Ссылки для упрощенного доступа

Избирательную кампанию в регионах обсуждают Андрей Бузин, Михаил Тульский, Михаил Виноградов: "Падение рейтинга "Единой России" не сопровождается ростом популярности легальной оппозиции: КПРФ, ЛДПР, "Справедливой России""


Михаил Соколов: Сегодня ход избирательной кампании в регионах России после завершения регистрации кандидатов и списков обсудят: эксперт ассоциации «Голос», председатель Межрегионального объединения избирателей Андрей Бузин, политологи Михаил Виноградов и Михаил Тульский.

Кампания идет в 12 регионах, где избираются областные законодательные собрания, и еще в 10 регионах избираются городские Думы областных столиц, плюс, а есть выборы в муниципалитетах. В общем, пол-России, наверное, в эту кампанию включено.

Наверное, интересно узнать общие впечатления. Андрей Бузин сегодня представил свой первый доклад как раз по ходу регистрации. Что вам хотелось бы отметить в первую очередь на этом этапе выборной кампании?

Андрей Бузин

Андрей Бузин: С моей точки зрения, кампания достаточно типична для последних лет в нашей стране. В первую очередь надо сказать о том, что идет дальнейшая «партизация» выборов, то есть все в большей степени на выборах играют роль парламентские партии, которые - вопреки нашему избирательному законодательству - имеют определенные преимущества перед непарламентскими партиями, и особенно перед кандидатами-самовыдвиженцами. Итоги регистрации говорят сами за себя: во всех 12 регионах, где будут проходить выборы в Законодательные собрания регионов, парламентские партии выдвинули свои списки и зарегистрированы, с непарламентскими партиями существенно хуже ситуация. «Патриоты России» выдвинули списки в 8 регионах, зарегистрированы в 6-ти. «Яблоко» выдвинуло списки в 3 регионах, зарегистрировано в 2-х. «Правое дело» выдвинуло список в одном регионе, в Дагестане, и там же зарегистрировано.

Если говорить об одномандатниках, то там ситуация такая. Одномандатники, выдвинутые парламентскими партиями, в основном зарегистрированы - больше 90% одномандатников зарегистрированы, им не приходится собирать подписи. Одномандатники, выдвинутые непарламентскими партиями, и самовыдвиженцы, приблизительно половина из них не зарегистрирована. Искусственное построение партийной системы и искусственные выборы приводят к тому, что у нас создается ситуация, когда в выборах участвуют квазипартии, я бы сказал.

Михаил Соколов: Михаил, ваше общее впечатление на сегодняшний момент.

Михаил Тульский

Михаил Тульский: Конечно, преимущество у парламентских партий. Собственно, в законе прописано, что они могут выдвигать списки без сбора подписей. Раньше еще было: залог и без залога. А теперь у нас - только подписи. Они автоматически выдвигают списки, и их автоматически регистрируют. Поэтому и такие результаты, что во всех регионах они выдвинули и зарегистрировали свои списки.

Я бы обратил внимание, что впервые на этих выборах, если говорить о каких-то смешных или интересных моментах, скорее всего, преодолеет барьер «Правое дело», которое было создано Владиславом Сурковым и его окружением еще в 2008 году, и с тех пор ни в одном регионе не преодолело барьер на выборах в региональные парламенты. Теперь в Дагестане им уже пообещали, что дадут 7%. Именно поэтому «Правое дело» из 12 регионов зарегистрировало список только в Дагестане, где им гарантированно нарисуют 7%.

Михаил Соколов: А что, там на основе какой-то национальной группы этот список создан?

Михаил Тульский: Отчасти так. В Дагестане самая крупная национальность – аварцы, вторая – даргинцы. И там глава республики чередуется: то даргинец, то аварец. Теперь снова даргинец. А «Правое дело» (СПС) там в основном контролировал мэр Махачкалы Саид Амиров, он тоже даргинец. То есть для сегодняшнего главы Дагестана даргинца очень хорошо, если в парламент пройдет еще одна «даргинская» партия. Ею и является «Правое дело».

Михаил Соколов: Так что не все плохо у непарламентских партий.

Михаил Виноградов, ваша очередь завершить общий круг.

Михаил Виноградов

Михаил Виноградов: У непарламентских партий – так себе. На самом деле интересно сравнить последние четыре региональные кампании. Осень 2009 года, когда прошла негласная команда не трогать парламентские партии, некоторые даже экстренно восстанавливали, чуть ли не накануне голосования. И если не считать тех казусов, которые были на выборах в Москве, в Дербенте и в Воскресенске, то выборы шли для парламентских партий достаточно комфортно. Потом был знаменитый бунт, заседание Госсовета, по итогам которого стало ясно, что для парламентских партий главное – удержать собственную монополию и не пускать ни одномандатников, ни так называемые «малые» партии. Весна прошлого года – выборы на фоне некоторого спада сезонного популярности «Единой России», соответственно, низкие результаты в Свердловской области у «Единой России». Выборы прошли достаточно прилично в Курганской области. Например, в Кургане были территории, где, по официальным данным, у «Единой России» было третье место, в центральных районах Кургана.

