Программу ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие обозреватель Радио Свобода Александр Генис и издатель Игорь Захаров.
Дмитрий Волчек: Главное литературное событие сезона, может, и года: в четверг московское издательство "Захаров" выпустило новый роман Владимира Сорокина "Путь Бро". Каждая книга Владимира Сорокина становится событием, а о "Пути Бро" критики уже говорят как о лучшем его романе. Цитирую последний номер газеты "Экслибрис": «Читательских ожиданий много, но уже первые впечатления однозначно - Сорокин пишет все лучше и лучше. Чем дальше Сорокин уходит от традиционных своих штучек, тем интереснее его читать. От порнографии к чистому реализму, от постмодерна к добротной фантастике. Иэн Бенкс и Рей Бредбери - вот кто приходят на ум в первую очередь, когда читаешь "Путь Бро"». "Путь Бро" - приквел вышедшего два года назад романа Сорокина "Лед". Автор говорит, что намерен написать еще одну, заключительную часть эпопеи. Своими впечатлениями делится один из первых читателей романа Александр Генис.
Александр Генис: Новый роман Сорокина – плод окончательного разочарования писателя в своем инструменте, в литературе. Виртуоз стилевой мимикрии, он исчерпал возможности словесной пластики и отказался от нее. "Путь Бро", как и другой роман этой эпопеи – "Лед", написан предельно стертым, "никаким", языком, что на фоне предыдущих изысков кажется демонстративным "минус приемом". Решив быть внятным, Сорокин ясно пересказал все то, что раньше говорил обиняками.
На первый взгляд эта операция не изменила тот фундаментальный миф, который рос и развивался в трех томах его собрания сочинений. Гностик по своим убеждениям, Сорокин всегда рассказывал нам одну и ту же древнюю историю. Наш бренный, и оттого бессмысленный, мир – недоразумение, итог нелепой ошибки. Жизнь, запертая в смертном теле - болезнь вечной Вселенной. Разум – заблуждение, побочный продукт опухоли, которую мы зовем мозгом. Человек – робот бытия. Или, как настойчиво повторяет автор в новом романе, "мясная машина", способная только к тупому воспроизводству.
Это невеселое, но и не новое мировоззрение знает только один выход из положения. Редкие души, познавшие истину (у гностиков они назывались "пневматиками", у Сорокина – "говорящие сердцем") найдут путь к спасению в избавлении от "мерзкой плоти". Этим путем и идут герои книги, начиная с Адама и Евы нового мира – Бро и Фер (чтобы убедить нас в этой аналогии, вторая вручает первому яблоко).
Я понимаю, почему Сорокин, называющий себя "метафизиком", отказывает окружающей нас действительности в подлинной реальности.
Я понимаю, почему считающий себя "неоплатоником" автор верит, что по лучу света, запертому в сердцах голубоглазых, можно судить об его нетленном источнике.
Но я не понимаю, зачем Сорокин перевел свой эзотерический миф в популярную форму, пародирующую сталинскую фантастику с ее непременным атрибутом в виде Тунгусского метеорита.
В процессе этого перевода произошла трансмутация литературной материи: магический реализм, как теперь водится, стал просто сказкой. Что вызывает совсем уже неуместные ассоциации. Скажем, "мясные машины" Сорокина не так сильно отличаются от бездушных и прожорливых "маглов" из "Гарри Поттера".
В этом еще нет большой беды. Хуже, что миф, которым живет Сорокин, нельзя пересказать. Его, как, впрочем, любой миф, можно только воплотить, создавая литературу, которой отказывает в существовании наш, возможно, самый талантливый и уж точно самый протеичный автор.
Хороший писатель знает, что делает. Настоящий писатель пишет только то, чего еще не умеет, мужественно сохраняя способность меняться. Сорокин всегда писал для себя, не обращая внимания на читателей. Теперь он пустился на свой самый смелый эксперимент, решив писать для всех. И это внушает надежду на продолжение пути в непредсказуемом направлении. Мне кажется, что Сорокин даже стал вегетарианцем…
Дмитрий Волчек: Догадка Александра Гениса верна: как и его герой Бро и другие посланцы космического света, воплощенного в Тунгусском метеорите, Владимир Сорокин вегетарианец. На этой неделе в интервью интернет-изданию "Грани" писатель заметил: "Если бы человек умел видеть мир, то вид животного вызывал бы у него восторг перед Создателем и желание совершенствоваться. Вместо этого люди убивают животных и употребляют их в пищу для того, чтобы переварить. Это равносильно использованию компьютера для забивания гвоздей". Одна из интриг, связанных с появлением нового романа Сорокина, то, что он вышел не в издательстве Ad Marginem, выпускавшем все прежние книги писателя, в том числе трехтомное собрание сочинений. Новый издатель Владимира Сорокина - Игорь Захаров, он известен прежде всего книгами Бориса Акунина, - доволен приобретением. Первый тираж романа "Путь Бро", появившийся в продаже в четверг, 30 тысяч экземпляров.
Игорь Захаров: Среди трех ведущих авторов Ad Marginem - Проханов с одной стороны, Лена Трегубова с другой стороны, а посередине Сорокин. Это один антураж. А я говорю: с одной стороны будет Наполеон с Руссо, а с другой стороны - Акунин и Лена Афанасьева, которая работает у меня штатным писателем. Хотя читателю совершенно наплевать, Пупкин издал, Сидоров, Петров или Захаров, он пошел в магазин и купил.
Конечно же, первая реакция всякого прочитавшего новый роман - снова взять в руки "Лед" и перечитать, потому что многое становится ясно. Его новый роман - это некоторым образом предыстория "Льда", а потом должен появиться третий, завершающий роман. Получится такой мир Льда. В романе нет ни одного слова, которое нельзя произнести вслух в младших классах школы, даже самой пуританской. Сорокин соответствует званию "тихого литератора". Это роман, и даже такой роман, который начинается как традиционная книжка Захарова в серии "Биографии и мемуары". От первого лица человек рассказывает свою жизнь: я родился там-то, родители мои были те-то, дальше со мной вот что случилось... Некоторые писатели достигают такого уровня, что уже неважно, что он напишет. Когда Лев Толстой или Александр Исаевич напишут новую книгу и скажут: "Интересуешься?". Я скажу: "Да". А потом уже: "Про что?" Ведь максимальный комплимент, который издатель может сделать писателю - это сказать, что жаль, что не я вас издал. Я однажды публично изъяснялся в любви Татьяне Никитичне Толстой. Действительно, и по сей день ужасно жалею, что не я издал "Кысь", которая мне очень нравится.
Процентов 80 продукции Захарова - это биографии и мемуары, это мертвяки, даже если среди них оказываются живые люди. Но все равно, это нон-фикшн. Я был первым издателем, продолжаю издавать Эраста Петровича Фандорина, то бишь Акунина. Но Акунин всегда позиционировал себя как беллетриста, как рассказчика. У меня писателей не было живых. Теперь меня есть живой писатель. У меня есть теперь практически все: у меня есть классик Венедикт Ерофеев, у меня есть живой классик Сорокин. Хотим мы этого или не хотим, от этого уже никуда не деться. И я уже думаю, что пора бы издать книгу о Владимире Сорокине. Такую классическую, с рецензиями, с интервью.
Дмитрий Волчек: Главное литературное событие сезона, может, и года: в четверг московское издательство "Захаров" выпустило новый роман Владимира Сорокина "Путь Бро". Каждая книга Владимира Сорокина становится событием, а о "Пути Бро" критики уже говорят как о лучшем его романе. Цитирую последний номер газеты "Экслибрис": «Читательских ожиданий много, но уже первые впечатления однозначно - Сорокин пишет все лучше и лучше. Чем дальше Сорокин уходит от традиционных своих штучек, тем интереснее его читать. От порнографии к чистому реализму, от постмодерна к добротной фантастике. Иэн Бенкс и Рей Бредбери - вот кто приходят на ум в первую очередь, когда читаешь "Путь Бро"». "Путь Бро" - приквел вышедшего два года назад романа Сорокина "Лед". Автор говорит, что намерен написать еще одну, заключительную часть эпопеи. Своими впечатлениями делится один из первых читателей романа Александр Генис.
Александр Генис: Новый роман Сорокина – плод окончательного разочарования писателя в своем инструменте, в литературе. Виртуоз стилевой мимикрии, он исчерпал возможности словесной пластики и отказался от нее. "Путь Бро", как и другой роман этой эпопеи – "Лед", написан предельно стертым, "никаким", языком, что на фоне предыдущих изысков кажется демонстративным "минус приемом". Решив быть внятным, Сорокин ясно пересказал все то, что раньше говорил обиняками.
На первый взгляд эта операция не изменила тот фундаментальный миф, который рос и развивался в трех томах его собрания сочинений. Гностик по своим убеждениям, Сорокин всегда рассказывал нам одну и ту же древнюю историю. Наш бренный, и оттого бессмысленный, мир – недоразумение, итог нелепой ошибки. Жизнь, запертая в смертном теле - болезнь вечной Вселенной. Разум – заблуждение, побочный продукт опухоли, которую мы зовем мозгом. Человек – робот бытия. Или, как настойчиво повторяет автор в новом романе, "мясная машина", способная только к тупому воспроизводству.
Это невеселое, но и не новое мировоззрение знает только один выход из положения. Редкие души, познавшие истину (у гностиков они назывались "пневматиками", у Сорокина – "говорящие сердцем") найдут путь к спасению в избавлении от "мерзкой плоти". Этим путем и идут герои книги, начиная с Адама и Евы нового мира – Бро и Фер (чтобы убедить нас в этой аналогии, вторая вручает первому яблоко).
