Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Арслан Саидов, Андрей Шароградский, он беседует с бывшим пресс-секретарем Министерства обороны России, военным обозревателем газеты "Комсомольская правда" Виктором Баранцом, и первый заместитель главного редактора "Еженедельного журнала", военный аналитик Александр Гольц.
Андрей Шарый: В Москве в четверг второго октября прошло расширенное совещание военного руководства России с участием президента страны Владимира Путина, где была представлена новая Доктрина модернизации вооруженных сил страны. Этот документ не исключает возможности нанесения превентивных ударов в различных регионах мира. С другими положениями новой версии военной доктрины России вас познакомит Арслан Саидов:
Арслан Саидов: Доктрина модернизации вооруженных сил России была представлена в Москве на совещании высшего военного руководства страны. Президент России Владимир Путин в своем выступлении назвал несколько основных направлений реформирования армии, и главное из них - к 2007-му году завершить переход частей постоянной боевой готовности на профессиональную основу. Дальнейшего сокращения армии не будет.
Владимир Путин: Вооруженные силы были сокращены более, чем в два раза. Это был действительно трудный и болезненный процесс. Достаточно.
Арслан Саидов: Российские власти также подтвердили свое намерение разрешить служить в российских вооруженных силах гражданам стран СНГ и постепенно сократить срок службы по призыву.
Владимир Путин: В целом российским вооруженным силам нужно новое качество, новое качество во всем: в боевой подготовке, в военном планировании, в науке военной. И впереди у нас масштабная работа по формированию нового облика армии, всей военной организации государства.
Арслан Саидов: И еще одно важное заявление министра обороны Сергея Иванова. Он не исключил возможности нанесения превентивного удара в разных регионах мира в интересах национальной безопасности.
Сергей Иванов: Особенности современных внешних угроз требуют от российских вооруженных сил выполнения задач различного характера в разных регионах мира. Мы не можем абсолютно исключать и превентивного применения силы, если этого будут требовать интересы России или ее союзнические обязательств.
Арслан Саидов: Путин же подчеркнул, что Россия по-прежнему располагает современным вооружением.
Владимир Путин: Россия располагает значительным, хочу это подчеркнуть - значительным запасом тяжелых стратегических ракет наземного базирования. Речь идет о самых наших грозных ракетах... Речь идет о весьма серьезном потенциале.
Арслан Саидов: В документе Минобороны также говорится, что Россия может пересмотреть планы военного строительства, в том числе ядерную стратегию, если доктрина НАТО будет носить наступательный характер. Москва рассчитывает, что политика североатлантического альянса не будет иметь антироссийской направленности. В доктрине Минобороны также отмечается, что в случае возникновения нестабильности в странах СНГ, дислокация группировки российских войск может быть существенно изменена.
Андрей Шарый: О некоторых аспектах Доктрины модернизации вооруженных сил России Андрей Шароградский беседовал в эфире Радио Свобода с бывшим пресс-секретарем Министерства обороны России военным обозревателем газеты "Комсомольская правда" Виктором Баранцом и первым заместителем главного редактора "Еженедельного журнала", известным военным аналитиком Александром Гольцем.
Андрей Шароградский: Мой первый вопрос Александру Гольцу, может быть, несколько формальный вопрос, но, мне кажется, Следует это прояснить. Есть ли разница между понятиями просто военная доктрина и доктрина модернизации вооруженных сил?
Александр Гольц: Все эти понятия они довольно условны. Военная доктрина - таким термином в основном оперируют в России, в других странах приняты другие понятия. Поскольку у нас есть уже военная доктрина, которая, кстати говоря, была введена первым указом Владимира Владимировича Путина в качестве исполняющего обязанности президента, то вот этот новый документ, который в общем-то относительно про то же, назвали военной доктриной развития вооруженных сил.
Андрей Шароградский: Александр, а с чем вы связываете появление этого документа именно сейчас?
Александр Гольц: Мне кажется, что после того, как практически насильно министерство обороны и Генеральный штаб заставили принять, пусть довольно укороченную, но все-таки концепцию перехода части вооруженных сил на контракт, они долго, упорно в одну точку били, что это не есть реформа вооруженных сил, это, мол, только некоторая часть реформы, это часть военного строительства. Ну, видимо, кто-то у них спросил: ребята, а когда вы целиком покажете картину военного строительства? Ну, вот они родили, в конце концов, этот документ.
Андрей Шароградский: Вопрос военному эксперту газеты "Комсомольская правда" Виктору Баранцу. Господин Баранец, насколько неожиданным для вас является появление в военной доктрине России пункта о возможности превентивных ударов в случае необходимости?