Михаил Соколов: То есть считали так, как есть.

Михаил Виноградов: Более-менее. Политические реалии различных регионов различаются.

Осень прошлая – это уже время, когда восторженность, воодушевление от заседания Госсовета, от парламентского бунта исчезли, и стало ясно, что и парламентские партии не всегда чувствовали себя комфортно. И выборы прошли достаточно комфортно для «Единой России».

Сегодня ситуация вот чем интересна. Конечно, по-прежнему почти монопольная роль у парламентских партий, борьба идет в условиях довольно ощутимого падения рейтингов и президента, и премьера, и «Единой России» в целом ряде территорий. Однако, насколько я могу судить, все-таки сегодняшняя выборная система базируется на трех китах, если не брать тему фальсификаций. Первое: сравнительно высокая популярность премьера Путина, отчасти Медведева, и как следствие – «Единой России». Второе: низкая явка, вследствие которой не приходят на выборы многие критически относящиеся к современным политическим реалиям. Третье: слабенький потенциал парламентской оппозиции.

Михаил Соколов: А механизм фильтрации?

Михаил Виноградов: Понятно, что есть проблема и с подсчетом, и с механизмами регистрации.

Михаил Соколов: Нет регистрации новых проектов.

Михаил Виноградов: Мы говорим о реалиях малопартийной системы, которая сегодня существует.

Михаил Соколов: И становится все более малопартийной.

Михаил Виноградов: Четыре главных игрока – всем четырем эта цифра нравится.

Сегодня мы не видим серьезного прирастания рейтинга, насколько у меня есть данные, ни КПРФ, ни ЛДПР, ни «Справедливой России». И то падение рейтинга «Единой России», которое есть и в Калининграде, и в Твери, и в целом ряде регионов, оно не компенсируется ростом популярности легальной оппозиции.

Михаил Соколов: Не регистрируют другие партии, скажем, ни «Родину» новую, ни «либеральный проект» Партию народной свободы, ни «Рот Фронт». «Другая Россия» безуспешно пыталась зарегистрироваться.

Михаил Виноградов: Они рушат логику низкой явки, которая сегодня в значительной степени работает на власть. Среди тех, кто не ходит на выборы, есть молодежь, которая занимает лоялистскую позицию, и когда на выборы ее удается привести, более склонна поддерживать власть, и есть средний возраст и жители крупных городов – самая проблемная для власти категория избирателей.

Михаил Соколов: Андрей, про механизм фильтрации. Каким образом отсекаются в этой кампании независимые кандидаты? Такое ощущение создается, что избиркомы в значительной степени превратились в придатки региональных и городских администраций. Как вам это видится?

Андрей Бузин: Видится так, как вы говорите. Что касается фильтрации, то надо заметить, что все-таки основной изъян наших выборов совсем не в том, что происходит в день голосования и при подсчете голосов. Если говорить о выборах середины 2000-ых годов, то тогда основным, пожалуй, все-таки был механизм воздействия на избирателя через так называемое «информирование», которое в действительности представляло собой агитацию. Была попытка в начале 2000-ых годов отделить информирование от агитации, но она оказалась неудачной. И то, что происходило на выборах в середине 2000-ых годов, - массированное воздействие со стороны средств массовой информации, которые были по объективным и по субъективным причинам монополизированы, на избирателей. Если говорить о федеральных выборах, то это в первую очередь телевидение, в некоторых местах можно говорить и о печатных средствах массовой информации. Например, в Москве можно говорить о печатных средствах массовой информации.

Сейчас происходит смещение главного изъяна наших выборов. Если не говорить о глобальных изъянах, связанных с социально-экономической структурой общества. Этот изъян смещается в стадию выдвижения и регистрации кандидатов. Нельзя выбрать того, кого нет в избирательном бюллетене. Поэтому механизмы и то, что происходит сейчас на выборах, поражает (уже давно, правда, поражает, но с каждым годом все больше и больше) своим цинизмом.

После отмены избирательного залога можно практически - и я это утверждаю - отказать любому кандидату по подписям, была бы на это воля. Могу приводить много примеров этому: либо за отсутствие подстрочных подписей, либо, наоборот, за присутствие подписей на подписных листах, что листы оплачены из избирательного фонда, либо за отсутствие такой подписи. Была бы политическая воля - любому кандидату можно отказать, и это делается. Бывают случаи, когда отказывают и по другим причинам, например, связанным с тем, что кандидат не таким образом якобы зарегистрировал своего финансового уполномоченного - случай с кандидатом Филиппенко в Ханты-Мансийском округе.

