Программу ведет Кирилл Кобрин. Корреспондент Радио Свобода в Екатеринбурге Евгения Назарец беседовала с председателем Комитета солдатских матерей города Лесной Нелли Маркеловой.
Кирилл Кобрин: Председатель Комитета солдатских матерей закрытого города Лесной Нелли Маркелова получила звание "Женщины года" в Свердловской области. В начале марта областное министерство социальной защиты подвело итоги этого конкурса. Проект "Сыновья - боль матерей", который Нелли Маркелова представила на конкурс, был начат в 1990-м году, когда ее собственный сын вернулся из армии. Выйдя на пенсию, в течение 10 лет она работала в Комитете солдатских матерей города Лесной. С Нелли Маркеловой по телефону беседует екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Евгения Назарец:
Евгения Назарец: Здравствуйте, Нелли Ивановна, во-первых, хочу вас поздравить с тем, что именно вы удостоена звания "Женщина года" в Свердловской области. В связи с этим первый вопрос: вы наблюдали за ходом этих конкурсов прежде чем сами стали участницей и победительницей?
Нелли Маркелова: Конечно, во-первых, это конкурс идет уже на протяжении 6 лет, и представительницы нашего города неоднократно участвовали в этих конкурсах, я знаю, что они получали первые места по своим номинациям, поэтому для меня этот конкурс, естественно, знаком.
Евгения Назарец: Значит, вы можете сказать, почему из множества достойных женщин каждый год выбирают ту или иную. Конкурс "Женщина года" - это ведь не спортивные соревнования. Победителей выбирают не по подсчетам очков - но как?
Нелли Маркелова: Думаю, что подсчеты очков тут неуместны. Здесь раскрывается женщина как сила, которая способна помочь государству. Вот наш комитет - мы помогаем военнослужащим и их родителям, если в номинации бизнес-женщина, то она делает это в бизнесе, и прекрасно видишь результаты этих деяний.
Евгения Назарец: Чтобы участвовать в конкурсе, нужно, наверное, представить некий проект. Ваш проект - как вы его оформили, о чем вы рассказывали, как вы его представляли?
Нелли Маркелова: Я назвала проект "Сыновья - материнская боль". Это не просто слова, это действительно очень объемная тема, потому что мы говорим, что сыновья - материнская боль, начиная с рождения ребенка, и особенно - когда наши ребята идут в армию. Здесь мы показываем всю свою деятельность как Комитет солдатских матерей, и показываем свою работу.
Евгения Назарец: А как давно и в связи с чем вы включились в работу Комитета солдатских матерей?
Нелли Маркелова: Я включилась в работу с 1990-го года, потому что мой сын тогда пришел из армии, а до этого, с ноября 1988-го года по ноябрь 1990-го, он служил в бригаде особого назначения в Подмосковье, и я видела своего ребенка буквально только моментами, когда он возвращался из горячих точек. Я понимала, что ему психологически нужна моя поддержка. Увидев все это и испытав все это, я решила, что другие матери не должны испытывать такой боли.
Евгения Назарец: Вы можете подробно рассказать о службе своего сына, в каких именно горячих точках он был?
Нелли Маркелова: Вспомните 1989-й год, апрель месяц, когда противостояние было наших мальчишек 18-летних толпам народа, они защищали свое "я", наши мальчишки отстаивали право еще тогда советской России, нашего государства. Это Тбилиси - Грузия, Баку - Азербайджан, Фергана - Узбекистан, и Душанбе - Таджикистан, эти горячие точки пришел мой сын. И не просто по одному дню, а месяцами находясь там.
Евгения Назарец: А как вы узнавали о происходящих в его жизни событиях эти два года? Откуда вы получали информацию?
Нелли Маркелова: Иногда он сообщал по телефону: "Мама, мы уезжаем в командировку", и первая его командировка, я рассказывала, была в Грузию. Тогда они смогли из Дома правительства сообщить: "Я нахожусь в Грузии", - и я поняла, что мой сын испытывает, глядя на те события по телевидению. И я дала себе слово, что любая его поездка будет под моим наблюдением, и я сразу же буду приезжать к нему.
Евгения Назарец: Армейское начальство вам помогало или препятствовало вашему стремлению быть вместе с сыном?
Нелли Маркелова: В то время? - Конечно, препятствовало. Даже могу сказать, перед тем, как моему сыну демобилизоваться, - это был сентябрь месяц - он вернулся из Душанбе, и я приехала. Я встречалась с заместителем командира по воспитательной работе, они назывались тогда политработники. Я тогда сказала, что нельзя так, что ребятам скоро домой, а они должны снова лететь куда-то в командировку. Он мне тогда дал честное слово, что они туда больше не будут направлены. Я со спокойной совестью уехала домой - все у моего мальчика благополучно, а когда через 2 дня мне сослуживец дал телеграмму, что его вновь направили туда, я, бросив работу, приехала, встретилась уже с командиром части, разговаривала с ним на довольно высоких тонах. Я тогда почувствовала, что защищая своего сына, я могу многое.
Евгения Назарец: Вы из закрытого города Лесной. У вас там какая-то особенная ситуация с призывом в армию, вообще с атмосферой в городе? Это каким-то образом накладывает отпечаток на работу Комитета солдатских матерей - то, что это особенное закрытое административно-территориальное образование?
Нелли Маркелова: Дело в том, что особой закрытости нет, и особого напряга в призывной комиссии нет. Единственное, что в больших городах ребята могут по несколько лет прятаться, и их военкоматы не могут найти, а в нашем городе каждый просто на виду, поэтому нашим мальчишкам практически не приходится уходить от ока военкоматов.
Евгения Назарец: Вернемся к вашим отношениям, если так можно выразиться, с военачальниками. Мне часто приходилось слышать, как они говорят, что активистки Комитетов солдатских матерей не принимают самой сути и смысла армии и смотрят на оправданно жестокую жизнь с мирных позиций, поэтому спор между солдатскими матерями и генералами о том, какой должна быть армия просто не может иметь завершения? Вы согласны с этим?
Нелли Маркелова: Это и не может иметь завершения, пока они не изменят свою политику в отношении Комитетов солдатских матерей, а особенно в отношении к военнослужащим. Если они сменят свою политику и будут относиться к солдату как к человеку, тогда, может, у нас и не будет многих разногласий.
Евгения Назарец: Меняется ли сейчас отношение армейского начальства к солдатам по сравнению с 1988-90-м годами?
Нелли Маркелова: На протяжении стольких лет я работаю в Комитете солдатских матерей, и сказать, что в общем объеме меняется– этого не скажешь, но все зависит от того, какой командир руководит, какой командующий возглавляет округ. Зависит еще от человеческих качеств каждого. Например, даже в нашем городе есть войсковые части, где взаимопонимание командования и Комитета солдатских матерей нормальное, а есть командиры, которые считают, что Комитету солдатских матерей на территории его части нечего делать, хотя там проблем не меньше.
Евгения Назарец: Может ли альтернативная служба в сегодняшнем варианте составить реальную альтернативу срочной службе в войсках?
Нелли Маркелова: Совершенно нет. Какая же это альтернативная служба, простите? Как можно взять человека на альтернативную службу, увезти его куда-то и заставить жить в казарме? Какая же это альтернативная служба?! Возьмите зарубежные страны - там люди непосредственно служат отечеству своему, но живут дома и выполняют свой воинский долг. А у нас альтернативную службу надо выполнять из казармы.
Евгения Назарец: По-вашему, как скоро ожидается появление в России настоящей профессиональной армии?
Нелли Маркелова: С такими темпами, как у нас идет реформа армии, нашим комитетам еще существовать и существовать.
Евгения Назарец: Вы сейчас в новом статусе "Женщины года" - это вам поможет в продвижении программ? И как вы намерены использовать свой новый статус?
Нелли Маркелова: Вы знаете, я стараюсь такими вещами не пользоваться. Я считаю, что можно работать с людьми только показывая свою правовую грамотность... Может, сейчас, когда узнают, что есть такой титул - "Женщина года" - будут больше откликаться на наши просьбы.
Кирилл Кобрин: Председатель Комитета солдатских матерей закрытого города Лесной Нелли Маркелова получила звание "Женщины года" в Свердловской области. В начале марта областное министерство социальной защиты подвело итоги этого конкурса. Проект "Сыновья - боль матерей", который Нелли Маркелова представила на конкурс, был начат в 1990-м году, когда ее собственный сын вернулся из армии. Выйдя на пенсию, в течение 10 лет она работала в Комитете солдатских матерей города Лесной. С Нелли Маркеловой по телефону беседует екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Евгения Назарец:
Евгения Назарец: Здравствуйте, Нелли Ивановна, во-первых, хочу вас поздравить с тем, что именно вы удостоена звания "Женщина года" в Свердловской области. В связи с этим первый вопрос: вы наблюдали за ходом этих конкурсов прежде чем сами стали участницей и победительницей?
Нелли Маркелова: Конечно, во-первых, это конкурс идет уже на протяжении 6 лет, и представительницы нашего города неоднократно участвовали в этих конкурсах, я знаю, что они получали первые места по своим номинациям, поэтому для меня этот конкурс, естественно, знаком.
Евгения Назарец: Значит, вы можете сказать, почему из множества достойных женщин каждый год выбирают ту или иную. Конкурс "Женщина года" - это ведь не спортивные соревнования. Победителей выбирают не по подсчетам очков - но как?
Нелли Маркелова: Думаю, что подсчеты очков тут неуместны. Здесь раскрывается женщина как сила, которая способна помочь государству. Вот наш комитет - мы помогаем военнослужащим и их родителям, если в номинации бизнес-женщина, то она делает это в бизнесе, и прекрасно видишь результаты этих деяний.
Евгения Назарец: Чтобы участвовать в конкурсе, нужно, наверное, представить некий проект. Ваш проект - как вы его оформили, о чем вы рассказывали, как вы его представляли?
Нелли Маркелова: Я назвала проект "Сыновья - материнская боль". Это не просто слова, это действительно очень объемная тема, потому что мы говорим, что сыновья - материнская боль, начиная с рождения ребенка, и особенно - когда наши ребята идут в армию. Здесь мы показываем всю свою деятельность как Комитет солдатских матерей, и показываем свою работу.
Евгения Назарец: А как давно и в связи с чем вы включились в работу Комитета солдатских матерей?
Нелли Маркелова: Я включилась в работу с 1990-го года, потому что мой сын тогда пришел из армии, а до этого, с ноября 1988-го года по ноябрь 1990-го, он служил в бригаде особого назначения в Подмосковье, и я видела своего ребенка буквально только моментами, когда он возвращался из горячих точек. Я понимала, что ему психологически нужна моя поддержка. Увидев все это и испытав все это, я решила, что другие матери не должны испытывать такой боли.
Евгения Назарец: Вы можете подробно рассказать о службе своего сына, в каких именно горячих точках он был?
Нелли Маркелова: Вспомните 1989-й год, апрель месяц, когда противостояние было наших мальчишек 18-летних толпам народа, они защищали свое "я", наши мальчишки отстаивали право еще тогда советской России, нашего государства. Это Тбилиси - Грузия, Баку - Азербайджан, Фергана - Узбекистан, и Душанбе - Таджикистан, эти горячие точки пришел мой сын. И не просто по одному дню, а месяцами находясь там.
Евгения Назарец: А как вы узнавали о происходящих в его жизни событиях эти два года? Откуда вы получали информацию?
Нелли Маркелова: Иногда он сообщал по телефону: "Мама, мы уезжаем в командировку", и первая его командировка, я рассказывала, была в Грузию. Тогда они смогли из Дома правительства сообщить: "Я нахожусь в Грузии", - и я поняла, что мой сын испытывает, глядя на те события по телевидению. И я дала себе слово, что любая его поездка будет под моим наблюдением, и я сразу же буду приезжать к нему.
Евгения Назарец: Армейское начальство вам помогало или препятствовало вашему стремлению быть вместе с сыном?
Нелли Маркелова: В то время? - Конечно, препятствовало. Даже могу сказать, перед тем, как моему сыну демобилизоваться, - это был сентябрь месяц - он вернулся из Душанбе, и я приехала. Я встречалась с заместителем командира по воспитательной работе, они назывались тогда политработники. Я тогда сказала, что нельзя так, что ребятам скоро домой, а они должны снова лететь куда-то в командировку. Он мне тогда дал честное слово, что они туда больше не будут направлены. Я со спокойной совестью уехала домой - все у моего мальчика благополучно, а когда через 2 дня мне сослуживец дал телеграмму, что его вновь направили туда, я, бросив работу, приехала, встретилась уже с командиром части, разговаривала с ним на довольно высоких тонах. Я тогда почувствовала, что защищая своего сына, я могу многое.
Евгения Назарец: Вы из закрытого города Лесной. У вас там какая-то особенная ситуация с призывом в армию, вообще с атмосферой в городе? Это каким-то образом накладывает отпечаток на работу Комитета солдатских матерей - то, что это особенное закрытое административно-территориальное образование?
Нелли Маркелова: Дело в том, что особой закрытости нет, и особого напряга в призывной комиссии нет. Единственное, что в больших городах ребята могут по несколько лет прятаться, и их военкоматы не могут найти, а в нашем городе каждый просто на виду, поэтому нашим мальчишкам практически не приходится уходить от ока военкоматов.
Евгения Назарец: Вернемся к вашим отношениям, если так можно выразиться, с военачальниками. Мне часто приходилось слышать, как они говорят, что активистки Комитетов солдатских матерей не принимают самой сути и смысла армии и смотрят на оправданно жестокую жизнь с мирных позиций, поэтому спор между солдатскими матерями и генералами о том, какой должна быть армия просто не может иметь завершения? Вы согласны с этим?
Нелли Маркелова: Это и не может иметь завершения, пока они не изменят свою политику в отношении Комитетов солдатских матерей, а особенно в отношении к военнослужащим. Если они сменят свою политику и будут относиться к солдату как к человеку, тогда, может, у нас и не будет многих разногласий.
Евгения Назарец: Меняется ли сейчас отношение армейского начальства к солдатам по сравнению с 1988-90-м годами?
Нелли Маркелова: На протяжении стольких лет я работаю в Комитете солдатских матерей, и сказать, что в общем объеме меняется– этого не скажешь, но все зависит от того, какой командир руководит, какой командующий возглавляет округ. Зависит еще от человеческих качеств каждого. Например, даже в нашем городе есть войсковые части, где взаимопонимание командования и Комитета солдатских матерей нормальное, а есть командиры, которые считают, что Комитету солдатских матерей на территории его части нечего делать, хотя там проблем не меньше.
Евгения Назарец: Может ли альтернативная служба в сегодняшнем варианте составить реальную альтернативу срочной службе в войсках?
Нелли Маркелова: Совершенно нет. Какая же это альтернативная служба, простите? Как можно взять человека на альтернативную службу, увезти его куда-то и заставить жить в казарме? Какая же это альтернативная служба?! Возьмите зарубежные страны - там люди непосредственно служат отечеству своему, но живут дома и выполняют свой воинский долг. А у нас альтернативную службу надо выполнять из казармы.
Евгения Назарец: По-вашему, как скоро ожидается появление в России настоящей профессиональной армии?
Нелли Маркелова: С такими темпами, как у нас идет реформа армии, нашим комитетам еще существовать и существовать.
Евгения Назарец: Вы сейчас в новом статусе "Женщины года" - это вам поможет в продвижении программ? И как вы намерены использовать свой новый статус?
Нелли Маркелова: Вы знаете, я стараюсь такими вещами не пользоваться. Я считаю, что можно работать с людьми только показывая свою правовую грамотность... Может, сейчас, когда узнают, что есть такой титул - "Женщина года" - будут больше откликаться на наши просьбы.
