Ведет программу Дмитрий Волчек. Участвуют адвокат Генри Резник, депутат Думы от партии "Яблоко" Сергей Митрохин, корреспондент Радио Свобода Кристина Горелик
Дмитрий Волчек: Писатель Владимир Сорокин отказался давать показания следствию по возбужденному против него уголовному делу о распространении порнографии. Адвокат Сорокина Генри Резник в интервью корреспонденту Радио Свобода Кристине Горелик поддержал это решение, поскольку считает, что отвечать на вопросы, касающиеся художественного произведения автору абсурдно, да и само возбуждение уголовного дела - унижение для писателя.
Генри Резник: Участвовать в очевидном абсурде, что-то объяснять, когда само возбуждение этого дела является просто-напросто унизительным для литератора, для писателя. Задавать вопросы писателю, который написал роман, что он имел в виду, какие цели он преследовал, и как нужно понимать то и другое, абсурдно. Это художественное произведение, именно поэтому художественное произведение само по себе не может быть предметом никакого юридического анализа. В отличие от агиток, от журналистики и от публицистики, художественное произведение апеллирует, простите, к неким интимным чувствам читателя, который, простите, общаясь с индивидуальностью художника, тоже способен создать некоторые образы определенные. Художественное произведение - это образы, поэтому спрашивать Льва Толстого, например, почему он придумал такую страшную смерть для Анны Карениной - что, в конце концов, не могла, скажем, уколоться? - или спросить, почему герой поступает так или иначе, это и есть абсурд. Сорокина сейчас вызывают, чтобы он фактически дал пояснения - по поводу чего? Сорокин заявил, что художественное произведение просто-напросто не может быть порнографическим. Если оно порнографическое, значит, это не художественное произведение.
Кристина Горелик: Как может повлиять на судебный процесс отказ Владимира Сорокина давать следствию показания?
Генри Резник: Абсолютно никак. Во-первых, судебного процесса пока нет еще. Вот как они возбудились, так, значит, и дальше пускай с этим и разбираются; чем быстрее опадет, тем лучше. Я могу сказать о своем впечатлении - это даже не понимание, которое у меня сформировалось после прочтения произведения Владимира Георгиевича, которое я сейчас прочитал буквально за выходные дни. Это совершенно определенная позиция, которая у меня выработалась. Она, помимо чисто водевильно отношения ко всему, будит и опасения, потому что я не встречал даже в таком произведении, как "Говорит Москва" Даниэля, даже в таком произведении я не встречал такого мощного анти-тоталитарного заряда, такого неприятия принудительной коллективности, как в книгах Сорокина, тех, которые я сейчас прочитал, я прочитал три книги. Поэтом мне кажется, что эти "бредущие гуртом" неслучайно выбрали мишенью именно творчество Сорокина, потому что вообще описание разных сексуальных сцен сейчас, по-моему, можно встретить едва ли не у каждого второго современного литератора. Здесь, я думаю, сработал инстинкт тех, кто способен только, или хочет ходить строем или брести толпой против человека, который, конечно, такими произведениями явно показывает, что он на стороне индивидуализма и свободы. Это очень неприятный инцидент, который можно бы было считать частным, но он должен насторожить тех сторонников демократии и свободы, которые есть в матушке-России. Что касается моего вывода, скажем, о художественном уровне произведения, что вам сказать. Дело в том, что это чисто субъективное вкусовое восприятие, как мне представляется; то, что мне понравилось, может не понравится другому - причем здесь Уголовный кодекс, и причем здесь порнография? Разъясняю. Если уж считать, что норма порнографии должна быть в Уголовном кодексе, а я все-таки считаю, что ей там не место, потому что нет четких критериев, которые бы позволяли ограничить порнографию от эротики, то, в общем, состав этого преступления должны составлять материалы или предметы, которые способны будить похоть, грубую брутальную чувственность, неокрашенную, так сказать, никакой человеческой мотивацией. Но, простите меня, на какие сексуальные подвиги может повлечь описание виртуального совокупления двух вождей, мне абсолютно не ясно. Для того, чтобы поставить вопрос о том, что это - порнографическое произведение, нужно воистину иметь весьма специфические представления о литературе, о сексе вообще.
