Программу ведет Сергей Соловьев. Гость – предприниматель Евгений Шелленберг.
Сергей Соловьев: Сегодня в гостях у нас в Екатеринбурге предприниматель Евгений Шелленберг. Мы решили обсудить итоги съезда российских промышленников и предпринимателей. Хотя первый вопрос, который хочется задать предпринимателю, - как вы тратите деньги?
Евгений Шелленберг: Как-то никогда не думал над этим вопросом. Но они тают сами. Самое главное, на что я обращаю внимание каждый вечер, когда прихожу домой, - у меня есть бумажечка, которую я чистой кладу сюда в нагрудный карман, а вечером эта бумажечка становится заполненной. У меня здесь записано все – зубная паста, кружка пива. Самое главное, не обращать внимания как ты тратишь, а куда ты потратил за день, чтобы потом в конце месяца можно было подвести итоги – в какой сфере ты перетратил или лишнего себе позволил. Самое главное – учет.
Сергей Соловьев: Это, наверное, единственное и необходимое качество, которое дает возможность быть предпринимателем. Как вы относитесь к понятию «предпринимательство»?
Евгений Шелленберг: Это какая-то степень свободы в определенном смысле. Я, например, предпринимателем оказался только лишь потому, что государство, выучив меня, дав очень дорогое образование, просто от меня в свое время отказалось. Ну, не хочет и не хочет. Пришлось заниматься своим делом, то есть работать на себя и на тех людей, которые работают и на меня. Взаимный процесс – я даю работу, даю людям за это деньги.
Сергей Соловьев: Президент Путин на съезде промышленников и предпринимателей сказал, что наступило время, когда российское общество, власть и бизнес, созрели для взаимовыгодного сотрудничества. Такое партнерство, по словам Владимира Путина, приведет Россию к заслуженному процветанию. Вы готовы к такому сотрудничеству?
Евгений Шелленберг: Конечно, готов. И не только сейчас время наступило, оно было всегда при любой власти. А потом, что значит сотрудничать? Пусть государство делает первый шаг. Пока я ничего кроме декларирования этого девиза и лозунга, не вижу.
Сергей Соловьев: А какой шаг вам нужен?
Евгений Шелленберг: Да просто не мешать. Не надо помогать предпринимательству. Предприниматель – это самый живучий класс общества. Он как насекомое – тысячи гибнут, а на их место приходят тысячи других, это такое живое, кишащее общество. А если каждый год менять правила, скажем, те же самые ставки налогов или какие-то другие условия, придумать кучу бумажек новых, не отменяя старых, я считаю, что государство специально ставит препоны, а потом декларирует – давайте поможем предпринимателю.
Сергей Соловьев: Среди проблем, которые сами предприниматели называют главными тормозами развития предпринимательства в России, - это беспорядок. Действительно, беспорядок в налоговом законодательстве. Президент на съезде согласился с тем, что налоговая реформа, мягко говоря, затянулась. По вашему мнению, этот процесс теперь ускорится или его будут затягивать, притормаживать?
Евгений Шелленберг: Просто необходимо, это выгодно.
Сергей Соловьев: Кому?
Евгений Шелленберг: Как кому?! Скажем, работникам государственного аппарата, всем контролирующим, карающим органам, управляющим и так далее. Зачем нужна эта налоговая реформа чиновнику? Совсем не нужна. Если все будет прозрачно, ясно, если платить налоги будет более выгодно, чем не платить, если не платить налоги будет просто хлопотно и беспокойно, зачем тогда мне нужен чиновник? Чтобы он мне вовремя бумажку подписал, тем более, что автоматически это сделано в положенные сроки? Ни в каких очередях я простаивать не буду, никому не буду сулить каких-то левых денег и так далее. Нет, затягивание любого процесса выгодно тем, кто это декларирует – нужно ускорить, настало, наконец, время. Да, оно еще сто лет будет наставать, до тех пор пока нашим папам не станет ясно, что выгоднее жить за счет предпринимателей, а не обирать их.
Сергей Соловьев: Евгений, у нас есть звонок от нашего слушателя. Давайте послушаем. Доброе утро. Говорите.
Слушатель: Вот мы обыкновенная семья, а у нас есть приятель - миллионер. Мы дружим уже очень много лет. У нас с мужем бурная жизнь – мы тратим деньги, детей надо воспитать, мы занимаем деньги, отдаем, опять занимаем, живем и тратим. А наш приятель не любит тратить, он такой скопидомок. Мы немножко разные и по национальности, и по взглядам, но дружим уже 30 лет. Тратим все. А он говорит, что приезжая к нам, напитывается нашим счастьем.
Евгений Шелленберг: Я тоже завидую это женщине. У нее насыщенная жизнь. Тратят, занимают, вкладывают в детей – это вернется сторицей. Считаю, что живут очень рационально и главное насыщенно. Никто никогда не будет жалеть, что они жили, будут жить долго.
Сергей Соловьев: Давайте вернемся к съезду и к тому, что там говорил наш президент. Говоря о сотрудничестве, как о процессе минимум двустороннем, то есть предполагается, что вы что-то предлагаете власти, а власть предлагает что-то вам.
Евгений Шелленберг: Конечно.
Сергей Соловьев: Вы что-то предлагаете обществу, а общество что-то предлагает вам. Давайте теперь с вашей позиции посмотрим на эту ситуацию. Вы как предприниматель, что можете предложить власти и что можете предложить обществу?
Евгений Шелленберг: Тут напрашивается такая скорбная шутка. Единственное, что я могу предложить власти – это взятку. Больше ничего я предложить не могу. А если серьезно, то власть должна понять, что богатеть надо не за счет того, что обирать средний класс – предпринимателя или рабочего, нужно просто не мешать. Законы рынка таковы, что нас не будет ни больше, ни меньше, сколько надо – столько и будет. Нас сейчас в Свердловске около 15 тысяч, а это очень мало. Надо приумножить этот класс. Мы будем платить налоги, перечислять, наверное, я наивно считаю, вырастут зарплаты учителей. Милицию бы я поставил на первое место, конечно, как представителей власти, учителя, другие бюджетные работники. Первый шаг должен быть от государства, хотя бы лет 5-6 не менять ставок, как у нас шутят, налогообложАния.
Сергей Соловьев: У нас в студии раздался звонок. Давайте послушаем его. Доброе утро.
Слушатель: Хотела бы задать два вопроса. Во-первых, у всех предпринимателей есть «крыша», которых нельзя скинуть, потому что ни заявить в милицию нельзя, никто нас охранять не будет. А у вас есть? Второе. Как вы считаете, если бы сделали минимальный оклад примерно не 1 тысячу, а 4-6, то, значит, налоги собирались бы больше в два раза? С какой целью они делают такую маленькую минимальную зарплату?
Евгений Шелленберг: Есть ли крыша? Да, есть. Без комментариев. Второй вопрос – почему работодателю выгоднее показывать официальную часть зарплаты маленькую, а остальную часть зарплаты выдавать в конверте? Дело в том, что государство у нас так предусмотрело, что с каждого рубля официальной заработной платы, которую нужно заявлять в налоговые службы, примерно 38 копеек уходит в никуда. Если я вам заплатил 1 рубль, то к этому рублю еще 38 копеек я должен отдать просто в никуда, но это не будет являться моим подоходным налогом, вмененным налогом и так далее, а кроме того еще и налоги. Вот в этом кроется секрет, что 1 тысячу или 2 тысячи вам заявляют официально, а остальные деньги, на усмотрение самого предпринимателя, работник получает в конверте. Это объективная реальность. Она не субъективная. Она заложена сверху. Другой разговор – сколько в конверте находится денег: у кого-то больше, у кого-то меньше, но это уже третий вопрос.
Сергей Соловьев: У нас есть звонок от радиослушателя. Доброе утро.
Слушатель: Государство-то сделало первый шаг и дало ему возможность заниматься бизнесом. Люди побежали захватывать собственность. И что они с этой собственностью делают, с этой прибылью делают? Статистика знает все. И вот она знает, что 80 процентов прибыли уходит не на дело, а на личное потребление – на дорогие машины, на дорогие коттеджи, на развлечения. А вот на дело не вкладывается.
