Ирина Лагунина: В Венгрии до сих пор не ликвидированы последствия утечки токсичных химикатов с глиноземного завода на западе страны. По мнению экспертов, работы по ликвидации последствий крупнейшей экологической катастрофы в Европе за последние 20-30 лет, могут продлиться целый год. Экологи предупреждают, что подобные аварии могут произойти и в России, где из 26 тысяч гидротехнических сооружений только треть признана безопасными, а большинство даже не охраняется. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: В результате прорыва резервуара с токсичными отходами на одном из глиноземных заводов на западе Венгрии произошла утечка так называемого "красного шлама". Он образуется при производстве глинозема и представляет из себя густую смесь из свинца, кадмия, мышьяка, хрома, оксида алюминия, железа, титана и щелочи. По предварительной оценке, из поврежденного резервуара с отходами вылилось более одного миллиона кубометров шлама. Несмотря на спасательные работы, часть химических отходов попала в правый рукав Дуная – реку Мосони. Эксперты уже назвали утечку шлама в Венгрии одной из крупнейших экологических катастроф, случившихся в Европе за последние 20-30 лет. Предполагается, что на ликвидацию ее последствий уйдет не меньше года – по крайне мере, об этом заявляют венгерские власти. На это может быть потрачено несколько десятков миллионов евро, Венгрия собирается обратиться за помощью к Евросоюзу. Российские экологи предупреждают о том, что катастрофа, подобная венгерской, в любой момент может произойти и в России: в стране около 26 тысяч гидротехнических сооружений, только треть из которых признана безопасными, к ним же относят более 300 шламонакопителей, в которых хранятся токсичные отходы. Говорит директор по программам Гринпис в России Иван Блоков….
Иван Блоков: Несколько миллиардов кубических метров отходов – это то, что накоплено у нас в шламонакопителях. При этом даже если смотреть на официальные данные по шламонакопителям, то 16 из них находятся в очень плохом состоянии. На самом деле, по-видимому, это количество несколько больше, при этом отсутствие охраны дает основание предполагать возможность аварии в любой момент. А так же, учитывая климатические изменения и то, что мы можем ожидать большее количество экстремальных погодных событий, в первую очередь высоких паводков, мы можем получить аварию действительно в любой момент. Причем это проблема совершенно не новая, первый раз мы о ней заговорили в 98 году, когда произошел разлив на шламонакопительном комбинате, мы вполне можем представить, что это произойдет буквально ближайшей весной. К сожалению, проблемы не очень решаются, несмотря на то, что определенные деньги на реконструкцию шламонакопителей в бюджете имеются, но наш бюджетный кодекс и бюджетные требования настолько сложны, и создают такие проблемы для использования этих денег при производстве проектов, что у муниципальной администрации, к которой относятся бесхозные шламонакопители, технически вряд ли смогут реализовать даже те деньги, которые существуют. То есть проблема есть, она есть очень давно, о ней известно, ее никто не решает. По сути ее отложили в сторону и закрыли глаза, пока гром не грянет.
Любовь Чижова: Если попробовать обобщить проблему всех российских шламонакопителей, то какие вещества, отходы каких веществ там хранятся и чем опасны такие аварии?
Иван Блоков: Вы знаете, это самые разные вещества, начиная от отходов химического оружия и заканчивая соединениями фосфогипса. То есть это разные вещества разных классов опасности, разной реальной опасности. Неприятность в том, что существенная часть из них, попадая в водоемы, а это самая главная проблема, которая будет дальше, будет убивать все, что в этих водоемах живет. А если это попадет в большой водоем, в большую реку, такие как Волга, Енисей, Амур, а на всех них существуют шламонакопители, то это может привести к реальной катастрофе, не только экологической, но и человеческой.
Любовь Чижова: А кто вообще несет ответственность за то, в каком состоянии находятся шламонакопители?
Иван Блоков: За те шламонакопители, которые находятся в ведении водной службы, присматривает сама водная служба. Естественно, что отвечают за шламонакопители организации-собственники шламонакопителя. У нас примерно три тысячи шламонакопителей в стране не имеют никакого собственника, то есть за их состояние должны отвечать муниципалитеты. Как вы можете понять, муниципалитеты не имеют ни сил, ни возможностей в реальности что-либо сделать со шламонакопителями, поскольку муниципалитет, понятно, не самое богатое, не самое экологично ориентированное образование. Не потому, что они не хотят, а просто не могут этого сделать. Три тысячи объектов гидротехнических у нас находятся в ведении муниципалитетов.
Любовь Чижова: Что вы можете сказать по поводу того, как венгерские власти справились с аварией, которая у них произошла? И как вы думаете, какова будет реакция российских властей, российских чиновников, российских спасательных служб, если у нас произойдет подобная авария?
Иван Блоков: Я бы оценил, хотя это скорее экспертная оценка, поскольку всех деталей пока неизвестно, что венгерские службы справились не очень хорошо с произошедшей ситуацией. Все-таки авария до конца не ликвидирована, загрязненные воды проникли очень далеко. Они были явно не готовы к тому, чтобы справляться с такой аварией. Я боюсь, что ситуация в России очень близка к тому, что происходит с Венгрией. Глядя на то, как наши службы боролись с пожарами в этом году, точнее, как они не смогли адекватно бороться с пожарами в этом году, я предполагаю, что сильного отличия в случае аварии на шламонакопителе не будет.
Любовь Чижова: Это был директор по программам Гринпис в России Иван Блоков. По данным экологов, хуже всего обстоят дела в шламонакопителях фабрики "Тырныаузский Горно-обогатительный Комбинат" - это Кабардино-Балкария. Там хранится около 120 миллионов кубометров токсичных отходов обогащения. Еще один крупнейший российский шламонакопитель называется "Белое море" и находится в Дзержинске Нижегородской области. Откуда взялось это название, и что происходит на "Белом море", мне рассказал эколог из социально-правового экологического сотоварищества города Дзержинска Дмитрий Левашов.
Дмитрий Левашов: Это достаточно большой резервуар. Обращаясь к истории, хочу дать небольшую справку. В России было четыре «Белых моря». Первое – это природный водоем и три больших шламонакопителя. Один из них находился в Волгограде, его засыпали и два находятся, соответственно, на Верхней Волге в Дзержинске и на Каме в Березняках. Вот эти последние – это шламонакопители, то есть места хранения производственных отходов, отходов химических производств. Только в Березняках представляет из себя отходы содового производства, правда, находясь в пойме Камы, а в Дзержинске он представляет из себя накопитель отходов, образовавшихся при производстве ряда хлорорганических продуктов. Соответственно, эта известь как отходы содержит в себе определенные концентрации и ряда хлорорганических соединений и загрязнены диоксинами.
Любовь Чижова: Сколько лет этому шламонакопителю? В каком состоянии он сейчас находится, как он охраняется?
Дмитрий Левашов: В России, наверное, не очень ошибусь, если скажу, что большинство шламонакопителей просто не охраняются. То есть предприятия должны содержать объекты, они содержат, конечно, но не все, в надлежащем порядке. Но просто на такие вещи как ограждение, на установку по периметру колючей проволоки, охранных систем, более того, установки будок охраны и просто аншлагов хотя бы для того, чтобы местное население посещало эти объекты, не у всех предприятий находится, может быть даже у меньшей половины. Я, честно говоря, знаю большое количество шламонакопителей по Поволжье, которое я практически все изъездил сверху донизу. Скажем, единичные шламонакопители имеют ограждения. А что касается конкретного состояния конкретного шламонакопителя, то ему уже 38 год, он с 73 года. Достаточно большое сооружение, пожалуй, что самый крупный шламонакопитель в области. 70,5 миллионов тонн отходов. Состояние оставляет желать лучшего. Поскольку оболочка сделана из бетонных плит и даже зимой видно в достаточно сильные морозы, ниже 10-15 градусов мороза, как жидкий вид отходов вытесняется через эти плиты, через неплотности и попадает в канал.
