Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Олег Кусов.
Кирилл Кобрин: Причиной гибели самолета Ту-154 в Ростовской области мог быть теракт, так заявили представители ФСБ. Ранее появились сообщения, что на месте падения обломков авиалайнера обнаружены следы взрывчатого вещества, предположительно гексагена. За ситуацией вокруг расследования причин трагедии и комментариями по поводу того, как и почему произошла эта трагедия следит наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: При исследовании обломков самолета, выполнявшего рейс Москва - Сочи, обнаружен гексаген. Об этом журналистам сообщили в Центре общественных связей ФСБ России. Говорит сотрудник Центра Николай Захаров.
Николай Захаров: На местах аварий работают взрывотехники и технические эксперты ФСБ. При обследовании обломков самолета Ту-154 обнаружены следы взрывчатого вещества. Предварительный анализ показал, что это гексаген. Проводится дополнительная экспертиза.
Проводится обследование обломков самолета Ту-134. Каких-либо новых результатов пока не получено. В результате проведенных Федеральной службой безопасности оперативно-розыскных мероприятий определен круг лиц, возможно, причастных к совершению террористического акта.
Олег Кусов: Федеральная служба безопасности впервые заявила, что, по крайней мере, один самолет разбился в результате террористического акта. Полномочный представитель президента России в Южном Федеральном округе Владимир Яковлев заявил о возможном теракте на борту Ту-154 еще вчера, когда ФСБ фактически отрицала подобную версию. Вслед за этими сообщениями на ленты информационных агентств и Интернет-сайты буквально посыпались утверждения и предположения о причастности к авиакатастрофам исламской группировки «Бригады Исламбули», некоторые агентства сообщают и о возможном «чеченском следе» в трагедии. ФСБ отказалась комментировать сообщения о причастности к авиакатастрофам международных террористов.
Насколько безопасны сегодня полеты на авиалайнерах в России? На этот вопрос специалисты отвечают по-разному. Директор программ некоммерческого партнерства «Безопасность полетов» Валерий Захарин считает, что степень безопасности полетов остается приемлемой только тогда, когда соответствующие службы поддерживают свою деятельность на должном уровне постоянно, а не после трагических инцидентов.
Валерий Захарин: Все это постепенно идет на усиление, на принятие каких-то дополнительных мер. Я вспоминаю времена 60-х годов, 70-х годов. Я летал и за границу. Все было довольно-таки просто, чтобы зайти в самолет. Даже в 90-х годах (я несколько раз бывал в США) просветили тебя немножко, а дальше, пожалуйста, что хочешь то и делай, куда хочешь туда и заходи в любой самолет летишь ты, не летишь. Постепенно со сложившейся обстановкой все это начало усиливаться, в том числе и у нас в России. У нас, может быть, несколько медленнее пока, но все равно, я считаю, что уже на достаточно приличном уровне. Это нужна постоянная работа, а не после какого-то случая приходит усиление, а потом ослабление.
Олег Кусов: Заявление о гибели российских лайнеров в результате терактов политизирует проблему. К такому выводу приходят многие эксперты. Говорит политолог Андрей Пиантковский.
Андрей Пиантковский: Да, теперь это абсолютно ясно, что это был террористический акт. Это было ясно любому серьезному наблюдателю через несколько часов после трагедии, когда по всем агентствам прошло очень четкое заявление компании "Сибор", что за несколько минут до того, как они потеряли связь со вторым самолетом, они получили сигнал враждебного, террористического присутствия на борту. Удивительно другое, что в течение двух дней официальная пропаганда пыталась каким-то образом это затушевать. ФСБ все время повторяла, что "мы не нашли следов террористического акта" и так далее. Это уже было определенной политизацией события. Дело в том, что крайне невыгодно политической власти сейчас, в то время, когда она утверждает, что процесс политического решения конфликта в Чечне успешно продолжается, признавать, что мы живем в обстановке постоянной террористической угрозы.
Олег Кусов: Уже появились предположения о том, что взрывы самолетов имеют отношение к чеченским выборам. Как бы вы их могли прокомментировать?
Андрей Пиантковский: Взрыв самолета имеет отношение к тому, что происходит в Чечне. В Чечне сейчас происходит очень неприятный для нас процесс - изменение лица того противника, с которым мы там сталкиваемся. Излюбленным тезисом нашей пропаганды всегда являлось то, что в Чечне мы сражаемся с международным терроризмом. Это никакой не сепаратистский этнический конфликт, а это часть глобальной борьбы с международным терроризмом. Да, иностранные террористы-наемники там всегда присутствовали, но не это было основной сутью конфликта. Постепенно этот террористический интернационал там начинает играть все большую роль не только потому, что там появляется больше наемников, а прежде всего потому, что там большая часть и населения, и сопротивления переходит в стан международных террористов из традиционных классических сепаратистов.
