Ирина Лагунина: В марте 1917 года российский революционер леворадикального толка Лев Троцкий возвращался из Америки в Россию. Ему суждено было сыграть исключительную роль в подготовке и осуществлении октябрьского переворота. Но переворотчики вполне могли остаться без одного из своих вождей – в дело вмешалась британская разведка. В программе "Время и мир" - третья часть исторической хроники Владимира Абаринова "Троцкий в Америке".
Владимир Абаринов: 27 марта Лев Троцкий с семьей и пятью соратниками, имея на руках все необходимые документы, отбыл из Нью-Йорка в Европу на пароходе "Кристианиафьорд". Однако в канадском порту Галифакс он и его спутники были интернированы британской военно-морской администрацией по приказу из Лондона. На свободе остались лишь жена Троцкого Наталья Седова и двое его сыновей. Почему англичане, дав Троцкому транзитную визу, арестовали его в Галифаксе? Профессор истории Университета штата Айдахо Ричард Спенс видит в этом событии определенный скрытый смысл.
Ричард Спенс: Я подозреваю, что продуманное решение британских властей, инспирированное шефом британской разведки в Нью-Йорке сэром Уильямом Вайзманом – человеком, который всего за несколько дней до этого дал Троцкому разрешение на отъезд – отчасти объясняется желанием отделить его от Крейна. Потому что одна из особенностей этого периода заключалась в том, что разные страны преследовали разные интересы. Американские и британские интересы не совпадали. Надо иметь в виду, что происходило в тот момент. В России произошла смена политической системы посреди войны. Не забывайте, что в марте 1917 года Америка оставалась нейтральной. Она определенно шла к вступлению в войну, это был вопрос нескольких недель. Так что это был критический момент для всех. Россия еще не вышла из войны, Временное правительство продолжало воевать, хотя и не очень успешно, но, разумеется, вставал вопрос, какой будет российская позиция. Для Великобритании это был очень важный вопрос, последствием мог быть развал всего Восточного фронта. В конечном счете именно это и произошло, худшие опасения подтвердились, но не в тот момент. В свою очередь Соединенные Штаты приближались к вступлению в войну, но еще не вступили.
Владимир Абаринов: Что русская революция еще далеко не завершена – это понимали не только русские революционеры.
Ричард Спенс: Кое-кто еще осознал ровно то же самое в то же самое время – март-апрель 17-го года. Это был сэр Уильям Вайзман. Вайзман приехал в Нью-Йорк в конце 1915 года в качестве резидента британской разведки. США были нейтральной страной, играющей, однако, немаловажную роль, и британская разведка открыла там свое бюро. Одной из главных целей британской политики было не дать России выйти из войны и втянуть Америку в войну. Британцы не ждали, покуда американцы сами придут к этому решению. В США была развернута мощная британская пропаганда, это был ключевой элемент политики вовлечения США в войну на стороне союзников, и Вайзман имел к этому самое непосредственное отношение. Вайзман и его окружение видели, что положение в России после краха царского режима весьма неустойчиво. В течение весны 17-го года Вайзман разработал целый план информационной кампании в России с тем, чтобы, как он выражался, "управлять бурей".
Владимир Абаринов: За два месяца своего пребывания в Нью-Йорке Троцкий развил бурную деятельность. Он не только выступал с публичными речами и публиковал статьи, но и пытался наставить на путь истинный Социалистическую партию США. В номере "Нью-Йорк таймс" от 5 марта напечатана заметка о том, что на заседании нью-йоркского комитета партии Троцкий внес проект резолюции об организации забастовок и сопротивления призыву на военную службу в случае объявления Вашингтоном войны Германии. Резолюция была отклонена большинством голосов, после чего Троцкий обозвал американских социалистов "партией преуспевающих зубных врачей".
Темпераментный политэмигрант просто не мог не обратить на себя внимание резидента британской разведки в Нью-Йорке сэра Уильяма Вайзмана, который очень интересовался русскими политэмигрантами и имел среди них свою агентуру. Вайзман придумал план пропагандистской кампании, целью которой было не дать России выйти из войны.
