Заключенные петербургского следственного изолятора № 4 в письме международным правозащитным организациям жалуются на невыносимые условия содержания. Кто может помочь заключенным?
Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Дмитрий Казнин и Виктор Резунков, который беседует с адвокатом Борисом Груздом.
Андрей Шарый: С открытым письмом в международные правозащитные организации обратились заключенные расположенного в Санкт-Петербурге следственного изолятора № 4. Подследственные жалуются на невыносимые условия содержания, которые, считают авторы письма, следует приравнять к пыткам. Рассказывает наш петербургский корреспондент Дмитирй Казнин.
Дмитрий Казнин: На одного заключенного в среднем приходится менее одного квадратного метра при номере четыре с половиной. Больные инфекционными болезнями содержатся рядом со здоровыми арестантами. Стоимость питания составляет 10-15 рублей в сутки, процветет хамство, грубость и натравливание персоналом заключенных друг на друга, говорится в письме. По словам Ольги Потаповой, помощника главного управления исполнения наказаний по Петербургу и Ленинградской области, по соблюдению прав человека в уголовной системе, при проверке эти факты не найдут своего подтверждения.
Ольга Потапова: Когда начинаешь проверять, эти факты не находят своего подтверждения. Естественно, норма как бы не соблюдаются из-за значительного перелимита, четырех метров точно нет, но не меньше метра.
Дмитрий Казнин: По словам Ольги Потаповой, не подтвердится и жалоба на содержание инфекцинных больных вместе со здоровыми арестантами.
Ольга Потапова: Единственное, если ВИЧ-инфицированные, то по закону они содержатся совместно. Больные иными заболеваниями в любом случае содержатся раздельно. Последние года два у нас ситуация изменилась в лучшую сторону в отношении спецконтингента.
Дмитрий Казнин: По мнению правозащитника Юрия Вдовина, причины тяжелого содержания подследственных – результат общего состояния российского общества.
Юрий Вдовин: Эти условия действительно можно признать пыточными, потому что любой из тех людей, которые там находятся, они с облегчением принимают приговор, когда их направляют из этого заведения, переводят их в колонию или еще куда-то. На самом деле это следствие тяжелой ситуации в стране, в которой просто не хватает денег на то, чтобы эти учреждения хоть в какой-то мере соответствовали общепринятым мировым стандартам. Нищая страна не может обеспечить реального положения реализации прав человека, особенно в закрытых учреждениях.
Дмитрий Казнин: И хотя действительно главное управление исполнения наказаний делает какие-то шаги для исправления положения, нет государственных и общественных механизмов решения этой проблемы, считает Юрий Вдовин.
Андрей Шарый: Об условиях содержания заключенных в России с Борисом Груздом, адвокатом, член российского комитета адвокатов беседовал Виктор Резунков.
Виктор Резунков: Борис Борисович, а как, по вашему мнению, должны поступать заключенные, а также те заключенные, которые заражен какими-то болезнями для того, чтобы добиваться своих прав, чтобы их разделяли, кроме как судебные разбирательства или обращаться в администрацию.
Борис Грузд: Есть несколько способов решения проблемы и защит своих прав. Можно обратиться с жалобой в администрацию следственного изолятора, надзирающему прокурору и наиболее эффективным способом является обращение с жалобой в суд. Однако это требует определенной смелости от заключенных, жизнь которых находится в руках администрации. И поэтому я удивлен, что такое обращение от заключенных следственного изолятора было опубликовано и появилось в печати, и они нашли силы и мужество высказать все, что наболело. Что же касается проблемы в целом, то она лежит не в недостаточном финансировании. В российской федерации достаточно денежных средств для того, чтобы строить президентские резиденции, вести войну в Чечне, а такую острую проблему, которую уже в течение многих лет не находит своего разрешения, можно было бы решить достаточно быстро и эффективно. По статистике, более 35% подсудимых, дела которых рассматриваются районными судами, лишь направляется в последующем в места отбытия наказания, то есть они приговариваются к лишению свободы. Остальная часть подследственных в последующем освобождается, как правило, в связи с тем, что они приговариваются к иным наказаниям, а не к лишению свободы. Поэтому, если бы был достаточно строгое отношения суда к избранию меры заключения в виде заключения под стражу, то можно было бы кардинально решить проблему перенаполненности изоляторов. Что же касается выраженной уверенности сотрудника уголовно-исправительной системы, что факты, изложенные в письме, не подтвердятся, это вызывает озабоченность и нежелание как мне кажется, разобраться и установить действительные причины и выявить нарушения. Следует сказать, что 15-го июля 2002-го года Европейский суд по правам человека вынес беспрецедентное решение для Российской Федерации по делу Калашникова против России. И в этом решении суд, в частности, указал, что условия содержания Калашникова, в частности, огромная перенаселенность камер и антисанитарные условия, их неблагоприятное влияние на состояние здоровья заявителя в сочетании с длительным периодом содержания в таких условиях, представляли собой унижающее обращение.