Ведь международные террористы они не выдвигают никаких требований. Взрывы в метро, последние события характерны тем, что никто от нас ничего не требует, их не интересует судьба Чечни, ее статус. Своей негибкой позицией в Чечне, мы как раз толкаем, поставляем вот этому международному терроризму все больше и больше сторонников, загоняя ситуацию для себя, прежде всего, в тупик.
Реакция будет обычной. Реакция будет такая же, как после "Норд-Оста". Будет произнесена масса фраз: «выжечь каленым железом», «мы должны пойти до конца», «ввести смертную казнь». Вот это особенно трогательно - упорные призывы ввести смертную казнь против террористов-смертников. Вот в течение двух недель, месяца будут произноситься эти фразы. Но дело в том, что дальше нам уже ни до какого конца уже идти некуда. Мы уже прошли все концы. Там погибли десятки тысяч мирных жителей. Люди продолжают исчезать во время зачисток. Все это создает как раз ту атмосферу, которая, как я уже сказал, толкает все больше людей уже в лагерь сторонников не Масхадова-Закаева с их традиционными требования независимости или широкой автономии Чечне в России, а в лагерь тех людей, которых интересует только этот всемирный джихад.
Я еще одну вещь хочу сказать. Вот партии войны и в Москве, и в Чечне заинтересованы в продолжение конфликта. Мне кажется не случайным, что такие громкие террористические акты как "Норд-Ост" или последние события происходят как раз тогда, когда идея переговоров с тем же Масхадовым начинает завоевывать сторонников в Москве уже не только среди либералов и правозащитников, а, скажем, таком мейнстриме политического класса. Вы помните перед "Норд-Остом" была как раз статья Примакова о семи пунктах мирного урегулирования в Чечне. Пару недель назад Вольский высказывался о целесообразности переговоров с Масхадовым. А теперь эти взрывы также как "Норд-Ост" будут использованы для того, чтобы эту идею похоронить навсегда.
Олег Кусов: Это было мнение руководителя Центра политических исследований Андрея Пиантковского.
Кирилл Кобрин: Причиной гибели самолета Ту-154 в Ростовской области мог быть теракт, так заявили представители ФСБ. Ранее появились сообщения, что на месте падения обломков авиалайнера обнаружены следы взрывчатого вещества, предположительно гексагена. За ситуацией вокруг расследования причин трагедии и комментариями по поводу того, как и почему произошла эта трагедия следит наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: При исследовании обломков самолета, выполнявшего рейс Москва - Сочи, обнаружен гексаген. Об этом журналистам сообщили в Центре общественных связей ФСБ России. Говорит сотрудник Центра Николай Захаров.
Николай Захаров: На местах аварий работают взрывотехники и технические эксперты ФСБ. При обследовании обломков самолета Ту-154 обнаружены следы взрывчатого вещества. Предварительный анализ показал, что это гексаген. Проводится дополнительная экспертиза.
Проводится обследование обломков самолета Ту-134. Каких-либо новых результатов пока не получено. В результате проведенных Федеральной службой безопасности оперативно-розыскных мероприятий определен круг лиц, возможно, причастных к совершению террористического акта.
Олег Кусов: Федеральная служба безопасности впервые заявила, что, по крайней мере, один самолет разбился в результате террористического акта. Полномочный представитель президента России в Южном Федеральном округе Владимир Яковлев заявил о возможном теракте на борту Ту-154 еще вчера, когда ФСБ фактически отрицала подобную версию. Вслед за этими сообщениями на ленты информационных агентств и Интернет-сайты буквально посыпались утверждения и предположения о причастности к авиакатастрофам исламской группировки «Бригады Исламбули», некоторые агентства сообщают и о возможном «чеченском следе» в трагедии. ФСБ отказалась комментировать сообщения о причастности к авиакатастрофам международных террористов.
Насколько безопасны сегодня полеты на авиалайнерах в России? На этот вопрос специалисты отвечают по-разному. Директор программ некоммерческого партнерства «Безопасность полетов» Валерий Захарин считает, что степень безопасности полетов остается приемлемой только тогда, когда соответствующие службы поддерживают свою деятельность на должном уровне постоянно, а не после трагических инцидентов.
