергей Ушакин: Я думаю, да, есть. И другая тенденция: ощущение того, что раньше давал брак, а именно взаимность отношений, интимность, возможность обсуждать определенные вещи, которые в обычном кругу не обсуждаются, то есть все это уже можно делать вне брака. Появилось больше институтов, где все это можно делать. С другой стороны появилась другая тенденция, сейчас идут дебаты, можно ли позволять однополые браки. И когда начинаешь говорить, спрашивать: а зачем, если идет такое уменьшение значимости брака вообще, то вам зачем это надо? Надо не столько для личностных соображений, сколько для институциональных, в том плане, что это подтверждение равенства людей с подобной ориентацией, позиция в обществе и так далее. Брак становится тем, чем он всегда и был – такой юридической формой, а не формой жизнесуществования.
Вероника Боде: Таковы наблюдения социолога Сергея Ушакина, профессора Принстонского университета. Ученые отмечают, что тенденции в России, в целом примерно те же, что и в развитых странах Запада, вот только новые веяния приходят в страну несколько позже. Профессор Высшей Школы Экономики Любовь Борусяк специально для Радио Свобода провела два собственных опроса: в первом случае опрашивались студенты, во втором – тридцатилетние женщины, завсегдатаи семейных форумов в Интернете. Слово Любови Боусяк.
Любовь Боусяк: Выяснилось, что те, кто еще в браке не состоит, у них два представления, сильно различающихся между собой, о том, что такое счастливый брак, чего они ждут в будущем. И первая группа – это такой патриархальный подход она демонстрирует. Там, где мальчик пишет, что мужчина должен быть главой семьи, отвечать за все и должен находиться, как написал один из молодых людей образованных, в доминантном положении. С другой стороне, его же однокурсницы написали, оправдываясь, что может быть я такая слабая, но мне бы хотелось, чтобы ответственность лежала на моем муже, я бы чувствовала себя защищенной, всегда чувствовала опору. То есть это как бы с двух сторон вполне совпадающие взгляды, когда девушка хочет быть женой и матерью, ответственность переложить на мужа.
С другой стороны огромное количество ответов о том, что в браке главное – это равноправие, партнерство, взаимное уважение и ответственность. Меня что сильно поразило, что эмоциональная сторона практически у всех представлена очень слабо. Доверие, ответственность, уважение друг к другу. Слово "любовь", даже чувственность и секс почему-то не звучали. С другой стороны, они выросли, прошло 15 лет, все с высшим образованием, что они пишут о счастливом браке. Во-первых, что такой термин искусственный, привнесенный мною, когда я задаю этот вопрос, так люди в быту не говорят. Они говорят о хорошем браке, о нормальной семье, о стабильной. Один из ответов был такой: стабильный брак и есть счастливый. И тоже вариации из такого патриархального подхода, когда говорят, что счастье – был бы милый рядом, а больше ничего не надо, но обязательно который обеспечит. Милый рядом – это человек, хорошо зарабатывающий прежде всего. Эта экономическая сторона у этих очень сильная, у студентов – нет.
И плюс к этому, если говорить об опросе взрослых, то постоянно они говорят о том: счастливый брак – это когда люди чувствуют себя счастливыми. А каждый по-разному чувствует. Если человек хочет просто, чтобы брак был, он, конечно, будет себя чувствовать счастливым, потому что не состоять в браке для значительной части женщин, по крайней мере, - это очень резкое понижение социального статуса. Хоть какой-нибудь брак все-таки должен быть.
Вероника Боде: Социолог Любовь Борусяк – о результатах своего исследования. Перемены, происходящие в общественном сознании, особенно отчетливо видны в суждениях молодежи. Алексей Левинсон, заведующий отделом социокультурных исследований Левада-центра, беседовал о семейном счастье с девушками из сельских школ Самарской области. Вот что он рассказал Радио Свобода о представлениях, бытующих среди них.
Алексей Левинсон: Меня поразила идея, что в брак надо вступать поздно, в 29 лет, и заводить ребенка поздно, а сначала нужно завести собственный бизнес или как-то укрепиться экономически, стать самостоятельным. Они собирались довольно скоро выходить в жизнь и становиться самостоятельными. И это подразумевало, что при них не будет того мужчины, кому они будут отдавать свою свободу. Я совершенно не уверен, что практика этих девочек будет именно такой, но наличие самой такой идеи, концепции брака новой в таких не авангардных социальных обстоятельствах, как то, что мы называем словом "глубинка сельская", мне было очень интересно видеть.
Вероника Боде: Это был социолог Алексей Левинсон. Подводя итог, можно отметить: современные россияне демонстрируют столь разные подходы к вопросу о счастье в браке, что, пожалуй, знаменитая фраза Льва Толстого о том, что все счастливые семьи похожи друг на друга, несколько устарела.
Вероника Боде: Социологи опрашивали тех, кто состоит в браке или недавно развелся, и просили их оценить качества своего мужа или жены. В основе исследования лежал американский психологический тест. Изучалось соотношение трех качеств: доверия, ответственности и чувственности. Оказывается, более всего удовлетворены своим семейным положением пары с высокой ответственностью и сильной чувственностью: об этом заявили восемнадцать процентов опрошенных. В таких семьях в подавляющем большинстве случаев есть дети. Довольно много обнаружилось семей с низкой ответственностью – сорок процентов. А девятнадцать процентов респондентов говорят о низком уровне доверия и чувственности. Такие пары проявляют самую высокую степень неудовлетворенности, а соответственно, здесь достаточно велик риск развода. О результатах исследования - Лариса Паутова, директор проектов "Терри" Фонда "Общественное мнение".
Лариса Паутова: Основные все-таки это три типажа. Самый несчастный типаж – это пары, которые набрали минимальное количество баллов по всем шкалам. Они наименее чувственны в браке, они не доверяют партнеру и они не ощущают чувства ответственности и ощущают, что люди разные. На вопрос, счастливы ли вы в таком браке, все-таки 50% сказали, что они счастливы. Вторая противоположность, я подозреваю, что более молодые граждане России, наоборот оценивают брак по максимальным позициям. То есть они видят в нем больше чувственности, больше эмоций, больше теплоты и больше ответственности, как-то доверие, видимо, само собой разумеющееся. Это тоже каждый пятый. И они практически тотально счастливы, то есть для них, видимо, эмоциональная сторона в барке, физическая сторона в браке, плюс чувство общности предполагает еще и счастье.
Но мне больше нравится типаж более реалистичный, я их называю "привычка". Люди, которые ощущают доверие, они доверяют друг другу в браке, но ответственность минимальна, чувственность ушла на заднюю сторону жизни. Они достаточно счастливы, счастливы по привычке. И наконец, последний типаж – это люди, которые считают, что брак это прежде всего долг, это ответственность, но чувственность уходит на второй план и чувство доверия куда-то тоже уходит. Главное, что мы все в одной связке. Таких где-то 11%. Соответственно есть промежуточные типажи, но они малоинтересны и, видимо, они сложны, как сложна сама жизнь.
Вероника Боде: Говорила Лариса Паутова, директор проектов "Терри" Фонда "Общественное мнение". Психолог Ольга Маховская отмечает, что из сферы внимания социологов в этом исследовании ускользнула одна очень важная составляющая современного брака.
Ольга Маховская: Мы всегда ожидаем от социологов, что они будут учитывать демографические, экономические показатели, здесь их явно не хватает. Поскольку изменилась не столько семья, сколько контекст, в которой ей приходится выживать. Американские психологи традиционно используют такой показатель как уровень доходов в семье. Наши коллеги в Бостоне совсем недавно провели исследования, которые показали, что после того, как уровень доходов каждого члена семьи превышает 75 тысяч долларов, удовлетворенность резко растет. Счастье заменено удовлетворенностью и связано со всеми четкими показателями. Есть также данные, которые говорят о том, что стареющие супружеские пары более счастливы, чем молодые, начинающие, которым приходится решать много вопросов. Мне кажется, что экономический фактор сейчас становится решающим, о чем Любовь говорила, при выборе партнера, он влияет на устойчивость брака и, соответственно, на удовлетворенность. Деньги вмешиваются в частную жизнь и не учитывать их сейчас – это значит впадать в некоторый романтизм.