Любовь Чижова: А почему шламонакопитель называется «Белое море»? откуда такое романтичное географическое название?
Дмитрий Левашов: Связано это в первую очередь с тем, что это достаточно большая площадь, достаточно большая поверхность отходов белого цвета. Еще если добавить воспоминания из детства, то у нас называли Белым морем близлежащий водоем. Иногда после школ одноклассники и я посещали эти объекты. Это связано с тем, что рядом расположен инженерный водоем, который был ранее углублен земснарядами, в том числе для строительства этого шламонакопителя. Он находится на уровне дрена, туда дренируют жидкие отходы из шламонакопителя и вода соленая на вкус. То есть это тоже одна из достопримечательностей.
Любовь Чижова: Сообщается, что шламонакопитель «Белое море», о котором мы сейчас с вами говорим, находится буквально в 800 метрах от поселка Игумново. А как жители поселка относятся к этому шламонакопителю, считают ли они, что он опасен или уже привыкли?
Дмитрий Левашов: Даже в 700 метрах, и соседство приятным не назовешь. Поскольку строился он в то время когда задавать лишние вопросы было просто не принято. И основным лейтмотивом было слово – надо. Надо для государства, надо для завода. А то, что людям что-то надо, это никого не интересовало и термина «экология» практически никто не знал 40 лет назад. Так что жители, естественно, испытывают на себе его влияние, особенно в жаркую погоду, когда происходит испарение жидкости с поверхности шламонакопителя и, естественно, этот запах разносится на несколько, иногда на расстояние 3-4 километров. То есть все это ощущается.
Любовь Чижова: А кроме неприятного запаха есть опасность в таком соседстве?
Дмитрий Левашов: В первую очередь это загрязнение грунтовых вод, поскольку предприятие находится на третьей террасе Оки, а населенные пункты находятся на первой террасе. Соответственно, с учетом перепада высот вся эта гадость, причем это не одно химическое соединение, а несколько десятков, в частности, тот же самый фенол, производство которого находится достаточно далеко, фиксировался в том числе и нами, в десятки, в сотни раз превышающий концентрацию в скважинах с питьевой водой, которые жители раньше использовали для питья и продолжают использовать в ряде населенных пунктов для полива своих участков. Кроме того, с учетом того, что правительство федеральное и правительство Чувашской республики активно проталкивает вопрос подъема уровня Чебоксарского водохранилища, то будет очередным сюрпризом, который, вероятно, придется решать субъекту федерации, в данном случае Нижегородской области. Поскольку чувашские энергетики получат свою прибыль, причем достаточно небольшую и кратковременную от увеличения выработки электроэнергии, а все химические захоронки, в том числе и Дзержинска, поплывут в Оку, поплывут в водозаборы. Ничего хорошего из этого не будет.
Что касается темы подъема Чебоксарского водохранилища, то это очень серьезная проблема, поскольку прогнозируется, несмотря на то, что тот же самый Дзержинск и нижняя часть Нижнего Новгорода находится далеко от места непосредственного подъема уровня на границе Нижегородской области и Чувашии, тем не менее, в пределах того же самого Дзержинска от полутора до двух метров будет фактически увеличен уровень грунтовых вод. Соответственно, старые химические захоронки, шламонакопители отходов цианидов, отходов кислот и многое другое, что есть в том же самом Дзержинске, шламонакопитель, естественно, не один, все это будет более интенсивно вымываться подземными грунтовыми водами, попадать и в Оку, и в Волгу. Так что ожидаем просветления в мозгах наших федеральных чиновников. Что-то как-то в это верится с трудом.