Рассказывает профессор Университета штата Айдахо Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Уместно спросить: а почему именно Вайзман, шеф британской разведки в Нью-Йорке, занимался Россией? Причины, на самом деле, были. Он был убежден, что из этой пропагандистской кампании не должны торчать британские уши. Дело в том, что в России в то время росли антибританские и антисоюзнические настроения, раздавались правомерные вопросы - за что, собственно, воюет страна, почему ей надо проливать кровь и нести расходы ради англичан и французов. И потому Вайзман отдавал себе отчет в том, что любая пропаганда, исходящая из британских источников, будет обесценена. С другой стороны, Америка в тот момент не имела такого негативного имиджа. Америка оставалась нейтральной, воспринималась широкой публикой в России как дружественная страна, и по этой причине пропаганда, исходящая из Америки, воспринималась бы в России доброжелательно и была бы куда эффективнее британской. Идея Вайзмана заключалась в том, чтобы сконцентрировать эту кампанию по оказанию влияния на общественное мнение России в Нью-Йорке. На эти цели Вайзман получил от британского правительства 75 тысяч долларов, а другие 75 тысяч он добыл в Америке. И одним из американских спонсоров этого плана был не кто иной, как Джекоб Шифф.
Владимир Абаринов: Джекоб Шифф – крупный американский банкир, ненавидивший царский режим, помогавший Японии в войне с Россией и, по всей видимости, оказавший финансовую поддержку Троцкому, не имевшему источников дохода или доступа к партийной кассе.
Ричард Спенс: Важной составной частью этого плана, помимо изготовления литературы, было направление агентов влияния из Нью-Йорка в Россию. Вайзман понял, что Россия в целом охвачена радикальными настроениями. Было бы бессмысленно, скажем, славить прежний режим или возлагать большие надежды на какие-либо правоцентристские круги. Силами, которые пользовались безраздельным влиянием в России, были леворадикальные силы: большевики, меньшевики, эсеры – вот кто имел влияние, вот кому верили массы. План Вайзмана состоял в том, чтобы найти среди членов многочисленной общины русских политэмигрантов подходящих агентов влияния, людей, которые пользуются доверием в России, и послать их туда. Вот в чем причина такого интереса Вайзмана к Троцкому. Коль скоро Вайзман считал ключевым элементом своего плана влияние в леворадикальных кругах, кто же как не Троцкий имел в них более громкое имя? Он был очень известен и, по предположениям Вайзмана, должен был, по возвращении, пользоваться в России столь же большим влиянием, каким пользовался прежде. Другой критически важный момент: за несколько дней до своего отъезда Троцкий дал интервью "Нью-Йорк таймс", в котором особо подчеркнул, что является противником сепаратного мира. Он сказал, что Россия может пойти на мирные переговоры со всеми воюющими странами, но он не одобряет и не поддержит сепаратный мир с центральными державами. Получается, что Троцкий идеально подходил для плана Вайзмана: он пользовался влиянием среди русских левых, он публично возражал против сепаратного мира. Вайзман был бы дураком, если бы пренебрег им, а Вайзман дураком не был.
Владимир Абаринов: Для того, чтобы попасть из Америки в Европу, Троцкому необходимо было получить не только документы в российском консульстве, но и транзитную визу в британском. Вот что рассказывает об этой процедуре сам Троцкий.
"25 марта я явился в Нью-йоркское генеральное консульство, откуда был уже к тому времени удален портрет Николая II, но где еще царила густая атмосфера старого русского участка. После неизбежных проволочек и препирательств генеральный консул распорядился выдать мне документы, пригодные для проезда в Россию".
Владимир Абаринов: Суть этих препирательств, по свидетельству одного из тогдашних знакомых Троцкого, заключалась в том, что Троцкий наотрез отказался получать паспорт с царским двуглавым орлом на обложке. В конце концов, ему была выдана просто бумага, удостоверяющая его право на въезд в Россию. Троцкий продолжает.
"В великобританском консульстве в Нью-Йорке, где я заполнил вопросные бланки, мне было заявлено, что со стороны английских властей не будет никаких препятствий к моему проезду".
