Елена Рыковцева: Первые шаги новой московской власти мы обсуждаем с обозревателем газеты «Московский комсомолец» Александром Минкиным. А шаги достаточно яркие.
Исполняющий обязанности мэра Москвы сразу уволил двух человек – «Петра Великого» и Олега Митволя. Я не считаю заместителя мэра Рябинина, который уже висел на волоске, поскольку уголовное дело против него давно было открыто. Есть и третий шаг – заморожена все-таки стройка депозитария возле Кремля. Но депозитарий мы сегодня даже не будем обсуждать, потому что тут никаких сомнений нет – надо было эту стройку замораживать. Мы обсуждаем двух уволенных – Олега Митволя, который уже лишился должности, и «Петра I», которого вот-вот отправят на свалку истории. Хотя тут еще посмотрим.
Кстати, очень важное, торжественное событие состоится сегодня: Владимир Ресин будет принят в «Единую Россию». Вчера он подал заявление о приеме в партию, и секретарь Московского отделения партии Елена Панина пообещала удовлетворить его просьбу сегодня.
Александр Минкин: Я поражен! Я никогда бы не думал, что он еще не там.
Елена Рыковцева: Да, он не там. Он был сочувствующим.
Александр Минкин: Я хочу сказать, что его, вообще-то, уважают. Он в свое время спас все строительство Москвы, когда все развалилось в 92-ом году. Рабочим же жрать было нечего. И было организовано питание на стройках. Зарплат не было, но хотя бы их кормили. Если пришел на работу – накормят.
Елена Рыковцева: Может быть, поэтому он и не был там, что его уважали? Может быть, поэтому и уважали, что он не был там? Тут есть какая-то связь.
И я хочу сообщить одну информацию, которую увидела в еженедельнике «Собеседник», больше нигде такого не читала: наоборот, выходит из рядов «Единой России» неожиданный человек, о котором мы раньше не слышали, - брат помощника президента Аркадия Дворковича Михаил. Михаил Владимирович заявил, что прощается с партией из-за неадекватного отношения к Юрию Лужкову и финансовой непорядочности одновременно. Что он имеет в виду под «финансовой непорядочностью» не уточняется.
Александр Минкин: Финансовая непорядочность партии «Единая Россия». Ну, хотя бы фильтры Грызлова...
Елена Рыковцева: Дворкович заявляет: «Реакция партии, которая две недели назад мэра поддерживала, а сразу после указа президента начала пинать – это непоследовательность. Я полностью поддерживаю отставку Лужкова, считаю, что руководители такого ранга должны уходить вовремя, но непоследовательность «Единой России» в этом вопросе меня на самом деле удивила». И человек выходит из партии.
Александр Минкин: «Удивительный сын, способный так удивлять свою мать», - это из «Гамлета». Потому что эта партия ведет себя как всякая наша партия, они себя так всегда и вели, и при Сталине себя так вели. Вчера они аплодировали, а завтра орали: «Раздавить гадину!», - и это все абсолютно нормально. А то, что это брат Дворковича - затошнило его там и он выходит, есть еще один пример очень яркий вот этой «братской любви». Если кто думает, что я главный враг Чубайса, или Квачков, то нет. Родной брат Анатолия Чубайса – Игорь Чубайс – чрезвычайно критичен к своему брату и ко всем его штукам, от ваучеров до либеральной империи.
Елена Рыковцева: Так же и брат Дворковича показал, что он думает об окружении Дворковича. А окружение Дворковича – это президент Медведев, вот его ближний круг.
Александр Минкин: Да, эти поступки братьев плохо отражаются на тех братьях, которые в ближайшем окружении.
Елена Рыковцева: То есть они не думают о своих братьях, когда совершают такие поступки?
Александр Минкин: Думать о душе надо больше.
Елена Рыковцева: О своей. Хорошо. Вот два человека задумались сегодня о душе: Ресин в эту сторону, а Дворкович в обратную. И все думы вокруг партии крутятся.
Что же касается оценки действий... мы потом дойдем до своей оценки действий Ресина, но партия и власть, что самое главное, оценили их очень высоко. Сегодня Марк Урнов, известный политолог, заявил «Интерфаксу», что увольнение Митволя, четкая позиция относительно приостановки строительства депозитария Музея Московского Кремля, символический акт - планы по переносу памятника Петру I – очень грамотные шаги, поэтому, поэтому, возможно, Ресин будет если не мэром Москвы, то первым заместителем. Он встретился с Путиным вчера, и политологи считают неслучайной эту встречу – никогда раньше премьер не встречался с временно исполняющими обязанности. В общем, есть перспектива, что Владимир Ресин не просто останется в команде, а на очень высоких ролях.
