Минюст России, выполняя поручение президента Дмитрия Медведева, разработал поправки в Уголовный кодекс, направленные на либерализацию уголовного законодательства. По целому ряду преступлений предусматривается смягчение наказания. В частности, судам в рамках реформы планируется предоставить более широкий выбор при назначении наказаний, которые не связаны с лишением свободы: штрафы, исправительные работы и домашний арест.
О необходимости либерализации российского уголовного законодательства давно говорят эксперты, среди которых член Московской Хельсинской группы, правозащитник Валерий Борщев:
– Сегодня в России средний срок лишения свободы значительно выше, чуть ли не в 2 раза, чем тот, который существовал при советской власти. А уж если брать Россию до 1917 года – там самыми распространенными сроками наказания были полгода, год, два года… И это естественно, поскольку все криминалисты давным-давно доказали, что эффективен как раз малый срок наказания. Я думаю, что президент Медведев и люди, которые готовили эти поправки, исходили из того, что не жестокостью, не суровостью наказания надо бороться с преступностью, а рациональным подходом. Нужно, чтобы наказание было эффективным с точки зрения предотвращения рецидива, снижения преступности. Должны как можно шире применяться меры наказания, альтернативные лишению свободы. Очень многие, да чуть ли не все муниципальные органы практически блокируют, например, исправительные работы, обязательные работы. Это безобразие. Вот эта линия – применения наказания, не связанного с лишением свободы, – в России не развивается, хотя такие меры предусмотрены Уголовным кодексом. Кстати, судебная система пока не готова к подобным переменам, здесь президент, в общем-то, оказался впереди. Я надеюсь, что эти поправки положат начало изменениям в области уголовного наказания, – сказал Валерий Борщев в интервью Радио Свобода.
После трагической истории с тяжелобольной предпринимательницей Верой Трифоновой, которую суд отказался освободить под залог, российские эксперты в очередной раз заговорили о том, что судебная система страны просто не готова к либерализации уголовного правосудия. Судьям легче и привычнее оставить человека в заключении, чем смягчить наказание. Однако адвокат Веры Трифоновой Владимир Жеребенков надеется, что предложенные Дмитрием Медведевым реформы не будут проигнорированы российскими судьями:
– В последние десятилетия уголовное законодательство развивалось по пути ужесточения. Мы видим, к сожалению, что к искоренению преступности это не привело. Более того, в России произошел всплеск преступности. Как говорят криминологи, преступность фактически не зависит от наказания, а зависит от сотни других причин. Если будут приняты поправки, о которых идет речь, у судей будут развязаны руки: ведь, помимо смягчающих вину обстоятельств, в жизни бывают всякие ситуации, которые просто законом не предусмотрены. Тяжелая болезнь человека, совершившего преступление, семейные обстоятельства и т.д. Их все Уголовный кодекс учесть просто не может. А судья, действуя в рамках конкретной статьи УК, в которой, например, обозначен срок лишения свободы от 3 до 5 лет, может назначить наказание ниже трех лет только при наличии смягчающих вину обстоятельств. Если же судья назначает наказание ниже нижнего предела по каким-то другим основаниям, его могут не понять и, скажем, заподозрить во взяточничестве. Поэтому судьи боятся.
Предложенные изменения в Уголовный кодекс позволят судье действовать смелее и, в зависимости от конкретной ситуации, от тех условий и причин, которые способствовали совершению преступлений, избирать наказание ниже низшего. То есть можно будет дать и 6 месяцев (таково в России минимальное наказание в виде лишения свободы), может быть, чуть больше. Но судья перестанет быть привязанным к этим границам – "от 3 до 5", "от 5 до 10" и т. д.
Готовы ли к такой гуманизации наказания суды? Полагаю, готовы, поскольку судейский аппарат у нас достаточно грамотный – в целом, за исключением отдельных представителей… – таково мнение адвоката Владимира Жеребенкова.
Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова не сомневается в том, что российские суды теперь начнут выносить более мягкие приговоры – ведь действовать гуманнее им приказал сам российский президент:
– Российская судебная система всегда сделает то, что ей велят сверху. Что, судья не умеет написать вместо слов "лишение свободы" или "арест" – слово "залог"?
– Но многие адвокаты постоянно говорят, что судьям легче принять все-таки более жесткое решение…
– Легче – потому что им не разрешают принимать решение более мягкое. За более мягкое их лишают статуса. А если сверху будет дано такое разрешение – ладно, применяйте более мягкое… А если еще и команда такая поступит… Тогда, конечно, будут применять более мягкое.
– Возможны ли и тут какие-то перегибы?
– Это возможно всегда, потому что один будет бояться, а другой будет бежать впереди паровоза.
– Как вы в целом относитесь к инициативе Дмитрия Медведева?
– Концепция модернизации уголовного законодательства была подготовлена с высокого разрешения действующего президента. Но проблем, которые нужно решить в процессе этой модернизации, гораздо больше, чем сейчас оглашено. И при положительном отношении к мерам, уже предложеным, у меня есть единственное опасение, которое заключается в том, что, приняв вот эти, скажем так, важные, но частные меры, об остальных проблемам забудут. И скажут, что модернизация уже проведена. На самом же деле очень многие "преступные деяния", о которых идет речь в Уголовном кодексе, должны перестать считаться преступными деяниями. Это гораздо более обширная сфера модернизации. Мы наказываем за то, что не представляет общественной опасности, за преступления, которые не причиняют ущерба, за преступления, по которым нельзя найти потерпевших – потому что их нет… От этого надо отказываться. А то, что произошло сейчас – это первый шаг. Давно уже назревший – и в то же время робкий, – так оценивает подготовленные Минюстом поправки в Уголовный кодекс РФ доктор юридических наук Тамара Морщакова.
В рамках изменения российского уголовного законодательства предполагается не только смягчение наказания за незначительные преступления, но и ужесточение ответственности за тяжкие преступления – в частности, за совершение террористического акта, содействие террористической деятельности и публичные призывы к теракту.
О необходимости либерализации российского уголовного законодательства давно говорят эксперты, среди которых член Московской Хельсинской группы, правозащитник Валерий Борщев:
– Сегодня в России средний срок лишения свободы значительно выше, чуть ли не в 2 раза, чем тот, который существовал при советской власти. А уж если брать Россию до 1917 года – там самыми распространенными сроками наказания были полгода, год, два года… И это естественно, поскольку все криминалисты давным-давно доказали, что эффективен как раз малый срок наказания. Я думаю, что президент Медведев и люди, которые готовили эти поправки, исходили из того, что не жестокостью, не суровостью наказания надо бороться с преступностью, а рациональным подходом. Нужно, чтобы наказание было эффективным с точки зрения предотвращения рецидива, снижения преступности. Должны как можно шире применяться меры наказания, альтернативные лишению свободы. Очень многие, да чуть ли не все муниципальные органы практически блокируют, например, исправительные работы, обязательные работы. Это безобразие. Вот эта линия – применения наказания, не связанного с лишением свободы, – в России не развивается, хотя такие меры предусмотрены Уголовным кодексом. Кстати, судебная система пока не готова к подобным переменам, здесь президент, в общем-то, оказался впереди. Я надеюсь, что эти поправки положат начало изменениям в области уголовного наказания, – сказал Валерий Борщев в интервью Радио Свобода.