Проблем в стране масса. Старение основных фондов. Деньги в это предприниматели не вкладывают, они думают, что государство им это будет давать. А у государства денег нет, и зарубежный капитал тоже не приходит, потому что здесь абсолютно бандитский капитализм. Как вы думаете, долго будет этот кайф продолжаться?
Вот нефть, например. Не только Ходорковский не платит налоги, не платят все. Нефть выкачивается, а нефтедобычей заниматься не хотят, они хотят это переложить на налогоплательщиков, то есть на государство, чтобы для них искали нефть, а они будут ее загонять, продавать и бабки делить между собой, с властью, кстати, вместе.
Сергей Соловьев: Евгений, я так полагаю, что это как раз тема, на которой мы прервались.
Евгений Шелленберг: Да, так называемая социальная ответственность предпринимателей перед обществом. Готов поддержать своего оппонента. Действительно, предприниматели, я уверен, что их небольшая кучка, в руках которых сконцентрированы огромные средства. Конечно, они тратят на коттеджи, на машины и на какие-то острова.
Отвечаю на вопрос. Да, долго будет продолжаться, до тех пор, пока рынок не поставит все на свои места. Конечно, участие государства необходимо, оно должно контролировать тот или иной процесс. Но давайте вернемся к тому, что если налоги будут платить выгодно, а не платить – хлопотно, то все будут платить налоги. Надо просто прийти к этому постепенно, не рубя с плеча. Мы же как умеем делать? Мы сначала что-то делаем топором, а потом мелкой шкуркой доводим через несколько лет до нужных размеров, кондиции и так далее. Вот мы сейчас этим и занимаемся. Это очень долгий процесс.
Мы все рождены в Советском Союзе. Государство нас такими сделало. И мы в одночасье усилием воли за один вечер не сможем перевоспитаться. Мы сначала наедимся от пуза, сначала все потратим на удовольствия, к неудовольствию остальной части населения, естественно, а потом придет потребность, социальная ответственность. От меня же уйдет работник, если он будет иметь худшие условия, чем у моего конкурента. Ведь на рынке труда тоже существует конкуренция, хоть и не явная. Я должен думать о своем работнике обязательно. Не буду думать, значит, у меня этого работника не будет или будет очень плохой работник
Сергей Соловьев: Мы задали нашим слушателям вопрос – как они распоряжаются свободными деньгами? А для вас как для предпринимателя понятие «свободные деньги» существует?
Евгений Шелленберг: Нет, не существует. У меня нет свободных денег. Они все заняты. Даже если покупаю какую-то дорогую мебель, я заранее эту покупку спланировал, я заранее подобрал, что мне нужно и постепенно подошел к скоплению определенной суммы денег для покупки. Эти деньги уже не считаются свободными. У меня их нет. Мне их всегда не хватает. Это нормальное состояние.
Сергей Соловьев: По статистике, это довольно тревожный факт, падает число студентов в вузах России, которые хотели бы себя посвятить предпринимательству. Понятно, что это дело хлопотное и рискованное. Как снизить количество этих хлопот? Как снизить риск предпринимательской деятельности?
Прежде чем обсудим эти вопросы, послушаем звонок. Доброе утро, мы вас слушаем.
Слушатель: Татьяна Степановна. Мы все время говорим о менталитете, об особенностях мышления нашего народа. А вот кто этот менталитет формирует? За 20 лет перестройки ничего не было сделано ни предпринимателями, ни журналистами для того, чтобы изменить этот менталитет хотя бы в том направлении, чтобы люди не всегда думали о том, что предприниматели все воры и занимаются только тем, что бы как-то урвать.
Ведь само государство создает такие условия для того, чтобы предприниматели поступали таким образом. Когда на совещании Путин предложил делиться. Что значит делиться? Это, во-первых, термин тюремного значения, а, во-вторых, людям каждый день, каждую минуту нужно объяснять, что чем больше будет у нас богатых, нужно дать возможность им работать и не мешать. И нужно задуматься. Почему гнев народа направлен на этих предпринимателей, а не на чиновников, которые их обирают каждую минуту, каждую секунду? В итоге чиновники остаются вне критики совершенно. Путин тем более вне критики, несмотря на то, что за время его деятельности ни одного мудрого решения не услышала.
Хочу задать вопрос. Какое определение можно вынести нашему народу, который совершенно не думает, прежде чем предпринимать какие-то меры, голосует по указке из Кремля, а своей головой не думает? Какое определение нашему народу можно вынести?
Евгений Шелленберг: Ну, Татьяна Степановна, спасибо за вопрос. Просто низкий вам поклон. А какое определение нашему народу? Добрый, наивный, доверчивый, великодушный, завистливый, как нормальный российский крестьянин, мужик, вызывающий только улыбку и доброе к себе отношение. Я не могу критиковать народ, я его люблю. И еще раз, Татьяна Степановна, огромное вам спасибо за то, что вы есть. Великолепная женщина.
Сергей Соловьев: Давайте вернемся к вопросу – как снизить риски в современном российском предпринимательстве?
Евгений Шелленберг: Отвечаю – никак. Ни в коем случае нельзя снижать риск. Риск – это та движущая сила, от которой в конечном итоге выигрывают все – и потребитель, и производитель, и необходимые посредники для реализации продукции. Риск должен быть. Увеличивать его нельзя, уменьшать его нельзя. Он такой, какой есть в природе, в нашем обществе.
Хочу вернуться к вопросу Татьяны Степановны – кто формирует менталитет народа? Мне кажется, мы сами у себя дома, в школе, в детском саду, в институте, у себя на заводе, в раздевалке, на собрании. Нужно сделать так, чтобы наши учителя, воспитатели не думали о том, сколько они получат, а думали только о том, как посеять доброе и вечное своим подопечным. Для этого, конечно, нужно увеличить соответствующие отчисления. Формирует менталитет моя первая учительница – моя мама, мой папа.
Сергей Соловьев: Сегодня в гостях у нас в Екатеринбурге предприниматель Евгений Шелленберг. Мы решили обсудить итоги съезда российских промышленников и предпринимателей. Хотя первый вопрос, который хочется задать предпринимателю, - как вы тратите деньги?
Евгений Шелленберг: Как-то никогда не думал над этим вопросом. Но они тают сами. Самое главное, на что я обращаю внимание каждый вечер, когда прихожу домой, - у меня есть бумажечка, которую я чистой кладу сюда в нагрудный карман, а вечером эта бумажечка становится заполненной. У меня здесь записано все – зубная паста, кружка пива. Самое главное, не обращать внимания как ты тратишь, а куда ты потратил за день, чтобы потом в конце месяца можно было подвести итоги – в какой сфере ты перетратил или лишнего себе позволил. Самое главное – учет.
Сергей Соловьев: Это, наверное, единственное и необходимое качество, которое дает возможность быть предпринимателем. Как вы относитесь к понятию «предпринимательство»?
Евгений Шелленберг: Это какая-то степень свободы в определенном смысле. Я, например, предпринимателем оказался только лишь потому, что государство, выучив меня, дав очень дорогое образование, просто от меня в свое время отказалось. Ну, не хочет и не хочет. Пришлось заниматься своим делом, то есть работать на себя и на тех людей, которые работают и на меня. Взаимный процесс – я даю работу, даю людям за это деньги.
Сергей Соловьев: Президент Путин на съезде промышленников и предпринимателей сказал, что наступило время, когда российское общество, власть и бизнес, созрели для взаимовыгодного сотрудничества. Такое партнерство, по словам Владимира Путина, приведет Россию к заслуженному процветанию. Вы готовы к такому сотрудничеству?
Евгений Шелленберг: Конечно, готов. И не только сейчас время наступило, оно было всегда при любой власти. А потом, что значит сотрудничать? Пусть государство делает первый шаг. Пока я ничего кроме декларирования этого девиза и лозунга, не вижу.