Что касается избирательных комиссий, которые находятся на переднем крае борьбы государства с гражданами и с их пассивными избирательными правами, то действительно сейчас они во многом срощены с администрацией. Более того, происходит интересное явление, когда на помощь избирательным комиссиям в администрацию за счет бюджета посылают юристов из соседних городов или из столиц, которые работают фактически на кандидатов и на избирательные штабы, частично входящие в эти избирательные комиссии.

Михаил Соколов: Михаил, есть ли какие-то регионы, где обычные манипуляции и махинации со стороны власти и в пользу партии власти, приобрели какой-то уж заметно экстремальный характер?

Михаил Тульский: Да, конечно, таких регионов с каждым годом у нас становится все больше. Первая волна заметных фальсификаций в пользу партии власти была еще в 1995-ом году – в пользу «Нашего дома - России». Тогда в этом «засветились» республики Северного Кавказа, и то не все, - Мордовия, Татарстан и отчасти Башкирия. В 96-ом году, особенно во втором туре, это охватило все республики Северного Кавказа, усилилось, углубилось. И с тех пор с каждым годом все больше и больше в этих республиках фальсификации приобретали тотальный характер, и все больше они расширялись и на другие регионы. Теперь мы уже видим, что не только в Чечне и в Ингушетии 99% за «Единую Россию» можно рисовать, но и на отдельных участках, такие результаты бывают даже в Москве. Не говоря уже о том, что тотальные, массовые фальсификации охватили и Кемеровскую область, и во многом Саратовскую область за пределами города, и Ростовскую, и Пензенскую. Зона массовых, тотальных фальсификаций с каждым годом все больше разрастается. И в конце 2007 года, с тех пор, как Путин возглавил «Единую Россию», был перейден Рубикон в плане фальсификаций. Если раньше они охватывали только национальные республики и в масштабах всей страны давали 1-3% - в зависимости от важности выборов, то в декабре 2007 года мы видели фальсификации уже в районе 8-10% в масштабах страны и 30-50% в масштабах отдельных национальных республик.

Михаил Соколов: А на эту кампанию есть какой-то прогноз?

Михаил Тульский: Сейчас мы видим, что когда перешли Рубикон – перешли от фальсификаций в 2-3% к 10-ти, и фальсификации охватили - по мелочи - почти все регионы страны, а по крупному – уже более десятка регионов. Если это получается не только в республиках, но и во многих русских областях, то как бы уже нет границ. Можно их распространить все дальше, все больше.

Фактически на это и делает ставку власть сейчас, и Кремль, и Владислав Сурков, как главный генератор, куратор всей этой политики. Всем губернаторам спускаются планки - 60% за «Единую Россию» на каждых фактически региональных выборах. Губернаторы часто, конечно, стонут и говорят: «Ну, 60% никак у нас невозможно». Тогда им говорят: «Давайте хотя бы 50%». Некоторые, правда, умудряются брать повышенные обязательства, как в Туве, даже 80% заявляют и фактически их даже почти исполняют. И даже эти 60%, которые спускаются, приводят к тому, что некоторые наиболее активные и желающие выслужиться главы регионов, допустим, как глава Удмуртии Волков на прошлых выборах умудрился заявить, что «и в горсовет Ижевска мы тоже возьмем 60%».

Михаил Соколов: Взял?

Михаил Тульский: Реально взял 45%. Ну, в горсовет это совсем уже невозможно - все-таки в горсоветах меньше пространства для фальсификаций. Хотя выборы в Мосгордуму 2009 года показали, что если все хорошо организовать, выстроить властную вертикаль «единоросскую», то можно даже и в крупном городе это делать.

Еще с начала 90-ых годов заложена очень порочная практика, когда избирательные комиссии регионов по закону стали формироваться наполовину губернатором, наполовину Законодательным собранием, а сейчас это приводит к тому, что губернаторы все «единороссы», и Заксобрания, как правило, везде тоже возглавляют «единороссы». То есть фактически областной и республиканский избиркомы везде формируются «Единой Россией» на 100%. Но по закону туда обязаны по одному человеку включать от парламентских партий.

А дальше эти избиркомы формируют избиркомы более низкого уровня, то есть территориальные, а территориальные формируют участковые. Туда тоже по закону надо включать по одному человеку от парламентской партии, но обычно это вырождается в то, что глава района вызывает к себе местного главу какой-то партийной ячейки – КПРФ, ЛДПР или «эсеров» - и говорит: «У вас профессиональных юристов нет. Давайте мы включим профессионального юриста, подготовленного человека. А ваши партийцы не знают, как работать в избирательных комиссиях». И если удается уговорить, то по квоте оппозиционных партий включается «единоросс». А если не удается, то есть еще очень интересная практика. Комиссия собирается на два заседания подряд, оппозиционного члена комиссии не предупреждали о том, что заседания будут, и на втором заседании пишут протокол о систематической неявке. На следующий день суд подготовленный решает исключить этого человека из комиссии. Так было на выборах в Мосгордуму: более тысячи членов комиссии от оппозиционных партий таким образом исключили.