Владимир Абаринов: А ведь еще совсем недавно британские власти не давали Троцкому даже транзитной визы, необходимой для проезда в воюющей Европе из Франции в Нидерланды или одну из скандинавских стран. Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Вот потому-то, когда Троцкий пришел в британское консульство, то есть в визовый отдел консульства, который находился под контролем разведки, он не встретил никаких препятствий к получению транзитной визы, разрешающей посещение британских портов. Виза эта требовалась ему по условиям военного времени. Из-за блокады британцы досматривали пассажиров, следующих из Европы и в Европу, даже если они следовали из одной нейтральной страны в другую, и вот почему "Кристанияфьорд" сделала остановку в ближайшем канадском порту, который управлялся британской военно-морской администрацией, в Галифаксе, для досмотра пассажиров. Если бы британские власти хотели не пустить Троцкого в Россию, им достаточно было просто отказать ему в визе. И Троцкий понимал это. Без британской визы попасть в Россию ему было бы чрезвычайно трудно. Даже если бы он решил добираться в Петроград через Сибирь, ему пришлось бы плыть через Ванкувер, другой канадский порт под британским контролем. Они могли чинить ему препятствия и на этом маршруте и уж точно были способны замедлить его возвращение.
Владимир Абаринов: Именно это и произошло уже на вторые сутки морского путешествия: при заходе судна в канадский порт Галифакс Троцкий был снят с рейса, арестован и препровожден в лагерь для интернированных.
Из книги "Моя жизнь".
"3 апреля на борт "Христианиафиорд" явились английские офицеры в сопровождении матросов и от имени местного адмирала потребовали, чтобы я, моя семья и еще пять пассажиров покинули пароход. Что касается мотивов этого требования, то нам было обещано "выяснить" весь инцидент в Галифаксе. Мы объявили требование незаконным и отказались подчиниться ему. Вооруженные матросы набросились на нас и, при криках "позор!" со стороны значительной части пассажиров, снесли нас на руках на военный катер, который под конвоем крейсера доставил нас в Галифакс. Когда десяток матросов держали меня на руках, мой старший мальчик подбежал ко мне на помощь и, ударив офицера маленьким кулаком, крикнул: "Ударить его еще, папа?" Ему было 11 лет. Он получил первый урок по курсу британской демократии".
Владимир Абаринов: Что произошло? Бюрократическая неувязка, аппаратная интрига соперничающих британских чиновников? В том-то и дело, что арест был произведен по инициативе Уильяма Вайзмана – того самого человека, который выдал Троцкому визу.
Владимир Абаринов: 27 марта Лев Троцкий с семьей и пятью соратниками, имея на руках все необходимые документы, отбыл из Нью-Йорка в Европу на пароходе "Кристианиафьорд". Однако в канадском порту Галифакс он и его спутники были интернированы британской военно-морской администрацией по приказу из Лондона. На свободе остались лишь жена Троцкого Наталья Седова и двое его сыновей. Почему англичане, дав Троцкому транзитную визу, арестовали его в Галифаксе? Профессор истории Университета штата Айдахо Ричард Спенс видит в этом событии определенный скрытый смысл.
Ричард Спенс: Я подозреваю, что продуманное решение британских властей, инспирированное шефом британской разведки в Нью-Йорке сэром Уильямом Вайзманом – человеком, который всего за несколько дней до этого дал Троцкому разрешение на отъезд – отчасти объясняется желанием отделить его от Крейна. Потому что одна из особенностей этого периода заключалась в том, что разные страны преследовали разные интересы. Американские и британские интересы не совпадали. Надо иметь в виду, что происходило в тот момент. В России произошла смена политической системы посреди войны. Не забывайте, что в марте 1917 года Америка оставалась нейтральной. Она определенно шла к вступлению в войну, это был вопрос нескольких недель. Так что это был критический момент для всех. Россия еще не вышла из войны, Временное правительство продолжало воевать, хотя и не очень успешно, но, разумеется, вставал вопрос, какой будет российская позиция. Для Великобритании это был очень важный вопрос, последствием мог быть развал всего Восточного фронта. В конечном счете именно это и произошло, худшие опасения подтвердились, но не в тот момент. В свою очередь Соединенные Штаты приближались к вступлению в войну, но еще не вступили.
Владимир Абаринов: Что русская революция еще далеко не завершена – это понимали не только русские революционеры.
