Ведет программу Андрей Шароградский. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Юрий Багров, Лиля Пальвелева, Владимир Бабурин и президент республики Ингушетия Мурат Зязиков.
Андрей Шароградский: В Ингушетии продолжается операция по выселению чеченских беженцев, которые уже более трех лет живут в палаточных лагерях.
С подробностями корреспондент Радио Свобода на Северном Кавказе – Юрий Багров.
Юрий Багров: Большинство палаточных лагерей в Ингушетии появились осенью 99-го года. В первые дни второй кампании в Чечне десятки тысяч людей, спасаясь от бомбежек и обстрелов, бежали в соседнюю республику. Тогда военное руководство пыталось воспрепятствовать массовому исходу чеченцев, все дороги были блокированы российскими войсками. Пропуск людей осуществлялся лишь через блокпост "Кавказ", расположенный на федеральной трассе Ростов-Баку у административной границы Чечни и Ингушетии. В многокилометровой очереди у КПП сутками стояли люди, успевшие вынести из своих домов только самое необходимое – теплые вещи и документы. К концу осени 99-го года население трехсоттысячной Ингушетии увеличилось чуть ли не вдвое. Многие ингуши пускали в свои дома чеченских беженцев, однако мест не хватало. На окраинах населенных пунктов возникали палаточные городки. Сейчас эти поселения воспринимаются как неотъемлемая часть ингушских пейзажей. За три года жизни в палатках чеченцы научились обустраивать свой быт, исходя из того минимума. Который у них имеется. Я наблюдал, как беженцы стараются украсить свой брезентовый дом. Некоторые у входа высаживают кустарник, между палатками делают грядки для огуречной рассады и цветов. На глинистой земле урожай огурцов минимальный, но в течение всего года за рассадой бережно ухаживает все семейство ближайшей палатки, удобряют землю, регулярно поливают. Растягивая полиэтиленовую пленку на четырех шестах, люди делают подобие летних беседок. Еще год назад беженцы чувствовали себя относительно спокойно, тогдашний президент республики Руслан Аушев являлся для них своего рода гарантом от насильственного выселения. В то время некоторые политологи высказывались о том, что подобный союз республиканской власти с вынужденными переселенцами был выгоден обеим сторонам. Для Аушева присутствие беженцев являлось козырной картой в разговоре с Кремлем, на содержание 150-тысячной армии вынужденных переселенцев республике выделялись большие средства. В свою очередь беженцы могли быть уверены, что им не придется возвращаться под обстрелы и так называемые "зачистки" в мятежную республику. Ситуация изменилась с приходом к власти генерал-майора ФСБ Мурата Зязикова. Одним из главных пунктов его предвыборной кампании была защита прав вынужденных переселенцев, впрочем, об этом он продолжает говорить и сейчас. Во время недавнего посещения палаточного лагеря "Барт" вблизи Карабулага он еще раз подчеркнул, что не допустит вынужденного переселения беженцев, спустя несколько дней был ликвидирован палаточный лагерь "Иман" у селения Аки-Юрт. Правозащитники, работающие в Ингушетии, подчеркивают, что юридически нельзя говорить о насильственном выселении людей, по мнению специалистов, речь может идти о принуждении. Говорит сотрудник Назрановского отделения правозащитной организации "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: Люди там с конкретными нарушениями в отношении конкретной личности не обращались. Когда мы подходили к сотрудникам миграционной службы и спрашивали, почему людей выселяют, они говорили, что все это на добровольной основе, что люди подписывают собственноручно заявления и что никакого насилия на них не оказывается. Действительно, есть заявления, действительно получается, что люди добровольно уезжали. Но на самом деле трудно доказать, что есть эти подводные течения, то давление невидимое, которое нельзя доказать, которое нельзя задокументировать, что на людей оказывалось давление в плане того, что им говорили, что если вы не уедете, вам будет отключен газ, свет, вода. Если вы не уедете, у вас начнутся проблемы на местах, этот лагерь все равно будет закрыт рано или поздно и лучше вам уехать добровольно и получить помощь там в Чечне. То, что надломило людей, то, что их поломало, то, что заставило в конце концов поставить подпись под этим заявлением, это, к сожалению, никак нельзя доказать или поставить в вину сотрудникам, если следовать букве закона, пытаться по закону заставить за свои поступки и дела отвечать. Здесь скорее всего нужна активность со стороны самих беженцев. То есть мы можем просто озвучивать, мы можем быть просто упором их голоса оповещать все организации, мировую общественность, говорить о том, что происходит, что творится какая-то несправедливость. Но для этого нужна поддержка самих беженцев, их голос должен быть услышан. А если мы говорим о том, что беженцев насильно выселяют, а когда приезжают соответственно сотрудники ВКБО и им говорят – вот, пожалуйста, добровольные заявления, сотрудники ВКБО нам прямо в глаза говорят – где же насилие, люди добровольно уехали. То есть в этой ситуации мы оказываемся в довольно глупом положении.