Михаил Соколов: Михаил, если существует такая машина фальсификацции, каким образом получается, что «Единая Россия» недобирает тех заявленных цифр? 60% - сказал ваш коллега, потом 50, а бывают же случаи, когда и 39%, как в Свердловской области. И сейчас, вы говорите, есть регионы – Калининградская область, Тверская, где эти контрольные цифры не будут взяты.

Михаил Виноградов: Действительно, это так. Есть определенные ограничители для той же «Единой России», одним из них являются отношения к действующей власти и к фигуре губернатора. Если посмотреть на предстоящие мартовские выборы, то есть выборы в целом ряде регионов, где губернаторы мало популярны – Тверь, Тамбов, Ханты-Мансийский округ...

Михаил Соколов: Вот в Твери и не поставили во главе списка губернатора Зеленина.

Михаил Виноградов: Как и в Курске – Михайлова. Избиратель же не очень различает: власть, «Единая Россия». Для него все-таки это общая субстанция. В Курске довольно большие проблемы, связанные с тем, что губернатор «не орел» в глазах избирателей.

Михаил Соколов: Беглый коммунист.

Михаил Виноградов: А бывают ситуации, когда и суды, и избиркомы являются элементами властной вертикали, а случается, что милиция, прокуратура ведут свою игру. Вертикаль – штука эфемерная. Мы видим, что МВД и прокуратура – вещи, которые слабо контролируются на каком бы то ни было уровне. Поэтому политические реалии в регионах различаются. И если с точки зрения соответствия выборного процесса в России на местах нашему абстрактному или конкретному идеалу, наверное, есть ощущение общей машины, которая этому идеалу мешает, то политические процессы в территориях заметно различаются. Вспомните прошлогодний Иркутск, выборы мэра, которые проходили на негативной волне, связанной с экологической тематикой – с загрязнением Байкала, что очень сильно ударило по «Единой России». Поэтому качественные и публичные составляющие кампании у «единороссов», конечно, различаются, и административные возможности в разных территориях неодинаковые.

Михаил Соколов: Правда, в Иркутской области эти вопросы решили. Там победили представители не «Единой России». Один из них теперь примкнул к «Единой России» в качестве сочувствующего – мэр Иркутска. А второй – мэр в Братске сейчас посажен по очень странному обвинению – в даче взятки, при том что понятые денег никаких не обнаружили, а деньги потом нашлись в каком-то странном месте.

Андрей, какие юридические техники сейчас используются партией власти, чтобы обеспечить себе поле для маневра? Какие-то методы делителей, разбиение партийных списков на всякие мелкие территориальные группы – что, это дает сильную прибавку в результате?

Андрей Бузин: Мы сейчас сказали только об избирательной системе в узком смысле слова – о распределении мандатов. Эти техники, конечно, не дают сильную прибавку в результате, тем более, там методы делителей. Ну, метод делителей, метод Империали, известно, что он дает определенные преимущества, и то не всегда. Лидирующей партии может дать преимущество в один, максимум два мандата. Это не очень существенно. Его введение просто говорит, что очень сильное желание было посодействовать.

Что касается количества территориальных групп при разбиении списка, то, может быть, он посильнее влияет. Потому что большое количество территориальных групп или региональных групп (на разных выборах по-разному называют), они, конечно, выгодны для тех партийных структур, которые имеют очень хорошую, разветвленную сеть управления, то есть действительно для «Единой России».

И замечу, что с региональными группами это очень хорошо было видно, когда у нас в 2005 году принимался федеральный закон «О выборах депутатов Госдумы», в проекте было 72, потом «единороссы» большинством голосов в Госдуме повысили до 100, а когда дело дошло до конкретного формирования штаба «Единой России» в феврале 2007 года, они быстренько приняли закон, снизив до 80 количество...

Михаил Соколов: А теперь до 70 снижают.

Андрей Бузин: Потому что началась новая кампания, заново сформировался штаб в Кремле. И когда они начали распределять роли, выяснили, что у них не хватает...

Михаил Соколов: Акторов не хватает.

Андрей Бузин: Актеров даже не хватает. Эти юридические тонкости, наверное, все-таки в меньшей степени влияют, чем неопределенность нашего избирательного законодательства, связанная с регистрацией кандидатов. Я уже сказал, что при желании можно найти сколько угодно причин для того, чтобы отказать в регистрации по подписям. И вообще то, что сделали за последние 5 лет с нашим избирательным законодательством, - это было конъюнктурное уродование избирательного законодательства в целях обеспечения... я бы не сказал, что одной партии преимуществ, а скорее, некой зафиксированной партийной системе.

Михаил Соколов: То есть стабильность или статус-кво, чтобы все замерзло и не менялось.

Андрей Бузин: Это действительно было направлено на фиксацию партийной системы. Причем все-таки не надо очень сильно акцентировать внимание именно на том, что это партийная система или что лидирующей партией, доминирующей силой является какая-то партия. Нет. Есть другая доминирующая политическая сила, администрация, которая стоит над этими атрибутами, над партиями.

Михаил Соколов: Вы имеете в виду, что кукловоды – это администрация президента?

Андрей Бузин: Я имею в виду, что у нас есть доминирующая политическая сила, как раньше доминирующей силой была КПСС. Эту пирамидку пытались перевернуть, но она только на бок свалилась. И одна из вершин этой пирамидки оказалась наверху. Раньше исполнительная власть, администрация была нижней частью, нижним атрибутом государственной политической системы, сейчас она стала наверху, а внизу находятся партии. И их несколько, несомненно.

Михаил Соколов: Михаил, а что демонстрирует в этой кампании оппозиция, как парламентская, так и непарламентская? Например самой оппозиционной, если судить по количественным показателям, партией оказалось «Яблоко». Лидирует по числу недопущенных кандидатов, еще и список сняли в Тамбове.

Михаил Тульский: Я не слишком бы акцентировал внимание на том, что «Яблоко» сняли в Тамбове. В прошлый раз оно там участвовало, набрало 1%. Причем это было еще до выборов в Госдуму 2007 года. То есть у него на выборах в Госдуму 2003-го было 4%, а в конце 2005 года оно набрало всего 1%. «Яблоко» в данном случае не столько сняли, я думаю, что там действительно слабое отделение, которое не слишком смогло чего-то собрать.

Другой вопрос, что главная проблема в том, что за последние 6,5 лет, с лета 2004 года, в стране не зарегистрирована ни одна новая партия.

Михаил Соколов: А «Правое дело»? Замечательная партия!

Михаил Тульский: «Правое дело» - это единственное исключение...

Михаил Соколов: Три партии ликвидировали под него.

Михаил Тульский: В обмен на ликвидацию трех партий, зарегистрирована одна. И надо понимать, что реальным распорядителем в этой партии, главой исполкома «Правого дела» является Андрей Дунаев. А Андрей Дунаев – это личный адвокат Радия Хабирова, зама главы управления внутренней политики администрации президента. То есть это партия, которая формировалась Владиславом Сурковым и его правыми и левыми «руками».

Михаил Соколов: Забавно только, что Сурков ее на арену никак не выпускает, все она никуда не пристроится в дееспособном состоянии. Разве что в Дагестане.

Михаил Тульский: Ну да. А у Владислава Суркова я не помню вообще ни одного удачного политического проекта. Что, Движение «Наши» - это удачный политический проект?

Михаил Соколов: «Владимир Владимирович Путин» - неудачный политический проект?

Михаил Тульский: Это же не проект Суркова.

Михаил Соколов: Но в «творческий коллектив» он входил.

Михаил Тульский: Это больше проект Березовского, ельцинского окружения.

Михаил Соколов: Я с вами не могу согласиться. Проект «Дмитрий Анатольевич Медведев» - тоже интересный политический проект.

Михаил Тульский: Проект «Дмитрий Анатольевич Медведев» - категорически не Суркова проект. Более того, Сурков был против него в 2007 год, весь год он активно работал на поддержку Сергея Иванова. Потом люди Суркова – Проханов, Дугин – даже высказывались очень резко против Медведева, когда он все-таки был избран преемником, по приказу Суркова против Медведева высказывались. Так что «Медведев» - тоже не сурковский проект. И неудивительно, что и «Правое дело» оказалось таким же провальным, как и движение «Наши», например.

Михаил Соколов: Михаил, продолжите об оппозиции. У нас там есть другие партии - КПРФ и «Справедливая Россия».

Михаил Виноградов: Самой активной оппозиционной партией сегодня является на выборах «Справедливая Россия». Как правило, у них хорошее центральное финансирование. Приезжает внешняя команда, которая отодвигает аморфных списочников часто на вторые роли и, в принципе, ведет хорошую медийную кампанию.

Михаил Соколов: И новый начальник штаба Олег Михеев.

Михаил Виноградов: Естественно, там какая-то аппаратная жизнь... Олег Михеев достаточно успешно в свое время выступал в Волгограде, достаточно активно.