Сергей Соловьев: А какой шаг вам нужен?
Евгений Шелленберг: Да просто не мешать. Не надо помогать предпринимательству. Предприниматель – это самый живучий класс общества. Он как насекомое – тысячи гибнут, а на их место приходят тысячи других, это такое живое, кишащее общество. А если каждый год менять правила, скажем, те же самые ставки налогов или какие-то другие условия, придумать кучу бумажек новых, не отменяя старых, я считаю, что государство специально ставит препоны, а потом декларирует – давайте поможем предпринимателю.
Сергей Соловьев: Среди проблем, которые сами предприниматели называют главными тормозами развития предпринимательства в России, - это беспорядок. Действительно, беспорядок в налоговом законодательстве. Президент на съезде согласился с тем, что налоговая реформа, мягко говоря, затянулась. По вашему мнению, этот процесс теперь ускорится или его будут затягивать, притормаживать?
Евгений Шелленберг: Просто необходимо, это выгодно.
Сергей Соловьев: Кому?
Евгений Шелленберг: Как кому?! Скажем, работникам государственного аппарата, всем контролирующим, карающим органам, управляющим и так далее. Зачем нужна эта налоговая реформа чиновнику? Совсем не нужна. Если все будет прозрачно, ясно, если платить налоги будет более выгодно, чем не платить, если не платить налоги будет просто хлопотно и беспокойно, зачем тогда мне нужен чиновник? Чтобы он мне вовремя бумажку подписал, тем более, что автоматически это сделано в положенные сроки? Ни в каких очередях я простаивать не буду, никому не буду сулить каких-то левых денег и так далее. Нет, затягивание любого процесса выгодно тем, кто это декларирует – нужно ускорить, настало, наконец, время. Да, оно еще сто лет будет наставать, до тех пор пока нашим папам не станет ясно, что выгоднее жить за счет предпринимателей, а не обирать их.
Сергей Соловьев: Евгений, у нас есть звонок от нашего слушателя. Давайте послушаем. Доброе утро. Говорите.
Слушатель: Вот мы обыкновенная семья, а у нас есть приятель - миллионер. Мы дружим уже очень много лет. У нас с мужем бурная жизнь – мы тратим деньги, детей надо воспитать, мы занимаем деньги, отдаем, опять занимаем, живем и тратим. А наш приятель не любит тратить, он такой скопидомок. Мы немножко разные и по национальности, и по взглядам, но дружим уже 30 лет. Тратим все. А он говорит, что приезжая к нам, напитывается нашим счастьем.
Евгений Шелленберг: Я тоже завидую это женщине. У нее насыщенная жизнь. Тратят, занимают, вкладывают в детей – это вернется сторицей. Считаю, что живут очень рационально и главное насыщенно. Никто никогда не будет жалеть, что они жили, будут жить долго.
Сергей Соловьев: Давайте вернемся к съезду и к тому, что там говорил наш президент. Говоря о сотрудничестве, как о процессе минимум двустороннем, то есть предполагается, что вы что-то предлагаете власти, а власть предлагает что-то вам.
Евгений Шелленберг: Конечно.
Сергей Соловьев: Вы что-то предлагаете обществу, а общество что-то предлагает вам. Давайте теперь с вашей позиции посмотрим на эту ситуацию. Вы как предприниматель, что можете предложить власти и что можете предложить обществу?
Евгений Шелленберг: Тут напрашивается такая скорбная шутка. Единственное, что я могу предложить власти – это взятку. Больше ничего я предложить не могу. А если серьезно, то власть должна понять, что богатеть надо не за счет того, что обирать средний класс – предпринимателя или рабочего, нужно просто не мешать. Законы рынка таковы, что нас не будет ни больше, ни меньше, сколько надо – столько и будет. Нас сейчас в Свердловске около 15 тысяч, а это очень мало. Надо приумножить этот класс. Мы будем платить налоги, перечислять, наверное, я наивно считаю, вырастут зарплаты учителей. Милицию бы я поставил на первое место, конечно, как представителей власти, учителя, другие бюджетные работники. Первый шаг должен быть от государства, хотя бы лет 5-6 не менять ставок, как у нас шутят, налогообложАния.
