Ссылки для упрощенного доступа

Российские регионы: Москва


Сергей Собянин
Сергей Собянин
Ирина Лагунина: Только ленивый в последнее время не посмеялся над планами новых московских властей оснастить камерами наружного наблюдения и системами ГЛОНАСС весь общественный транспорт Москвы. Блогеры периодически пишут о своих впечатлениях от кольцевой дороги – пробки не рассасываются. Ну а если говорить серьезно, то что представляет из себя экономика Москвы? В беседе принимают участие профессор, доктор географических наук Наталья Зубаревич и политолог Александр Кынев. Цикл "Российские регионы" ведет Игорь Яковенко.

Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что такое почти два десятилетия лужковского правления для Москвы, ее экономики, ее хозяйства, состояния социальной сферы?

Наталья Зубаревич: Это умение воспользоваться теми преимуществами, которые создают агломерационный эффект и столичный статус. Потому что такой гигантской концентрации ресурсов, причем не усилиями Лужкова, а системой организации управления в России, не имеет ни один другой город, ни субъект федерации. Что такое Москва для России? Итак, Москва – бюджет Москвы каждый пятый рубль всех бюджетов субъектов федерации. Москва – это каждый пятый рубль доходов населения России, то есть пятая часть доходов находится у москвичей. Москва – это в разные годы от 30 до 40% прямых иностранных инвестиций и каждый пятый-четвертый рубль инвестиций в Россию вообще. То есть это суперконцентрация преимуществ и доходов. Это один пример, чтобы было понятно. Если взять все инвестиции из бюджетов субъектов федерации, то 45% из них – это инвестиции из бюджета столицы нашей родины. Все остальное, чуть больше половины – это остальная Россия. Поэтому логика "Москва и остальная Россия" экономически очень видна. Это если коротко.

Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что касается хозяйствования Лужкова, стиль его правления обычно разделяют - Лужкова 90 и Лужкова нулевых. Неслучайно в рейтинги "Форбс" супруга бывшего мэра Москвы попала именно в нулевые годы. Говорят о том, что это было действительно было два разных политика, два разных хозяйствования. Насколько это верно?

Наталья Зубаревич: Вы знаете, по расходам бюджета это не читается так явно. Потому что и тогда, и сейчас от трети до 40% всех расходов составляли расходы на нацэкономику. И это означает только вопрос: на что пошли эти деньги? Вот тут разница некоторая есть, хотя все это вкачивалось в стройкомплексы и объекты не только в Москве, а в 2000-х за пределами Москвы уже такой бизнес пошел. В 90 это было в основном в Москве. И тогда и сейчас, до кризиса, подчеркиваю, расходы на поддержку ЖКХ составляли от 35 до 30-29% расходов. Невероятно неэффективная система расходов сохранялась и тогда, и сейчас. Поэтому, говоря о структуре, я могу только сказать, что она очень инерционная. А вот конкретные приоритеты, конкретное сохранение монопольности московского ЖКХ и стройкомплекса просто привело в итоге к тому, к чему привело. Ведь монополизм не сразу показывает свое звериное лицо, он наращивает эти зубы постепенно. И в 2000-е годы мы увидели расцвет неэффективности.

Игорь Яковенко: Александр Владимирович, что происходит сейчас после смены власти с московскими элитами? Ясно, что весь политический истеблишмент за очень редким исключением, конечно же, утопил бывшего мэра и поддержал нового. Но что касается перераспределения власти в плане отношений с собственностью, то здесь, конечно, ситуация несколько более сложна. Насколько произойдет изменение перераспределения финансовых потоков, борьба за них между новыми и старыми кланами?

Александр Кынев: Оно идет и по самым большим кускам, и по средним, и по самым маленьким. То есть меняется все от раскладам по контролю за городским имуществом, потоках на развитие дорог, на строительство метрополитена, до борьбы за конкретные палатки. Эта история с ликвидацией по всему городу абсолютно бездумной и бессмысленной фас-фуда, палаток продававших цветы, хлеб - это очень показательно. Когда неважно, чем это мотивируется, важен повод. Для того, чтобы одни соглашения расторгнуть, другие заключить. Вообще ситуация типовая. У нас очень часто, когда меняется местная власть, первым делом начинают осуществлять изменение правил торговой деятельности. Начинают сносить старые магазины и строить новые магазины и палатки, начинают менять правила транспортных перевозок, с одними расторгают, с другими заключают. Это очень до боли знакомо. Так было во многих городах и то, что так будет в Москве, можно было предполагать. Да, какие-то вещи под напором людей отыгрываются назад, но надо понимать, что это отыгрывание носит определенный локальный характер, и понятное дело, что кому-то дают отыграть назад, а кому-то не дают. То есть в этом смысле в городе пошел большой передел сфер влияния, и я думаю, это только начало. Потому что несомненно, что эта цепочка, когда меняются высшие руководители городских структур, за ними идет следующее звено, за ними нижнее, автоматически рождает взаимоотношения во всех структурах, которые на это лицо завязаны. Сейчас очередь дошла до руководителей управ. Это означает, что такие перестройки взаимоотношений сейчас пойдут по конкретным районам.

Игорь Яковенко: Спасибо, Александр Владимирович. Наталья Васильевна, как вы оцениваете первые шаги Собянина?