Любовь Чижова: О шламонакопителе "Белое море" рассказывал эколог из Дзержинска Дмитрий Левашов. Массовые аварии на российских шламонакопителях могут случиться уже следующей весной, считают защитники природы. После холодной и снежной зимы, которую обещают синоптики, обычно происходят масштабные паводки, которые и могут привести к прорыву дамб особо аварийных хранилищ опасных отходов.
Любовь Чижова: В результате прорыва резервуара с токсичными отходами на одном из глиноземных заводов на западе Венгрии произошла утечка так называемого "красного шлама". Он образуется при производстве глинозема и представляет из себя густую смесь из свинца, кадмия, мышьяка, хрома, оксида алюминия, железа, титана и щелочи. По предварительной оценке, из поврежденного резервуара с отходами вылилось более одного миллиона кубометров шлама. Несмотря на спасательные работы, часть химических отходов попала в правый рукав Дуная – реку Мосони. Эксперты уже назвали утечку шлама в Венгрии одной из крупнейших экологических катастроф, случившихся в Европе за последние 20-30 лет. Предполагается, что на ликвидацию ее последствий уйдет не меньше года – по крайне мере, об этом заявляют венгерские власти. На это может быть потрачено несколько десятков миллионов евро, Венгрия собирается обратиться за помощью к Евросоюзу. Российские экологи предупреждают о том, что катастрофа, подобная венгерской, в любой момент может произойти и в России: в стране около 26 тысяч гидротехнических сооружений, только треть из которых признана безопасными, к ним же относят более 300 шламонакопителей, в которых хранятся токсичные отходы. Говорит директор по программам Гринпис в России Иван Блоков….
Иван Блоков: Несколько миллиардов кубических метров отходов – это то, что накоплено у нас в шламонакопителях. При этом даже если смотреть на официальные данные по шламонакопителям, то 16 из них находятся в очень плохом состоянии. На самом деле, по-видимому, это количество несколько больше, при этом отсутствие охраны дает основание предполагать возможность аварии в любой момент. А так же, учитывая климатические изменения и то, что мы можем ожидать большее количество экстремальных погодных событий, в первую очередь высоких паводков, мы можем получить аварию действительно в любой момент. Причем это проблема совершенно не новая, первый раз мы о ней заговорили в 98 году, когда произошел разлив на шламонакопительном комбинате, мы вполне можем представить, что это произойдет буквально ближайшей весной. К сожалению, проблемы не очень решаются, несмотря на то, что определенные деньги на реконструкцию шламонакопителей в бюджете имеются, но наш бюджетный кодекс и бюджетные требования настолько сложны, и создают такие проблемы для использования этих денег при производстве проектов, что у муниципальной администрации, к которой относятся бесхозные шламонакопители, технически вряд ли смогут реализовать даже те деньги, которые существуют. То есть проблема есть, она есть очень давно, о ней известно, ее никто не решает. По сути ее отложили в сторону и закрыли глаза, пока гром не грянет.
Любовь Чижова: Если попробовать обобщить проблему всех российских шламонакопителей, то какие вещества, отходы каких веществ там хранятся и чем опасны такие аварии?
Иван Блоков: Вы знаете, это самые разные вещества, начиная от отходов химического оружия и заканчивая соединениями фосфогипса. То есть это разные вещества разных классов опасности, разной реальной опасности. Неприятность в том, что существенная часть из них, попадая в водоемы, а это самая главная проблема, которая будет дальше, будет убивать все, что в этих водоемах живет. А если это попадет в большой водоем, в большую реку, такие как Волга, Енисей, Амур, а на всех них существуют шламонакопители, то это может привести к реальной катастрофе, не только экологической, но и человеческой.
Любовь Чижова: А кто вообще несет ответственность за то, в каком состоянии находятся шламонакопители?