Александр Минкин: Ну и прекрасно! Кто бы что ни думал, а я скажу так. Я где-то полтора-два года назад был на одной планерке, которую проводил Ресин - это фантастика! Если бы у нас так работало правительство! Стремительный ход по пунктам программы, абсолютно четкие, лаконичные доклады, немедленное принятие решений – я не знал, что так может быть. Это было супер! Я думаю, что это снимали, и где-то такие съемки есть. И если это показать по телевизору, люди обалдели бы, как четко, жестко, лаконично... Кто-то встает и говорит: «Нам чего-то не подвезли». А ему говорят: «Это был последний раз. Вы уволены. В прошлый раз вы говорили, что не подвезли, и вам подвезли. А сейчас вы уволены».
А может, и хорошо, если не покажут. Потому что если покажут, то все подумают: «Вот же как надо работать!», - и конец ему тогда.
Елена Рыковцева: «Разделяете ли вы - спрашивает вас слушатель - как давний сторонник Явлинского, сожаления Митрохина по поводу увольнения Лужкова? И будете ли участвовать в митинге?».
Александр Минкин: Я Митрохина обсуждать не хочу. Мне кажется, что бы он ни говорил, его слова не стоят внимания большого. Он столько говорит всегда, и так всегда удачно, что я даже не хочу обсуждать.
Елена Рыковцева: То есть если вы и сожалеете по поводу увольнения Лужкова, то не потому, что об этом сожалеет Митрохин?
Александр Минкин: Ну да. Если я умываюсь, то не потому, что Митрохин рекомендовал.
Елена Рыковцева: Но все-таки сожалеете?
Александр Минкин: О чем?
Елена Рыковцева: Об отставке Лужкова.
Александр Минкин: О такой – да. Она была безобразная по форме. Я до сих пор не могу понять, что же такое было. Если президент насмотрелся по телевизору... вот он смотрел неделю, смотрел другую, и даже в Китае смотрел, наверное, по телевизору, какой Лужков плохой, по «Первому» каналу, по «Второму», по НТВ, вот он насмотрелся – и тогда он понял. Если так, то президент не годится, потому что он, видимо, не знал ничего раньше, а должен был знать. А если он знал раньше, то зачем нужна была эта вакханалия по телевизору? Если из Кремля дали им распоряжение показывать фильмы о Лужкове... А в этом нет сомнения никакого, правда? Всем понятно, что им из Кремля дали распоряжение, иначе что бы они так всколыхнулись синхронно. Так вот, если из Кремля им дали распоряжение, они его выполнили, то помимо увольнения Лужкова власть показала всему народу, кто хоть чего-нибудь думает, что телевизор – это инструмент, выполняющий задания: хочешь – скальпель, хочешь – ножик, хочешь – финка. То есть это просто исполнитель задания. Никакое это не средство массовой информации.
И еще одну вещь хочу сказать. Посмотрите, уважаемые слушатели, в телевизор, если он у вас есть, - и вы за год, за два, за три не услышите ни одного критического слова ни о Путине, ни о Медведеве. В газетах, бывает, их критикуют, хотя бы как-то подвергают сомнению, удачно ли они что-то решили, в некоторых газетах. Но по телевизору они абсолютно святые, абсолютные боги, потому что никогда не ошибаются, абсолютно безупречные. А поскольку мы понимаем, что они – люди, которым свойственно ошибаться, тогда телевизор, повторяю, - это не информация, а это просто пропаганда.
Елена Рыковцева: И написал нам еще один слушатель: «Ресин после Лужкова удивляет и заставляет задуматься о том, что он не разделял политику мэра». Вполне возможно.
Александр Минкин: В чем-то – да, в чем-то – нет. Ресин командный человек.
Елена Рыковцева: По крайней мере, есть ощущение, что в этих первых шагах есть что-то личное – слишком быстро. Ощущение, что человек дорвался (в хорошем смысле слова) и реализовал то, что давно сидело в его голове. Он не любил Митволя, ему не нравится «Петр», и он это быстро сделал. Ну, не верю, что ему из Кремля сказали немедленно сделать именно такие шаги.
Александр Минкин: «Он не любил Митволя». А вы можете мне показать хоть одного человека, который бы любил Митволя? Березовский.
Елена Рыковцева: Пока тот его не «кинул».
Александр Минкин: Да он всех «кинул». Вы покажите того человека, который бы его любил.
Елена Рыковцева: Прочитаю его досье из «Комсомольской правды. Вот они пишут: «Все началось в апреле 2004 года, когда успешный предприниматель, бывший владелец пивзавода и нескольких СМИ стал работать замглавы Росприроднадзора». Я хочу сказать, что все началось не тогда, а все началось с того момента, когда оказалось, что Березовский дал подержать ему акции «Новых известий», а он их присвоил, объявил себя хозяином газеты. А Березовский, естественно, не мог ничего сделать, потому что это все делалось по дружбе и по голому доверию. Вот когда все впервые услышали о Митволе.