Осенние выборы прошлые показали, что «эсерам» удавалось там, где они хорошо и активно работали, откусывать голоса у «Единой России». Но эти голоса уходили в большей степени в копилку коммунистов, а не «Справедливой России». Объяснения этого есть разные. Но поскольку сам проект «Справедливая Россия» находится в значительной степени в кризисе, то гиперактивность и качественная кампания, которую «эсеры» ведут в регионах, не приносят мощных, ожидаемых результатов.

Михаил Соколов: Как сказал мне один известный человек: если бы Дмитрий Медведев вместо Миронова возглавил «Справедливую Россию» - мы бы увидели совсем другие результаты.

Михаил Виноградов: Ну, Медведева периодически в разные партии сватают и примеряют на него разные роли.

Что касается ЛДПР - в принципе, это самая яркая, самая креативная партия, у которой яркий лидер, к которому позитивно относятся люди, независимо от собственных политических взглядов.

Михаил Соколов: Жириновский староват, сил уже не хватает.

Михаил Виноградов: Сейчас пока, мне кажется, ЛДПР достаточно пассивна, может быть, они берегут силы на финиш кампании. В прошлом году у ЛДПР было много хороших наработок, хороших слоганов. На Алтае я видел замечательный билборд: «Приеду, разберусь, посажу. Жириновский», - хороший, четкий, понятный слоган. Почему-то в других регионах ЛДПР его не транслировала, хотя, мне кажется, зря.

Для коммунистов сегодня главное, чтобы на их второе место, серебряную медаль никто не покушался, они в значительной степени этим озадачены. Кампании пока из тех, что я вижу, чаще идут достаточно инерционно.

Михаил Соколов: Вадим из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Вот сейчас эксперты по винтикам разложили весь механизм трюкачества «Единой России» и вообще нынешнего руководства. Раз все так известно, почему же лидеры так называемой «разрешенной» оппозиции не протестуют? Почему Миронов или его приближенная Оксана Дмитриева, которая борется с сосульками, не борется с совершенно ясным, лживым механизмом выборов на местах?

Михаил Тульский: Во-первых, у оппозиции, даже такой, какая у нас есть сейчас, нет возможностей как-то изменить эту ситуацию.

Михаил Соколов: А помните демарш в Думе? Все-таки что-то изменилось, ненадолго, но изменилось.

Михаил Тульский: Практически ничего не изменилось. Ну, в Свердловской области был у «Единой России» плохой результат, потому что губернатора только что назначили, он не успел выстроить свою вертикаль, да и губернатор довольно слабенький - Мишарин.

Вот Михаил Виноградов говорил про Олега Михеева, а я бы хотел добавить, что Михеев довольно удачный, на мой взгляд, выбор «Справедливой России». Он и бизнесмен, то есть может привлекать собственные деньги на избирательную кампанию, и неплохой политтехнолог, что мы видели в Новосибирской области, когда у «эсеров» был рейтинг стартовый 2%, а итоговый результат - 17%. Ну, такие чудеса творил на выборах только Антон Баков в отношении СПС, когда с 1% до 7 и более, даже до 16% в Пермском крае поднимался рейтинг.

У «эсеров», если бы Олег Михеев мог руководить большим количеством кампаний, я думаю, были бы довольно удачные результаты. И я категорически не согласен, что михеевские кампании как-то на руку КПРФ, что они отнимают голоса у «Единой России», но якобы прибавляют КПРФ. Это неправда. Дело в том, что в Новосибирской области КПРФ получила высокий результат совершенно не потому, что там вел против «Единой России» кампанию Олег Михеев во главе «эсеров», а потому что в Новосибирской области самый крупный, самый серьезный обком КПРФ. Если вы посмотрите сайты КПРФ в Интернете, то самый посещаемый, самый активный сайт региональный – это именно новосибирский.

Михаил Соколов: Андрей, так почему они не борются со всем механизмом? Они играют по этим правилам. Играют так, как умеют, конечно.

Андрей Бузин: Я хотел бы возразить. Если говорить о местных активистах этих партий, то мы довольно часто видим, что возражения и протесты на местах есть. Я очень хорошо помню замечательные протесты со стороны представителей КПРФ на выборах мэра Сочи, например, местные активисты «Справедливой России» иногда серьезные жалобы пишут. Но это обычно не проявляется на верхнем уровне. И причин здесь несколько.

Первая причина. Представьте себе две стратегии квазипартий. У них есть стратегия либо договариваться с реальными организаторами выборов, либо протестовать против нечестных выборов. Первая стратегия очень часто оказывается более выигрышной, поэтому нарушения спускаются на тормозах. Вторая причина заключается в том, что бороться приходится не с каким-то своим оппонентом, а бороться приходится со сплоченным коллективом различных государственных структур, в которые входит и первый буфер – избирательные комиссии, и второй буфер – суды, и администрация, и прокуратура, а в некоторых случаях и другие государственные структуры.