Юрий Багров: Правозащитники считают, что ликвидацией лишь одного лагеря дело не ограничится. Президенту Ингушетии Мурату Зязикову, говорят политологи, необходимо в кратчайшие сроки отчитаться перед федеральным центром в устранении всех палаточных лагерей до конца этого года. Тем более, что программа переселения вынужденных переселенцев была разработана еще в мае, однако до последнего времени ни один пункт этого документа не был выполнен. В Чечне фактически отсутствуют пункты временного размещения, отсутствуют гарантии безопасности. Правозащитник из Назрановского отделения общества "Мемориал" Тимур Акиев считает, что скорее всего власти прибегнут к силовому решению проблемы.
Тимур Акиев: Мы не думаем, что в большинстве своем беженцы будут добровольно подписывать эти заявления и подписываться добровольно под тем, что они возвращаются в ад, обратно в Чечню, где убивают каждый день. Многие люди, естественно, будут против этого протестовать как-то и тогда, наверное, под давлением федерального представительства местные власти будут оказывать на них давление, скажем так, не моральное, а физическое. В этом случае будут явные признаки нарушения прав законодательства, прав человека, каких-то конвенций международных. Тогда мы сможем заступиться за этих людей, и как-то наш голос будет более крепким и будет основан на каких-то фактах и доказательствах, тогда мы сможем кого-то упрекнуть в чем-то или кого-то попытаться призвать к ответу. Будет это результативно или нет, я не могу гарантировать. Если этого не будет, не было бы этих палаточных лагерей и в прошлом году, наверное. Просто людей под дулами автоматов закинули бы в машину и отвезли бы обратно в Чечню. Все-таки какая-то польза от нашего существования, я тешу себя надеждой, есть.
Андрей Шароградский: Ситуацию вокруг чеченских беженцев, находящихся на ингушской территории, в интервью Радио Свобода прокомментировал президент Ингушетии Мурат Зязиков.
Мурат Зязиков: Это большая проблема - вопрос беженцев. Дело в том, что ни одному человеку, никакому руководителю неприятно, когда на территории собственной страны находятся беженцы. Но сегодня работа проводится большая в этом направлении. Я когда принимал республику, мы с правительством Чеченской республики и с правительством Ингушской республики, с миграционной службой республики собрались и определили, сколько все-таки у нас беженцев. Поражало и удивляло, даже настораживало то, что чеченское правительство давало одну цифру, ингушское – вторую, миграционная служба Российской Федерации – третью, гуманитарные миссии – четвертую, то есть была и пятая цифра. Разница в этих цифрах доходила до 50-ти тысяч. Проблема эта огромная. Конечно, самое главное - это обеспечение безопасности, решение социальных проблем, создание рабочих мест и создание элементарных человеческих условий, чтобы люди могли вернуться. Много сегодня позитивного делается федеральным центром. Не замечать это, не говорить об этом нельзя. Я приведу пример, для меня очень отрадно приводить эти цифры – около 500 школ сегодня действуют на территории Чеченской республики, 27 дошкольных учреждений, то, что мы называем детскими садами, три высших учебных заведения. Решаются проблемы. Конечно, вопросов очень много осталось, и эти вопросы тоже решаются. Была встреча с Владимиром Владимировичем, я могу со всей ответственностью заявить, что ему проблема беженцев не нужна, он эти вопросы сегодня решает. И сегодня благо то, что президент Российской Федерации, я об этом говорю не первый раз, он не путает Крайний Север с Северным Кавказом. Какие бы условия я ни создавал на территории Ингушетии, палаточные лагеря, палатка она и есть палатка, то есть она имеет обыкновение гнить, портиться, деформируется. Бытует мнение в СМИ почему-то, что мы какой-то план подписали с Кадыровым. Да, мы подписали примерный перечень мероприятий, но чтобы кто-то по плану выдавливает, что-то форсирует возвращение людей, такого нет и быть не может. Мне не безразлично, что происходит на территории Чеченской республики, я там вырос, у меня там очень много друзей, родственников. И поэтому принцип возвращения был, есть, во всяком случае, сколько я буду руководителем субъекта федерации, принцип исключительно добровольный. И будут возвращаться только те, кто хочет вернуться, только те, у кого сегодня есть возможность вернуться туда. Я сам лично провожал последний раз на посту "Кавказ" людей и сказал: если что-то там не сложится, если какие-то будут проблемы, здесь есть я, здесь есть республика, если какие-то проблемы будут возникать, для вас всегда будет открыта дверь. Потому что это братский народ и то, что с ним происходит, мне не безразлично.
Андрей Шароградский: Российская демократическая партия "Яблоко" выразила крайнюю обеспокоенность возможностью насильственного возвращения в Чечню беженцев, проживающих на территории республики Ингушетия, об этом заявил журналистам председатель партии Григорий Явлинский. А заместитель руководителя фракции "Яблоко" в Государственной Думе Игорь Артемьев обратился к Мурату Зязикову с просьбой лично ознакомиться с положением дел в лагерях беженцев в течение текущего месяца.Вопреки мнениям правозащитников, директор федеральной миграционной службы МВД России Андрей Черненко утверждает, что все разговоры о выдавливании беженцев безосновательны.
Лиля Пальвелева: "Вы мне дайте информацию о выдворении беженцев, фамилии, имя, отчество, день час", - требует Андрей Черненко и обещает незамедлительно принять такую информацию к рассмотрению. При этом глава миграционной службы подчеркивает.
Андрей Черненко: Ни одного обращения временно переселенного лица у меня нет. Я готов его рассмотреть в установленном порядке в любое время.
Лиля Пальвелева: Как сообщает Андрей Черненко, более восьми тысяч обитателей палаточных лагерей уже подали заявление о своем желании вернуться в Чечню. Кто уезжать не хочет, говорит Черненко, пусть остается в палатке.
Андрей Черненко: Уезжают люди добровольно, они могут там жить до скончания века. Где им лучше, пускай они там и живут. Вот, скажем, из Аки-Юрта не выехал один человек, он живет там в мазанке. Хочет – пускай живет, это его вопрос. Мы говорим – это зло, но заставлять человека куда-то бежать я не вижу никакого смысла.
Лиля Пальвелева: Особые надежды Андрей Черненко возлагает на так называемые пункты временного размещения на территории Чечни, сокращенно ПВР.
Андрей Черненко: Первая партия лиц, которых мы опекали, она поступила именно в ПВР и никто оттуда не вернулся, все живут там, кто-то занимается строительством своего дома итак далее. Сейчас до конца года будет сдано еще пять ПВР, это не менее пяти тысяч человек. Это та часть, которая не найдет себя у своих друзей, у своих родственников, будут вынуждены какой-то период времени жить под чужой крышей, но достаточно благоустроено, где есть тепло, вода, газ, свет.
Лиля Пальвелева: О международных неправительственных организациях, предоставляющих беженцам гуманитарную помощь, Андрей Черненко отзывается с плохо скрытым раздражением.
Андрей Черненко: Мы сталкиваемся иногда с тем, что в процессе последних двух-трех месяцев ряд представителей зарубежных организаций политизируют ситуацию и их присутствие сводится к некоей контрпропаганде – сидите здесь, мы будем кормить вас здесь. Я не могу не согласиться с ингушским руководством, что эта проблема требует оперативного решения, и не могу не согласиться с чеченским руководством, что относительная возможность решения этой проблемы у них есть.
Лиля Пальвелева: О том, насколько безопасна сейчас для проживания территория Чечни, глава федеральной миграционной службы говорит с большой неохотой, ограничиваясь загадочной фразой: "Это эмоциональная, излишне политизированная проблема".