Дмитрий Волчек: В тот момент, когда Владимир Сорокин находился на допросе в прокуратуре, у стен ее здания состоялся пикет московской организации партии "Яблоко". По мнению депутата Думы от "Яблока" Сергея Митрохина, дело, возбужденное против Сорокина, как и дела Эдуарда Лимонова и Григория Пасько, являются частью продуманной политики власти, направленной на подавление свободы слова и творчества в России.
Сергея Митрохин: У нас сегодня сидит уже один писатель, Эдуард Лимонов, в тюрьме; наверное, не самый опасный человек в нашем обществе. Есть и гораздо более опасные фигуры и издания, чем "Лимонка": есть антисемитские, фашистские здания - их никто не собирается закрывать. Закрывают только такое полу-художественное эпатажное издание Лимонова. Так же, как в стране набиты магазины порнографией, набиты видеотеки - никто не обращает на это никакого внимания. Стоит только кучке фашиствующей молодежи, объединившейся в движение "Идущие вместе" устроить аутодафе книгам Владимира Сорокина, как власть сразу же услужливо идет на поводу у этих низменных инстинктов толпы и возбуждает уголовное дело. Нам все это не нравится, мы считаем, что это ни первое и ни второе звено очень опасной цепи, это продолжение действий, которые осуществляются по отношению к Григорию Пасько, который сидит сейчас в колонии строгого режима. Это продолжение всяких историй с высосанными из пальца делами, все это очень опасно, и мы хотим эту цепь обрубить. Мы считаем, что свобода творчества, свобода слова - это одно из самых ранних и одно из самих крупных завоеваний российской демократии. И мы не собираемся сдавать это завоевание без боя, поэтому мы будем и впредь проводить такие акции и действовать всеми доступными законными средствами для того, чтобы защитить свободу слова и творчества в России.
Дмитрий Волчек: Писатель Владимир Сорокин отказался давать показания следствию по возбужденному против него уголовному делу о распространении порнографии. Адвокат Сорокина Генри Резник в интервью корреспонденту Радио Свобода Кристине Горелик поддержал это решение, поскольку считает, что отвечать на вопросы, касающиеся художественного произведения автору абсурдно, да и само возбуждение уголовного дела - унижение для писателя.
Генри Резник: Участвовать в очевидном абсурде, что-то объяснять, когда само возбуждение этого дела является просто-напросто унизительным для литератора, для писателя. Задавать вопросы писателю, который написал роман, что он имел в виду, какие цели он преследовал, и как нужно понимать то и другое, абсурдно. Это художественное произведение, именно поэтому художественное произведение само по себе не может быть предметом никакого юридического анализа. В отличие от агиток, от журналистики и от публицистики, художественное произведение апеллирует, простите, к неким интимным чувствам читателя, который, простите, общаясь с индивидуальностью художника, тоже способен создать некоторые образы определенные. Художественное произведение - это образы, поэтому спрашивать Льва Толстого, например, почему он придумал такую страшную смерть для Анны Карениной - что, в конце концов, не могла, скажем, уколоться? - или спросить, почему герой поступает так или иначе, это и есть абсурд. Сорокина сейчас вызывают, чтобы он фактически дал пояснения - по поводу чего? Сорокин заявил, что художественное произведение просто-напросто не может быть порнографическим. Если оно порнографическое, значит, это не художественное произведение.
Кристина Горелик: Как может повлиять на судебный процесс отказ Владимира Сорокина давать следствию показания?
