Программу ведет Андрей Шарый. Участвует корреспондент Радио Свобода на Северном Кавказе Лада Леденева.
Андрей Шарый: В Чечне фиксируются многочисленные случаи пропажи без вести российских военнослужащих. Но даже когда есть доказательства того, что военные были похищены и оказались в плену у чеченских вооруженных формирований, против этих солдат и сержантов нередко возбуждаются уголовные дела по обвинению в дезертирстве.Рассказывает корреспондент радио свобода на Северном Кавказе Лада Леденева.
Лада Леденева: Уроженец пятигорского поселка Иноземцево Роман Федотов срочную службу в армии проходил в Чечне. Он пропал без вести третьего июля прошлого года во время боевого дежурства, находясь в карауле. С первой минуты после того, когда солдат не вернулся в часть, у его товарищей не было сомнения – Романа похитили. Однако командование части отреагировало на исчезновение рядового отчетом о его дезертирстве. Через несколько дней после исчезновения сына его матери Наталье Гавриловне позвонил неизвестный и заявил, что знает о местонахождении Романа, предложил обменять его на одного из чеченских полевых командиров, находившегося в СИЗО. А тем временем военная прокуратура уже возбудила уголовное дело в отношении Романа Федотова по статье "дезертирство". Чтобы доказать сам факт его похищения, матери пришлось предъявить подброшенную ей чуть позже видеокассету, на которой раненый в ногу сын обращался к федеральным властям с просьбой выполнить условия похитителей. Рассказывает мать Романа Наталья Федотова.
Наталья Федотова: 11-го июня мне позвонил на работу, так скажем, чеченец, и они мне сказали, что мой сын находится у них в плену, он был захвачен с поста, и он сопротивлялся, он не один был, с ним был еще Скоков Алексей из Тамбова, из одной части, и они хотят обмена. После того, как я позвонила в милицию, я тут же позвонила в часть, сообщила в часть. Они обвиняли его в том, что он сбежал. Сразу же, как это случилось, приехал из части представитель. Я говорю: вы вообще с какой целью приехали, я не пойму? "Мы приехали проверить, дома он или нет". Я говорю: ну проверяйте. Идите, ищите. Дома он или нет. На следующий день приезжают, в Пятигорске есть такая часть, которая занимается именно розыском сбежавших, оттуда приехал представитель. Приходил участковый несколько раз, ходил даже вплоть до того, что по квартирам, по соседям и расспрашивал, был ли мой сын дома и не ездила ли я в Чечню. Это продолжалось очень долго, периодически из Пятигорска или из Лобинска приезжали, до тех пор, пока я не обратилась в ростовское командование. Потом в дальнейшем, когда я обратилась в миссию Лебедя, они начали заниматься поисками, потом я тут же обратилась, при президенте существует такая комиссия по розыску и освобождению военнопленных. И когда дошло дело до военной прокуратуры, они подтвердили, что они не сбежали, а они были похищены. Причем, у меня есть письма, когда мы сопоставляли все это, получается, что часть дает данные, что они сбежали в 5 часов 45 минут, у них даже точное до минуты время, а прокуратура утверждает о том, что они были похищены то же в это же время – 5 часов, 45 минут.
Лада Леденева: Уголовное дело по статье "дезертирство" возбудили и против трех военнослужащих срочной службы из Дагестана, которые покинули территорию части, дислоцированную в Чечне, по приказу своих командиров. Рассказывает ответственный секретарь миротворческой миссии Александра Лебедя на Северном Кавказе Ольга Сергиенко.
Ольга Сергиенко: Вот это был у нас Умаров Мовладий, Зайнулин Рамиль и Гажисултанов Хизри. Они на огромной машине "Урал" специализированной загрузили мусор, это где-то было в половине шестого утра. Собственно, не очень далеко от части они отъехали, к ним вышли люди в форме милиции. Первая претензия с их стороны была, по чьему распоряжению, вы собственно, здесь выгружаете мусор, мы вас забираем. Одного наручниками к рулю пристегнули, одного связали, забросили его в грузовик и второго точно так же.
Лада Леденева: Через месяц, чтобы избежать суда за дезертирство, всем троим, к тому времени освобожденным миссией Лебедя из плена, пришлось доказывать следствию, где они находились с 25-го мая по 17-е июня этого года. В этом случае солдатам удалось избежать суда, однако чаще случается другое. Миротворческая миссия генерала Лебедя на Северном Кавказе - структура негосударственная и выдать официальную бумагу о том, где именно находились военнослужащие, пропавшие из части и, тем более, кто их похитил, не имеют возможности. Поэтому часто уголовные дела, которые возбуждают в отношении всех без исключения пропавших солдат, доходят до суда. Обвинения в дезертирстве, а впоследствии суд для побывавших в плену людей еще одно серьезное моральное испытание, при том, что 99% освобожденных в Чечне заложников нуждаются в срочной физической и психологической реабилитации.
Ольга Сергиенко: Двое, например, были в наручниках, наручники были сзади за спиной и кандалы на ногах, и они лежали в лежачем положении 21 день. Их выводили один раз в двое суток в туалет, из ямы вытаскивали. И они туда как в нору лежа заползали, их заставляли. То есть такая яма была лежачая, сверху доски и землей забросана. Вот из этих троих, о которых я рассказывала, у одного такой грибок на ногах, находиться в обуви просто ему было невозможно, слоями кожа слезала.
Лада Леденева: По словам представителей миротворческой миссии Лебедя, на их памяти в Чечне не было ни одного случая, чтобы солдат покинул пределы части по собственной воле. Часто это происходит по приказу командования части, которая затем длительное время скрывает факт пропажи подчиненных. Мало того, в Чечне есть подразделения, из которых военнослужащие пропадают с завидной регулярностью.
Ольга Сергиенко: Это недоказанные вещи, но когда, например, ребята пропадают из одной части постоянно, наверное, надо задумываться, почему с этой части постоянно люди оказываются в плену. Они обязательно или по заданию идут командования или они идут, старослужащие или контрактники их просят, кто просит, кто заставляет, и тогда их отправляют, кто за водкой идет, кто за какой-то провизией, по хозяйственным делам. Сами ребята, еще ни разу не было случая, чтобы он просто сам за пределы части вышел.
Лада Леденева: В иных случаях в самоволку уходят под давлением старослужащих солдат, которые посылают молодых за сигаретами и водкой. Ослушаешься "дедов" – будешь жестоко избит. Однако доказать сам факт дедовщины в суде практически невозможно. Вот мнение по этому поводу представителя судебной власти независимого юриста Татьяны Дятлук.
Татьяна Дятлук: С точки зрения юриспруденции, дедовщина это все-таки наверное физическое давление, а не психологическое. По крайней мере сложно доказывать психологическое давление, которое оказывается на военнослужащих, условно говоря, старослужащими. Нельзя не учитывать при этом тот факт, что призываются в армию совершеннолетние дееспособные люди, которые являются дееспособными и разумными гражданами своей страны, которые в состоянии отвечать за свои поступки. Поэтому самовольное оставление части в условиях чрезвычайного положения или в условиях боевых действий реально должно расцениваться как дезертирство. Поэтому неоднозначная ситуация и сваливать все на дедовщину, я думаю, не стоит. Потому что у каждого взрослого дееспособного гражданина Российской Федерации всегда есть выбор поступать по закону или поступать против закона, а закон в состоянии на это реагировать. Я всегда придерживаюсь только одного мнения – наказание должно быть неотвратимым за каждое совершенное нарушение, правонарушение, в этом заключается социальная справедливость. Нарушил – должен понести наказание.
Лада Леденева: Однако, на этот счет есть другие соображения, исходящие из простой человеческой гуманности.
Ольга Сергиенко: Это не просто негуманно, это кощунственно, я считаю, так издеваться над нашими ребятами.
Лада Леденева: По словам Ольги Сергиенко, в полномочия миротворцев входят лишь поиски и освобождение заложников, которых затем передают родственникам или Комитетам солдатских матерей в надежде на то, что именно они позаботятся о дальнейшей судьбе бывших военнопленных, помогут им отстоять свои права в суде. Однако до сих пор не существует ни одной официальной структуры, которая бы занималась защитой прав этой категории российской граждан, пострадавших при выполнении долга перед родиной.