Александр Минкин: В результате (если кто помнит такую фамилию) Голембиовский попал в уголовные дела, потому что он был главным редактором «Новых известий». Это тип, у которого на лице все написано. А если кто не умеет читать, ну, тогда ничем не поможешь.
Елена Рыковцева: Единственный позитивный был момент во всей этой истории, что все-таки бренд газеты «Новые известия» Митволь подарил Валерию Якову с барского плеча.
Александр Минкин: Я при этом не присутствовал.
Елена Рыковцева: А я это знаю, поверьте на слово. Подарил. Продолжу читать: «Прекрасный пиарщик Митволь первым делом «наехал» на толстосумов, отстроивших коттеджи в водоохранной зоне Истринского водохранилища. Да что там, даже баньку Аллы Пугачевой не пожалел и попенял бывшему премьеру Михаилу Касьянову, что, мол, незаконно дачу в Троице-Лыкове отгрохал. Потом от имени Митволя стали вздрагивать газовики. Проверял проект «Сахалин-2», накопал 600 страниц нарушений. В итоге – почти остановил его реализацию. Затем пытался снести поселок «Речник», убрать дебаркадеры с Москвы-реки. И всегда вслед за Митволем бежали операторы и журналисты с микрофонами. Став префектом Северного округа Олег Львович велел убрать вывеску с шашлычной «Антисоветская», вроде бы, по просьбе ветеранов. Затем закрыл гей-клуб и стал конфликтовать с Движением «Наши». И опять телекамеры, марафоны интервью».
Александр Минкин: Неужели «Наши» открыли гей-клуб?
Елена Рыковцева: Нет. Такая свалка в этом досье, тут надо все объяснять. Он на самом деле сцепился с депутатом от КПРФ Олегом Смолиным. Потому что Общество слепых отдало геям свое помещение, и Митволь пытался их оттуда выселить. А что касается конфликта с «Нашими», тут тоже палка о двух концах. Митволь выселил штабик «Наших» из детского садика, за что они начали ему мстить очень жестоко, развесив его плакаты в неприличном облике по всему району...
Александр Минкин: Вот счастье-то! Так или иначе, мы изучаем его биографию с портретами проституток, гей-клубами и так далее. Просто счастье! Перед обедом ничего лучшего не может быть.
Елена Рыковцева: Так нечестно! Мы договаривались до передачи говорить с вами о Митволе?
Александр Минкин: Да.
Елена Рыковцева: А вы сейчас меня корите за то, о чем мы с вами договаривались.
Александр Минкин: Я не корю, что мы обсуждаем его увольнение.
Елена Рыковцева: Но мы же должны объяснить, что это за человек, что вокруг него происходит.
Александр Минкин: Уволили. Факт захвата им «Новых известий» (или присвоения) – это такой факт, а подробности... Хорошо, я не буду больше спорить, как хотите, так и делайте. Но мне казалось, что чем меньше мы говорим о таких людях, чем меньше подробностей о таких людях, то как-то чище.
Елена Рыковцева: Нет, так тоже нельзя.
Александр Минкин: Давайте про «Петра».
Елена Рыковцева: Александр, я хочу знать вашу позицию по Митволю. Например, как вы относитесь к его природоохранной деятельности? Он же заботится, вроде бы, о качестве реки, воды, природы, экологии, когда начинает отселять или закрывать.
Александр Минкин: Он ни разу не тронул тех, кого следовало бы. Он всегда брался за тех, кого можно, даже если это Алла Пугачева, значит, можно. А если бы это был особняк премьер-министра... Вот сейчас в Сочи уничтожают какие-то реликтовые леса, строят очередные резиденции, где угодно строят, и никто их не трогает. Путин распорядился включить отравляющий Байкал комбинат, но Митволь ничего не сказал. Правда, он теперь и не природоохранитель, может быть, теперь его не касается. Короче говоря, он всегда делал то, что выводило его на экраны, и всегда он делал себе рекламу. Называют, что он пиарщик. Да, он такой. Никакого дела ни разу я от него не видел, а слышал только грандиозный шум, скандалы и так далее. Кто-нибудь может выйти и сказать, что он сделал конкретное хорошее дело? Я про такое не знаю.
Елена Рыковцева: Ресин, когда объяснял причины отставки, заявил следующее: «Методы его работы не нашли поддержки у населения». И обиженный Олег Митволь сейчас просит показать ему то население, у которого не нашли методы поддержки. Может быть, нам позвонит население Северного округа, я очень на это надеюсь, или напишет SMS-сообщения. Но сам он сказал, что со своей отставкой не согласен, будет судиться. Однако сегодня утром пришло сообщение, что судиться он все же не будет, потому что не видит в этом смысле, поскольку уже на следующей неделе Москва обретет нового мэра. Тут Олег Митволь абсолютно прав, я считаю.