Иван Блоков: За те шламонакопители, которые находятся в ведении водной службы, присматривает сама водная служба. Естественно, что отвечают за шламонакопители организации-собственники шламонакопителя. У нас примерно три тысячи шламонакопителей в стране не имеют никакого собственника, то есть за их состояние должны отвечать муниципалитеты. Как вы можете понять, муниципалитеты не имеют ни сил, ни возможностей в реальности что-либо сделать со шламонакопителями, поскольку муниципалитет, понятно, не самое богатое, не самое экологично ориентированное образование. Не потому, что они не хотят, а просто не могут этого сделать. Три тысячи объектов гидротехнических у нас находятся в ведении муниципалитетов.
Любовь Чижова: Что вы можете сказать по поводу того, как венгерские власти справились с аварией, которая у них произошла? И как вы думаете, какова будет реакция российских властей, российских чиновников, российских спасательных служб, если у нас произойдет подобная авария?
Иван Блоков: Я бы оценил, хотя это скорее экспертная оценка, поскольку всех деталей пока неизвестно, что венгерские службы справились не очень хорошо с произошедшей ситуацией. Все-таки авария до конца не ликвидирована, загрязненные воды проникли очень далеко. Они были явно не готовы к тому, чтобы справляться с такой аварией. Я боюсь, что ситуация в России очень близка к тому, что происходит с Венгрией. Глядя на то, как наши службы боролись с пожарами в этом году, точнее, как они не смогли адекватно бороться с пожарами в этом году, я предполагаю, что сильного отличия в случае аварии на шламонакопителе не будет.
Любовь Чижова: Это был директор по программам Гринпис в России Иван Блоков. По данным экологов, хуже всего обстоят дела в шламонакопителях фабрики "Тырныаузский Горно-обогатительный Комбинат" - это Кабардино-Балкария. Там хранится около 120 миллионов кубометров токсичных отходов обогащения. Еще один крупнейший российский шламонакопитель называется "Белое море" и находится в Дзержинске Нижегородской области. Откуда взялось это название, и что происходит на "Белом море", мне рассказал эколог из социально-правового экологического сотоварищества города Дзержинска Дмитрий Левашов.
Дмитрий Левашов: Это достаточно большой резервуар. Обращаясь к истории, хочу дать небольшую справку. В России было четыре «Белых моря». Первое – это природный водоем и три больших шламонакопителя. Один из них находился в Волгограде, его засыпали и два находятся, соответственно, на Верхней Волге в Дзержинске и на Каме в Березняках. Вот эти последние – это шламонакопители, то есть места хранения производственных отходов, отходов химических производств. Только в Березняках представляет из себя отходы содового производства, правда, находясь в пойме Камы, а в Дзержинске он представляет из себя накопитель отходов, образовавшихся при производстве ряда хлорорганических продуктов. Соответственно, эта известь как отходы содержит в себе определенные концентрации и ряда хлорорганических соединений и загрязнены диоксинами.
Любовь Чижова: Сколько лет этому шламонакопителю? В каком состоянии он сейчас находится, как он охраняется?
Дмитрий Левашов: В России, наверное, не очень ошибусь, если скажу, что большинство шламонакопителей просто не охраняются. То есть предприятия должны содержать объекты, они содержат, конечно, но не все, в надлежащем порядке. Но просто на такие вещи как ограждение, на установку по периметру колючей проволоки, охранных систем, более того, установки будок охраны и просто аншлагов хотя бы для того, чтобы местное население посещало эти объекты, не у всех предприятий находится, может быть даже у меньшей половины. Я, честно говоря, знаю большое количество шламонакопителей по Поволжье, которое я практически все изъездил сверху донизу. Скажем, единичные шламонакопители имеют ограждения. А что касается конкретного состояния конкретного шламонакопителя, то ему уже 38 год, он с 73 года. Достаточно большое сооружение, пожалуй, что самый крупный шламонакопитель в области. 70,5 миллионов тонн отходов. Состояние оставляет желать лучшего. Поскольку оболочка сделана из бетонных плит и даже зимой видно в достаточно сильные морозы, ниже 10-15 градусов мороза, как жидкий вид отходов вытесняется через эти плиты, через неплотности и попадает в канал.