Что касается норм, есть некоторые нормативы структуры семьи, которые дают основания прогнозировать устойчивость брака. Это высокая ответственность супруга, пропорционально более низкая ответственность у жены и центристский тип семейного устройства. У нас напротив очень высокий авторитет мужчины постулируется и зависимая роль женщины, у которой при этом очень высокая ответственность, которая лежит на женщине, и такая роль сателлита у детей, которые находятся в качестве заложников от отношений между родителями, которые часто строятся как отношения психологической схватки. То есть сейчас ситуация такова, что наряду с патриархальными традиционными представлениями о том, что такое счастье в браке, к нам проникают представления партнерские и ценности индивидуального успеха, а вместе с ними и жесткая конкуренция внутри семьи.
Вероника Боде: …отмечает психолог Ольга Маховская. Обратимся теперь к зарубежному опыту. О том, что такое семья и брак для американцев, размышляет профессор Принстонского университета, социолог Сергей Ушакин.
Сергей Ушакин: Если смотреть на американские семьи, которые я знаю, то в зависимости от каждой конкретной семьи акцентируются разные подходы равенства партнеров. Например, одна из ситуаций, кто из супругов должен уступить в какой-то момент карьерой своему партнеру, кто решает продолжить. Возможности определенного стиля жизни, например, путешествия или работа, связанная с длительными командировками – это тоже влияет. Семейный брак выходит за пределы семьи. Мне кажется, если американские модели дают нам какую-то возможность говорить о новых формах развития семьи – это сращивание внутренней жизни и публичной жизни, которая так или иначе влияет на концентрацию внутрисемейных отношений, которые раньше рассматривались исключительно в качестве личного дела.
Вероника Боде: В какой степени вообще важен институт брака для американцев?
Сергей Ушакин: Я думаю, что он важен для определенной категории. Понятно, что я упрощаю, но тенденция есть, люди, допустим, со среднего запада, то есть такая глубинка американская, в этом плане они не будут совершенно отличаться от людей из российской глубинки. А именно: выходят замуж, женятся достаточно рано, рожают детей, как правило, остаются на месте, никуда не уезжают и так далее. А если мы будем говорить о побережьях страны, где население более мобильное, то там к браку относятся очень прагматично в том плане, что на данный момент я не могу себе это позволить, поскольку определенная конкуренция с моей профессиональной карьерой. Единственное, что я могу себе позволить подругу или друзей. Но не отношения, ведущие к каким бы то ни было долговременным изменениям структуры жизни.
Вероника Боде: То есть, как я понимаю, есть уменьшение тенденции к институту брака?
Сергей Ушакин: Я думаю, да, есть. И другая тенденция: ощущение того, что раньше давал брак, а именно взаимность отношений, интимность, возможность обсуждать определенные вещи, которые в обычном кругу не обсуждаются, то есть все это уже можно делать вне брака. Появилось больше институтов, где все это можно делать. С другой стороны появилась другая тенденция, сейчас идут дебаты, можно ли позволять однополые браки. И когда начинаешь говорить, спрашивать: а зачем, если идет такое уменьшение значимости брака вообще, то вам зачем это надо? Надо не столько для личностных соображений, сколько для институциональных, в том плане, что это подтверждение равенства людей с подобной ориентацией, позиция в обществе и так далее. Брак становится тем, чем он всегда и был – такой юридической формой, а не формой жизнесуществования.
