Из всех американских праздников только День Благодарения стал моим. Я, конечно, люблю Рождество, но мы с семьей его отмечали еще в России. В этом была некая фронда, приближающая к Западу. Тем более, что в Риге, где я вырос, рождественские традиции жили и в советское время. Языческие Хэллуин я научился праздновать уже в Нью-Йорке, но ничего специфически американского в нем нет. Черти - везде черти. А вот 4 Июля так и остался для меня добавкой к уик-энд: день ненашей независимости.

Зато последний четверг ноября – уж точно красный день в календаре. Для меня это – интимный праздник, будто специально приспособленный для выяснения личных отношений с Новым Светом. Что я, собственно, и делаю уже больше 30 лет. Опыт, однако, не прибавил ясности моим ощущениям.

Дело в том, что об Америке очень трудно писать честно. Нам ведь только кажется, что искренность – продукт волевого усилия. Чаще добрых намерений ей мешает беспомощность, дефицит даже не опыта, а концептуальных конструкций его выстраивающих в умопостигаемый и внятный отчет. То, что я столько лет живу в этой стране, скорее мешает, чем помогает.

Иногда мне кажется, что раньше я знал Америку лучше - ведь я вычитал ее из книжек. По этому поводу у Романа Якобсона есть замечательно точная фраза: "Говорить о жизни на основании литературных произведений - такая благодарная и легкая задача: копировать с гипса проще, нежели зарисовывать живое тело".
Книги мало что говорят о жизни, потому что они не имеют с ней дела - писателей интересует не норма, а исключения – Отелло, Макбет, Моби Дик. Самое сложное – проникнуть в обычную жизнь. Прозрачная, как оконное стекло, она не оставляет впечатлений.

Философ Сантаяна говорил: "Америка – великий разбавитель". На себе я этого не заметил. Видимо, есть в нашей культуре нерастворимый элемент, который сопротивляется ассимиляционным потугам. Америка, впрочем, никого не неволит. Она всегда готова поделиться своими радостями – от бейсбола до жареной индюшки, но и не огорчится, если мы не торопимся их разделить: свобода.
- Свобода быть собой, - важно заключил я однажды, выпивая в компании молодых соотечественников.

- Ну, это не фокус, - возразили мне, - ты попробуй стать другим.

Это и впрямь непросто, да и кому это надо, чтобы мы были другими? Меньше всего - Америке. Она уважает различия, ценит экзотику, ей не мешают даже те чужие, что не желают стать своими. Но, вообще-то, ей все равно. Она не ревнива.

Пожалуй, именно за это я ей больше всего благодарен: здесь нет общего знаменателя, без которого немыслима каждая страна Старого Света. Открытая для всех, Америка представляет каждому оставаться самим собой. Конечно, быть собой можно везде, но в Америке все-таки проще. Только она дарит человеку высшую свободу – свое вежливое безразличие. Каждый пользуется Америка, как хочет, и как может, и как получится. Не она, а ты определяешь глубину и продолжительность связи – от полного растворения до абсолютного изоляционизма. Америка признает двойное гражданство души. И эта благородная терпимость оставляет нам право выбирать, когда, как и зачем быть американцем.

Вот за это я и поднимаю свой бокал в День Благодарения.