Любовь Чижова: А почему шламонакопитель называется «Белое море»? откуда такое романтичное географическое название?
Дмитрий Левашов: Связано это в первую очередь с тем, что это достаточно большая площадь, достаточно большая поверхность отходов белого цвета. Еще если добавить воспоминания из детства, то у нас называли Белым морем близлежащий водоем. Иногда после школ одноклассники и я посещали эти объекты. Это связано с тем, что рядом расположен инженерный водоем, который был ранее углублен земснарядами, в том числе для строительства этого шламонакопителя. Он находится на уровне дрена, туда дренируют жидкие отходы из шламонакопителя и вода соленая на вкус. То есть это тоже одна из достопримечательностей.
Любовь Чижова: Сообщается, что шламонакопитель «Белое море», о котором мы сейчас с вами говорим, находится буквально в 800 метрах от поселка Игумново. А как жители поселка относятся к этому шламонакопителю, считают ли они, что он опасен или уже привыкли?
Дмитрий Левашов: Даже в 700 метрах, и соседство приятным не назовешь. Поскольку строился он в то время когда задавать лишние вопросы было просто не принято. И основным лейтмотивом было слово – надо. Надо для государства, надо для завода. А то, что людям что-то надо, это никого не интересовало и термина «экология» практически никто не знал 40 лет назад. Так что жители, естественно, испытывают на себе его влияние, особенно в жаркую погоду, когда происходит испарение жидкости с поверхности шламонакопителя и, естественно, этот запах разносится на несколько, иногда на расстояние 3-4 километров. То есть все это ощущается.
Любовь Чижова: А кроме неприятного запаха есть опасность в таком соседстве?
Дмитрий Левашов: В первую очередь это загрязнение грунтовых вод, поскольку предприятие находится на третьей террасе Оки, а населенные пункты находятся на первой террасе. Соответственно, с учетом перепада высот вся эта гадость, причем это не одно химическое соединение, а несколько десятков, в частности, тот же самый фенол, производство которого находится достаточно далеко, фиксировался в том числе и нами, в десятки, в сотни раз превышающий концентрацию в скважинах с питьевой водой, которые жители раньше использовали для питья и продолжают использовать в ряде населенных пунктов для полива своих участков. Кроме того, с учетом того, что правительство федеральное и правительство Чувашской республики активно проталкивает вопрос подъема уровня Чебоксарского водохранилища, то будет очередным сюрпризом, который, вероятно, придется решать субъекту федерации, в данном случае Нижегородской области. Поскольку чувашские энергетики получат свою прибыль, причем достаточно небольшую и кратковременную от увеличения выработки электроэнергии, а все химические захоронки, в том числе и Дзержинска, поплывут в Оку, поплывут в водозаборы. Ничего хорошего из этого не будет.
Что касается темы подъема Чебоксарского водохранилища, то это очень серьезная проблема, поскольку прогнозируется, несмотря на то, что тот же самый Дзержинск и нижняя часть Нижнего Новгорода находится далеко от места непосредственного подъема уровня на границе Нижегородской области и Чувашии, тем не менее, в пределах того же самого Дзержинска от полутора до двух метров будет фактически увеличен уровень грунтовых вод. Соответственно, старые химические захоронки, шламонакопители отходов цианидов, отходов кислот и многое другое, что есть в том же самом Дзержинске, шламонакопитель, естественно, не один, все это будет более интенсивно вымываться подземными грунтовыми водами, попадать и в Оку, и в Волгу. Так что ожидаем просветления в мозгах наших федеральных чиновников. Что-то как-то в это верится с трудом.
Любовь Чижова: О шламонакопителе "Белое море" рассказывал эколог из Дзержинска Дмитрий Левашов. Массовые аварии на российских шламонакопителях могут случиться уже следующей весной, считают защитники природы. После холодной и снежной зимы, которую обещают синоптики, обычно происходят масштабные паводки, которые и могут привести к прорыву дамб особо аварийных хранилищ опасных отходов.