Сергей Соловьев: У нас в студии раздался звонок. Давайте послушаем его. Доброе утро.
Слушатель: Хотела бы задать два вопроса. Во-первых, у всех предпринимателей есть «крыша», которых нельзя скинуть, потому что ни заявить в милицию нельзя, никто нас охранять не будет. А у вас есть? Второе. Как вы считаете, если бы сделали минимальный оклад примерно не 1 тысячу, а 4-6, то, значит, налоги собирались бы больше в два раза? С какой целью они делают такую маленькую минимальную зарплату?
Евгений Шелленберг: Есть ли крыша? Да, есть. Без комментариев. Второй вопрос – почему работодателю выгоднее показывать официальную часть зарплаты маленькую, а остальную часть зарплаты выдавать в конверте? Дело в том, что государство у нас так предусмотрело, что с каждого рубля официальной заработной платы, которую нужно заявлять в налоговые службы, примерно 38 копеек уходит в никуда. Если я вам заплатил 1 рубль, то к этому рублю еще 38 копеек я должен отдать просто в никуда, но это не будет являться моим подоходным налогом, вмененным налогом и так далее, а кроме того еще и налоги. Вот в этом кроется секрет, что 1 тысячу или 2 тысячи вам заявляют официально, а остальные деньги, на усмотрение самого предпринимателя, работник получает в конверте. Это объективная реальность. Она не субъективная. Она заложена сверху. Другой разговор – сколько в конверте находится денег: у кого-то больше, у кого-то меньше, но это уже третий вопрос.
Сергей Соловьев: У нас есть звонок от радиослушателя. Доброе утро.
Слушатель: Государство-то сделало первый шаг и дало ему возможность заниматься бизнесом. Люди побежали захватывать собственность. И что они с этой собственностью делают, с этой прибылью делают? Статистика знает все. И вот она знает, что 80 процентов прибыли уходит не на дело, а на личное потребление – на дорогие машины, на дорогие коттеджи, на развлечения. А вот на дело не вкладывается.
Проблем в стране масса. Старение основных фондов. Деньги в это предприниматели не вкладывают, они думают, что государство им это будет давать. А у государства денег нет, и зарубежный капитал тоже не приходит, потому что здесь абсолютно бандитский капитализм. Как вы думаете, долго будет этот кайф продолжаться?
Вот нефть, например. Не только Ходорковский не платит налоги, не платят все. Нефть выкачивается, а нефтедобычей заниматься не хотят, они хотят это переложить на налогоплательщиков, то есть на государство, чтобы для них искали нефть, а они будут ее загонять, продавать и бабки делить между собой, с властью, кстати, вместе.
Сергей Соловьев: Евгений, я так полагаю, что это как раз тема, на которой мы прервались.
Евгений Шелленберг: Да, так называемая социальная ответственность предпринимателей перед обществом. Готов поддержать своего оппонента. Действительно, предприниматели, я уверен, что их небольшая кучка, в руках которых сконцентрированы огромные средства. Конечно, они тратят на коттеджи, на машины и на какие-то острова.
Отвечаю на вопрос. Да, долго будет продолжаться, до тех пор, пока рынок не поставит все на свои места. Конечно, участие государства необходимо, оно должно контролировать тот или иной процесс. Но давайте вернемся к тому, что если налоги будут платить выгодно, а не платить – хлопотно, то все будут платить налоги. Надо просто прийти к этому постепенно, не рубя с плеча. Мы же как умеем делать? Мы сначала что-то делаем топором, а потом мелкой шкуркой доводим через несколько лет до нужных размеров, кондиции и так далее. Вот мы сейчас этим и занимаемся. Это очень долгий процесс.