Но есть еще одна вещь в этой истории, которая меня настораживает, мне она кажется серьезной. Это уже второй человек, в причинах увольнения которого звучит его конфликт с движением «Наши». Первой была Элла Памфилова. Газета «Время новостей» выдвигает версию, что он мог раздражать Администрацию президента, где заметили скандальное выяснение его отношений с прокремлевским движением «Наши». Не один раз повторяется в публикации, что, возможно, конфликт с «Нашими» лег в основу отставки, раздражения Кремля и, в конце концов, решения Ресина, который был солидарен с Кремлем в этом. Мне кажется это серьезным. Когда что-то не нравится движению «Наши», оно начинает яркую, бурную кампанию против этого человека, публикует очень некрасивые плакаты, где он в каком-то страшном обличии. Вот сейчас, например, ваша газета «Московский комсомолец» перепечатала новые плакаты. Митволь же на больничный ушел сейчас? И вот плакат, где кусок его больничного, и надпись: «Пациент Митволь: панические атаки, мания преследования, немотивированная агрессия, клептомания, раздвоение личности, мания величия». И тут же страшный, перевязанный, перемотанный Митволь. Эти плакаты должен был кто-то издать, оплатить? Правда, именно от этих последних движение пока открещивается, но, тем не менее, я вижу в этом тревожный момент. Не нравится им какой-то политик, префект, человек – и запускается против него кампания, которая, в конце концов, ведет к его увольнению.
Александр Минкин: Не могу подтвердить ваши слова. Возможно, к государственным служащим это каким-то образом относится. Что касается «Наших», они многих пытались «закопать». Они пытались «закопать» (и никакого протеста у меня это не вызывало) какую-то сортирную книгу писателя Сорокина, но она благополучно пошла в Большом театре, мне кажется. Значит, ничего из этого не вышло. Они про меня рисовали безобразные плакаты, ставили прямо у входа в редакцию, но я подошел, плакат сломал, и ничего мне за это не было. Я думаю, когда вы рассказывали эту историю, тут важно было не то, что «Наши», а то, что Администрация президента.
Елена Рыковцева: Конечно!
Александр Минкин: Вот откуда исходят властные импульсы, а вовсе не от «Наших». Если «Наши» угодят, и их желание будет созвучно желаниям администрации...
Елена Рыковцева: То есть в обратном порядке надо это все рассматривать.
Александр Минкин: Конечно. Тогда будет что-то. А бывало, что они не угождали, их одергивали. Если «Наши» на кого-то напали, а потом этого человека убрали, то это значит, что «Нашим» сказали... не хочу говорить слово «фас», но прямо просится.
Елена Рыковцева: Понятно. Я хочу сказать по поводу книг - нельзя так спокойно и легко относиться к страшным вещам - они ведь их жгли.
Александр Минкин: Нет, они спускали в унитаз игрушечный...
Елена Рыковцева: Они жгли книги Суворова, например, и это было страшно.
Александр Минкин: Я об этом говорил с Якеменко как раз после того, как они спускали в унитаз книжки Сорокина, это было несколько лет назад. И я ему сказал: «На мой взгляд, Сорокин бы и за миллион долларов не получил бы такой бешеной рекламы на весь мир. До этого его читали, может быть, 5 тысяч человек на всей планете».
Елена Рыковцева: Вы думаете, что после акции с унитазом он так прославился?
Александр Минкин: На всех телеканалах, на всех экранах показывали эту акцию. Его имя вышло в топ, о нем заговорила вся планета в тот момент.
Елена Рыковцева: Думаете, Сорокину была приятна такая реклама?
Александр Минкин: Я думаю, что ему абсолютно было наплевать, что его ругают вот такого рода молодые движения. Я думаю, что и Суворову было наплевать. Но ничего, повторяю, за исключением рекламы, эти акции не давали.
Елена Рыковцева: Не будем мы больше говорить об отставке Митволя, а предоставим эту возможность слушателям. Если нам вдруг действительно повезет – нам позвонят жители Северного округа, то самое население, на которое опирался Владимир Ресин, подписывая указ об отставке, будет здорово.
И давайте поговорим о «Петре». Хочу представить сегодняшнюю публикацию «Московского комсомольца», где Матвей Ганапольский высказался однозначно о том, что москвичи должны решить, наконец, хоть что-нибудь, в частности – вопрос с памятником. Потому что одни говорят «да», другие «нет». Давайте уже референдум, давайте уже по поводу памятника хотя бы мы определим сами, быть или не быть в Москве «Петру».
Александр Минкин: Могу сказать, что с Ганапольским иногда я согласен, а иногда нет. В данном случае – категорически нет. Большинством голосов, референдумом решать вопросы искусства нельзя. Не было бы Эйфелевой башни, например, если бы спросили в Париже «хотите Эйфелеву башню?» 100 с лишним лет назад. «Нет, не хотим мы Эйфелеву башню». Ее бы и не было. И спектаклей не было бы очень многих, если бы решали общим голосованием. И мои заметки бы в «МК» не выходили, если бы решали общим голосованием: печатать или нет. Гусев решает.