Виктор Резунков: Как, по вашему мнению, подвергают ли себя угрозе своей жизни заключенные, которые подписали это письмо? Вы будет следить за их судьбой?
Борис Грузд: Да, мы постараемся это сделать. Однако никто гарантировать их безопасность, к сожалению, как и любых других заключенных, никто не может. Смертность в изоляторах намного выше, чем по стране, также и уровень заболеваний туберкулезом и СПИДом. И надо помнить, что это лишь лица, которые подозреваются в совершении преступлений. И в силу невиновности они еще не признаны судом виновными, и, следовательно, государство и общество должно относиться к ним как к невиновным.
Виктор Резунков: Насколько известно, у нас все тюрьмы сейчас переполнен именно как раз людьми, которые находятся под следствием. Какой-то прогресс наблюдается в последнее время или все такая же безвыходная ситуация остается?
Борис Грузд: Прогресс наблюдается. Однако надежды, которые возлагались на новый Уголовно-процессуальный кодекс, не оправдываются. Сейчас в Российской Федерации ежемесячно заключаются под стражу около 23 тысяч человек. Раньше до принятия УПК нового такое количество равнялось 13 тысячам. Но это не потому, что суд боле внимательно рассматривает вопросы о необходимости заключения под стражу, а потому что следственные органы реже обращаются с таким ходатайством. И практически 85% случаев таких ходатайств удовлетворяется. Это приблизительно равняется той цифре, которая была при прежнем Уголовно-процессуальном кодексе, когда рассматривались жалобы арестованных и их защитников на законность и обоснованность их заключения под стражу. Но процедура рассмотрения таких ходатайств по новому УПК, к сожалению, не ответствует принципам состязательности и равенства. В частности, защите и обвиняемому не позволяют знакомиться с материалами, которые представляются следствием в обоснование своего ходатайства.
Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Дмитрий Казнин и Виктор Резунков, который беседует с адвокатом Борисом Груздом.
Андрей Шарый: С открытым письмом в международные правозащитные организации обратились заключенные расположенного в Санкт-Петербурге следственного изолятора № 4. Подследственные жалуются на невыносимые условия содержания, которые, считают авторы письма, следует приравнять к пыткам. Рассказывает наш петербургский корреспондент Дмитирй Казнин.
Дмитрий Казнин: На одного заключенного в среднем приходится менее одного квадратного метра при номере четыре с половиной. Больные инфекционными болезнями содержатся рядом со здоровыми арестантами. Стоимость питания составляет 10-15 рублей в сутки, процветет хамство, грубость и натравливание персоналом заключенных друг на друга, говорится в письме. По словам Ольги Потаповой, помощника главного управления исполнения наказаний по Петербургу и Ленинградской области, по соблюдению прав человека в уголовной системе, при проверке эти факты не найдут своего подтверждения.
Ольга Потапова: Когда начинаешь проверять, эти факты не находят своего подтверждения. Естественно, норма как бы не соблюдаются из-за значительного перелимита, четырех метров точно нет, но не меньше метра.
Дмитрий Казнин: По словам Ольги Потаповой, не подтвердится и жалоба на содержание инфекцинных больных вместе со здоровыми арестантами.
Ольга Потапова: Единственное, если ВИЧ-инфицированные, то по закону они содержатся совместно. Больные иными заболеваниями в любом случае содержатся раздельно. Последние года два у нас ситуация изменилась в лучшую сторону в отношении спецконтингента.
Дмитрий Казнин: По мнению правозащитника Юрия Вдовина, причины тяжелого содержания подследственных – результат общего состояния российского общества.
Юрий Вдовин: Эти условия действительно можно признать пыточными, потому что любой из тех людей, которые там находятся, они с облегчением принимают приговор, когда их направляют из этого заведения, переводят их в колонию или еще куда-то. На самом деле это следствие тяжелой ситуации в стране, в которой просто не хватает денег на то, чтобы эти учреждения хоть в какой-то мере соответствовали общепринятым мировым стандартам. Нищая страна не может обеспечить реального положения реализации прав человека, особенно в закрытых учреждениях.