Ричард Спенс: Кое-кто еще осознал ровно то же самое в то же самое время – март-апрель 17-го года. Это был сэр Уильям Вайзман. Вайзман приехал в Нью-Йорк в конце 1915 года в качестве резидента британской разведки. США были нейтральной страной, играющей, однако, немаловажную роль, и британская разведка открыла там свое бюро. Одной из главных целей британской политики было не дать России выйти из войны и втянуть Америку в войну. Британцы не ждали, покуда американцы сами придут к этому решению. В США была развернута мощная британская пропаганда, это был ключевой элемент политики вовлечения США в войну на стороне союзников, и Вайзман имел к этому самое непосредственное отношение. Вайзман и его окружение видели, что положение в России после краха царского режима весьма неустойчиво. В течение весны 17-го года Вайзман разработал целый план информационной кампании в России с тем, чтобы, как он выражался, "управлять бурей".
Владимир Абаринов: За два месяца своего пребывания в Нью-Йорке Троцкий развил бурную деятельность. Он не только выступал с публичными речами и публиковал статьи, но и пытался наставить на путь истинный Социалистическую партию США. В номере "Нью-Йорк таймс" от 5 марта напечатана заметка о том, что на заседании нью-йоркского комитета партии Троцкий внес проект резолюции об организации забастовок и сопротивления призыву на военную службу в случае объявления Вашингтоном войны Германии. Резолюция была отклонена большинством голосов, после чего Троцкий обозвал американских социалистов "партией преуспевающих зубных врачей".
Темпераментный политэмигрант просто не мог не обратить на себя внимание резидента британской разведки в Нью-Йорке сэра Уильяма Вайзмана, который очень интересовался русскими политэмигрантами и имел среди них свою агентуру. Вайзман придумал план пропагандистской кампании, целью которой было не дать России выйти из войны.
Рассказывает профессор Университета штата Айдахо Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Уместно спросить: а почему именно Вайзман, шеф британской разведки в Нью-Йорке, занимался Россией? Причины, на самом деле, были. Он был убежден, что из этой пропагандистской кампании не должны торчать британские уши. Дело в том, что в России в то время росли антибританские и антисоюзнические настроения, раздавались правомерные вопросы - за что, собственно, воюет страна, почему ей надо проливать кровь и нести расходы ради англичан и французов. И потому Вайзман отдавал себе отчет в том, что любая пропаганда, исходящая из британских источников, будет обесценена. С другой стороны, Америка в тот момент не имела такого негативного имиджа. Америка оставалась нейтральной, воспринималась широкой публикой в России как дружественная страна, и по этой причине пропаганда, исходящая из Америки, воспринималась бы в России доброжелательно и была бы куда эффективнее британской. Идея Вайзмана заключалась в том, чтобы сконцентрировать эту кампанию по оказанию влияния на общественное мнение России в Нью-Йорке. На эти цели Вайзман получил от британского правительства 75 тысяч долларов, а другие 75 тысяч он добыл в Америке. И одним из американских спонсоров этого плана был не кто иной, как Джекоб Шифф.
Владимир Абаринов: Джекоб Шифф – крупный американский банкир, ненавидивший царский режим, помогавший Японии в войне с Россией и, по всей видимости, оказавший финансовую поддержку Троцкому, не имевшему источников дохода или доступа к партийной кассе.
Ричард Спенс: Важной составной частью этого плана, помимо изготовления литературы, было направление агентов влияния из Нью-Йорка в Россию. Вайзман понял, что Россия в целом охвачена радикальными настроениями. Было бы бессмысленно, скажем, славить прежний режим или возлагать большие надежды на какие-либо правоцентристские круги. Силами, которые пользовались безраздельным влиянием в России, были леворадикальные силы: большевики, меньшевики, эсеры – вот кто имел влияние, вот кому верили массы. План Вайзмана состоял в том, чтобы найти среди членов многочисленной общины русских политэмигрантов подходящих агентов влияния, людей, которые пользуются доверием в России, и послать их туда. Вот в чем причина такого интереса Вайзмана к Троцкому. Коль скоро Вайзман считал ключевым элементом своего плана влияние в леворадикальных кругах, кто же как не Троцкий имел в них более громкое имя? Он был очень известен и, по предположениям Вайзмана, должен был, по возвращении, пользоваться в России столь же большим влиянием, каким пользовался прежде. Другой критически важный момент: за несколько дней до своего отъезда Троцкий дал интервью "Нью-Йорк таймс", в котором особо подчеркнул, что является противником сепаратного мира. Он сказал, что Россия может пойти на мирные переговоры со всеми воюющими странами, но он не одобряет и не поддержит сепаратный мир с центральными державами. Получается, что Троцкий идеально подходил для плана Вайзмана: он пользовался влиянием среди русских левых, он публично возражал против сепаратного мира. Вайзман был бы дураком, если бы пренебрег им, а Вайзман дураком не был.