Я понимаю, почему Сорокин, называющий себя "метафизиком", отказывает окружающей нас действительности в подлинной реальности.
Я понимаю, почему считающий себя "неоплатоником" автор верит, что по лучу света, запертому в сердцах голубоглазых, можно судить об его нетленном источнике.
Но я не понимаю, зачем Сорокин перевел свой эзотерический миф в популярную форму, пародирующую сталинскую фантастику с ее непременным атрибутом в виде Тунгусского метеорита.
В процессе этого перевода произошла трансмутация литературной материи: магический реализм, как теперь водится, стал просто сказкой. Что вызывает совсем уже неуместные ассоциации. Скажем, "мясные машины" Сорокина не так сильно отличаются от бездушных и прожорливых "маглов" из "Гарри Поттера".
В этом еще нет большой беды. Хуже, что миф, которым живет Сорокин, нельзя пересказать. Его, как, впрочем, любой миф, можно только воплотить, создавая литературу, которой отказывает в существовании наш, возможно, самый талантливый и уж точно самый протеичный автор.
Хороший писатель знает, что делает. Настоящий писатель пишет только то, чего еще не умеет, мужественно сохраняя способность меняться. Сорокин всегда писал для себя, не обращая внимания на читателей. Теперь он пустился на свой самый смелый эксперимент, решив писать для всех. И это внушает надежду на продолжение пути в непредсказуемом направлении. Мне кажется, что Сорокин даже стал вегетарианцем…
Дмитрий Волчек: Догадка Александра Гениса верна: как и его герой Бро и другие посланцы космического света, воплощенного в Тунгусском метеорите, Владимир Сорокин вегетарианец. На этой неделе в интервью интернет-изданию "Грани" писатель заметил: "Если бы человек умел видеть мир, то вид животного вызывал бы у него восторг перед Создателем и желание совершенствоваться. Вместо этого люди убивают животных и употребляют их в пищу для того, чтобы переварить. Это равносильно использованию компьютера для забивания гвоздей". Одна из интриг, связанных с появлением нового романа Сорокина, то, что он вышел не в издательстве Ad Marginem, выпускавшем все прежние книги писателя, в том числе трехтомное собрание сочинений. Новый издатель Владимира Сорокина - Игорь Захаров, он известен прежде всего книгами Бориса Акунина, - доволен приобретением. Первый тираж романа "Путь Бро", появившийся в продаже в четверг, 30 тысяч экземпляров.
Игорь Захаров: Среди трех ведущих авторов Ad Marginem - Проханов с одной стороны, Лена Трегубова с другой стороны, а посередине Сорокин. Это один антураж. А я говорю: с одной стороны будет Наполеон с Руссо, а с другой стороны - Акунин и Лена Афанасьева, которая работает у меня штатным писателем. Хотя читателю совершенно наплевать, Пупкин издал, Сидоров, Петров или Захаров, он пошел в магазин и купил.
Конечно же, первая реакция всякого прочитавшего новый роман - снова взять в руки "Лед" и перечитать, потому что многое становится ясно. Его новый роман - это некоторым образом предыстория "Льда", а потом должен появиться третий, завершающий роман. Получится такой мир Льда. В романе нет ни одного слова, которое нельзя произнести вслух в младших классах школы, даже самой пуританской. Сорокин соответствует званию "тихого литератора". Это роман, и даже такой роман, который начинается как традиционная книжка Захарова в серии "Биографии и мемуары". От первого лица человек рассказывает свою жизнь: я родился там-то, родители мои были те-то, дальше со мной вот что случилось... Некоторые писатели достигают такого уровня, что уже неважно, что он напишет. Когда Лев Толстой или Александр Исаевич напишут новую книгу и скажут: "Интересуешься?". Я скажу: "Да". А потом уже: "Про что?" Ведь максимальный комплимент, который издатель может сделать писателю - это сказать, что жаль, что не я вас издал. Я однажды публично изъяснялся в любви Татьяне Никитичне Толстой. Действительно, и по сей день ужасно жалею, что не я издал "Кысь", которая мне очень нравится.
Процентов 80 продукции Захарова - это биографии и мемуары, это мертвяки, даже если среди них оказываются живые люди. Но все равно, это нон-фикшн. Я был первым издателем, продолжаю издавать Эраста Петровича Фандорина, то бишь Акунина. Но Акунин всегда позиционировал себя как беллетриста, как рассказчика. У меня писателей не было живых. Теперь меня есть живой писатель. У меня есть теперь практически все: у меня есть классик Венедикт Ерофеев, у меня есть живой классик Сорокин. Хотим мы этого или не хотим, от этого уже никуда не деться. И я уже думаю, что пора бы издать книгу о Владимире Сорокине. Такую классическую, с рецензиями, с интервью.