Вероника Боде: Таковы наблюдения социолога Сергея Ушакина, профессора Принстонского университета. Ученые отмечают, что тенденции в России, в целом примерно те же, что и в развитых странах Запада, вот только новые веяния приходят в страну несколько позже. Профессор Высшей Школы Экономики Любовь Борусяк специально для Радио Свобода провела два собственных опроса: в первом случае опрашивались студенты, во втором – тридцатилетние женщины, завсегдатаи семейных форумов в Интернете. Слово Любови Боусяк.
Любовь Боусяк: Выяснилось, что те, кто еще в браке не состоит, у них два представления, сильно различающихся между собой, о том, что такое счастливый брак, чего они ждут в будущем. И первая группа – это такой патриархальный подход она демонстрирует. Там, где мальчик пишет, что мужчина должен быть главой семьи, отвечать за все и должен находиться, как написал один из молодых людей образованных, в доминантном положении. С другой стороне, его же однокурсницы написали, оправдываясь, что может быть я такая слабая, но мне бы хотелось, чтобы ответственность лежала на моем муже, я бы чувствовала себя защищенной, всегда чувствовала опору. То есть это как бы с двух сторон вполне совпадающие взгляды, когда девушка хочет быть женой и матерью, ответственность переложить на мужа.
С другой стороны огромное количество ответов о том, что в браке главное – это равноправие, партнерство, взаимное уважение и ответственность. Меня что сильно поразило, что эмоциональная сторона практически у всех представлена очень слабо. Доверие, ответственность, уважение друг к другу. Слово "любовь", даже чувственность и секс почему-то не звучали. С другой стороны, они выросли, прошло 15 лет, все с высшим образованием, что они пишут о счастливом браке. Во-первых, что такой термин искусственный, привнесенный мною, когда я задаю этот вопрос, так люди в быту не говорят. Они говорят о хорошем браке, о нормальной семье, о стабильной. Один из ответов был такой: стабильный брак и есть счастливый. И тоже вариации из такого патриархального подхода, когда говорят, что счастье – был бы милый рядом, а больше ничего не надо, но обязательно который обеспечит. Милый рядом – это человек, хорошо зарабатывающий прежде всего. Эта экономическая сторона у этих очень сильная, у студентов – нет.
И плюс к этому, если говорить об опросе взрослых, то постоянно они говорят о том: счастливый брак – это когда люди чувствуют себя счастливыми. А каждый по-разному чувствует. Если человек хочет просто, чтобы брак был, он, конечно, будет себя чувствовать счастливым, потому что не состоять в браке для значительной части женщин, по крайней мере, - это очень резкое понижение социального статуса. Хоть какой-нибудь брак все-таки должен быть.
Вероника Боде: Социолог Любовь Борусяк – о результатах своего исследования. Перемены, происходящие в общественном сознании, особенно отчетливо видны в суждениях молодежи. Алексей Левинсон, заведующий отделом социокультурных исследований Левада-центра, беседовал о семейном счастье с девушками из сельских школ Самарской области. Вот что он рассказал Радио Свобода о представлениях, бытующих среди них.
Алексей Левинсон: Меня поразила идея, что в брак надо вступать поздно, в 29 лет, и заводить ребенка поздно, а сначала нужно завести собственный бизнес или как-то укрепиться экономически, стать самостоятельным. Они собирались довольно скоро выходить в жизнь и становиться самостоятельными. И это подразумевало, что при них не будет того мужчины, кому они будут отдавать свою свободу. Я совершенно не уверен, что практика этих девочек будет именно такой, но наличие самой такой идеи, концепции брака новой в таких не авангардных социальных обстоятельствах, как то, что мы называем словом "глубинка сельская", мне было очень интересно видеть.
Вероника Боде: Это был социолог Алексей Левинсон. Подводя итог, можно отметить: современные россияне демонстрируют столь разные подходы к вопросу о счастье в браке, что, пожалуй, знаменитая фраза Льва Толстого о том, что все счастливые семьи похожи друг на друга, несколько устарела.
