Ссылки для упрощенного доступа

Авторские проекты

"Хаос и классицизм": соблазн фашистcкой эстетики


В XX веке коммунизм и фашизм оказались классицистским реваншем за романтический разгул революции
В XX веке коммунизм и фашизм оказались классицистским реваншем за романтический разгул революции
13 декабря в 23.00 мск в программе Александра Гениса – книга Филиппа Пулмана "Хороший человек Иисус и злодей Христос"; на экране – миллиардер как недоросль; секретная автобиография Марк Твена; фашистская эстетика в красках и нотах; Русский музей в Нью-Джерси.

"Хаос и классицизм": соблазн фашисткой эстетики.


Выставка в музее Гуггенхайма "Хаос и классицизм: 1918-1936" представляет эту эпоху в виде драматической борьбы двух фундаментальных направлений. Самая острая часть экспозиции отведена тому искусству, которое окончательно затвердев в державных формах, стало фашистским. Так, прологом к итальянскому разделу служит огромная голова Муссолини. А возле нее другой портрет диктатора – несколько выточенных из металла дисков, которые напоминают то ли профиль дуче, то ли, как подсказывает надпись, - его фаллос.

Музей Гуггенхайма хорош тем, что его архитектура - вертикальная спираль - провоцирует историософские обобщения. Особенно – на этой выставке, где драматический конфликт, а значит и внутренний сюжет, заложен уже в название: "Хаос и классицизм". Эта антитеза выражает антагонизм сердца и ума, который во все эпохи реализуется в конфликте романтизма с классицизмом. Намертво связанные друг с другом, они тянут каждый век в разные стороны. Но 20-е столетие с присущим ему радикализмом попыталось разрубить этот Гордиев узел.

ХХ век родился романтиком. Восстав против механической сложности, он искал простоты - нового языка, на котором говорит не ум, а сердце. Запад открыл для себя африканские примитивы, в Европе появились Матисс и Пикассо, в Америках - Голливуд и танго.

Обнаружив условность и ограниченность правды XIX века, XX рвался сквозь нее - из сознания в подсознание. Мир рос и вширь, и вглубь. Палитра культуры становилась ярче, экзотичнее, причудливее, капризнее. Но ХХ век играл с куда более опасным огнем: реабилитируя голос сердца, внушая сомнения в разуме, он будил стихию, неизвестную прошлому - массовое общество, которое новый романтизм освобождал от рациональной узды.

Вырвавшийся на волю человек ХХ века уже не нуждался в общей, объективной, отрезвляющей правде XIX века - правда у каждого была своя. Дух музыки, реявший над бывшим царством числа, зазвучал и в музыке революции, той самой, которую звал слушать наш Блок.

Заботясь о симметрии, ХХ век нашел классицистский ответ романтическому вызову. Пока одни художники отвергали монополию разума, другие пытались утвердить ее навечно. Апостолы порядка искали универсальную формулу мира, которую можно вывести, рассчитать, предсказать, воплотить. Их рецепты сводили хаос жизни к алгебре, к новой и вечной гармонии, к окончательному триумфу ума над сердцем. В этих координатах коммунизм и фашизм оказались классицистским реваншем за романтический разгул революции. Тоталитаризм - это гипербола разума, поклоняющегося истине.

Система против хаоса, техника против природы, государство против человека, общее благо против личного эгоизма, объективное против субъективного, деловитая магия против мистического экстаза, поэзия против прозы, смысл против бессмыслицы.

В каждой из этих оппозиций можно проследить все ту же борьбу классицизма с романтизмом. Только для этого следует переклеить старые этикетки. И тогда мы увидим, что война жизни с расчетом, схемы со стихией, умысла с абсурдом - заполнила ХХ век, которому повезло лишь в том, что маятник, раскачивающийся между романтизмом и классицизмом, никогда не останавливался.

* * *
Также сегодня в 23 часа в программе "Поверх барьеров. Американский час" с Александром Генисом:

"Книжное обозрение Марины Ефимовой. Филипп Пулман. "Хороший человек Иисус и злодей Христос".

... "Вернуть Христа Рождеству" - этот лозунг можно увидеть в Америке с тех, пор, как политическая корректность и мультикультурализм попытались заменить день рождения Иисуса расплывчатыми, зато экуменическими "зимними праздниками". Это возвращение, однако, далеко не всегда происходит по традиционному сценарию. О чем свидетельствует одна из самых спорных книг года.

Кинообозрение с Андреем Загданским. Миллиардер как недоросль.

… Сегодня, когда американская экономика борется с кризисом, все надежды инвесторов связаны с молодыми гениями, начинающими в очередном гараже какой-нибудь интернетский бизнес. Сверхмолодые миллиардеры – новое явление и для американского общества, и для американского кино, посвятившего этому феномену один из лучших фильмов уходящего года: ''Социальная сеть'' Дэвида Финчера.

Год Марк Твена – и его секретная "Автобиография". Беседа с Владимиром Гандельсманом.

…выпущен первый том "Автобиографии Марка Твена". Это – важнейшее событие. Дело в том, что на трехтомную "Автобиографию" (два тома еще появятся) действовал мораторий, – Твен не хотел, чтобы ее печатали 100 лет после его смерти, а какие-то отрывки – чуть ли не 500.

Нью-Джерси – столица нонконформистской живописи.

…Наверное, не все знают, что в штате Нью-Джерси, в музее при университете "Ратгерс" собрана, возможно, крупнейшая в мире коллекция советского нонконформистского искусства. А теперь в городе Джерси-сити возобновил работу основанный 30 лет назад другой музей, который представляет его директор Марго Грант.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG