Программу ведет Андрей Шарый. Над темой работала Лиля Пальвелева.
Андрей Шарый: Правозащитная организация "Международная амнистия" объявила российского ученого Игоря Сутягина, осужденного на 15 лет лишения свободы за шпионаж, политическим заключенным. По словам директора российского представительства "Международной амнистии" Сергея Никитина, он и его коллеги обратились в ПАСЕ с просьбой вмешаться и помочь восстановить справедливость. Правозащитники и адвокаты Игоря Сутягина добиваются освобождения ученого. Как заявляют его защитники, дело Сутягина сфабриковано ФСБ, а суд прошел с грубейшими нарушениями закона. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева:
Лиля Пальвелева: Слово "политзаключенный", уже вышедшее было из активного обращения применительно к дню сегодняшнему, вновь становится актуальным. Политзаключенным правозащитники называют бывшего сотрудника Института США и Канады РАН Игоря Сутягина. Он был арестован сотрудниками ФСБ в октябре 1999-го года, и лишь недавно, 5 апреля этого года, суд принял решение о виновности Сутягина. Эрнст Черный, член общественного Комитета защиты ученых, сравнивает этот процесс с другими так называемыми шпионскими процессами над российскими учеными.
Эрнст Черный: Дело Сутягина является, на мой взгляд, весьма знаменательным, и итог - 15 лет колонии - тоже является показательным, вот по какой причине: фактически все известные дела, начиная от дела Никитина и кончая последним делом Данилова, которое закончилось в декабре 2003-го года, ФСБ просто с грохотом проиграла. Не бывает шпионов, которым дают 4 года. Не бывает шпионов, которым дают 4 с половиной года, и не бывает шпионов, которым дают 8 лет условно. Мы прекрасно понимаем, что все эти люди никакого отношения ни к какому шпионажу не имели. Просто кризис жанра у ФСБ, и этот провал, этот кризис нужно было чем-то закрывать. Провалившись по всем делам - все усилия были сосредоточены на том, чтобы максимально отыграться на последнем, кто был в руках у ФСБ, им оказался Сутягин, и сделать это было достаточно легко, в силу того, что мы знаем, насколько послушно работает Московский городской суд, и как он легко улавливает все настроения на Лубянке и у исполнительной власти. Таким образом, на наш взгляд, дело Сутягина от начала и до конца политически мотивировано. В связи с этим мы считаем, что он является политическим заключенным, без всяких скидок, и на взгляд большинства правозащитников он является узником совести.
Лиля Пальвелева: Предъявленное Сутягину обвинение в шпионаже абсурдно уже потому, что работал он исключительно с открытыми источниками, то есть опубликованными в печати, а к секретным материалам даже не имел доступа. Вот какой пример приводит адвокат Игоря Сутягина Анна Ставицкая:
Анна Ставицкая: По теме модернизации "МИГ-29 СМТ" - полностью, практически слово в слово, эти сведения были получены из интервью генерального конструктора "МИГа" Коржуева. Мы направили ему запрос с вопросом, что это за статья и содержится ли в ней государственная тайна. На наш запрос пришел ответ, что статья носит рекламный характер, и никакой государственной тайны в ней нет. Мы хотели приобщить этот ответ к материалам дела и показать его присяжным, но нам было отказано. Прокуроры говорили, что заместитель генерального конструктора "МИГа" некомпетентен давать такой ответ. Судья согласилась с этим и не удовлетворила наше ходатайство о приобщении этого ответа к материалам дела.
Лиля Пальвелева: Как утверждает Анна Ставицкая, суд проходил с многочисленными нарушениями. Даже вопросы присяжным судья Марина Комарова задавала в некорректной формулировке.
Анна Ставицкая: Просто по каждой теме, по пяти темам буквально до запятых мы показывали, что все получено из открытых источников, и, может, поэтому перед присяжными был поставлен вопрос такой, что он полностью исключал вопросы секретности. Судья не поставила вопрос, передавал ли Сутягин именно секретные сведения. Вопрос звучал так – передал ли он просто сведения по этим темам.
Лиля Пальвелева: Но если это просто сведения, кому бы то ни было предоставленные, в чем же провинился Игорь Сутягин? Соображение, что проанализировав открытые источники, ученый пришел к выводам, составляющим государственную тайну, не выдерживает никакой критики. Сам Сутягин в письме, отправленном недавно из тюрьмы пишет: "Меня убеждают, что если я прочитал газету и рассказал об этом кому-то, я поступил правильно. А если я прочитал первую, вторую, третью, четвертую и рассказал кому-то о прочитанном - я совершил преступление. В нашей стране нельзя быть профессионалом", – к такому грустному заключению приходит Сутягин. Адвокаты, как только получат материалы дела, намерены обратиться в Верховный суд. А возможна ли в принципе апелляция? Ведь дело рассматривалось судом присяжных? Вполне - утверждает Анна Ставицкая.