Виктор Баранец: Для меня это положение нового документа не является совершенно новым, поскольку я уже длительное время наблюдаю за работой наших стратегов над этими документами. И если просмотреть тексты военных доктрин, начиная с 93-го года, потом 95-го, 97-го, то время от времени этот термин о превентивном ударе то всплывает, то уходит на второй план. У меня иногда создавалось впечатление, что некоторые генералы-теоретики просто как-то по-мальчишески забавляются этим термином, что свидетельствует всего лишь о каком-то политико-теоретическом непостоянстве и шараханиях из стороны в сторону разработчиков этого документа. Вы спросили Александра, есть ли разница между военной доктриной и доктриной военно-технического перевооружения. Наверное, все-таки есть, потому что доктрина перевооружения является составной частью этого документа, в ней ничего фактически нового нет. Но я хотел бы высказать свое мнение, пользуясь случаем, почему, на мой взгляд, появился этот документ. Я здесь вижу три основных фактора. Первый фактор - то, что российская военная разведка не дремлет. И, насколько мне известно, просочились сведения о секретных документах и Пентагона, и НАТО, в которых есть довольно-таки непрозрачные намеки о том, что Россия остается существенным военным фактором на мировой арене и может помешать осуществлению некоторых глобальных планов Соединенных Штатов и НАТО. Второй фактор, я думаю, состоит в том, что появление этого документа связано с тем, чтобы немножко поднять настроение генералитета и офицеров. Поскольку, не мне вам рассказывать, что вот это десятилетие разрушения вооруженных сил оно вызывает негативные настроения в среде генералитета и офицеров, и нужен было какой-то новый взбадривающий фактор. Ну, я думаю, как раз пришло время впрыснуть долю оптимизма в сознание военных накануне президентских выборов и рассказать генералам и офицерам новую сказку о новом оружии.
Андрей Шароградский: Спасибо, Виктор Баранец. Я вновь обращаюсь к Александру Гольц. Господин Гольц, я бы хотел вернуться к этому положению о возможности превентивных ударов. В военных доктринах других стран, прежде всего Соединенных Штатов встречается такое положение? Вообще, как часто оно встречается?
Александр Гольц: То, что в известной степени сформулировал сегодня министр обороны Российской Федерации - это некий перепев идеи превентивного удара, который теперь содержится в основополагающих военных документах Соединенных Штатов, которые появились после 11-го сентября 2001-го года. Да, Соединенные Штаты предполагают нанесение превентивного удара по государствам, которые могут представлять угрозу безопасности Соединенных Штатов прежде всего тем, что занимаются разработкой или готовятся к применению оружия массового уничтожения. Таким образом, мы тоже как бы заговорили с железом в голосе. Но весь вопрос в том, что у американцев, нравится нам их политика или нет, есть возможности для нанесения такого удара, есть авианосные группировки, есть воздушно-десантный корпус, крылатые ракеты. А вот как мы будем наносить этот превентивный удар - неизвестно. Этот документ не дает на это ответа.
Мелани Бачина: Российская военная доктрина – удар по реформе вооруженных сил. Таково мнение известного американского военного эксперта профессора военного колледжа армии США Стивена Бланка. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин.
Юрий Жигалкин: Как вы относитесь к этому документу, точнее, к тем сведениям о его содержании, которые стали доступными?
Стивен Бланк: Насколько можно судить, это серьезный шаг назад. НАТО там рассматривается как потенциальный враг, хотя поводов к этому нет никаких. Этот документ фактически ставит барьер на пути военной реформы, не предусматривая значительного сокращения армии. Там, по-видимому, ничего не говорится об усилении гражданского демократического контроля над вооруженными силами, зато там содержатся потенциальные ядерные угрозы, ставится слишком большой акцент на ядерном оружии, как на основе российского военного потенциала. Несмотря на то, что в документе упоминается необходимость проведения военной реформы, содержание этого документа свидетельствует об обратном – о том, что на реформе поставлен крест, а это очевидный шаг назад
Юрий Жигалкин: Что, на ваш взгляд, является основной проблемой новой российской военной доктрины?
Стивен Бланк: Трудно говорить о документе, которого мы не видели. Но если верить информации в прессе, эти концепции – порождение мышления времен холодной войны. Это самая большая проблема. Эта доктрина не предусматривает демократизации армии и системы управления ею. А все, кто пытается решить проблему российских вооруженных сил и защиты России таким путем, мыслят нереалистично.
Юрий Жигалкин: Как вы считаете, как такая доктрина может быть воспринята в Соединенных Штатах?
Стивен Бланк: Нам не стоит ожидать официальной американской реакции, любой ответ будет выражен неофициально, во время двусторонних встреч. Но безо всякого сомнения эта доктрина заставит многих в Вашингтоне задаться вопросом, что в действительности представляет из себя сегодняшняя Россия, существует ли стабильный базис для нашего партнерства.