Елена Рыковцева: То есть никакие творческие вопросы не выносятся...
Александр Минкин: Абсолютно! Референдумы, скажем, в театральной жизни абсолютно невозможны – умрет театр. Только художник решает – будет так. Любимов ли это, Эфрос ли это, Фоменко ли это. Право художника решать. На референдум это выносить нельзя. Не будет Достоевского. Если бы роман Достоевского вынесли на всенародное обсуждение – не было бы.
Елена Рыковцева: Почему?
Александр Минкин: Потому что тут же кто-нибудь нашел...
Елена Рыковцева: Но кто-нибудь один. А там все-таки большинство решает...
Александр Минкин: Конечно, не было б. Он же нарушал каноны.
Елена Рыковцева: Мне уже показывают, что есть человек на связи из Северного округа. И мы радостно бросаемся на Сергея из Москвы. Здравствуйте, Сергей. Что вы думаете у себя в округе по поводу отставки вашего префекта?
Слушатель: Как-то вы ко мне обращаетесь, как будто я какой-то «коллективный Сергей».
Елена Рыковцева: Коллективный разум в вашем лице. Скажите сами за себя, за свою семью.
Слушатель: Вы же хотели спросить, насколько пришелся или не пришелся Митволь Северному округу. Я хочу свое мнение высказать. Конечно, это фигура медийная, его фамилия мелькала, вы правильно говорите, в средствах массовой информации федеральных, и позиционировался человек как борец со всем и вся.
Александр Минкин: А вы все-таки «за» или «против»? А вы снова рассказываете его биографию. Выскажите свое мнение.
Слушатель: А у меня нет никакого мнения. Когда его назначили префектом, я подумал, что человек что-то будет делать. А потом, когда я устал наблюдать всякие плакатики со снижающимися графиками цен на молочные продукты с подписью «Северный округ Москвы под защитой Митволя», я сразу понял, что это популист первостатейный. Закрытие гей-клубов, шашлычная... Я оказался, конечно, не наивным, я это раскусил достаточно быстро, но первая реакция была такая, что действительно человек деятельный. А потом я понял, что это банальный карьерист и популист.
Елена Рыковцева: То есть эти яркие акции радости людям не доставили, одним словом. Эльмира из Санкт-Петербурга, что вы скажете о делах московских? Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я скажу о Ресине. Я согласна с Александром Минкиным в том плане, что Ресин – сильная фигура, хозяйственник, он превосходит, конечно, Лужкова. И мне очень жаль Лужкова, я это пережила как собственную болезнь. Потому что это не Медведев, которого я люблю и уважаю, а это Путин, пиарщик, мальчик из подворотни. Он это сделал и с Лукашенко, и с Лужковым. И вопрос у меня к Минкину. Почему Ресин до сих пор не вступил в «Единую Россию»? Потому что Ресин нормальный, думающий мужик. Ненавидим мы свою «комсомолку 70-ых» Матвиенко и всю эту «Единую Россию».
Елена Рыковцева: Понятно. Вы спрашиваете Александра Минкина, а сами тут же отвечаете, почему он не вступил.
Александр Минкин: Тем не менее, во многом я согласен с дамой, которая позвонила, хотя она излишне...
Елена Рыковцева: Но даем сразу Дмитрия из Северного округа. Здравствуйте, Дмитрий.
Слушатель: Здравствуйте. Меня лично с Митволем связывает одна неприятная ситуация. Практически я письменно с ним знаком. И я рад, что Митволя сняли. Я, правда, боюсь, что приблизительно такого же поставят обратно туда, но это другая история.
Елена Рыковцева: И вы с ним тоже письменно познакомитесь.
Слушатель: Бабушки написали на меня заявку. Я художник, у меня мастерская в подвале. Хотят меня вытряхнуть. Написали ему письмо, очернили как могли. Товарищ Митволь подписал. И пустили меня по прокуратурам, по управам и так далее. Он даже не разобрался в сути дела. И меня, грубо говоря, «отмазывал» Московский союз художников. Он просто попросил забыть. И я сейчас боюсь, что такого же поставят господина – и мне опять все эти круги ада проходить. Но товарищ Митволь не разобрался, он просто подмахнул письмо, после чего человек честный, художник пострадал.
Елена Рыковцева: Мы поняли. Но, Дмитрий, мы очень надеемся, что новый начальник будет хотя бы чуть-чуть разбираться или поручать разбираться своим подчиненным, и это очень важно. Такое случается в жизни. Дмитрий, спасибо вам большое за звонок.