Мы все рождены в Советском Союзе. Государство нас такими сделало. И мы в одночасье усилием воли за один вечер не сможем перевоспитаться. Мы сначала наедимся от пуза, сначала все потратим на удовольствия, к неудовольствию остальной части населения, естественно, а потом придет потребность, социальная ответственность. От меня же уйдет работник, если он будет иметь худшие условия, чем у моего конкурента. Ведь на рынке труда тоже существует конкуренция, хоть и не явная. Я должен думать о своем работнике обязательно. Не буду думать, значит, у меня этого работника не будет или будет очень плохой работник
Сергей Соловьев: Мы задали нашим слушателям вопрос – как они распоряжаются свободными деньгами? А для вас как для предпринимателя понятие «свободные деньги» существует?
Евгений Шелленберг: Нет, не существует. У меня нет свободных денег. Они все заняты. Даже если покупаю какую-то дорогую мебель, я заранее эту покупку спланировал, я заранее подобрал, что мне нужно и постепенно подошел к скоплению определенной суммы денег для покупки. Эти деньги уже не считаются свободными. У меня их нет. Мне их всегда не хватает. Это нормальное состояние.
Сергей Соловьев: По статистике, это довольно тревожный факт, падает число студентов в вузах России, которые хотели бы себя посвятить предпринимательству. Понятно, что это дело хлопотное и рискованное. Как снизить количество этих хлопот? Как снизить риск предпринимательской деятельности?
Прежде чем обсудим эти вопросы, послушаем звонок. Доброе утро, мы вас слушаем.
Слушатель: Татьяна Степановна. Мы все время говорим о менталитете, об особенностях мышления нашего народа. А вот кто этот менталитет формирует? За 20 лет перестройки ничего не было сделано ни предпринимателями, ни журналистами для того, чтобы изменить этот менталитет хотя бы в том направлении, чтобы люди не всегда думали о том, что предприниматели все воры и занимаются только тем, что бы как-то урвать.
Ведь само государство создает такие условия для того, чтобы предприниматели поступали таким образом. Когда на совещании Путин предложил делиться. Что значит делиться? Это, во-первых, термин тюремного значения, а, во-вторых, людям каждый день, каждую минуту нужно объяснять, что чем больше будет у нас богатых, нужно дать возможность им работать и не мешать. И нужно задуматься. Почему гнев народа направлен на этих предпринимателей, а не на чиновников, которые их обирают каждую минуту, каждую секунду? В итоге чиновники остаются вне критики совершенно. Путин тем более вне критики, несмотря на то, что за время его деятельности ни одного мудрого решения не услышала.
Хочу задать вопрос. Какое определение можно вынести нашему народу, который совершенно не думает, прежде чем предпринимать какие-то меры, голосует по указке из Кремля, а своей головой не думает? Какое определение нашему народу можно вынести?
Евгений Шелленберг: Ну, Татьяна Степановна, спасибо за вопрос. Просто низкий вам поклон. А какое определение нашему народу? Добрый, наивный, доверчивый, великодушный, завистливый, как нормальный российский крестьянин, мужик, вызывающий только улыбку и доброе к себе отношение. Я не могу критиковать народ, я его люблю. И еще раз, Татьяна Степановна, огромное вам спасибо за то, что вы есть. Великолепная женщина.
Сергей Соловьев: Давайте вернемся к вопросу – как снизить риски в современном российском предпринимательстве?
Евгений Шелленберг: Отвечаю – никак. Ни в коем случае нельзя снижать риск. Риск – это та движущая сила, от которой в конечном итоге выигрывают все – и потребитель, и производитель, и необходимые посредники для реализации продукции. Риск должен быть. Увеличивать его нельзя, уменьшать его нельзя. Он такой, какой есть в природе, в нашем обществе.
Хочу вернуться к вопросу Татьяны Степановны – кто формирует менталитет народа? Мне кажется, мы сами у себя дома, в школе, в детском саду, в институте, у себя на заводе, в раздевалке, на собрании. Нужно сделать так, чтобы наши учителя, воспитатели не думали о том, сколько они получат, а думали только о том, как посеять доброе и вечное своим подопечным. Для этого, конечно, нужно увеличить соответствующие отчисления. Формирует менталитет моя первая учительница – моя мама, мой папа.