Анна Ставицкая: Обжаловать можно вердикт присяжных, и вообще решение суда присяжных, точно так же, как и решение обычного суда, за исключением того, что просто основания для отмены приговора, вынесенного с участием суда присяжных, более узкие. Но это не означает, что невозможно жаловаться, отстаивать свою позицию и отменять приговор, вынесенный с участием суда присяжных. Мы считаем, что в ходе судебного заседания было допущено очень много нарушений уголовно-процессуального закона, и именно об этом мы будем писать в своей жалобе.
Лиля Пальвелева: Правозащитники тоже не намерены сидеть, сложа руки. Слово председателю Московской Хельсинской группы Людмиле Алексеевой:
Людмила Алексеева: Во-первых, если Верховный суд себя не оправдает, то дело Сутягина лежит в Страсбурге. Конечно, оно там будет рассматриваться. Во-вторых, ситуация с судом присяжных. Надо выяснить, как это могло быть, что 12 человек вынесли приговор, "виновен, не заслуживает снисхождения", человеку, который не виновен, и хотя бы поэтому заслуживает снисхождения. Это надо выяснить, потому что наша судебная система, наша коррумпированная, зависимая, несправедливая судебная система встраивает в себя и суд присяжных. И сделает из него такую же мерзость, какой сама является, если мы, общественность, этому не станем поперек. Потому что больше никто, кроме нас, этим заниматься не будет. Власти делают это сознательно, и суд присяжных подминают под себя. Что тут можно сделать? Можно добиться, и мы добьемся, выяснения того, как отбирались эти присяжные, это не может быть тайной, ни в коем случае. И последнее, что я хочу сказать: мы обратимся в комитет по безопасности и сотрудничеству в Европе Конгресса США, поскольку Сутягина обвиняют, что сведения были переданы военной разведке США. Мы будем просить о слушаниях в Конгрессе по этому делу. Я не получила еще ответа на это предложение, но не думаю, чтобы нам отказали, поскольку мы очень редко обращаемся с подобными просьбами. Да, про Конгресс США говорят, что он на них шпионил, пускай они разберутся, шпионил он или нет.
Андрей Шарый: Правозащитная организация "Международная амнистия" объявила российского ученого Игоря Сутягина, осужденного на 15 лет лишения свободы за шпионаж, политическим заключенным. По словам директора российского представительства "Международной амнистии" Сергея Никитина, он и его коллеги обратились в ПАСЕ с просьбой вмешаться и помочь восстановить справедливость. Правозащитники и адвокаты Игоря Сутягина добиваются освобождения ученого. Как заявляют его защитники, дело Сутягина сфабриковано ФСБ, а суд прошел с грубейшими нарушениями закона. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева:
Лиля Пальвелева: Слово "политзаключенный", уже вышедшее было из активного обращения применительно к дню сегодняшнему, вновь становится актуальным. Политзаключенным правозащитники называют бывшего сотрудника Института США и Канады РАН Игоря Сутягина. Он был арестован сотрудниками ФСБ в октябре 1999-го года, и лишь недавно, 5 апреля этого года, суд принял решение о виновности Сутягина. Эрнст Черный, член общественного Комитета защиты ученых, сравнивает этот процесс с другими так называемыми шпионскими процессами над российскими учеными.
Эрнст Черный: Дело Сутягина является, на мой взгляд, весьма знаменательным, и итог - 15 лет колонии - тоже является показательным, вот по какой причине: фактически все известные дела, начиная от дела Никитина и кончая последним делом Данилова, которое закончилось в декабре 2003-го года, ФСБ просто с грохотом проиграла. Не бывает шпионов, которым дают 4 года. Не бывает шпионов, которым дают 4 с половиной года, и не бывает шпионов, которым дают 8 лет условно. Мы прекрасно понимаем, что все эти люди никакого отношения ни к какому шпионажу не имели. Просто кризис жанра у ФСБ, и этот провал, этот кризис нужно было чем-то закрывать. Провалившись по всем делам - все усилия были сосредоточены на том, чтобы максимально отыграться на последнем, кто был в руках у ФСБ, им оказался Сутягин, и сделать это было достаточно легко, в силу того, что мы знаем, насколько послушно работает Московский городской суд, и как он легко улавливает все настроения на Лубянке и у исполнительной власти. Таким образом, на наш взгляд, дело Сутягина от начала и до конца политически мотивировано. В связи с этим мы считаем, что он является политическим заключенным, без всяких скидок, и на взгляд большинства правозащитников он является узником совести.