Прочитаю сообщения. «Чему может научить бывший мэр Москвы своих нынешних студентов?», - Крылов спрашивает. Ну, факультет называется «факультет управления большими городами», куда он пришел руководить. Я думаю, Александр, вы согласитесь, что может научить Лужков, как управлять большими городами.
Александр Минкин: Еще как, конечно. И мне понравилось, что ему кто-то предложил работу – это гораздо важнее. Будет он там преподавать или не будет, но то, что ему было предложено в такой ситуации хотя бы что-то, это говорит о том, что есть люди, которые не боятся вызвать неудовольствие начальства. И чем больше таких людей, тем лучше.
Елена Рыковцева: «Зачем Путин советовал Ресину вступить в коррупционное «ЕдРо»? Значит, он без «ЕдРа» нелегитимный в Москве. А Путин всегда и во всех сферах легитимен. Как это понять?», - Николай Петрович. Но вы же сами и ответили, что нелегитимен без «ЕдРа».
Александр Минкин: Подождите! Чья легитимность от кого зависит?
Елена Рыковцева: Я так понимаю смысл написанного: без вступления в партию нелегитимен Ресин в Москве, он не может не вступить в партию. Это как в советские времена: вы не будете редактором отдела, если вы не коммунист.
Александр Минкин: Не совсем так все-таки. У нас ситуация немножко другая. Легитимен тот, кто в хороших отношениях с Путиным. Партия «Единая Россия» легитимна, потому что она с ним в хороших отношениях. Если бы он на нее рассердился, она бы прекратила свое существование мгновенно. Он бы как-нибудь на нее посмотрел – и она бы исчезла.
Елена Рыковцева: Александр из Москвы пишет, что «Митволь все-таки заслуживает благодарности от русского народа за правильный раздел продукции на Сахалине». Я знаю, что он туда вмешался.
Александр Минкин: Я не знаю, как там делят продукцию, но мне кажется, что воруют, отлавливают, в Японию сдают всех крабов и так далее, и никакого конца этому не наступило.
Кстати, уволили Лужкова за недоверие, президент к нему испытал недоверие. А к Дарькину на Дальнем Востоке он испытывает доверие. Вот этого абсолютно достаточно, больше не надо ни о чем думать. Значит, дело не в доверии, а дело в том: я на тебя сержусь или я на тебя не сержусь, - и все.
Елена Рыковцева: Ты провинился передо мной в том смысле, в котором не нужно было провиниться, или не провинился.
Александр Минкин: Ты передо мной провинился тем, что не стоял на коленях.
Елена Рыковцева: Не оказал должного уважения.
Александр Минкин: А когда Дарькина хотели уволить, он немедленно заболел, больной прилетел в Москву, пополз в Кремль и выполз оттуда уже здоровеньким, и опять руководит Дальним Востоком.
Елена Рыковцева: Но Дарькин не шел на войну с Медведевым, а Лужков пошел. Тут все понятно.
«Очень жалко, что кампания против Митволя не направлена против всей кремлевской власти, которая гораздо больше заслуживает снятия с должностей», - пишет Наталья. Ну, Ресин не решает вопросов снятия с должностей кремлевской власти.
Александр Минкин: Я знаю, что решает вопрос кремлевской власти – митинг в 500 тысяч человек. А митинг в 50 человек не решает.
Елена Рыковцева: Дмитрий: «Выходит, заслуга путинской власти в том, что она 20 лет почивала на лаврах и отсылала нефтедоллары за кордон, а Лужков сносил «хрущобы», открывал спортивные и концертные залы, благоустроенное жилье? И оказывается, он враг москвичей?».
Александр Минкин: Я скажу как человек, который ездит на машине иногда. Теперь – иногда, потому что очень сложно. Если бы не был построен МКАД – вообще была бы полная катастрофа. Было два ряда: один - в одну сторону, другой – в другую. «Дорога смерти». И когда Лужков начал строить МКАД и делал четыре полосы в одну сторону и пять в другую, все говорили: «Это безумие! Куда это девать?». А теперь хорошо было бы 7-8.
Елена Рыковцева: Алексей Владимирович из Рязани. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я впервые до «Свободы» дозвонился, хотя слушаю ее уже полвека. У меня есть книга Александра Минкина «Письма президенту», которой я просто зачитывался – настолько здорово написано. А те вопросы, которые вы сейчас обсуждаете, по части Ресина, «Петра I», откровенно говоря, рязанцев это мало касается. Но удивительно, что как только убрали Лужкова (я просто изумился) – через два дня в Москве прошел гей-парад.
Елена Рыковцева: Гей-пикет.
Александр Минкин: Алексей Владимирович, я подумал в тот момент, когда об этом объявили, то же самое: «Вот же кто выиграл от снятия – Немцов и гей-парад».
А что касается ваших слов про книжку, то большое вам спасибо. Вышла новая, второй том, она называется «Письма президентам», уже обоим.
Слушатель: Я пока ее еще не видел. Я ее найду обязательно.