Михаил Соколов: Вот нам Алла и пишет: «Власть в России захватила мафия, которой есть что терять – свое богатство. А партия, которая поддерживает эту власть, принимает законы шулеров».

Андрей Бузин: Ну, общее утверждение. Лучше, конечно, его бы расписать по косточкам. Когда президент с довольно непонятной с юридической точки зрения, с довольно непонятным статусом по нашей Конституции нам всем советует обращаться в суд, то это в определенной степени лукавство, потому что суд является частью этой же корпорации.

Михаил Соколов: Михаил из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый вечер. Друзья мои, пока мы рассуждаем про Молчалина и душу Скалозуба, прикрыли канал «Совершенно секретно», где выступала реальная оппозиция – Немцов, Касьянов, Каспаров, брали интервью у Чичваркина. Все прикрыли. Кто следующий, на новенького? Держитесь!

Михаил Соколов: Ну что ж, очень жаль, если что-то прикрыли.

Алла Павловна, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. А как в Вятке Никита Белых? Он же уже опытный политический деятель, а похоже, он отошел в стороночку, чтобы не испачкаться и сохранить свои хорошие отношения с властью.

Михаил Соколов: Мы сейчас дадим про Никиту Белых рассказать Михаилу Виноградову, который к нам вернулся как раз с вятской земли, где у незапятнанного Никиты Белых два заместителя, по-моему, в списке «Единой России» идут.

Михаил, ваше впечатление о кампании в Кирове.

Михаил Виноградов: Пара слов о Никите Белых. В принципе, отношение в области к нему достаточно позитивное. И судя по всему, как губернатор он достаточно неплох. Ну, понятно, что Белых вписан в ту систему политическую, которая сегодня есть, и некоторые обязательства политические, так или иначе, думаю, давались администрации. Другое дело, что передавливания с админресурсом, подобного тому, который возможен в Дагестане, я думаю, в Кировской области, скорее всего, не произойдет.

Михаил Соколов: А там ведь четыре парламентские партии только участвуют, и все. И я не знаю, как насчет административного ресурса, но очень интересное уголовное дело возбуждено по одному из лидеров местных коммунистов за карикатуру на депутатов. Уголовное дело: «разжигание социальной розни к социальной группе депутаты Государственной Думы, за исключением депутатов КПРФ», - такой юридической казуистики, честно говоря, я нигде еще не видел.

Михаил Виноградов: Я внимательно посмотрел агитацию и «эсеровскую», и коммунистическую, и апелляции к борьбе с административным ресурсом на уровне области я не встретил, и критики губернатора за использование админресурса я не видел.

А когда наши слушатели спрашивали, почему партии так пассивны, ну, понятно, что региональные выборы в России – это процесс, на котором не решается вопрос о власти. Они существуют для определенной легитимации той власти, которая существует, поэтому партии особенно не напрягаются. Это не значит, что в России нет политической борьбы. Например, идет активная борьба сейчас за посты губернаторов на Камчатке или в Ульяновской области. Но эта борьба идет по непубличным каналам. А после того, как «эсеры», выиграв на Ставрополье, не получили пост губернатора...

Михаил Соколов: А их лидеров посадили...

Михаил Виноградов: ...а номинальному фавориту в Кировской области – «Единой России» - навязали кандидатуру Никиты Белых, стало ясно, что роль региональных отделений партий при решении вопросов о губернаторах все-таки достаточно номинальна.

Михаил Соколов: Алексей из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Я в прошлые выборы пошел на свой избирательный участок в самое «неизбирательное» время – в 10 часов утра. Прихожу – там пусто, а меня с ликованием встречают. Тогда я пришел примерно часа через полтора – один или два человека было. Часа через два еще пришел – та же самая картина. А через неделю открыл районную газету, и оказывается, по нашему избирательному участку явка 67%. Вот где кроется начало всех начал «Единой России».

Андрей Бузин: Конечно, такое происходит не на всех участках. Если говорить об оценке превышения прямой фальсификации явки, то и статистические данные, и исследования официальные электоральной статистики говорят о том, что где-то процентов 10 было добавлено, например, на выборах президента Медведева, если говорить по всей стране. Хотя, конечно, разные участки отличаются по-разному. Мне известен участок в Москве, где явка была увеличена более чем на 50%. Так что бывает по-разному. Но должен вам сказать, что бывают, по-видимому, и честные избирательные комиссии, не всегда и не везде. Есть сомнения про некоторые регионы, что там есть хотя бы одна честная избирательная комиссия. Но бывают честные избирательные комиссии.

Михаил Соколов: Где голосовал Путин в Москве – там честный подсчет был, все считают. Там коммунисты победили.

