В эти выходные завершается XI Российский фестиваль кинокомедии "Улыбнись, Россия!". Он должен был начаться с показа новой ленты Павла Бардина "Гоп-стоп", однако ни в день открытия, ни в последующие дни зрители фильм так и не увидели.
Герои фильма "Гоп-стоп" не в ладах со статьями Уголовного кодекса. Быть может, в этом причина того, что ленту Павла Бардина раздумали показывать на фестивале с ласковым до приторности названием "Улыбнись, Россия"? И вообще, есть ли поводы для улыбок в этой картине? Вот как отвечает на этот вопрос режиссер:
– Я надеюсь, что их немало – зрителей, которые смеялись на показах, надеюсь, они могут подтвердить мои слова. Фильм "Берегись автомобиля" о своеобразном советском Робин Гуде – один из многих фильмов, которые мы имели в виду в подтексте, о котором мы в том числе думали, делая и наше кино.
– Ваши герои столь же обаятельны, как герои этого фильма?
– Я думаю, что наши герои обаятельны и симпатичны, но по-другому. Другая реальность – другое кино. Но мне кажется, поводов улыбнуться у нас предостаточно.
– Тем не менее, в наши дни, когда так много говорят о страшных сюжетах, связанных с криминалом, когда станица Кущевская у всех на устах, может быть, это испугало устроителей фестиваля? Может быть, им показалось, что сейчас неуместно такое легковесное отношение к криминалу?
– Насколько я знаю, устроителей фестиваля все-таки испугал совершенно конкретный звонок из конкретной организации под названием Минкульт. Мне кажется, это гораздо более веская причина, чем мнение устроителей фестиваля о нашем фильме.
– Есть у вас какие-то догадки, все-таки почему было принято такое решение? Что не понравилось?
– Я беседовал с одним из чиновников президентской администрации и слышал такую формулировку: есть мнение, что это оправдание приморских "партизан". Может быть, это действительно их опасения, хотя, если это так, мне кажется, это, во-первых, не соответствует действительности, а во-вторых, это как-то даже и смешно, и глупо звучит.
– Ну да, это все-таки художественный фильм…
– Даже если это не была бы комедия, это было бы, как минимум, странно. Во-вторых, нормальный человек не может оправдывать убийства. И, в-третьих, у нас просто этого в фильме нет. Возможно, нет желания говорить о каких-то социальных проблемах. Я думаю, дело тут вовсе не в криминале, а в том, что у нас показана ситуация забавная, но тем не менее вполне реалистичная: моногородок, коррумпированная власть и так далее, и так далее. Может быть, им неприятно видеть себя в зеркале. Сложно строить догадки, хотелось бы откровенного разговора. Очевидно, что он невозможен.
– Кстати, чем "промышляют" герои вашего фильма в этом моногородке?
– Так как у них нет никаких перспектив, то начинается фильм с того, что два главных героя-гопника устраивают автоподставу. Это такой вид криминального бизнеса. Но мне кажется, тут вопрос не в криминале, а в чем-то другом. Хотя в любом случае комедия всегда действует позитивно, если смех действительно рождается в зале. Потому что смех – это в любом случае полезно.
– Я знаю, что вы не только внутренне отсылали себя к старым добрым советским комедиям, но и имели в виду какие-то фольклорные ситуации. А какие?
– Самые разные – и Иван-дурак, и Емеля, и Буратино, и Илья Муромец. Это то, что касается только одного главного героя. А вообще, там достаточно большой набор всяких отсылок и заимствований. В первую очередь это Робин Гуд.
– Не знаю, как насчет Робин Гуда, но сочетание в одном ряду Буратино и Емели – это уже смешно.
– Я не знаю, насколько очевидно это читается, но, по крайней мере, все это на уровне замысла существовало и имелось в виду. А есть еще и всякие другие герои. Конечно, есть и Кощей Бессмертный, и Мальвина, и Аленушка, и даже Мария Магдалина.
– Какова прокатная судьба вашего фильма?
– Прокатная судьба еще решается. Остались еще один-два прокатчика, на которых я надеюсь и которые могли бы выпустить кино в прокат, а киноправа находятся у меня. Если адекватного кинопроката не будет, будут какие-то альтернативные формы проката. К этому мы тоже готовы.
– Но на фестивале его точно уже никто не увидит?
– На фестивале "Улыбнись, Россия" его не увидели, поскольку смысл предложения ко мне был в том, чтобы фильм передвинуть с открытия. Я понимаю, почему – потому что там были чиновники и пресса. Видимо, кому-то не хочется, чтобы фильм стал событием.
– А, так вот в серединку куда-нибудь засунуть и…
– Я, естественно, отказался это делать. Возможно, фильм покажут на каких-то других фестивалях, но это не самоцель, и изначально не хотелось делать фильм предметом внимания фестивалей, субъектом фестивальной политики, потому что это как штамп ограниченного проката. А мне кажется, что это кино, несмотря на то, что оно, я рассчитываю, все-таки не глупое и сделано для разных самых людей, и разный смысл в нем заложен, – тем не менее оно вполне народное и доступное самому широкому кругу зрителей.
– Но в прокате его пока нет. А каким образом его можно увидеть?
– Пока никак нельзя увидеть. Как раз речь о том, что либо он выйдет в кинопрокат, если я найду интересных партнеров, либо, рано или поздно, он попадет в сеть. Я надеюсь, что в этот раз, в отличие от "России 88", под продюсерским контролем, в том виде, в котором, мы считаем, он должен там быть. И тогда его сможет посмотреть достаточно большое количество людей.
Напомним, упомянутый Павлом Бардиным антифашистский фильм "Россия 88" подвергся еще большим гонениям, чем "Гоп-стоп". Предыдущую работу режиссера обвиняли в экстремизме.