Андрей Шароградский: Как сообщила сегодня после встречи с президентом России Владимиром Путиным председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, президент обещал, что российские власти не будут насильственно переселять в Чечню беженцев из палаточных лагерей в Ингушетии, и Путин отметил, что возвращение чеченских беженцев на родину должно быть только добровольным. Вообще надо сказать, что в Кремле обратили сегодня внимание на отмечаемый День защиты прав человека. По этому поводу – мой коллега Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: В международный День прав человека президент России Владимир Путин встретился в Кремле с членами своей комиссии по соблюдению этих самых прав и констатировал существование разрыва между конституционными гарантиями прав человека и реальными возможностями людей по их реализации. Даже размер этого разрыва определил, назвав его большим. Вот свобода передвижения и выбора места жительства, она гарантирована российской Конституцией. Но желающие выбрать таким местом, скажем, Москву, знают каково получить у милицейских и столичных властей регистрацией, Конституцией, замечу, никак не регламентированную. А без нее два выхода – либо плати милиционеру в карман, либо живи в самой милиции в помещении, которое неблагозвучно именуется "обезьянником". Журналисту, решившему посмотреть, что происходит в Чечне, необходимо запастись массой аккредитаций для собственной, естественно, безопасности в районе, где официально военных действий не ведется и особого положения не введено. А вот для коренных жителей, потерявших кров в местах проведения антитеррористической операции, никакой опасности там уже нет и им необходимо срочно, а, самое главное, добровольно, покинуть места временного размещения, в просторечье – лагеря беженцев. Вслед за ликвидацией платочного лагеря беженцев Аки-Юрт в Ингушетии пришла очередь центра временного размещения "Серебряники" в Тверской области. С первого августа беженцев там перестали кормить, они протестовали, но держались, поэтому вчера обитателям "Серебряников" сообщили, что 10-го декабря по предписанию местной противопожарной службы центр временного размещения закрывается. С Днем прав человека! Как сказал президент Путин, мы заинтересованы, чтобы государство было эффективным, открытым, чтобы при общении с этим государством каждый гражданин чувствовал себя комфортно.
Андрей Шароградский: В Ингушетии продолжается операция по выселению чеченских беженцев, которые уже более трех лет живут в палаточных лагерях.
С подробностями корреспондент Радио Свобода на Северном Кавказе – Юрий Багров.
Юрий Багров: Большинство палаточных лагерей в Ингушетии появились осенью 99-го года. В первые дни второй кампании в Чечне десятки тысяч людей, спасаясь от бомбежек и обстрелов, бежали в соседнюю республику. Тогда военное руководство пыталось воспрепятствовать массовому исходу чеченцев, все дороги были блокированы российскими войсками. Пропуск людей осуществлялся лишь через блокпост "Кавказ", расположенный на федеральной трассе Ростов-Баку у административной границы Чечни и Ингушетии. В многокилометровой очереди у КПП сутками стояли люди, успевшие вынести из своих домов только самое необходимое – теплые вещи и документы. К концу осени 99-го года население трехсоттысячной Ингушетии увеличилось чуть ли не вдвое. Многие ингуши пускали в свои дома чеченских беженцев, однако мест не хватало. На окраинах населенных пунктов возникали палаточные городки. Сейчас эти поселения воспринимаются как неотъемлемая часть ингушских пейзажей. За три года жизни в палатках чеченцы научились обустраивать свой быт, исходя из того минимума. Который у них имеется. Я наблюдал, как беженцы стараются украсить свой брезентовый дом. Некоторые у входа высаживают кустарник, между палатками делают грядки для огуречной рассады и цветов. На глинистой земле урожай огурцов минимальный, но в течение всего года за рассадой бережно ухаживает все семейство ближайшей палатки, удобряют землю, регулярно поливают. Растягивая полиэтиленовую пленку на четырех шестах, люди делают подобие летних беседок. Еще год назад беженцы чувствовали себя относительно спокойно, тогдашний президент республики Руслан Аушев являлся для них своего рода гарантом от насильственного выселения. В то время некоторые политологи высказывались о том, что подобный союз республиканской власти с вынужденными переселенцами был выгоден обеим сторонам. Для Аушева присутствие беженцев являлось козырной картой в разговоре с Кремлем, на содержание 150-тысячной армии вынужденных переселенцев республике выделялись большие средства. В свою очередь беженцы могли быть уверены, что им не придется возвращаться под обстрелы и так называемые "зачистки" в мятежную республику. Ситуация изменилась с приходом к власти генерал-майора ФСБ Мурата Зязикова. Одним из главных пунктов его предвыборной кампании была защита прав вынужденных переселенцев, впрочем, об этом он продолжает говорить и сейчас. Во время недавнего посещения палаточного лагеря "Барт" вблизи Карабулага он еще раз подчеркнул, что не допустит вынужденного переселения беженцев, спустя несколько дней был ликвидирован палаточный лагерь "Иман" у селения Аки-Юрт. Правозащитники, работающие в Ингушетии, подчеркивают, что юридически нельзя говорить о насильственном выселении людей, по мнению специалистов, речь может идти о принуждении. Говорит сотрудник Назрановского отделения правозащитной организации "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: Люди там с конкретными нарушениями в отношении конкретной личности не обращались. Когда мы подходили к сотрудникам миграционной службы и спрашивали, почему людей выселяют, они говорили, что все это на добровольной основе, что люди подписывают собственноручно заявления и что никакого насилия на них не оказывается. Действительно, есть заявления, действительно получается, что люди добровольно уезжали. Но на самом деле трудно доказать, что есть эти подводные течения, то давление невидимое, которое нельзя доказать, которое нельзя задокументировать, что на людей оказывалось давление в плане того, что им говорили, что если вы не уедете, вам будет отключен газ, свет, вода. Если вы не уедете, у вас начнутся проблемы на местах, этот лагерь все равно будет закрыт рано или поздно и лучше вам уехать добровольно и получить помощь там в Чечне. То, что надломило людей, то, что их поломало, то, что заставило в конце концов поставить подпись под этим заявлением, это, к сожалению, никак нельзя доказать или поставить в вину сотрудникам, если следовать букве закона, пытаться по закону заставить за свои поступки и дела отвечать. Здесь скорее всего нужна активность со стороны самих беженцев. То есть мы можем просто озвучивать, мы можем быть просто упором их голоса оповещать все организации, мировую общественность, говорить о том, что происходит, что творится какая-то несправедливость. Но для этого нужна поддержка самих беженцев, их голос должен быть услышан. А если мы говорим о том, что беженцев насильно выселяют, а когда приезжают соответственно сотрудники ВКБО и им говорят – вот, пожалуйста, добровольные заявления, сотрудники ВКБО нам прямо в глаза говорят – где же насилие, люди добровольно уехали. То есть в этой ситуации мы оказываемся в довольно глупом положении.
Юрий Багров: Правозащитники считают, что ликвидацией лишь одного лагеря дело не ограничится. Президенту Ингушетии Мурату Зязикову, говорят политологи, необходимо в кратчайшие сроки отчитаться перед федеральным центром в устранении всех палаточных лагерей до конца этого года. Тем более, что программа переселения вынужденных переселенцев была разработана еще в мае, однако до последнего времени ни один пункт этого документа не был выполнен. В Чечне фактически отсутствуют пункты временного размещения, отсутствуют гарантии безопасности. Правозащитник из Назрановского отделения общества "Мемориал" Тимур Акиев считает, что скорее всего власти прибегнут к силовому решению проблемы.
Тимур Акиев: Мы не думаем, что в большинстве своем беженцы будут добровольно подписывать эти заявления и подписываться добровольно под тем, что они возвращаются в ад, обратно в Чечню, где убивают каждый день. Многие люди, естественно, будут против этого протестовать как-то и тогда, наверное, под давлением федерального представительства местные власти будут оказывать на них давление, скажем так, не моральное, а физическое. В этом случае будут явные признаки нарушения прав законодательства, прав человека, каких-то конвенций международных. Тогда мы сможем заступиться за этих людей, и как-то наш голос будет более крепким и будет основан на каких-то фактах и доказательствах, тогда мы сможем кого-то упрекнуть в чем-то или кого-то попытаться призвать к ответу. Будет это результативно или нет, я не могу гарантировать. Если этого не будет, не было бы этих палаточных лагерей и в прошлом году, наверное. Просто людей под дулами автоматов закинули бы в машину и отвезли бы обратно в Чечню. Все-таки какая-то польза от нашего существования, я тешу себя надеждой, есть.
Андрей Шароградский: Ситуацию вокруг чеченских беженцев, находящихся на ингушской территории, в интервью Радио Свобода прокомментировал президент Ингушетии Мурат Зязиков.
Мурат Зязиков: Это большая проблема - вопрос беженцев. Дело в том, что ни одному человеку, никакому руководителю неприятно, когда на территории собственной страны находятся беженцы. Но сегодня работа проводится большая в этом направлении. Я когда принимал республику, мы с правительством Чеченской республики и с правительством Ингушской республики, с миграционной службой республики собрались и определили, сколько все-таки у нас беженцев. Поражало и удивляло, даже настораживало то, что чеченское правительство давало одну цифру, ингушское – вторую, миграционная служба Российской Федерации – третью, гуманитарные миссии – четвертую, то есть была и пятая цифра. Разница в этих цифрах доходила до 50-ти тысяч. Проблема эта огромная. Конечно, самое главное - это обеспечение безопасности, решение социальных проблем, создание рабочих мест и создание элементарных человеческих условий, чтобы люди могли вернуться. Много сегодня позитивного делается федеральным центром. Не замечать это, не говорить об этом нельзя. Я приведу пример, для меня очень отрадно приводить эти цифры – около 500 школ сегодня действуют на территории Чеченской республики, 27 дошкольных учреждений, то, что мы называем детскими садами, три высших учебных заведения. Решаются проблемы. Конечно, вопросов очень много осталось, и эти вопросы тоже решаются. Была встреча с Владимиром Владимировичем, я могу со всей ответственностью заявить, что ему проблема беженцев не нужна, он эти вопросы сегодня решает. И сегодня благо то, что президент Российской Федерации, я об этом говорю не первый раз, он не путает Крайний Север с Северным Кавказом. Какие бы условия я ни создавал на территории Ингушетии, палаточные лагеря, палатка она и есть палатка, то есть она имеет обыкновение гнить, портиться, деформируется. Бытует мнение в СМИ почему-то, что мы какой-то план подписали с Кадыровым. Да, мы подписали примерный перечень мероприятий, но чтобы кто-то по плану выдавливает, что-то форсирует возвращение людей, такого нет и быть не может. Мне не безразлично, что происходит на территории Чеченской республики, я там вырос, у меня там очень много друзей, родственников. И поэтому принцип возвращения был, есть, во всяком случае, сколько я буду руководителем субъекта федерации, принцип исключительно добровольный. И будут возвращаться только те, кто хочет вернуться, только те, у кого сегодня есть возможность вернуться туда. Я сам лично провожал последний раз на посту "Кавказ" людей и сказал: если что-то там не сложится, если какие-то будут проблемы, здесь есть я, здесь есть республика, если какие-то проблемы будут возникать, для вас всегда будет открыта дверь. Потому что это братский народ и то, что с ним происходит, мне не безразлично.
Андрей Шароградский: Российская демократическая партия "Яблоко" выразила крайнюю обеспокоенность возможностью насильственного возвращения в Чечню беженцев, проживающих на территории республики Ингушетия, об этом заявил журналистам председатель партии Григорий Явлинский. А заместитель руководителя фракции "Яблоко" в Государственной Думе Игорь Артемьев обратился к Мурату Зязикову с просьбой лично ознакомиться с положением дел в лагерях беженцев в течение текущего месяца.Вопреки мнениям правозащитников, директор федеральной миграционной службы МВД России Андрей Черненко утверждает, что все разговоры о выдавливании беженцев безосновательны.
Лиля Пальвелева: "Вы мне дайте информацию о выдворении беженцев, фамилии, имя, отчество, день час", - требует Андрей Черненко и обещает незамедлительно принять такую информацию к рассмотрению. При этом глава миграционной службы подчеркивает.
Андрей Черненко: Ни одного обращения временно переселенного лица у меня нет. Я готов его рассмотреть в установленном порядке в любое время.
Лиля Пальвелева: Как сообщает Андрей Черненко, более восьми тысяч обитателей палаточных лагерей уже подали заявление о своем желании вернуться в Чечню. Кто уезжать не хочет, говорит Черненко, пусть остается в палатке.
Андрей Черненко: Уезжают люди добровольно, они могут там жить до скончания века. Где им лучше, пускай они там и живут. Вот, скажем, из Аки-Юрта не выехал один человек, он живет там в мазанке. Хочет – пускай живет, это его вопрос. Мы говорим – это зло, но заставлять человека куда-то бежать я не вижу никакого смысла.
Лиля Пальвелева: Особые надежды Андрей Черненко возлагает на так называемые пункты временного размещения на территории Чечни, сокращенно ПВР.
Андрей Черненко: Первая партия лиц, которых мы опекали, она поступила именно в ПВР и никто оттуда не вернулся, все живут там, кто-то занимается строительством своего дома итак далее. Сейчас до конца года будет сдано еще пять ПВР, это не менее пяти тысяч человек. Это та часть, которая не найдет себя у своих друзей, у своих родственников, будут вынуждены какой-то период времени жить под чужой крышей, но достаточно благоустроено, где есть тепло, вода, газ, свет.
Лиля Пальвелева: О международных неправительственных организациях, предоставляющих беженцам гуманитарную помощь, Андрей Черненко отзывается с плохо скрытым раздражением.
Андрей Черненко: Мы сталкиваемся иногда с тем, что в процессе последних двух-трех месяцев ряд представителей зарубежных организаций политизируют ситуацию и их присутствие сводится к некоей контрпропаганде – сидите здесь, мы будем кормить вас здесь. Я не могу не согласиться с ингушским руководством, что эта проблема требует оперативного решения, и не могу не согласиться с чеченским руководством, что относительная возможность решения этой проблемы у них есть.
Лиля Пальвелева: О том, насколько безопасна сейчас для проживания территория Чечни, глава федеральной миграционной службы говорит с большой неохотой, ограничиваясь загадочной фразой: "Это эмоциональная, излишне политизированная проблема".
Андрей Шароградский: Как сообщила сегодня после встречи с президентом России Владимиром Путиным председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, президент обещал, что российские власти не будут насильственно переселять в Чечню беженцев из палаточных лагерей в Ингушетии, и Путин отметил, что возвращение чеченских беженцев на родину должно быть только добровольным. Вообще надо сказать, что в Кремле обратили сегодня внимание на отмечаемый День защиты прав человека. По этому поводу – мой коллега Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: В международный День прав человека президент России Владимир Путин встретился в Кремле с членами своей комиссии по соблюдению этих самых прав и констатировал существование разрыва между конституционными гарантиями прав человека и реальными возможностями людей по их реализации. Даже размер этого разрыва определил, назвав его большим. Вот свобода передвижения и выбора места жительства, она гарантирована российской Конституцией. Но желающие выбрать таким местом, скажем, Москву, знают каково получить у милицейских и столичных властей регистрацией, Конституцией, замечу, никак не регламентированную. А без нее два выхода – либо плати милиционеру в карман, либо живи в самой милиции в помещении, которое неблагозвучно именуется "обезьянником". Журналисту, решившему посмотреть, что происходит в Чечне, необходимо запастись массой аккредитаций для собственной, естественно, безопасности в районе, где официально военных действий не ведется и особого положения не введено. А вот для коренных жителей, потерявших кров в местах проведения антитеррористической операции, никакой опасности там уже нет и им необходимо срочно, а, самое главное, добровольно, покинуть места временного размещения, в просторечье – лагеря беженцев. Вслед за ликвидацией платочного лагеря беженцев Аки-Юрт в Ингушетии пришла очередь центра временного размещения "Серебряники" в Тверской области. С первого августа беженцев там перестали кормить, они протестовали, но держались, поэтому вчера обитателям "Серебряников" сообщили, что 10-го декабря по предписанию местной противопожарной службы центр временного размещения закрывается. С Днем прав человека! Как сказал президент Путин, мы заинтересованы, чтобы государство было эффективным, открытым, чтобы при общении с этим государством каждый гражданин чувствовал себя комфортно.