Дмитрий Казнин: И хотя действительно главное управление исполнения наказаний делает какие-то шаги для исправления положения, нет государственных и общественных механизмов решения этой проблемы, считает Юрий Вдовин.
Андрей Шарый: Об условиях содержания заключенных в России с Борисом Груздом, адвокатом, член российского комитета адвокатов беседовал Виктор Резунков.
Виктор Резунков: Борис Борисович, а как, по вашему мнению, должны поступать заключенные, а также те заключенные, которые заражен какими-то болезнями для того, чтобы добиваться своих прав, чтобы их разделяли, кроме как судебные разбирательства или обращаться в администрацию.
Борис Грузд: Есть несколько способов решения проблемы и защит своих прав. Можно обратиться с жалобой в администрацию следственного изолятора, надзирающему прокурору и наиболее эффективным способом является обращение с жалобой в суд. Однако это требует определенной смелости от заключенных, жизнь которых находится в руках администрации. И поэтому я удивлен, что такое обращение от заключенных следственного изолятора было опубликовано и появилось в печати, и они нашли силы и мужество высказать все, что наболело. Что же касается проблемы в целом, то она лежит не в недостаточном финансировании. В российской федерации достаточно денежных средств для того, чтобы строить президентские резиденции, вести войну в Чечне, а такую острую проблему, которую уже в течение многих лет не находит своего разрешения, можно было бы решить достаточно быстро и эффективно. По статистике, более 35% подсудимых, дела которых рассматриваются районными судами, лишь направляется в последующем в места отбытия наказания, то есть они приговариваются к лишению свободы. Остальная часть подследственных в последующем освобождается, как правило, в связи с тем, что они приговариваются к иным наказаниям, а не к лишению свободы. Поэтому, если бы был достаточно строгое отношения суда к избранию меры заключения в виде заключения под стражу, то можно было бы кардинально решить проблему перенаполненности изоляторов. Что же касается выраженной уверенности сотрудника уголовно-исправительной системы, что факты, изложенные в письме, не подтвердятся, это вызывает озабоченность и нежелание как мне кажется, разобраться и установить действительные причины и выявить нарушения. Следует сказать, что 15-го июля 2002-го года Европейский суд по правам человека вынес беспрецедентное решение для Российской Федерации по делу Калашникова против России. И в этом решении суд, в частности, указал, что условия содержания Калашникова, в частности, огромная перенаселенность камер и антисанитарные условия, их неблагоприятное влияние на состояние здоровья заявителя в сочетании с длительным периодом содержания в таких условиях, представляли собой унижающее обращение.
Виктор Резунков: Как, по вашему мнению, подвергают ли себя угрозе своей жизни заключенные, которые подписали это письмо? Вы будет следить за их судьбой?
Борис Грузд: Да, мы постараемся это сделать. Однако никто гарантировать их безопасность, к сожалению, как и любых других заключенных, никто не может. Смертность в изоляторах намного выше, чем по стране, также и уровень заболеваний туберкулезом и СПИДом. И надо помнить, что это лишь лица, которые подозреваются в совершении преступлений. И в силу невиновности они еще не признаны судом виновными, и, следовательно, государство и общество должно относиться к ним как к невиновным.
Виктор Резунков: Насколько известно, у нас все тюрьмы сейчас переполнен именно как раз людьми, которые находятся под следствием. Какой-то прогресс наблюдается в последнее время или все такая же безвыходная ситуация остается?
Борис Грузд: Прогресс наблюдается. Однако надежды, которые возлагались на новый Уголовно-процессуальный кодекс, не оправдываются. Сейчас в Российской Федерации ежемесячно заключаются под стражу около 23 тысяч человек. Раньше до принятия УПК нового такое количество равнялось 13 тысячам. Но это не потому, что суд боле внимательно рассматривает вопросы о необходимости заключения под стражу, а потому что следственные органы реже обращаются с таким ходатайством. И практически 85% случаев таких ходатайств удовлетворяется. Это приблизительно равняется той цифре, которая была при прежнем Уголовно-процессуальном кодексе, когда рассматривались жалобы арестованных и их защитников на законность и обоснованность их заключения под стражу. Но процедура рассмотрения таких ходатайств по новому УПК, к сожалению, не ответствует принципам состязательности и равенства. В частности, защите и обвиняемому не позволяют знакомиться с материалами, которые представляются следствием в обоснование своего ходатайства.
