Гость московский студии - известный дизайнер по прическам, стилист-визажист Джордж Ровелс.
Татьяна Ткачук: Львиная доля публикация и телепередач, как правило, бывает посвящена женским прическам. Давайте мы немного поговорим о мужчинах. На ваш взгляд, кто диктует моду на мужские прически - это стилисты, это звезды шоу-бизнеса или, может быть, это политики?
Джордж Ровелс: В данный момент, по-моему, никто не диктует, ни дизайнеры, ни стилисты. А стилистов в нашей стране вообще не бывает. Это просто придумано, что существует слово "стилист". Набрали где-то слов на Западе, не знает даже сути слова "стилист". Ни шоу-бизнес, ни политики. Мужская прическа и вообще мужская мода приходит сама по себе. Посмотрите, как я одет. Это можно назвать мужской модой? Я как бы диктую моду для экстравагантных мужчин, кто хочет эпатаж, кто хочет рекламу себе создавать, за счет имени живет. Хотя я в душе классик, а чтобы сказать, что кто-то диктует, я думаю, что они сами прекрасно знают, что они хотят.
Татьяна Ткачук: Скажите, почему в последнее время стали бриться наголо, причем не только бандиты, а вполне уважаемые люди?
Джордж Ровелс: Вот это мне как раз и не нравится. У меня даже ответа нет на это. Бог дал волосы, чтобы это было красиво, нарядно. Волосы для мужчин - это 90% успеха, даже в любви. Когда ты хочешь, чтобы на тебя посмотрели красивые девушки, женщины, на лысую голову не особо смотрят. А прошел симпатичный мужик, говорят - ой, как красиво. И все это происходит за счет волос, необязательно во что он одет.
Татьяна Ткачук: Джордж, как вы думаете, почему десятилетиями остается популярным образ Че Гевары, в мужской бороде есть какая-то знаковость, какая-то символичность?
Джордж Ровелс: Я с детства не любил бородатых мужчин, не знаю, почему. Я всегда думал, что бородатые люди - это люди в масках, они что-то скрывают, чтобы про них ничего не знать. Про бороду можно сказать, что тенденция есть. Можно кому-то линию носить, кому-то полностью бороду, кому-то полубороду носить.
Татьяна Ткачук: Скажите, а почему стало меньше длинноволосых мужчин?
Джордж Ровелс: Сейчас пик как раз длинноволосых мужчин, все возвращается. Идет, и не идет, вот это уже как раз возвращается то время, которое мне нравится.
Татьяна Ткачук: И что мужчинам, которые предпочитают длинные волосы носить, вы бы посоветовали, в каком виде их иметь? Раньше какие-то хвостики делали, косички.
Джордж Ровелс: Некоторые отращивают и им не подходит. Моделям категорически запрещено бриться налысо, потому что успех теряется, бизнесменам тоже не положено, политикам тем более. У нас политиков нет длинноволосых мужчин. Кто-то был, я заметил, и исчез из поля зрения.
Татьяна Ткачук: Говорят, что за жизнь женщина в среднем может сменить до 20 парикмахеров. Мужчины куда консервативнее. Они, если верить одному из социологических исследований, меняют не более 3-7 мастеров за всю жизнь или вообще стригутся, где придется. Чем вы это объясняете?
Джордж Ровелс: В основном мужчины стригутся где попало, как попало, потому что у нас люди без комплексов, им неважно, что носить, главное убрать. А что касается женщин, это вы зря сказали, что 20 мастеров меняют. Мои клиенты меня до сих пор фактически не меняют.
Татьяна Ткачук: Это не я, это социологи.
Джордж Ровелс: Вообще не верю социологам. Они, видимо, стригутся у плохих парикмахеров.
Татьяна Ткачук: Я вам предложу сложный выбор: вот что все-таки важнее, на ваш взгляд, однажды попасть к первоклассному мастеру и у него подстричься или иметь мастера пониже уровнем, но постоянного и персонального, своего, который хорошо знает твои волосы и твои особенности?
Джордж Ровелс: Это спорный вопрос. Что такое первоклассный мастер и нижнего уровня?
Татьяна Ткачук: Давайте мы сочтем, что первоклассный мастер - это вы, а хороший мастер - это какой-то средний мастер из среднего салона, который знает свое дело, но не является звездой.