Валерий Захарин: Все это постепенно идет на усиление, на принятие каких-то дополнительных мер. Я вспоминаю времена 60-х годов, 70-х годов. Я летал и за границу. Все было довольно-таки просто, чтобы зайти в самолет. Даже в 90-х годах (я несколько раз бывал в США) просветили тебя немножко, а дальше, пожалуйста, что хочешь то и делай, куда хочешь туда и заходи в любой самолет летишь ты, не летишь. Постепенно со сложившейся обстановкой все это начало усиливаться, в том числе и у нас в России. У нас, может быть, несколько медленнее пока, но все равно, я считаю, что уже на достаточно приличном уровне. Это нужна постоянная работа, а не после какого-то случая приходит усиление, а потом ослабление.
Олег Кусов: Заявление о гибели российских лайнеров в результате терактов политизирует проблему. К такому выводу приходят многие эксперты. Говорит политолог Андрей Пиантковский.
Андрей Пиантковский: Да, теперь это абсолютно ясно, что это был террористический акт. Это было ясно любому серьезному наблюдателю через несколько часов после трагедии, когда по всем агентствам прошло очень четкое заявление компании "Сибор", что за несколько минут до того, как они потеряли связь со вторым самолетом, они получили сигнал враждебного, террористического присутствия на борту. Удивительно другое, что в течение двух дней официальная пропаганда пыталась каким-то образом это затушевать. ФСБ все время повторяла, что "мы не нашли следов террористического акта" и так далее. Это уже было определенной политизацией события. Дело в том, что крайне невыгодно политической власти сейчас, в то время, когда она утверждает, что процесс политического решения конфликта в Чечне успешно продолжается, признавать, что мы живем в обстановке постоянной террористической угрозы.
Олег Кусов: Уже появились предположения о том, что взрывы самолетов имеют отношение к чеченским выборам. Как бы вы их могли прокомментировать?
Андрей Пиантковский: Взрыв самолета имеет отношение к тому, что происходит в Чечне. В Чечне сейчас происходит очень неприятный для нас процесс - изменение лица того противника, с которым мы там сталкиваемся. Излюбленным тезисом нашей пропаганды всегда являлось то, что в Чечне мы сражаемся с международным терроризмом. Это никакой не сепаратистский этнический конфликт, а это часть глобальной борьбы с международным терроризмом. Да, иностранные террористы-наемники там всегда присутствовали, но не это было основной сутью конфликта. Постепенно этот террористический интернационал там начинает играть все большую роль не только потому, что там появляется больше наемников, а прежде всего потому, что там большая часть и населения, и сопротивления переходит в стан международных террористов из традиционных классических сепаратистов.
Ведь международные террористы они не выдвигают никаких требований. Взрывы в метро, последние события характерны тем, что никто от нас ничего не требует, их не интересует судьба Чечни, ее статус. Своей негибкой позицией в Чечне, мы как раз толкаем, поставляем вот этому международному терроризму все больше и больше сторонников, загоняя ситуацию для себя, прежде всего, в тупик.
Реакция будет обычной. Реакция будет такая же, как после "Норд-Оста". Будет произнесена масса фраз: «выжечь каленым железом», «мы должны пойти до конца», «ввести смертную казнь». Вот это особенно трогательно - упорные призывы ввести смертную казнь против террористов-смертников. Вот в течение двух недель, месяца будут произноситься эти фразы. Но дело в том, что дальше нам уже ни до какого конца уже идти некуда. Мы уже прошли все концы. Там погибли десятки тысяч мирных жителей. Люди продолжают исчезать во время зачисток. Все это создает как раз ту атмосферу, которая, как я уже сказал, толкает все больше людей уже в лагерь сторонников не Масхадова-Закаева с их традиционными требования независимости или широкой автономии Чечне в России, а в лагерь тех людей, которых интересует только этот всемирный джихад.
Я еще одну вещь хочу сказать. Вот партии войны и в Москве, и в Чечне заинтересованы в продолжение конфликта. Мне кажется не случайным, что такие громкие террористические акты как "Норд-Ост" или последние события происходят как раз тогда, когда идея переговоров с тем же Масхадовым начинает завоевывать сторонников в Москве уже не только среди либералов и правозащитников, а, скажем, таком мейнстриме политического класса. Вы помните перед "Норд-Остом" была как раз статья Примакова о семи пунктах мирного урегулирования в Чечне. Пару недель назад Вольский высказывался о целесообразности переговоров с Масхадовым. А теперь эти взрывы также как "Норд-Ост" будут использованы для того, чтобы эту идею похоронить навсегда.
Олег Кусов: Это было мнение руководителя Центра политических исследований Андрея Пиантковского.