Андрей Шарый: В Чечне фиксируются многочисленные случаи пропажи без вести российских военнослужащих. Но даже когда есть доказательства того, что военные были похищены и оказались в плену у чеченских вооруженных формирований, против этих солдат и сержантов нередко возбуждаются уголовные дела по обвинению в дезертирстве.Рассказывает корреспондент радио свобода на Северном Кавказе Лада Леденева.
Лада Леденева: Уроженец пятигорского поселка Иноземцево Роман Федотов срочную службу в армии проходил в Чечне. Он пропал без вести третьего июля прошлого года во время боевого дежурства, находясь в карауле. С первой минуты после того, когда солдат не вернулся в часть, у его товарищей не было сомнения – Романа похитили. Однако командование части отреагировало на исчезновение рядового отчетом о его дезертирстве. Через несколько дней после исчезновения сына его матери Наталье Гавриловне позвонил неизвестный и заявил, что знает о местонахождении Романа, предложил обменять его на одного из чеченских полевых командиров, находившегося в СИЗО. А тем временем военная прокуратура уже возбудила уголовное дело в отношении Романа Федотова по статье "дезертирство". Чтобы доказать сам факт его похищения, матери пришлось предъявить подброшенную ей чуть позже видеокассету, на которой раненый в ногу сын обращался к федеральным властям с просьбой выполнить условия похитителей. Рассказывает мать Романа Наталья Федотова.
Наталья Федотова: 11-го июня мне позвонил на работу, так скажем, чеченец, и они мне сказали, что мой сын находится у них в плену, он был захвачен с поста, и он сопротивлялся, он не один был, с ним был еще Скоков Алексей из Тамбова, из одной части, и они хотят обмена. После того, как я позвонила в милицию, я тут же позвонила в часть, сообщила в часть. Они обвиняли его в том, что он сбежал. Сразу же, как это случилось, приехал из части представитель. Я говорю: вы вообще с какой целью приехали, я не пойму? "Мы приехали проверить, дома он или нет". Я говорю: ну проверяйте. Идите, ищите. Дома он или нет. На следующий день приезжают, в Пятигорске есть такая часть, которая занимается именно розыском сбежавших, оттуда приехал представитель. Приходил участковый несколько раз, ходил даже вплоть до того, что по квартирам, по соседям и расспрашивал, был ли мой сын дома и не ездила ли я в Чечню. Это продолжалось очень долго, периодически из Пятигорска или из Лобинска приезжали, до тех пор, пока я не обратилась в ростовское командование. Потом в дальнейшем, когда я обратилась в миссию Лебедя, они начали заниматься поисками, потом я тут же обратилась, при президенте существует такая комиссия по розыску и освобождению военнопленных. И когда дошло дело до военной прокуратуры, они подтвердили, что они не сбежали, а они были похищены. Причем, у меня есть письма, когда мы сопоставляли все это, получается, что часть дает данные, что они сбежали в 5 часов 45 минут, у них даже точное до минуты время, а прокуратура утверждает о том, что они были похищены то же в это же время – 5 часов, 45 минут.
Лада Леденева: Уголовное дело по статье "дезертирство" возбудили и против трех военнослужащих срочной службы из Дагестана, которые покинули территорию части, дислоцированную в Чечне, по приказу своих командиров. Рассказывает ответственный секретарь миротворческой миссии Александра Лебедя на Северном Кавказе Ольга Сергиенко.
Ольга Сергиенко: Вот это был у нас Умаров Мовладий, Зайнулин Рамиль и Гажисултанов Хизри. Они на огромной машине "Урал" специализированной загрузили мусор, это где-то было в половине шестого утра. Собственно, не очень далеко от части они отъехали, к ним вышли люди в форме милиции. Первая претензия с их стороны была, по чьему распоряжению, вы собственно, здесь выгружаете мусор, мы вас забираем. Одного наручниками к рулю пристегнули, одного связали, забросили его в грузовик и второго точно так же.