Елена Рыковцева: Мы очень благодарны вам за комплименты. Но вы не готовы высказаться по решениям Ресина?
Слушатель: «Петра», конечно, надо убирать. Это безобразие, я согласен. Надо прекращать безумное строительство в Москве. Я бываю в Москве, я же вижу все это. Ну, дай бог Ресину, как говорится, бог в помощь.
Александр Минкин: Что касается историй с «Петром». Если бы президентом стал я, то первым делом я бы сказал: «Верните Манежной площади первобытный вид».
Елена Рыковцева: Что, торговый центр теперь вскопать?
Александр Минкин: Нет, торговый центр останется, но просто Манежную площадь вернуть в прежний вид. Она «украшена» фигурками, ручейками... Оставьте площадь!
Елена Рыковцева: А купола торгового центра можно оставить, и фонтанчики?
Александр Минкин: Накрыть. Верните площадь перед Манежем, от гостиницы «Москва»...
Елена Рыковцева: Ой! Вы очень много предлагаете срыть всего.
Александр Минкин: Верхний этаж торгового центра станет на метр ниже – вот и все.
Елена Рыковцева: Я даже не готова сходу оценить это архитектурное решение.
Александр Минкин: «Петр» стоит хотя и в центре Москвы, но он задвинут куда-то за дом на набережной, его не всегда и увидишь. Поклонная гора - гораздо серьезнее. Мне так жалко, что ее срыли, что там стоит шпилька с сушеной саранчой, якобы с Никой, с победой. Но я бы подумал еще, снимать «Петра» или не снимать. Хотя к памятнику Петру отношение критическое, он мне никогда не нравился.
Елена Рыковцева: И не привыкли за 13 лет?
Александр Минкин: Я не мог к нему привыкнуть – я его не вижу. Вот тот, кто там живет и глазами все время упирается в «Петра», наверное, страдает. А для меня, повторяю, гораздо жальче было, когда срыли Поклонную гору – историческое место, где Наполеон ждал ключи, потом поставили там эту шпильку с Победой, которая выглядит на фоне неба просто сушеной мухой.
Елена Рыковцева: Вы там живете?
Александр Минкин: Я ездил там. Мне даже не нравилось, как ворота зоопарка украсили пластмассовыми фигурками зверей.
Елена Рыковцева: Много чего не нравится. Но все-таки сейчас стоит вопрос с «Петром», а со всем этим вопрос пока не стоит.
Александр Минкин: У Церетели я видел памятник шикарный: Рузвельт, Черчилль и Сталин сидят в Ялте на лавочке. Вот этот памятник очень сильное впечатление производит. Поверьте, я не сталинист...
Елена Рыковцева: Мне он тоже понравился. Я видела этот памятник на фотографии.
Александр Минкин: В Нью-Йорке поставили памятник, который называется «Слеза», в память атаки на небоскребы. И у нас здесь издевались, хохотали, а в Нью-Йорке он производит огромное впечатление. Я там не был, но люди мне рассказывали, что миллионы ходят смотреть на этот памятник. Его поставили на пустыре, где-то на берегу залива, где Нью-Йорк. Теперь там возникла жизнь, теперь там какие-то центры. И миллионы людей приезжают посмотреть на эту «Слезу». Таким образом, надо не смотреть на фамилию – Церетели или не Церетели, а надо смотреть на произведение. И более того, если оно уже стоит, если есть хоть малейшая возможность его оставить, то лучше оставить. Хотя бы как памятник дури, которая иногда находит на нашу страну. Мавзолей же мы не сносим.
Вот сколько снесли большевики памятников – жалко.
Елена Рыковцева: Но на Мавзолей, как на памятник, по-моему, не покушались. На туловище, которое там, - да. А вот на само строение - мне кажется, нет. Все-таки оно очень необычное, оригинальное и вписывается в ансамбль Красной площади прекрасно, на мой взгляд...
Александр Минкин: Его надо оставить как музей. Туда надо положить восковую фигуру – и все.
Елена Рыковцева: А сам ни в коем случае не трогать.
Александр Минкин: Мне жалко, что снесли что-то в Кремле. Какие-то потрясающие вещи снесли в Кремле, когда затеяли строить Дворец съездов – вот эту стекляшку. Лучше не трогать, если есть возможность.
Елена Рыковцева: Я сегодня смеялась - известие о том, что возможен перенос «Петра», застало Зураба Церетели в Америке на установке 200-метрового Колумба. То есть там он продолжает работать.
Николай из Тамбовской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Объясните мне, пожалуйста, почему господину Лужкову, в общем-то, заурядному чиновнику, уделяется столько времени, как будто это какой-то гений, который вершит чудеса и по архитектуре, и по строительству Москвы.
Елена Рыковцева: Николай, какой же он «заурядный чиновник»?! Невозможен уже штамп «ушла эпоха», произносить неловко. Но как можно назвать Лужкова... Это действительно кусок истории.