После трагической истории с тяжелобольной предпринимательницей Верой Трифоновой, которую суд отказался освободить под залог, российские эксперты в очередной раз заговорили о том, что судебная система страны просто не готова к либерализации уголовного правосудия. Судьям легче и привычнее оставить человека в заключении, чем смягчить наказание. Однако адвокат Веры Трифоновой Владимир Жеребенков надеется, что предложенные Дмитрием Медведевым реформы не будут проигнорированы российскими судьями:
– В последние десятилетия уголовное законодательство развивалось по пути ужесточения. Мы видим, к сожалению, что к искоренению преступности это не привело. Более того, в России произошел всплеск преступности. Как говорят криминологи, преступность фактически не зависит от наказания, а зависит от сотни других причин. Если будут приняты поправки, о которых идет речь, у судей будут развязаны руки: ведь, помимо смягчающих вину обстоятельств, в жизни бывают всякие ситуации, которые просто законом не предусмотрены. Тяжелая болезнь человека, совершившего преступление, семейные обстоятельства и т.д. Их все Уголовный кодекс учесть просто не может. А судья, действуя в рамках конкретной статьи УК, в которой, например, обозначен срок лишения свободы от 3 до 5 лет, может назначить наказание ниже трех лет только при наличии смягчающих вину обстоятельств. Если же судья назначает наказание ниже нижнего предела по каким-то другим основаниям, его могут не понять и, скажем, заподозрить во взяточничестве. Поэтому судьи боятся.
Предложенные изменения в Уголовный кодекс позволят судье действовать смелее и, в зависимости от конкретной ситуации, от тех условий и причин, которые способствовали совершению преступлений, избирать наказание ниже низшего. То есть можно будет дать и 6 месяцев (таково в России минимальное наказание в виде лишения свободы), может быть, чуть больше. Но судья перестанет быть привязанным к этим границам – "от 3 до 5", "от 5 до 10" и т. д.
Готовы ли к такой гуманизации наказания суды? Полагаю, готовы, поскольку судейский аппарат у нас достаточно грамотный – в целом, за исключением отдельных представителей… – таково мнение адвоката Владимира Жеребенкова.
Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова не сомневается в том, что российские суды теперь начнут выносить более мягкие приговоры – ведь действовать гуманнее им приказал сам российский президент:
– Российская судебная система всегда сделает то, что ей велят сверху. Что, судья не умеет написать вместо слов "лишение свободы" или "арест" – слово "залог"?
– Но многие адвокаты постоянно говорят, что судьям легче принять все-таки более жесткое решение…
– Легче – потому что им не разрешают принимать решение более мягкое. За более мягкое их лишают статуса. А если сверху будет дано такое разрешение – ладно, применяйте более мягкое… А если еще и команда такая поступит… Тогда, конечно, будут применять более мягкое.
– Возможны ли и тут какие-то перегибы?
– Это возможно всегда, потому что один будет бояться, а другой будет бежать впереди паровоза.
– Как вы в целом относитесь к инициативе Дмитрия Медведева?
– Концепция модернизации уголовного законодательства была подготовлена с высокого разрешения действующего президента. Но проблем, которые нужно решить в процессе этой модернизации, гораздо больше, чем сейчас оглашено. И при положительном отношении к мерам, уже предложеным, у меня есть единственное опасение, которое заключается в том, что, приняв вот эти, скажем так, важные, но частные меры, об остальных проблемам забудут. И скажут, что модернизация уже проведена. На самом же деле очень многие "преступные деяния", о которых идет речь в Уголовном кодексе, должны перестать считаться преступными деяниями. Это гораздо более обширная сфера модернизации. Мы наказываем за то, что не представляет общественной опасности, за преступления, которые не причиняют ущерба, за преступления, по которым нельзя найти потерпевших – потому что их нет… От этого надо отказываться. А то, что произошло сейчас – это первый шаг. Давно уже назревший – и в то же время робкий, – так оценивает подготовленные Минюстом поправки в Уголовный кодекс РФ доктор юридических наук Тамара Морщакова.
В рамках изменения российского уголовного законодательства предполагается не только смягчение наказания за незначительные преступления, но и ужесточение ответственности за тяжкие преступления – в частности, за совершение террористического акта, содействие террористической деятельности и публичные призывы к теракту.