Лада Леденева: Через месяц, чтобы избежать суда за дезертирство, всем троим, к тому времени освобожденным миссией Лебедя из плена, пришлось доказывать следствию, где они находились с 25-го мая по 17-е июня этого года. В этом случае солдатам удалось избежать суда, однако чаще случается другое. Миротворческая миссия генерала Лебедя на Северном Кавказе - структура негосударственная и выдать официальную бумагу о том, где именно находились военнослужащие, пропавшие из части и, тем более, кто их похитил, не имеют возможности. Поэтому часто уголовные дела, которые возбуждают в отношении всех без исключения пропавших солдат, доходят до суда. Обвинения в дезертирстве, а впоследствии суд для побывавших в плену людей еще одно серьезное моральное испытание, при том, что 99% освобожденных в Чечне заложников нуждаются в срочной физической и психологической реабилитации.
Ольга Сергиенко: Двое, например, были в наручниках, наручники были сзади за спиной и кандалы на ногах, и они лежали в лежачем положении 21 день. Их выводили один раз в двое суток в туалет, из ямы вытаскивали. И они туда как в нору лежа заползали, их заставляли. То есть такая яма была лежачая, сверху доски и землей забросана. Вот из этих троих, о которых я рассказывала, у одного такой грибок на ногах, находиться в обуви просто ему было невозможно, слоями кожа слезала.
Лада Леденева: По словам представителей миротворческой миссии Лебедя, на их памяти в Чечне не было ни одного случая, чтобы солдат покинул пределы части по собственной воле. Часто это происходит по приказу командования части, которая затем длительное время скрывает факт пропажи подчиненных. Мало того, в Чечне есть подразделения, из которых военнослужащие пропадают с завидной регулярностью.
Ольга Сергиенко: Это недоказанные вещи, но когда, например, ребята пропадают из одной части постоянно, наверное, надо задумываться, почему с этой части постоянно люди оказываются в плену. Они обязательно или по заданию идут командования или они идут, старослужащие или контрактники их просят, кто просит, кто заставляет, и тогда их отправляют, кто за водкой идет, кто за какой-то провизией, по хозяйственным делам. Сами ребята, еще ни разу не было случая, чтобы он просто сам за пределы части вышел.
Лада Леденева: В иных случаях в самоволку уходят под давлением старослужащих солдат, которые посылают молодых за сигаретами и водкой. Ослушаешься "дедов" – будешь жестоко избит. Однако доказать сам факт дедовщины в суде практически невозможно. Вот мнение по этому поводу представителя судебной власти независимого юриста Татьяны Дятлук.
Татьяна Дятлук: С точки зрения юриспруденции, дедовщина это все-таки наверное физическое давление, а не психологическое. По крайней мере сложно доказывать психологическое давление, которое оказывается на военнослужащих, условно говоря, старослужащими. Нельзя не учитывать при этом тот факт, что призываются в армию совершеннолетние дееспособные люди, которые являются дееспособными и разумными гражданами своей страны, которые в состоянии отвечать за свои поступки. Поэтому самовольное оставление части в условиях чрезвычайного положения или в условиях боевых действий реально должно расцениваться как дезертирство. Поэтому неоднозначная ситуация и сваливать все на дедовщину, я думаю, не стоит. Потому что у каждого взрослого дееспособного гражданина Российской Федерации всегда есть выбор поступать по закону или поступать против закона, а закон в состоянии на это реагировать. Я всегда придерживаюсь только одного мнения – наказание должно быть неотвратимым за каждое совершенное нарушение, правонарушение, в этом заключается социальная справедливость. Нарушил – должен понести наказание.
Лада Леденева: Однако, на этот счет есть другие соображения, исходящие из простой человеческой гуманности.
Ольга Сергиенко: Это не просто негуманно, это кощунственно, я считаю, так издеваться над нашими ребятами.
Лада Леденева: По словам Ольги Сергиенко, в полномочия миротворцев входят лишь поиски и освобождение заложников, которых затем передают родственникам или Комитетам солдатских матерей в надежде на то, что именно они позаботятся о дальнейшей судьбе бывших военнопленных, помогут им отстоять свои права в суде. Однако до сих пор не существует ни одной официальной структуры, которая бы занималась защитой прав этой категории российской граждан, пострадавших при выполнении долга перед родиной.