Александр Минкин: Много раз мне хотелось написать положительные тексты о том, что он делает, ну и отрицательные – о том, что он делает не так, но я не мог себе позволить писать о нем положительно, потому что неизбежно мне бы сказали: «Ты лижешь Лужкова».
Елена Рыковцева: А особенно в газете, все-таки дружественной Юрию Михайловичу.
Александр Минкин: А теперь можно, слава Богу.
Я за всю жизнь напечатал две заметки, по-моему, о Лужкове. Одну – о том, как он судился с прессой, и эта заметка была критична по отношению к нему. И другую – еще более критичную по отношению к нему. Положительных не печатал. Но однажды был момент, когда в каком-то смысле я вступился за него, точнее, за справедливость. Когда была ужасная история с «Норд-Остом», то адвокат потерпевших подал иск против правительства Москвы, что люди, потерпевшие от теракта, должны получить компенсацию от правительства Москвы. Возмущению не было предела. Что, правительство Москвы устроило войну в Чечне, на Кавказе и так далее? Это все равно, что если бы немцы бомбили Москву, а компенсацию надо было потребовать у тогдашнего градоначальника. Нет и нет. События в «Норд-Осте» были следствием правительственных действий, но никак не следствием руководства Москвы. И поэтому иск против руководства Москвы мне казался подлейшим совершенно переводом стрелок.
Елена Рыковцева: «Ваш главный редактор Павел Гусев всегда и во всем поддерживал Лужкова. Изменилась ли его позиция теперь, впрочем, и политика газеты тоже?», - пишет Василий. А зачем ему менять позицию, когда Лужкова уже сняли? Пинать его он точно не будет вслед, тут даже и говорить не о чем.
Александр Минкин: Между прочим, в «МК» было колоссальное количество заметок обо всех неурядицах Москвы.
Елена Рыковцева: Лично никогда не трогали, а вот то, что происходит в Москве – да.
Александр Минкин: Об ошибках в строительстве – в каждом номере.
Елена Рыковцева: Александр пишет: «Я был у него год назад на приеме, и он принял решение о ремонте, который я жду уже 16 лет, но до сих пор оно еще не выполнено. Я думаю, что местные начальники не уважали Митволя». Это об отношениях с Митволем.
Минкину пишет Вера: «Вы, как журналист, писали в журнале «Столица», который проводил опрос читателей, художественной общественности, относительно установки так называемого памятника «Петру» в Москве. Ответ очень зрелых москвичей был единогласным – нет! Лужков впихнул этого демона, который угрожает кулаком храму».
Александр Минкин: Если бы меня спросили, снимать ли какой-нибудь памятник в Москве, и если «да», то какой в первую очередь, я вам скажу – памятник Ленину на площади Ленина, на Садовом кольце, метро «Октябрьская». Вот там стоит памятник, который лучше бы убрать куда-нибудь в парк, не уничтожать, не взрывать, а утащить куда-нибудь в парк. Потому что это памятник человеку, террористу, мягко говоря, на совести которого миллионы жизней, опрокинутая страна, чьи письма о том, что «нам надо все конфисковать и как можно больше священников уничтожить пока есть возможность», это никуда не денешь.
Елена Рыковцева: К вопросу о том, что люди по-разному ко всему относятся. А я бы не снимала Ленина. Нас бы вывели с Минкиным на референдум, он бы так проголосовал, а я бы по-другому.
А Наталья очень разумно пишет: «Если бы вы попросили позвонить жителей всех округов о том, довольны ли они действиями префектов, то вам бы посыпались ответы, что все префекты абсолютно не разбираются, занимаются отписками и нарушают права людей. Так была организована Лужковым система управления городом – сплошные отписки, бездеятельность. Митволь, возможно, просто повторял то, что происходит во всех префектурах и управах». Это правда, так бы и звонили.
И еще одно сообщение: «Дегенеративный шемякинский «Петр» лучше зурабовского? Почему не стоит вопрос о его переносе?». А мне безумно нравится шемякинский «Петр» в Петербурге – он такой трогательный со своими пропорциями.
Александр Минкин: А мне не нравится. Безобразный. Есть памятник Петру гениальный – «Медный всадник».
Елена Рыковцева: Матвиенко уже сказала за вас: «У нас есть свой Петр - «всадник» - нам вашего не надо». Ну, видите, действительно бессмысленно выносить на референдум эти вопросы.
Геннадий из Ленинградской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. По поводу «Петра». Я думаю, что пока трогать его не нужно. Мои знакомые в июле приезжали в Москву, и он им понравился. Да и вообще рушить что-то я бы не спешил. А то у нас часто бывает: весь мир насилия мы разроем, а потом невесть что получается.
Елена Рыковцева: Вот и завершим на этом программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