Наталья Зубаревич:
Вы знаете, я бы начала с до собянинской эпохи, потому что кризис очень многое расчистил для Собянина. Стало понятно, что Боливар не выдерживает той структуры расходов, Боливар – это московский бюджет, и уже до Собянина, я подчеркиваю, доля расходов бюджета на экономику сократилась с 30 - это 8 год, до 18%. Рухнули московские инвестиции. К концу 9 года эта машина стала работать с песком в механизме, сократившись почти вдвое. Доля расходов на ЖКХ грохнулась с 27 до 17%. Это революция в московском бюджете - это надо четко понимать. Но при этом была такая "революция", мина замедленного действия, которая в качестве подарочка добавлена в правление Собянина. Расходы на социалку выросли с привычных московскому бюджету 10-12, а в середине 2000 8% до 20. Это немыслимая цифра. При триллионном бюджете с лишним 200 с лишним миллиардов выплачивается на соцполитику. Скажем так, это больше бюджета Красноярского края, это больше бюджета Краснодарского края – это немыслимые цифры. И вот этот подарочек Собянин получает. Поэтому две вещи. Первое – для него существенно расчищено расходное поле по самым коррумпированным – нацэкономика, либо самым неэффективным - ЖКХ, расходам. И для него абсолютно непонятная ситуация, что делать с сорциалкой. 8% всего бюджета, огромного бюджета города – это надбавки пенсионерам и это политически чрезвычайно чувствительно. Что еще было сделано до Собянина? Если смотреть на расходы, как они сокращались, то да, колоссальное падение расходов на нацэкономику, почти в два раза, на ЖКХ на 20% и на 40 с лишним процентов рост расходов на безопасность. Москва подготовилась.

Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, как вы оцениваете все-таки первые шаги Собянина? Потому что я просто маленькую затравку. Потрясающая идея белгородского губернатора переселить пенсионеров в специальные городки, оставить в Москве 5 миллионов человек. Вообще идея грандиозная, она рифмуется с тем, что Лужков в последние годы высказывал - поворот рек и так далее. Причем Собянин в целом позитивно оценил эту идею.

Наталья Зубаревич: Пункт первый - это нарушение конституции Российской Федерации о свободе проживания. Пункт второй: при отсутствии гарантий и преимуществ реальных эти переселения невозможны, даже если их будут всячески стимулировать и рекламировать. Потому что это утрата для пенсионеров московской лужковской надбавки, она сохранится политически, колоссальных льгот по ЖКХ, о которых я говорила. Это риски потери московской собственности, это непонятно, кто будет оплачивать переезд, из бюджета сделать невозможно, а значит продажа московского жилья и за счет этого строительство в российских регионах, где нет сопоставимого уровня предоставления услуг здравоохранения и далее по списку. Это маниловщина. Но то, что слова, которые используются - политика расселения - это такой душок сталинских теплушек, что мне просто нехорошо становится.

Игорь Яковенко: Спасибо, Наталья Васильевна. Александр Владимирович, когда Собянин заступал на московское царство, то люди, политологи, наблюдатели обсуждали вопрос, будет ли он полновластным хозяином Москвы, каким был Лужков, или он будет техническим управителем, у которого будет главная задача обеспечить голосование москвичей в 11 и 12 годах, а что касается экономики, финансовых потоков, то здесь Кремль попытается этот вопрос деликатный оставить на себя.

Александр Кынев:
Я думаю, что Собянин в первую очередь менеджер. Положение, в котором он оказался изначально, и учитывая особенности личности Собянина, стать популярным мэром Москвы невозможно. А это означает, что невозможно стать электоральным паровозом. То есть все, что может сделать сейчас – это отстраивать вертикаль, отстраивать административные структуры, решать вопросы с реструктуризацией тех или иных сфер и отраслей. Но, как мы видим, решается все это тяжело, с большими конфликтами. Команда, как мы видим, сборная солянка, из разных структур, из разных ведомств. То есть мы видим, что способность к взаимодействию с населением города, с тем, что принято называть гражданским обществом, крайне низка, в ней доминируют люди, не занимавшие каких-то публичных постов в прошлом. Это, как правило, условные технократы из различных ведомств и компаний, а Москва такой город, что масштаб проблем, который в ней есть, не предполагает наличия каких-то решений, которые понравились бы не то, что всем, хотя бы большинству. Любое решение - это такая противоположных интересов, что какое ни прими, будет масса недовольных. И власть будет с этим сталкиваться еще много и много раз. Поэтому единственный путь - это создавать какие-то площадки диалога. Но наша вертикаль все эти годы подобные площадки всячески уничтожала. Те люди, которые сейчас пришли к власти в городе, никогда в переговорных площадках, в их инициировании замечены не были. Потому что Тюменская область с ее жесткими иерархическими корпоративными вертикалями – это одно, а сложная многослойная Москва, где нужно иметь определенное политическое мастерство, выстраивание взаимоотношений - это совсем другое. На мой взгляд, пока не видим никаких сигналов того, что властям города удастся наладить какой-то нормальный диалог по решению проблем именно с привлечением в том числе так называемых условных лидеров общественного мнения, хотя в Москве это понятие растяжимое, московское общество очень сильно сегментизировано.
XS
SM
MD
LG