Джордж Ровелс: Необязательно быть звездой, главное, чтобы руки работали хорошо. Я пример приведу: на выставке "Инетр-шарм" я видел, как наши мэтры получали звания за лучшую прическу, но лучшую прическу я там не видел. Лучшую прическу я видел, девушка была из Минска, сидела в углу и настолько качественная работа была, я сказал: "Вот где у нас несправедливость".
Татьяна Ткачук: Ей ничего не присудили?
Джордж Ровелс: На нее даже не посмотрели. Она приехала из Белоруссии, совершенно ноль внимания. В Голливуде, когда я брал "Золотые ножницы", тоже сидел в углу, на меня никто не посмотрел, пока я нагло не вышел и сказал: "Посмотрите на мою тоже". И только потом мне дали гран-при. Эта девушка не могла сделать, и я тоже ничего не мог сделать, потому что парикмахерское искусство - это шоу-бизнес, мафия. Эту девочку я приютил к себе, и она достаточно хорошо работает. Вы говорите, что я первоклассный мастер, но какие-то элементы, я посмотрел и приобрел для себя тоже у нее. Я не стесняюсь, я всегда говорю правду.
Татьяна Ткачук: Вы сейчас употребили слово "мафия". Объем парикмахерских услуг только в Москве в денежном выражении составляет около 7 с половиной миллионов долларов в месяц. Цифра огромная. Наверное, автоматически это означает, что в вашем мире есть и конкуренция, и мафия, и какие-то "крыши", какие-то наезды, борьба.
Джордж Ровелс: Наездов нет. Конкуренты? Чтобы сказать, что у меня есть конкуренты, у меня нет конкурентов, я вообще никого не боюсь. 12 мая наградили меня медалью, я уже этим доказал, что у меня нет конкурентов. Потому что я был один, хотя представителей было пять человек, я не стану называть, кто это был, но выбрали почему-то меня. Что касается мафии в шоу-бизнесе. Да, меня не принимают в парикмахерское искусство, не приглашают ни на один показах, в шоу-программы парикмахерского искусства, ни в жюри, я для них как бы не существую. Но мне это неважно. Мне важно, чтобы мною был доволен народ.
Татьяна Ткачук: А поему вас не принимают?
Джордж Ровелс: Я не могу понять, почему. Ни одна фирма косметическая, ни она парфюмерия, никто. Иной раз сидишь, думаешь: все получил, звание есть, "Золотые ножницы" мировые есть. Теперь осталось придти и сказать: вот тебе сумма, воплоти свою мечту парикмахерского шоу. У меня гениальные мысли в голове, и все хотят просто так получить, а я ничего не рассказываю. Я не хочу умирать, как великий художник Пиросмани: уйти и все увезти с собой. Хочется все изложить, как пальцев и сказать - вот на что мы способны. Но нет пока таких людей.
Татьяна Ткачук: Джордж, вы сказали, что главное, чтобы правильно работали руки. С вашей точки зрения, на основании чего можно поверить в квалификацию мастера? Часто в салоне висит сертификат уважаемого конкурса, но абсолютно неизвестно, какое место занял мастер на этом конкурсе, может быть последнее. Висят дипломы об окончании курсов. Но, насколько я знаю, курсы платные, с них никого не выгоняют. Чему верить?
Джордж Ровелс: Я думаю, опять же практика. Мне совершенно неинтересно, сколько дипломов, сколько квалификаций. Приходят ко мне мастера и говорят: "Мы хотим в вашем салоне работать". Я говорю: "Пожалуйста. Покажите, на что вы способны". Они начинают: "Я там заканчивал, я ездил в Париж". Мне парижская школа вообще не нравится, я больше признаю русскую школу парикмахерского искусства, но меня не интересует, где она закончила, мне главное, чтобы руки были. Между клиентами и мастером чтобы была разница. А то иной раз приходит клиентка, мастера как за своих принимают, а мы после этого клиентов теряем. Близкие отношения, я не имею в виду сексуальные, просто иногда дружеские отношения переходят потом во враждебные и поэтому я за этим очень слежу.
Татьяна Ткачук: С вашей точки зрения, правда ли, что люди нестандартной сексуальной ориентации являются лучшими парикмахерами в мире? Почему так считается?
Джордж Ровелс: Вопрос мне задали! У меня ориентация нормальная. Не знаю почему. А это у нас просто такая тенденция, мода пошла в России, что если он не той ориентации, значит он стилист, дизайнер великий. Можно пойти в глухую деревню сибирскую или рязанскую и оттуда привезти хорошего мужика, хорошего мастера, просто ему дать профессиональные навыки, которые он не знает. Мы преподаем, и мы учим, а после они уже кем становятся - это их проблема.
Татьяна Ткачук: Вы заговорили о таких сложных достаточно отношениях с клиентами. Я знаю, что в числе ваших клиентов очень много известных персон. И часто VIP-клиенты в числе причин, по которым они пользуются услуги VIP-мастеров, называют ценность приватного общения и чувства эксклюзивности услуг, которые они получают. Как вы со своей стороны миритесь с какими-то психологическими моментами, если клиент, предположим, знаменит и богат, но вам он неприятен? Что вы делаете в таких случаях?
Джордж Ровелс: Я настолько коммуникабелен, что я со всеми нахожу общий язык. Если даже мне не нравится, я все равно свое дело делаю, хочу доказать ему, что я лучший мастер. А что касается звезд, они у нас немножко избалованы, они думают, что мы ему обязаны. А в Голливуде немножко другая точка зрения и на Западе. Я работал, гран-при когда взял в 96 году, меня оставили там работать, я больше не выдержал, потому что я сказал, что мне России комфортабельнее, лучше. Деми Мур, Сталлоне, Барбара Брыльска, Мадонна, они не считают, что они выше меня стоят. Да, правильно, она хорошая актриса, а я хороший мастер. Поэтому вы в своей сфере супер, я в своей. В России этого чувства нет. Они думают, что если Филипп Киркоров (я образно говорю, я с Филиппом дружу), он думает, что он супер. А я всегда говорю, что я Джордж, я тоже выше вас. Вы прекрасно поете, зато вы так не подстрижете, как Джордж. Они думают, что если они к нам пришли, они должны обслуживаться бесплатно, мы им чем-то обязаны. Было время, когда на имя работаешь, такая страна, ничего не поделаешь, надо таскать свой грязный чемодан, бегать за мастерами, бегать за артистами. Но у меня такого не было особо, я не страдал. Сейчас многие говорят: "Ой, надо много работать, ночами не спать, чтобы стать звездой". Нет, чтобы стать звездой, надо цель поставить, и все и ты станешь звездой запросто знаменитой.
Татьяна Ткачук: Расскажите, пожалуйста, о вашем театре мужской красоты. Он первый в мире, насколько я знаю?
Джордж Ровелс: Единственный в мире. Это очень красивые люди. Собрал я со всей России сорок человек. Я езжу на гастроли по России, в Сибирь, в Коми, в Сыктывкар и вижу, что красивые люди там ходят. А я как бы объявил бойкот нашему модельному бизнесу, нашему модельному агентству. Потому что, что ни чушь, то модельное агентство, а красивые люди стоят в стороне и ничего не делают. Я решил сделать базу данных, они все накачены, танцует, фигуры великолепный, кто-то длинноволосый, кто-то стриженый, кто-то лысый. Допустим, показ Версаче, хотят красивых людей пригласить. Я ищу в Интернете, кто ищет, я тут же пока письмо идет до модельного агентства, я тут же отправляю свою базу данных туда, пусть они смотрят. И они уже не нуждаются в модельных агентствах.
Татьяна Ткачук: То есть это не совсем театр - это аналог модельно агентства все-таки?
Джордж Ровелс: Нет, это театр. Они работают, они танцуют, они поют. Мы маленький мюзикл ставим.
Татьяна Ткачук: А зачем вы открываете сетевые филиалы своего салона в Киеве, Одессе, по-моему, в Праге тоже.
Джордж Ровелс: В Праге есть, в Париже. Как зачем? Детская мечта, чтобы меня все знали, чтобы меня все любили.
Татьяна Ткачук: Вы тщеславны?
Джордж Ровелс: Не знаю. Вообще, не хочу, чтобы в нашей стране славились другие имена, когда мы можем сами прославить Россию. Приглашают Гуччи, Версаче, недавно Армани или кто-то был. Такой ажиотаж устроили, как будто наши люди голодные. У нас же много хороших имен.
Татьяна Ткачук: Львиная доля публикация и телепередач, как правило, бывает посвящена женским прическам. Давайте мы немного поговорим о мужчинах. На ваш взгляд, кто диктует моду на мужские прически - это стилисты, это звезды шоу-бизнеса или, может быть, это политики?
Джордж Ровелс: В данный момент, по-моему, никто не диктует, ни дизайнеры, ни стилисты. А стилистов в нашей стране вообще не бывает. Это просто придумано, что существует слово "стилист". Набрали где-то слов на Западе, не знает даже сути слова "стилист". Ни шоу-бизнес, ни политики. Мужская прическа и вообще мужская мода приходит сама по себе. Посмотрите, как я одет. Это можно назвать мужской модой? Я как бы диктую моду для экстравагантных мужчин, кто хочет эпатаж, кто хочет рекламу себе создавать, за счет имени живет. Хотя я в душе классик, а чтобы сказать, что кто-то диктует, я думаю, что они сами прекрасно знают, что они хотят.
Татьяна Ткачук: Скажите, почему в последнее время стали бриться наголо, причем не только бандиты, а вполне уважаемые люди?
Джордж Ровелс: Вот это мне как раз и не нравится. У меня даже ответа нет на это. Бог дал волосы, чтобы это было красиво, нарядно. Волосы для мужчин - это 90% успеха, даже в любви. Когда ты хочешь, чтобы на тебя посмотрели красивые девушки, женщины, на лысую голову не особо смотрят. А прошел симпатичный мужик, говорят - ой, как красиво. И все это происходит за счет волос, необязательно во что он одет.
Татьяна Ткачук: Джордж, как вы думаете, почему десятилетиями остается популярным образ Че Гевары, в мужской бороде есть какая-то знаковость, какая-то символичность?
Джордж Ровелс: Я с детства не любил бородатых мужчин, не знаю, почему. Я всегда думал, что бородатые люди - это люди в масках, они что-то скрывают, чтобы про них ничего не знать. Про бороду можно сказать, что тенденция есть. Можно кому-то линию носить, кому-то полностью бороду, кому-то полубороду носить.
Татьяна Ткачук: Скажите, а почему стало меньше длинноволосых мужчин?
Джордж Ровелс: Сейчас пик как раз длинноволосых мужчин, все возвращается. Идет, и не идет, вот это уже как раз возвращается то время, которое мне нравится.
Татьяна Ткачук: И что мужчинам, которые предпочитают длинные волосы носить, вы бы посоветовали, в каком виде их иметь? Раньше какие-то хвостики делали, косички.
Джордж Ровелс: Некоторые отращивают и им не подходит. Моделям категорически запрещено бриться налысо, потому что успех теряется, бизнесменам тоже не положено, политикам тем более. У нас политиков нет длинноволосых мужчин. Кто-то был, я заметил, и исчез из поля зрения.
Татьяна Ткачук: Говорят, что за жизнь женщина в среднем может сменить до 20 парикмахеров. Мужчины куда консервативнее. Они, если верить одному из социологических исследований, меняют не более 3-7 мастеров за всю жизнь или вообще стригутся, где придется. Чем вы это объясняете?
Джордж Ровелс: В основном мужчины стригутся где попало, как попало, потому что у нас люди без комплексов, им неважно, что носить, главное убрать. А что касается женщин, это вы зря сказали, что 20 мастеров меняют. Мои клиенты меня до сих пор фактически не меняют.
Татьяна Ткачук: Это не я, это социологи.
Джордж Ровелс: Вообще не верю социологам. Они, видимо, стригутся у плохих парикмахеров.
Татьяна Ткачук: Я вам предложу сложный выбор: вот что все-таки важнее, на ваш взгляд, однажды попасть к первоклассному мастеру и у него подстричься или иметь мастера пониже уровнем, но постоянного и персонального, своего, который хорошо знает твои волосы и твои особенности?
Джордж Ровелс: Это спорный вопрос. Что такое первоклассный мастер и нижнего уровня?
Татьяна Ткачук: Давайте мы сочтем, что первоклассный мастер - это вы, а хороший мастер - это какой-то средний мастер из среднего салона, который знает свое дело, но не является звездой.
Джордж Ровелс: Необязательно быть звездой, главное, чтобы руки работали хорошо. Я пример приведу: на выставке "Инетр-шарм" я видел, как наши мэтры получали звания за лучшую прическу, но лучшую прическу я там не видел. Лучшую прическу я видел, девушка была из Минска, сидела в углу и настолько качественная работа была, я сказал: "Вот где у нас несправедливость".
Татьяна Ткачук: Ей ничего не присудили?
Джордж Ровелс: На нее даже не посмотрели. Она приехала из Белоруссии, совершенно ноль внимания. В Голливуде, когда я брал "Золотые ножницы", тоже сидел в углу, на меня никто не посмотрел, пока я нагло не вышел и сказал: "Посмотрите на мою тоже". И только потом мне дали гран-при. Эта девушка не могла сделать, и я тоже ничего не мог сделать, потому что парикмахерское искусство - это шоу-бизнес, мафия. Эту девочку я приютил к себе, и она достаточно хорошо работает. Вы говорите, что я первоклассный мастер, но какие-то элементы, я посмотрел и приобрел для себя тоже у нее. Я не стесняюсь, я всегда говорю правду.
Татьяна Ткачук: Вы сейчас употребили слово "мафия". Объем парикмахерских услуг только в Москве в денежном выражении составляет около 7 с половиной миллионов долларов в месяц. Цифра огромная. Наверное, автоматически это означает, что в вашем мире есть и конкуренция, и мафия, и какие-то "крыши", какие-то наезды, борьба.
Джордж Ровелс: Наездов нет. Конкуренты? Чтобы сказать, что у меня есть конкуренты, у меня нет конкурентов, я вообще никого не боюсь. 12 мая наградили меня медалью, я уже этим доказал, что у меня нет конкурентов. Потому что я был один, хотя представителей было пять человек, я не стану называть, кто это был, но выбрали почему-то меня. Что касается мафии в шоу-бизнесе. Да, меня не принимают в парикмахерское искусство, не приглашают ни на один показах, в шоу-программы парикмахерского искусства, ни в жюри, я для них как бы не существую. Но мне это неважно. Мне важно, чтобы мною был доволен народ.
Татьяна Ткачук: А поему вас не принимают?
Джордж Ровелс: Я не могу понять, почему. Ни одна фирма косметическая, ни она парфюмерия, никто. Иной раз сидишь, думаешь: все получил, звание есть, "Золотые ножницы" мировые есть. Теперь осталось придти и сказать: вот тебе сумма, воплоти свою мечту парикмахерского шоу. У меня гениальные мысли в голове, и все хотят просто так получить, а я ничего не рассказываю. Я не хочу умирать, как великий художник Пиросмани: уйти и все увезти с собой. Хочется все изложить, как пальцев и сказать - вот на что мы способны. Но нет пока таких людей.
Татьяна Ткачук: Джордж, вы сказали, что главное, чтобы правильно работали руки. С вашей точки зрения, на основании чего можно поверить в квалификацию мастера? Часто в салоне висит сертификат уважаемого конкурса, но абсолютно неизвестно, какое место занял мастер на этом конкурсе, может быть последнее. Висят дипломы об окончании курсов. Но, насколько я знаю, курсы платные, с них никого не выгоняют. Чему верить?
Джордж Ровелс: Я думаю, опять же практика. Мне совершенно неинтересно, сколько дипломов, сколько квалификаций. Приходят ко мне мастера и говорят: "Мы хотим в вашем салоне работать". Я говорю: "Пожалуйста. Покажите, на что вы способны". Они начинают: "Я там заканчивал, я ездил в Париж". Мне парижская школа вообще не нравится, я больше признаю русскую школу парикмахерского искусства, но меня не интересует, где она закончила, мне главное, чтобы руки были. Между клиентами и мастером чтобы была разница. А то иной раз приходит клиентка, мастера как за своих принимают, а мы после этого клиентов теряем. Близкие отношения, я не имею в виду сексуальные, просто иногда дружеские отношения переходят потом во враждебные и поэтому я за этим очень слежу.
Татьяна Ткачук: С вашей точки зрения, правда ли, что люди нестандартной сексуальной ориентации являются лучшими парикмахерами в мире? Почему так считается?
Джордж Ровелс: Вопрос мне задали! У меня ориентация нормальная. Не знаю почему. А это у нас просто такая тенденция, мода пошла в России, что если он не той ориентации, значит он стилист, дизайнер великий. Можно пойти в глухую деревню сибирскую или рязанскую и оттуда привезти хорошего мужика, хорошего мастера, просто ему дать профессиональные навыки, которые он не знает. Мы преподаем, и мы учим, а после они уже кем становятся - это их проблема.
Татьяна Ткачук: Вы заговорили о таких сложных достаточно отношениях с клиентами. Я знаю, что в числе ваших клиентов очень много известных персон. И часто VIP-клиенты в числе причин, по которым они пользуются услуги VIP-мастеров, называют ценность приватного общения и чувства эксклюзивности услуг, которые они получают. Как вы со своей стороны миритесь с какими-то психологическими моментами, если клиент, предположим, знаменит и богат, но вам он неприятен? Что вы делаете в таких случаях?
Джордж Ровелс: Я настолько коммуникабелен, что я со всеми нахожу общий язык. Если даже мне не нравится, я все равно свое дело делаю, хочу доказать ему, что я лучший мастер. А что касается звезд, они у нас немножко избалованы, они думают, что мы ему обязаны. А в Голливуде немножко другая точка зрения и на Западе. Я работал, гран-при когда взял в 96 году, меня оставили там работать, я больше не выдержал, потому что я сказал, что мне России комфортабельнее, лучше. Деми Мур, Сталлоне, Барбара Брыльска, Мадонна, они не считают, что они выше меня стоят. Да, правильно, она хорошая актриса, а я хороший мастер. Поэтому вы в своей сфере супер, я в своей. В России этого чувства нет. Они думают, что если Филипп Киркоров (я образно говорю, я с Филиппом дружу), он думает, что он супер. А я всегда говорю, что я Джордж, я тоже выше вас. Вы прекрасно поете, зато вы так не подстрижете, как Джордж. Они думают, что если они к нам пришли, они должны обслуживаться бесплатно, мы им чем-то обязаны. Было время, когда на имя работаешь, такая страна, ничего не поделаешь, надо таскать свой грязный чемодан, бегать за мастерами, бегать за артистами. Но у меня такого не было особо, я не страдал. Сейчас многие говорят: "Ой, надо много работать, ночами не спать, чтобы стать звездой". Нет, чтобы стать звездой, надо цель поставить, и все и ты станешь звездой запросто знаменитой.
Татьяна Ткачук: Расскажите, пожалуйста, о вашем театре мужской красоты. Он первый в мире, насколько я знаю?
Джордж Ровелс: Единственный в мире. Это очень красивые люди. Собрал я со всей России сорок человек. Я езжу на гастроли по России, в Сибирь, в Коми, в Сыктывкар и вижу, что красивые люди там ходят. А я как бы объявил бойкот нашему модельному бизнесу, нашему модельному агентству. Потому что, что ни чушь, то модельное агентство, а красивые люди стоят в стороне и ничего не делают. Я решил сделать базу данных, они все накачены, танцует, фигуры великолепный, кто-то длинноволосый, кто-то стриженый, кто-то лысый. Допустим, показ Версаче, хотят красивых людей пригласить. Я ищу в Интернете, кто ищет, я тут же пока письмо идет до модельного агентства, я тут же отправляю свою базу данных туда, пусть они смотрят. И они уже не нуждаются в модельных агентствах.
Татьяна Ткачук: То есть это не совсем театр - это аналог модельно агентства все-таки?
Джордж Ровелс: Нет, это театр. Они работают, они танцуют, они поют. Мы маленький мюзикл ставим.
Татьяна Ткачук: А зачем вы открываете сетевые филиалы своего салона в Киеве, Одессе, по-моему, в Праге тоже.
Джордж Ровелс: В Праге есть, в Париже. Как зачем? Детская мечта, чтобы меня все знали, чтобы меня все любили.
Татьяна Ткачук: Вы тщеславны?
Джордж Ровелс: Не знаю. Вообще, не хочу, чтобы в нашей стране славились другие имена, когда мы можем сами прославить Россию. Приглашают Гуччи, Версаче, недавно Армани или кто-то был. Такой ажиотаж устроили, как будто наши люди голодные. У нас же много хороших имен.