Генри Резник: Абсолютно никак. Во-первых, судебного процесса пока нет еще. Вот как они возбудились, так, значит, и дальше пускай с этим и разбираются; чем быстрее опадет, тем лучше. Я могу сказать о своем впечатлении - это даже не понимание, которое у меня сформировалось после прочтения произведения Владимира Георгиевича, которое я сейчас прочитал буквально за выходные дни. Это совершенно определенная позиция, которая у меня выработалась. Она, помимо чисто водевильно отношения ко всему, будит и опасения, потому что я не встречал даже в таком произведении, как "Говорит Москва" Даниэля, даже в таком произведении я не встречал такого мощного анти-тоталитарного заряда, такого неприятия принудительной коллективности, как в книгах Сорокина, тех, которые я сейчас прочитал, я прочитал три книги. Поэтом мне кажется, что эти "бредущие гуртом" неслучайно выбрали мишенью именно творчество Сорокина, потому что вообще описание разных сексуальных сцен сейчас, по-моему, можно встретить едва ли не у каждого второго современного литератора. Здесь, я думаю, сработал инстинкт тех, кто способен только, или хочет ходить строем или брести толпой против человека, который, конечно, такими произведениями явно показывает, что он на стороне индивидуализма и свободы. Это очень неприятный инцидент, который можно бы было считать частным, но он должен насторожить тех сторонников демократии и свободы, которые есть в матушке-России. Что касается моего вывода, скажем, о художественном уровне произведения, что вам сказать. Дело в том, что это чисто субъективное вкусовое восприятие, как мне представляется; то, что мне понравилось, может не понравится другому - причем здесь Уголовный кодекс, и причем здесь порнография? Разъясняю. Если уж считать, что норма порнографии должна быть в Уголовном кодексе, а я все-таки считаю, что ей там не место, потому что нет четких критериев, которые бы позволяли ограничить порнографию от эротики, то, в общем, состав этого преступления должны составлять материалы или предметы, которые способны будить похоть, грубую брутальную чувственность, неокрашенную, так сказать, никакой человеческой мотивацией. Но, простите меня, на какие сексуальные подвиги может повлечь описание виртуального совокупления двух вождей, мне абсолютно не ясно. Для того, чтобы поставить вопрос о том, что это - порнографическое произведение, нужно воистину иметь весьма специфические представления о литературе, о сексе вообще.
Дмитрий Волчек: В тот момент, когда Владимир Сорокин находился на допросе в прокуратуре, у стен ее здания состоялся пикет московской организации партии "Яблоко". По мнению депутата Думы от "Яблока" Сергея Митрохина, дело, возбужденное против Сорокина, как и дела Эдуарда Лимонова и Григория Пасько, являются частью продуманной политики власти, направленной на подавление свободы слова и творчества в России.
Сергея Митрохин: У нас сегодня сидит уже один писатель, Эдуард Лимонов, в тюрьме; наверное, не самый опасный человек в нашем обществе. Есть и гораздо более опасные фигуры и издания, чем "Лимонка": есть антисемитские, фашистские здания - их никто не собирается закрывать. Закрывают только такое полу-художественное эпатажное издание Лимонова. Так же, как в стране набиты магазины порнографией, набиты видеотеки - никто не обращает на это никакого внимания. Стоит только кучке фашиствующей молодежи, объединившейся в движение "Идущие вместе" устроить аутодафе книгам Владимира Сорокина, как власть сразу же услужливо идет на поводу у этих низменных инстинктов толпы и возбуждает уголовное дело. Нам все это не нравится, мы считаем, что это ни первое и ни второе звено очень опасной цепи, это продолжение действий, которые осуществляются по отношению к Григорию Пасько, который сидит сейчас в колонии строгого режима. Это продолжение всяких историй с высосанными из пальца делами, все это очень опасно, и мы хотим эту цепь обрубить. Мы считаем, что свобода творчества, свобода слова - это одно из самых ранних и одно из самих крупных завоеваний российской демократии. И мы не собираемся сдавать это завоевание без боя, поэтому мы будем и впредь проводить такие акции и действовать всеми доступными законными средствами для того, чтобы защитить свободу слова и творчества в России.
