Cкоро зима, и снова в новостях мы услышим о замерзающих людях, увидим посёлки и городки, лишённые тепла. О борцах с шубами и мехами в новостях тоже иногда говорят: чаще других телевидение снимает Брижит Бардо. Она всегда прекрасна в своём благородном гневе, но мне при виде актрисы-активистки приходят в голову строки из песни Вертинского:
Последний раз я видел вас так близко,
В пролёты улиц вас умчал авто.
Мне снилось, что в притонах Сан-Франциско
Лиловый негр вам подавал манто.
Можно представить, как роскошно и артистично было это меховое манто в подсветке лиловой руки! Было бы человечество примерным и гуманным, не было бы ни самих манто, ни песен о них. Кому-то жалко животных. Мне их тоже жаль, особенно в зоопарке. Но ещё жальче мне любимых слов и строк, которых могло бы не появиться. Я вспоминаю трогательную сцену из "Капитанской дочки", когда на Петрушу надевают заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Ещё я вспоминаю начало мандельштамовского эссе "Шуба": "Хорошо мне в моей стариковской шубе, словно дом свой на себе носишь. Спросят – холодно ли сегодня на дворе, и не знаешь что ответить, может быть, холодно, а я почём знаю?". Может быть, всё-таки оставим Мандельштаму любимую шубу? Или вот совсем современные стихи:
А смех её,
шапка и шубка –
какой же орех:
так – скорлупка.
Не будет без этих "шапки и шубки", ни смеха, ни самих строк.
А ещё есть совсем архаичное, но такое тёплое, такое душевное:
"Муж с женою бранится, да под одну шубу ложится." Забери у этих самых мужа и жены шубу, так и будут браниться ночь напролёт. Нет, я всё понимаю. Речь идёт о серьёзнейшей проблеме. О человеческой жестокости, даже кровожадности. Заодно о вегетарианстве, о космонавте Лайке, о белой мыши, умершей от СПИДа. Я прямо спросил у коллег - среди нас есть - особенно среди наших коллег-женщин – люди со вкусом, с тонким чувством ткани, линии, фактуры, - так вот, я спросил их, как же быть с несчастными лисами, песцами, соболями и обольстительными шубками, полушубками, манто? Оказалось, и зверят жалко, и шубки хочется. Неразрешимая проблема. Может быть, и не стоит её разрешать?
Последний раз я видел вас так близко,
В пролёты улиц вас умчал авто.
Мне снилось, что в притонах Сан-Франциско
Лиловый негр вам подавал манто.
Можно представить, как роскошно и артистично было это меховое манто в подсветке лиловой руки! Было бы человечество примерным и гуманным, не было бы ни самих манто, ни песен о них. Кому-то жалко животных. Мне их тоже жаль, особенно в зоопарке. Но ещё жальче мне любимых слов и строк, которых могло бы не появиться. Я вспоминаю трогательную сцену из "Капитанской дочки", когда на Петрушу надевают заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Ещё я вспоминаю начало мандельштамовского эссе "Шуба": "Хорошо мне в моей стариковской шубе, словно дом свой на себе носишь. Спросят – холодно ли сегодня на дворе, и не знаешь что ответить, может быть, холодно, а я почём знаю?". Может быть, всё-таки оставим Мандельштаму любимую шубу? Или вот совсем современные стихи:
А смех её,
шапка и шубка –
какой же орех:
так – скорлупка.
Не будет без этих "шапки и шубки", ни смеха, ни самих строк.
А ещё есть совсем архаичное, но такое тёплое, такое душевное:
"Муж с женою бранится, да под одну шубу ложится." Забери у этих самых мужа и жены шубу, так и будут браниться ночь напролёт. Нет, я всё понимаю. Речь идёт о серьёзнейшей проблеме. О человеческой жестокости, даже кровожадности. Заодно о вегетарианстве, о космонавте Лайке, о белой мыши, умершей от СПИДа. Я прямо спросил у коллег - среди нас есть - особенно среди наших коллег-женщин – люди со вкусом, с тонким чувством ткани, линии, фактуры, - так вот, я спросил их, как же быть с несчастными лисами, песцами, соболями и обольстительными шубками, полушубками, манто? Оказалось, и зверят жалко, и шубки хочется. Неразрешимая проблема. Может быть, и не стоит её разрешать?