Андрей Шарый: В Москве в четверг второго октября прошло расширенное совещание военного руководства России с участием президента страны Владимира Путина, где была представлена новая Доктрина модернизации вооруженных сил страны. Этот документ не исключает возможности нанесения превентивных ударов в различных регионах мира. С другими положениями новой версии военной доктрины России вас познакомит Арслан Саидов:
Арслан Саидов: Доктрина модернизации вооруженных сил России была представлена в Москве на совещании высшего военного руководства страны. Президент России Владимир Путин в своем выступлении назвал несколько основных направлений реформирования армии, и главное из них - к 2007-му году завершить переход частей постоянной боевой готовности на профессиональную основу. Дальнейшего сокращения армии не будет.
Владимир Путин: Вооруженные силы были сокращены более, чем в два раза. Это был действительно трудный и болезненный процесс. Достаточно.
Арслан Саидов: Российские власти также подтвердили свое намерение разрешить служить в российских вооруженных силах гражданам стран СНГ и постепенно сократить срок службы по призыву.
Владимир Путин: В целом российским вооруженным силам нужно новое качество, новое качество во всем: в боевой подготовке, в военном планировании, в науке военной. И впереди у нас масштабная работа по формированию нового облика армии, всей военной организации государства.
Арслан Саидов: И еще одно важное заявление министра обороны Сергея Иванова. Он не исключил возможности нанесения превентивного удара в разных регионах мира в интересах национальной безопасности.
Сергей Иванов: Особенности современных внешних угроз требуют от российских вооруженных сил выполнения задач различного характера в разных регионах мира. Мы не можем абсолютно исключать и превентивного применения силы, если этого будут требовать интересы России или ее союзнические обязательств.
Арслан Саидов: Путин же подчеркнул, что Россия по-прежнему располагает современным вооружением.
Владимир Путин: Россия располагает значительным, хочу это подчеркнуть - значительным запасом тяжелых стратегических ракет наземного базирования. Речь идет о самых наших грозных ракетах... Речь идет о весьма серьезном потенциале.
Арслан Саидов: В документе Минобороны также говорится, что Россия может пересмотреть планы военного строительства, в том числе ядерную стратегию, если доктрина НАТО будет носить наступательный характер. Москва рассчитывает, что политика североатлантического альянса не будет иметь антироссийской направленности. В доктрине Минобороны также отмечается, что в случае возникновения нестабильности в странах СНГ, дислокация группировки российских войск может быть существенно изменена.
Андрей Шарый: О некоторых аспектах Доктрины модернизации вооруженных сил России Андрей Шароградский беседовал в эфире Радио Свобода с бывшим пресс-секретарем Министерства обороны России военным обозревателем газеты "Комсомольская правда" Виктором Баранцом и первым заместителем главного редактора "Еженедельного журнала", известным военным аналитиком Александром Гольцем.
Андрей Шароградский: Мой первый вопрос Александру Гольцу, может быть, несколько формальный вопрос, но, мне кажется, Следует это прояснить. Есть ли разница между понятиями просто военная доктрина и доктрина модернизации вооруженных сил?
Александр Гольц: Все эти понятия они довольно условны. Военная доктрина - таким термином в основном оперируют в России, в других странах приняты другие понятия. Поскольку у нас есть уже военная доктрина, которая, кстати говоря, была введена первым указом Владимира Владимировича Путина в качестве исполняющего обязанности президента, то вот этот новый документ, который в общем-то относительно про то же, назвали военной доктриной развития вооруженных сил.
Андрей Шароградский: Александр, а с чем вы связываете появление этого документа именно сейчас?
Александр Гольц: Мне кажется, что после того, как практически насильно министерство обороны и Генеральный штаб заставили принять, пусть довольно укороченную, но все-таки концепцию перехода части вооруженных сил на контракт, они долго, упорно в одну точку били, что это не есть реформа вооруженных сил, это, мол, только некоторая часть реформы, это часть военного строительства. Ну, видимо, кто-то у них спросил: ребята, а когда вы целиком покажете картину военного строительства? Ну, вот они родили, в конце концов, этот документ.
Андрей Шароградский: Вопрос военному эксперту газеты "Комсомольская правда" Виктору Баранцу. Господин Баранец, насколько неожиданным для вас является появление в военной доктрине России пункта о возможности превентивных ударов в случае необходимости?
