На фестивале "Сезоны Станиславского" Новый Рижский театр показал спектакль "Вечеринка на кладбище". Этой постановкой, основанной на латвийских народных традициях, режиссер Алвис Херманис завершает цикл спектаклей, сделанных в технике "документального театра".
Перед спектаклем артист Гундарс Аболиньш сообщил зрителям, что верный перевод названия – не "Вечеринка на кладбище", а "Кладбищенский праздник". Для российской аудитории разница невелика: и то, и другое звучит кощунственно. Но Гундарс Аболиньш объясняет, что спектакль построен на давних народных традициях – культе усопших, культе умерших:
– Еще в дохристианские времена у нас был такой культ. Он существует до сих пор, обретя христианскую структуру, хотя частично сохранились и нехристианские ритуалы и церемонии. Такие праздники проходят и в католическом духе, и в лютеранском, и в православном: бывает, что в маленьком селе имеются 3-4 разных кладбища. Поэтому этот праздник празднуется все лето: каждую субботу или воскресенье в каком-то из сел происходит такой праздник. Люди, которые ни на каком другом празднике не встречаются, съезжаются со всей Латвии. Можно не приехать на свадьбу, на юбилей, но на кладбищенский праздник ты обязан приехать. Там сидят рядом совсем маленькие дети и 100-летние старушки, которых привозят. Они ходили на такие празднества еще в период первой независимости Латвии. Накрывается стол, стелется одеяло и происходит такой пикник на кладбище. Или у кого-то дома накрывается большой стол, собирается вся родня и говорят про жизнь. Этот спектакль – не про смерть, а про жизнь. Можно сказать, даже радостный праздник, – говорит Аболиньш.
Спектакль устроен просто. Ближе к авансцене сидят 13 актеров в черных костюмах с инструментами в руках. Это маленький духовой кладбищенский оркестр. За их спиной – экран, на нем постоянно сменяются изображения. Черно-белые сделаны на кладбищах Вены и Латвии, цветные – в Мексике. В ходе работы над спектаклем актеры узнали, что традиция кладбищенских праздников есть и в Мексике. Там люди верят, что души усопших отправляются на отдых в какое-то место и раз в год возвращаются, чтобы посмотреть на своих родных. В спектакле Нового Рижского театра актеры по очереди произносят небольшие монологи, одновременно смешные и грустные. Вот один из них, который произносит Аболиньш:
– Надо было хоронить мужа с женой. Муж сначала убил жену, а потом сам удавился. Ну, давай, хорони их теперь в одной могиле. Нет, ну, хоронить – это ладно. Но главное – эти речи у могилы! Что ты там скажешь?..
По словам Аболиньша, эти монологи записаны со слов реальных людей:
– Это все документальный текст людей, который произносят актеры, изображающие музыкантов. Мы не нашли конкретного названия для человека, который проводит эти мероприятия. Похоронный тамада?.. Трудно подобрать нужное слово, – поясняет он.
Документальные монологи обработаны и выстроены в определенную композицию. Каждый из актеров не перевоплощается в своего персонажа, но немного показывает особенности его характера. Из бытовой, вроде бы, смешной болтовни – чего стоят названия похоронных бюро – "Вечность" или "Душевный покой", можно узнать много нового и интересного. Например, что на могилы католиков крест ставят у головы, а лютеран – у ног, что прежде оркестрантов приглашали часто и платили хорошие деньги, а теперь предпочитают синтезаторы. Зато теперь можно играть "Боже, благослови Латвию" без опасения потерять работу. Что после войны цветы на могилы ставили в гильзы, потом в баночки, теперь – в вазы. Но вазы иногда воруют. Что люди часто ухаживают не только за могилками своих родных, но и за соседними – неприбранными. Можно ознакомиться с репертуаром похоронных оркестров: здесь и фольклор, и Моцарт, и Бетховен, и даже "Битлз".
Получается такой не слишком зрелищный, но философский и просветительский спектакль. Послание его – простое и христианское: стоит дорожить каждой минутой жизни и чтить память предков, потому что души их бессмертны. Обычно документальный театр тяготеет к изучению типов, нам не слишком знакомых, – арестантов или, наоборот, топ-менеджеров, а Новый Рижский театр представляет нам таких людей, как и мы сами. Они говорят так, как мы, они приходят к выводам, которые можем сделать мы. В этом внимании к обыкновенному человеку огромная сила Алвиса Херманиса и его актеров.