Владимир Абаринов: Для того, чтобы попасть из Америки в Европу, Троцкому необходимо было получить не только документы в российском консульстве, но и транзитную визу в британском. Вот что рассказывает об этой процедуре сам Троцкий.
"25 марта я явился в Нью-йоркское генеральное консульство, откуда был уже к тому времени удален портрет Николая II, но где еще царила густая атмосфера старого русского участка. После неизбежных проволочек и препирательств генеральный консул распорядился выдать мне документы, пригодные для проезда в Россию".
Владимир Абаринов: Суть этих препирательств, по свидетельству одного из тогдашних знакомых Троцкого, заключалась в том, что Троцкий наотрез отказался получать паспорт с царским двуглавым орлом на обложке. В конце концов, ему была выдана просто бумага, удостоверяющая его право на въезд в Россию. Троцкий продолжает.
"В великобританском консульстве в Нью-Йорке, где я заполнил вопросные бланки, мне было заявлено, что со стороны английских властей не будет никаких препятствий к моему проезду".
Владимир Абаринов: А ведь еще совсем недавно британские власти не давали Троцкому даже транзитной визы, необходимой для проезда в воюющей Европе из Франции в Нидерланды или одну из скандинавских стран. Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Вот потому-то, когда Троцкий пришел в британское консульство, то есть в визовый отдел консульства, который находился под контролем разведки, он не встретил никаких препятствий к получению транзитной визы, разрешающей посещение британских портов. Виза эта требовалась ему по условиям военного времени. Из-за блокады британцы досматривали пассажиров, следующих из Европы и в Европу, даже если они следовали из одной нейтральной страны в другую, и вот почему "Кристанияфьорд" сделала остановку в ближайшем канадском порту, который управлялся британской военно-морской администрацией, в Галифаксе, для досмотра пассажиров. Если бы британские власти хотели не пустить Троцкого в Россию, им достаточно было просто отказать ему в визе. И Троцкий понимал это. Без британской визы попасть в Россию ему было бы чрезвычайно трудно. Даже если бы он решил добираться в Петроград через Сибирь, ему пришлось бы плыть через Ванкувер, другой канадский порт под британским контролем. Они могли чинить ему препятствия и на этом маршруте и уж точно были способны замедлить его возвращение.
Владимир Абаринов: Именно это и произошло уже на вторые сутки морского путешествия: при заходе судна в канадский порт Галифакс Троцкий был снят с рейса, арестован и препровожден в лагерь для интернированных.
Из книги "Моя жизнь".
"3 апреля на борт "Христианиафиорд" явились английские офицеры в сопровождении матросов и от имени местного адмирала потребовали, чтобы я, моя семья и еще пять пассажиров покинули пароход. Что касается мотивов этого требования, то нам было обещано "выяснить" весь инцидент в Галифаксе. Мы объявили требование незаконным и отказались подчиниться ему. Вооруженные матросы набросились на нас и, при криках "позор!" со стороны значительной части пассажиров, снесли нас на руках на военный катер, который под конвоем крейсера доставил нас в Галифакс. Когда десяток матросов держали меня на руках, мой старший мальчик подбежал ко мне на помощь и, ударив офицера маленьким кулаком, крикнул: "Ударить его еще, папа?" Ему было 11 лет. Он получил первый урок по курсу британской демократии".
Владимир Абаринов: Что произошло? Бюрократическая неувязка, аппаратная интрига соперничающих британских чиновников? В том-то и дело, что арест был произведен по инициативе Уильяма Вайзмана – того самого человека, который выдал Троцкому визу.