Виктор Баранец: Для меня это положение нового документа не является совершенно новым, поскольку я уже длительное время наблюдаю за работой наших стратегов над этими документами. И если просмотреть тексты военных доктрин, начиная с 93-го года, потом 95-го, 97-го, то время от времени этот термин о превентивном ударе то всплывает, то уходит на второй план. У меня иногда создавалось впечатление, что некоторые генералы-теоретики просто как-то по-мальчишески забавляются этим термином, что свидетельствует всего лишь о каком-то политико-теоретическом непостоянстве и шараханиях из стороны в сторону разработчиков этого документа. Вы спросили Александра, есть ли разница между военной доктриной и доктриной военно-технического перевооружения. Наверное, все-таки есть, потому что доктрина перевооружения является составной частью этого документа, в ней ничего фактически нового нет. Но я хотел бы высказать свое мнение, пользуясь случаем, почему, на мой взгляд, появился этот документ. Я здесь вижу три основных фактора. Первый фактор - то, что российская военная разведка не дремлет. И, насколько мне известно, просочились сведения о секретных документах и Пентагона, и НАТО, в которых есть довольно-таки непрозрачные намеки о том, что Россия остается существенным военным фактором на мировой арене и может помешать осуществлению некоторых глобальных планов Соединенных Штатов и НАТО. Второй фактор, я думаю, состоит в том, что появление этого документа связано с тем, чтобы немножко поднять настроение генералитета и офицеров. Поскольку, не мне вам рассказывать, что вот это десятилетие разрушения вооруженных сил оно вызывает негативные настроения в среде генералитета и офицеров, и нужен было какой-то новый взбадривающий фактор. Ну, я думаю, как раз пришло время впрыснуть долю оптимизма в сознание военных накануне президентских выборов и рассказать генералам и офицерам новую сказку о новом оружии.
Андрей Шароградский: Спасибо, Виктор Баранец. Я вновь обращаюсь к Александру Гольц. Господин Гольц, я бы хотел вернуться к этому положению о возможности превентивных ударов. В военных доктринах других стран, прежде всего Соединенных Штатов встречается такое положение? Вообще, как часто оно встречается?
Александр Гольц: То, что в известной степени сформулировал сегодня министр обороны Российской Федерации - это некий перепев идеи превентивного удара, который теперь содержится в основополагающих военных документах Соединенных Штатов, которые появились после 11-го сентября 2001-го года. Да, Соединенные Штаты предполагают нанесение превентивного удара по государствам, которые могут представлять угрозу безопасности Соединенных Штатов прежде всего тем, что занимаются разработкой или готовятся к применению оружия массового уничтожения. Таким образом, мы тоже как бы заговорили с железом в голосе. Но весь вопрос в том, что у американцев, нравится нам их политика или нет, есть возможности для нанесения такого удара, есть авианосные группировки, есть воздушно-десантный корпус, крылатые ракеты. А вот как мы будем наносить этот превентивный удар - неизвестно. Этот документ не дает на это ответа.
Мелани Бачина: Российская военная доктрина – удар по реформе вооруженных сил. Таково мнение известного американского военного эксперта профессора военного колледжа армии США Стивена Бланка. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин.
Юрий Жигалкин: Как вы относитесь к этому документу, точнее, к тем сведениям о его содержании, которые стали доступными?
Стивен Бланк: Насколько можно судить, это серьезный шаг назад. НАТО там рассматривается как потенциальный враг, хотя поводов к этому нет никаких. Этот документ фактически ставит барьер на пути военной реформы, не предусматривая значительного сокращения армии. Там, по-видимому, ничего не говорится об усилении гражданского демократического контроля над вооруженными силами, зато там содержатся потенциальные ядерные угрозы, ставится слишком большой акцент на ядерном оружии, как на основе российского военного потенциала. Несмотря на то, что в документе упоминается необходимость проведения военной реформы, содержание этого документа свидетельствует об обратном – о том, что на реформе поставлен крест, а это очевидный шаг назад
Юрий Жигалкин: Что, на ваш взгляд, является основной проблемой новой российской военной доктрины?
Стивен Бланк: Трудно говорить о документе, которого мы не видели. Но если верить информации в прессе, эти концепции – порождение мышления времен холодной войны. Это самая большая проблема. Эта доктрина не предусматривает демократизации армии и системы управления ею. А все, кто пытается решить проблему российских вооруженных сил и защиты России таким путем, мыслят нереалистично.
Юрий Жигалкин: Как вы считаете, как такая доктрина может быть воспринята в Соединенных Штатах?
Стивен Бланк: Нам не стоит ожидать официальной американской реакции, любой ответ будет выражен неофициально, во время двусторонних встреч. Но безо всякого сомнения эта доктрина заставит многих в Вашингтоне задаться вопросом, что в действительности представляет из себя сегодняшняя Россия, существует ли стабильный базис для нашего партнерства.