Лиля Пальвелева: Предъявленное Сутягину обвинение в шпионаже абсурдно уже потому, что работал он исключительно с открытыми источниками, то есть опубликованными в печати, а к секретным материалам даже не имел доступа. Вот какой пример приводит адвокат Игоря Сутягина Анна Ставицкая:
Анна Ставицкая: По теме модернизации "МИГ-29 СМТ" - полностью, практически слово в слово, эти сведения были получены из интервью генерального конструктора "МИГа" Коржуева. Мы направили ему запрос с вопросом, что это за статья и содержится ли в ней государственная тайна. На наш запрос пришел ответ, что статья носит рекламный характер, и никакой государственной тайны в ней нет. Мы хотели приобщить этот ответ к материалам дела и показать его присяжным, но нам было отказано. Прокуроры говорили, что заместитель генерального конструктора "МИГа" некомпетентен давать такой ответ. Судья согласилась с этим и не удовлетворила наше ходатайство о приобщении этого ответа к материалам дела.
Лиля Пальвелева: Как утверждает Анна Ставицкая, суд проходил с многочисленными нарушениями. Даже вопросы присяжным судья Марина Комарова задавала в некорректной формулировке.
Анна Ставицкая: Просто по каждой теме, по пяти темам буквально до запятых мы показывали, что все получено из открытых источников, и, может, поэтому перед присяжными был поставлен вопрос такой, что он полностью исключал вопросы секретности. Судья не поставила вопрос, передавал ли Сутягин именно секретные сведения. Вопрос звучал так – передал ли он просто сведения по этим темам.
Лиля Пальвелева: Но если это просто сведения, кому бы то ни было предоставленные, в чем же провинился Игорь Сутягин? Соображение, что проанализировав открытые источники, ученый пришел к выводам, составляющим государственную тайну, не выдерживает никакой критики. Сам Сутягин в письме, отправленном недавно из тюрьмы пишет: "Меня убеждают, что если я прочитал газету и рассказал об этом кому-то, я поступил правильно. А если я прочитал первую, вторую, третью, четвертую и рассказал кому-то о прочитанном - я совершил преступление. В нашей стране нельзя быть профессионалом", – к такому грустному заключению приходит Сутягин. Адвокаты, как только получат материалы дела, намерены обратиться в Верховный суд. А возможна ли в принципе апелляция? Ведь дело рассматривалось судом присяжных? Вполне - утверждает Анна Ставицкая.
Анна Ставицкая: Обжаловать можно вердикт присяжных, и вообще решение суда присяжных, точно так же, как и решение обычного суда, за исключением того, что просто основания для отмены приговора, вынесенного с участием суда присяжных, более узкие. Но это не означает, что невозможно жаловаться, отстаивать свою позицию и отменять приговор, вынесенный с участием суда присяжных. Мы считаем, что в ходе судебного заседания было допущено очень много нарушений уголовно-процессуального закона, и именно об этом мы будем писать в своей жалобе.
Лиля Пальвелева: Правозащитники тоже не намерены сидеть, сложа руки. Слово председателю Московской Хельсинской группы Людмиле Алексеевой:
Людмила Алексеева: Во-первых, если Верховный суд себя не оправдает, то дело Сутягина лежит в Страсбурге. Конечно, оно там будет рассматриваться. Во-вторых, ситуация с судом присяжных. Надо выяснить, как это могло быть, что 12 человек вынесли приговор, "виновен, не заслуживает снисхождения", человеку, который не виновен, и хотя бы поэтому заслуживает снисхождения. Это надо выяснить, потому что наша судебная система, наша коррумпированная, зависимая, несправедливая судебная система встраивает в себя и суд присяжных. И сделает из него такую же мерзость, какой сама является, если мы, общественность, этому не станем поперек. Потому что больше никто, кроме нас, этим заниматься не будет. Власти делают это сознательно, и суд присяжных подминают под себя. Что тут можно сделать? Можно добиться, и мы добьемся, выяснения того, как отбирались эти присяжные, это не может быть тайной, ни в коем случае. И последнее, что я хочу сказать: мы обратимся в комитет по безопасности и сотрудничеству в Европе Конгресса США, поскольку Сутягина обвиняют, что сведения были переданы военной разведке США. Мы будем просить о слушаниях в Конгрессе по этому делу. Я не получила еще ответа на это предложение, но не думаю, чтобы нам отказали, поскольку мы очень редко обращаемся с подобными просьбами. Да, про Конгресс США говорят, что он на них шпионил, пускай они разберутся, шпионил он или нет.