Герои фильма "Гоп-стоп" не в ладах со статьями Уголовного кодекса. Быть может, в этом причина того, что ленту Павла Бардина раздумали показывать на фестивале с ласковым до приторности названием "Улыбнись, Россия"? И вообще, есть ли поводы для улыбок в этой картине? Вот как отвечает на этот вопрос режиссер:
– Я надеюсь, что их немало – зрителей, которые смеялись на показах, надеюсь, они могут подтвердить мои слова. Фильм "Берегись автомобиля" о своеобразном советском Робин Гуде – один из многих фильмов, которые мы имели в виду в подтексте, о котором мы в том числе думали, делая и наше кино.
– Ваши герои столь же обаятельны, как герои этого фильма?
– Я думаю, что наши герои обаятельны и симпатичны, но по-другому. Другая реальность – другое кино. Но мне кажется, поводов улыбнуться у нас предостаточно.
– Тем не менее, в наши дни, когда так много говорят о страшных сюжетах, связанных с криминалом, когда станица Кущевская у всех на устах, может быть, это испугало устроителей фестиваля? Может быть, им показалось, что сейчас неуместно такое легковесное отношение к криминалу?
– Насколько я знаю, устроителей фестиваля все-таки испугал совершенно конкретный звонок из конкретной организации под названием Минкульт. Мне кажется, это гораздо более веская причина, чем мнение устроителей фестиваля о нашем фильме.
– Есть у вас какие-то догадки, все-таки почему было принято такое решение? Что не понравилось?
Устроителей фестиваля испугал совершенно конкретный звонок из конкретной организации под названием Минкульт
– Я беседовал с одним из чиновников президентской администрации и слышал такую формулировку: есть мнение, что это оправдание приморских "партизан". Может быть, это действительно их опасения, хотя, если это так, мне кажется, это, во-первых, не соответствует действительности, а во-вторых, это как-то даже и смешно, и глупо звучит.
– Ну да, это все-таки художественный фильм…
– Даже если это не была бы комедия, это было бы, как минимум, странно. Во-вторых, нормальный человек не может оправдывать убийства. И, в-третьих, у нас просто этого в фильме нет. Возможно, нет желания говорить о каких-то социальных проблемах. Я думаю, дело тут вовсе не в криминале, а в том, что у нас показана ситуация забавная, но тем не менее вполне реалистичная: моногородок, коррумпированная власть и так далее, и так далее. Может быть, им неприятно видеть себя в зеркале. Сложно строить догадки, хотелось бы откровенного разговора. Очевидно, что он невозможен.
– Кстати, чем "промышляют" герои вашего фильма в этом моногородке?
– Так как у них нет никаких перспектив, то начинается фильм с того, что два главных героя-гопника устраивают автоподставу. Это такой вид криминального бизнеса. Но мне кажется, тут вопрос не в криминале, а в чем-то другом. Хотя в любом случае комедия всегда действует позитивно, если смех действительно рождается в зале. Потому что смех – это в любом случае полезно.
– Я знаю, что вы не только внутренне отсылали себя к старым добрым советским комедиям, но и имели в виду какие-то фольклорные ситуации. А какие?
– Самые разные – и Иван-дурак, и Емеля, и Буратино, и Илья Муромец. Это то, что касается только одного главного героя. А вообще, там достаточно большой набор всяких отсылок и заимствований. В первую очередь это Робин Гуд.
– Не знаю, как насчет Робин Гуда, но сочетание в одном ряду Буратино и Емели – это уже смешно.
– Я не знаю, насколько очевидно это читается, но, по крайней мере, все это на уровне замысла существовало и имелось в виду. А есть еще и всякие другие герои. Конечно, есть и Кощей Бессмертный, и Мальвина, и Аленушка, и даже Мария Магдалина.
– Какова прокатная судьба вашего фильма?
– Прокатная судьба еще решается. Остались еще один-два прокатчика, на которых я надеюсь и которые могли бы выпустить кино в прокат, а киноправа находятся у меня. Если адекватного кинопроката не будет, будут какие-то альтернативные формы проката. К этому мы тоже готовы.
– Но на фестивале его точно уже никто не увидит?
– На фестивале "Улыбнись, Россия" его не увидели, поскольку смысл предложения ко мне был в том, чтобы фильм передвинуть с открытия. Я понимаю, почему – потому что там были чиновники и пресса. Видимо, кому-то не хочется, чтобы фильм стал событием.
– А, так вот в серединку куда-нибудь засунуть и…
– Я, естественно, отказался это делать. Возможно, фильм покажут на каких-то других фестивалях, но это не самоцель, и изначально не хотелось делать фильм предметом внимания фестивалей, субъектом фестивальной политики, потому что это как штамп ограниченного проката. А мне кажется, что это кино, несмотря на то, что оно, я рассчитываю, все-таки не глупое и сделано для разных самых людей, и разный смысл в нем заложен, – тем не менее оно вполне народное и доступное самому широкому кругу зрителей.
– Но в прокате его пока нет. А каким образом его можно увидеть?
– Пока никак нельзя увидеть. Как раз речь о том, что либо он выйдет в кинопрокат, если я найду интересных партнеров, либо, рано или поздно, он попадет в сеть. Я надеюсь, что в этот раз, в отличие от "России 88", под продюсерским контролем, в том виде, в котором, мы считаем, он должен там быть. И тогда его сможет посмотреть достаточно большое количество людей.
Напомним, упомянутый Павлом Бардиным антифашистский фильм "Россия 88" подвергся еще большим гонениям, чем "Гоп-стоп". Предыдущую работу режиссера обвиняли в экстремизме.