Перед спектаклем артист Гундарс Аболиньш сообщил зрителям, что верный перевод названия – не "Вечеринка на кладбище", а "Кладбищенский праздник". Для российской аудитории разница невелика: и то, и другое звучит кощунственно. Но Гундарс Аболиньш объясняет, что спектакль построен на давних народных традициях – культе усопших, культе умерших:
– Еще в дохристианские времена у нас был такой культ. Он существует до сих пор, обретя христианскую структуру, хотя частично сохранились и нехристианские ритуалы и церемонии. Такие праздники проходят и в католическом духе, и в лютеранском, и в православном: бывает, что в маленьком селе имеются 3-4 разных кладбища. Поэтому этот праздник празднуется все лето: каждую субботу или воскресенье в каком-то из сел происходит такой праздник. Люди, которые ни на каком другом празднике не встречаются, съезжаются со всей Латвии. Можно не приехать на свадьбу, на юбилей, но на кладбищенский праздник ты обязан приехать. Там сидят рядом совсем маленькие дети и 100-летние старушки, которых привозят. Они ходили на такие празднества еще в период первой независимости Латвии. Накрывается стол, стелется одеяло и происходит такой пикник на кладбище. Или у кого-то дома накрывается большой стол, собирается вся родня и говорят про жизнь. Этот спектакль – не про смерть, а про жизнь. Можно сказать, даже радостный праздник, – говорит Аболиньш.
Спектакль устроен просто. Ближе к авансцене сидят 13 актеров в черных костюмах с инструментами в руках. Это маленький духовой кладбищенский оркестр. За их спиной – экран, на нем постоянно сменяются изображения. Черно-белые сделаны на кладбищах Вены и Латвии, цветные – в Мексике. В ходе работы над спектаклем актеры узнали, что традиция кладбищенских праздников есть и в Мексике. Там люди верят, что души усопших отправляются на отдых в какое-то место и раз в год возвращаются, чтобы посмотреть на своих родных. В спектакле Нового Рижского театра актеры по очереди произносят небольшие монологи, одновременно смешные и грустные. Вот один из них, который произносит Аболиньш:
– Надо было хоронить мужа с женой. Муж сначала убил жену, а потом сам удавился. Ну, давай, хорони их теперь в одной могиле. Нет, ну, хоронить – это ладно. Но главное – эти речи у могилы! Что ты там скажешь?..
По словам Аболиньша, эти монологи записаны со слов реальных людей:
– Это все документальный текст людей, который произносят актеры, изображающие музыкантов. Мы не нашли конкретного названия для человека, который проводит эти мероприятия. Похоронный тамада?.. Трудно подобрать нужное слово, – поясняет он.
Документальные монологи обработаны и выстроены в определенную композицию. Каждый из актеров не перевоплощается в своего персонажа, но немного показывает особенности его характера. Из бытовой, вроде бы, смешной болтовни – чего стоят названия похоронных бюро – "Вечность" или "Душевный покой", можно узнать много нового и интересного. Например, что на могилы католиков крест ставят у головы, а лютеран – у ног, что прежде оркестрантов приглашали часто и платили хорошие деньги, а теперь предпочитают синтезаторы. Зато теперь можно играть "Боже, благослови Латвию" без опасения потерять работу. Что после войны цветы на могилы ставили в гильзы, потом в баночки, теперь – в вазы. Но вазы иногда воруют. Что люди часто ухаживают не только за могилками своих родных, но и за соседними – неприбранными. Можно ознакомиться с репертуаром похоронных оркестров: здесь и фольклор, и Моцарт, и Бетховен, и даже "Битлз".
Получается такой не слишком зрелищный, но философский и просветительский спектакль. Послание его – простое и христианское: стоит дорожить каждой минутой жизни и чтить память предков, потому что души их бессмертны. Обычно документальный театр тяготеет к изучению типов, нам не слишком знакомых, – арестантов или, наоборот, топ-менеджеров, а Новый Рижский театр представляет нам таких людей, как и мы сами. Они говорят так, как мы, они приходят к выводам, которые можем сделать мы. В этом внимании к обыкновенному человеку огромная сила Алвиса Херманиса и его актеров.