Андрей Бузин: Бывали случаи, когда непосредственно председатель участковой избирательной комиссии в суде заявлял: «Этот протокол мы не писали», - хотя это случаи исключительные.

Чтобы преувеличить явку, требуется не только участие участковой избирательной комиссии, но и отсутствие реальных наблюдателей на избирательных участках. И главное, что требуется, - это тот «замечательный» цинизм, с которым это осуществляют организаторы выборов, то есть администрация, и тот «замечательный» цинизм, с которым прикрывает их прокуратура и наши суды.

Михаил Соколов: Да, система сложилась.

Федор из Петербурга, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Наверняка, выборы региональные, да и дальше, будут абсолютно несвободными, будут давить и внесистемную оппозицию, и так называемую системную – три партии думские, которые оппозицией можно назвать весьма условно.

Последние полгода я слышу из околовластных кругов, некоторые политологи начали вновь муссировать тему, что в 2012 году появится третья кандидатура на выборах. Это что, какой-то намек на дворцовый переворот, на смещение, может быть, правящего дуумвирата? И как, на ваш взгляд, памятуя египетские события, в этом раскладе поведет себя армия российская?

Михаил Соколов: Михаил, насчет кремлевского «треугольника» вместо дуумвирата.

Михаил Тульский: Я бы добавил еще к предыдущему вопросу – про Кировскую область и Никиту Белых. Показательно, что никакого «Правого дела» там не существует, Белых про него забыл.

Михаил Соколов: Подождите! Он СПС «продал», и с тех пор к «Правому делу» не имеет отношения.

Михаил Тульский: Ну да, и не поддерживает его, даже несмотря на то, что там все его друзья, вроде бы. Что касается его личной популярности, то я бы усомнился, что она высокая, потому что у меня есть данные его рейтинга, проводимого Фондом «Общественное мнение» по заказу администрации президента, но нигде не публикуемого. Эти данные показывают, что с ноября 2009-го по июль 2010-го доля тех, кто хорошо относился к работе Белых, упала с 38 до 29 %...

Михаил Соколов: Михаил, вы уходите от важного вопроса.

Михаил Тульский: Что касается разговоров про дворцовый переворот, то это все, конечно, довольно смешно. Дворцовые перевороты могут делать люди, которые являются яркими личностями, которые имеют какие-то серьезные амбиции, которые чувствуют в себе какие-то большие способности лучше руководить, чем руководит действующий глава. А мы сейчас видим совершенно другого типа людей у власти. Это люди, которые на конкурентных выборах набирали 1-4%, максимум 8%. Для этих людей главное сохранить то, что они имеют, - свою монополию на власть, не допустить других до власти. И они в ключевой момент всегда будут все вместе. Ну, здесь просто невозможен никакой дворцовый переворот.

Михаил Соколов: Михаил, то, что описано, - это ловушка застойной стабильности. Все время нынешняя Россия находится в некотором тупике. Элита осознает необходимость перемен, выбрасывает Медведев как флаг статью «Россия, вперед!», а внутри они не могут ничего сделать, никакого реального стимула к преобразованиям нет, потому что любое преобразование подрывает положение правящей группировки.

Может быть, если им местами поменяться и кого-то третьего поставить, у людей возникнет ощущение, что какие-то перемены все-таки происходят: Путин премьер, а президент не Медведев, а Иванов, а Медведев – в Конституционном суде? Хотя бы стульями поменяться – уже будет ответ на всякие египетские настроения.

Михаил Виноградов: На самом деле до конца не понятно, есть ли в обществе устойчивый запрос на перемены, и каково содержание этих перемен. Я считаю, что вероятность сценария с третьим кандидатом сегодня не превышает 10-15%. Было бы логично, наверное, такие подходы просчитывать.

Но многое будет зависеть от того, когда станет ясно, является ли нынешнее падение рейтингов Медведева и Путина циклическим, что обычно происходит в начале года, сезонным, или мы видим слом прежних общественных настроений и конец настроений нулевых годов. Признаки есть и цикличности, и серьезного стратегического сдвига. Но все-таки признаков того, что готовится появление третьей фигуры, нет.

Хотя надо признать, что российская власть, конечно, по-своему авторитарна, но все-таки не по всем вопросам один человек, будь то президент или премьер, принимает решения. Механизм внутренних консультаций, коалиций, договоренностей, безусловно, существует, он динамичен, игроки там меняются. Другое дело, что он непубличен.

Михаил Соколов: Андрей, есть какое-то ощущение у вас возможности перемен или все на одном месте крутится?

Андрей Бузин: Ну, вопрос не мой, я все-таки не политолог. Думаю, что в сложившейся ситуации, к сожалению, все будет зависеть от того, что происходит внутри властной группировки. И это, между прочим, противоречит действующей Конституции, что, впрочем, часто бывало в истории России.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG