Программу ведет Юрий Жигалкин. Участвуют: председатель Фонда защиты демократий, бывший пресс-секретарь Республиканской партии США Клиффорд Мэй, профессор Нью-Йоркского университета Стивен Коэн и известный американский историк Ричард Пайпс.
Юрий Жигалкин: В четверг накануне президентских выборов в России в двух ведущих американских газетах "Нью-Йорк Таймс" и "Вашингтон Пост" появились идентичные на всю полосу рекламные объявления. "Так ли теперь выглядит лицо России?" Под этим крупно набранным заголовком на фотографии - четыре фигуры с автоматами в защитной форме российского спецназа. Головы затянуты в лыжные маски с прорезями для глаз. Это изображение сопровождает цитата из сенатора Джона Маккейна: "Расползающийся заговор против российских демократических сил и рыночного капитализма угрожает основам американо-российских отношений и повышает вероятность наступления холодного мира между Вашингтоном и Москвой". Заключает это объявление-листовку призыв: "Пора остановить Путина, превращающего свое правительство в репрессивный самодержавный режим".
Подобные акции не предпринимались в американских газетах с советских времен. Эта была проведена Фондом защиты демократий, консервативной организацией, среди ее директоров издатель Стив Форбс, бывший посол США в ООН Джин Киркпатрик, один из идеологов неоконсерватизма Джэк Кемп. Что надеется фонд достичь, прибегнув к столь необычной и дорогостоящей акции. Вопрос президенту Фонда защиты демократий, бывшему пресс-секретарю Республиканской партии Клиффорду Мэю.
Клиффорд Мэй: Мы пытаемся привлечь внимание американского политического и интеллектуального истэблишмента к происходящему в России. Это особенно актуально сейчас, накануне российских президентских выборов и незадолго до июньской встречи лидеров "Большой Восьмерки" в Джорджии. Кстати, на это событие мы сильно надеемся. Лидеры восьми стран представят совместную стратегию демократизации Ближнего Востока, и мы уверены, что президент Буш не сможет найти более подходящего момента для того, чтобы обсудить по-дружески, по-союзнически тревожные тенденции внутри России. Если Москва отступает от демократии, сворачивает демократический эксперимент последнего десятилетия, то как мы можем призывать ближневосточные страны к демократическим преобразованиям? Пример России сейчас исключительно важен. Я очень надеюсь, что Джордж Буш в присущей ему откровенной манере сможет донести до Владимира Путина искреннее желание американцев видеть Россию в содружестве преуспевающих свободных государств, но Москва должна показать, что она является частью этого содружества, показать приверженностью демократическим ценностям, своей политикой. Если же Россия не осознает этого, то, быть может, ей не место в "Большой Восьмерке", клубе свободных государств. Продолжающееся наступление на демократию, я думаю, сделает невозможным ее членство в этом объединении.
Юрий Жигалкин: Говорил известный американский политик, бывший пресс-секретарь Республиканской партии, председатель Фонда защиты демократий Клиффорд Мэй.
В то время, как американские политики все более открыто ставят вопрос о том, как строить дальше отношения с лидером страны-союзника, ведущему свое государство к завуалированной форме авторитаризма, американские политологи рассуждают о том, что может ожидать Россию во второй президентский срок Владимира Путина, кажущийся столь же неизбежным, как смена времен года. Что, собственно, может решиться в ходе этих выборов, если их результат предрешен? Говорит Стивен Коэн, автор нескольких книг о России, профессор Нью-Йоркского университета,
Стивен Коэн: Эти выборы чрезвычайно важны. С точки зрения демократизации страны, они - явный шаг назад, поскольку Владимир Путин - единственный реальный кандидат. Но с точки зрения экономических реформ, после выборов Россия окажется на историческом распутье. У президента Путина будут полностью развязаны руки, чтобы подвести черту под ельцинской эпохой, отказаться от самого неприятного в наследии Ельцина - олигархической системы. С однозначным мандатом, предоставленным ему избирателями, ему придется решать, как выполнить обещание, данное народу - вырвать его из нищеты. Опыт последних лет подсказывает, что олигархическое хозяйство, созданное в России, не способно ни дать толчок здоровому экономическому росту, ни обеспечить социальные расходы государства. То есть Путину придется решать, либо он защитник системы, породившей его, либо он, если прибегнуть к аналогиям, подобно Никите Хрущеву, сокрушившему сталинскую систему, готов покончить с олигархическим капитализмом. Сейчас право на это решение принадлежит лишь ему, ему не могут помешать сторонники этой системы.
Юрий Жигалкин: Профессор, но такое предсказание, я думаю, прозвучит для многих россиян тревожно. За ним маячат новые потрясения для России?
Стивен Коэн: Не думаю, на мой взгляд, уже вполне ясно, что Путин решил действовать в рамках существующих законов. Пока с помощью налогов и других предусмотренных законодательством инструментов он пытается заставить монополизированную олигархическую систему в большей мере оплачивать государственные расходы, и не только социальные. России требуются средства на развитие малого бизнеса, экономики. Если же эти меры не помогут, ему трудно будет совладать с соблазном более радикальных мер, в том числе, перераспределения прав собственности в двух-трех основных отраслях промышленности.
Юрий Жигалкин: Таково предсказание профессора Нью-Йоркского университета Стивена Коэна. Надо сказать, что профессор Коэн - единственный из видных американских политологов, кто предлагает россиянам готовиться к возможной реприватизации части олигархической собственности. Большинство газетных комментаторов, например, продолжают говорить о путинской "энигме", загадке, как и четыре года назад они продолжают задавать вопрос, с кем вы, президент Путин? Но, как считает Ричард Пайпс, известный американский историк, один из авторов рейгановской стратегии противостояния с Советским Союзом, роль и место Владимира Путина в истории современной истории вполне очевидны.
Ричард Пайпс: Нужно отделить его экономическую политику от государственной. В том, что касается экономики, он - реалист. Он понимает, что для развития России нужен капитализм. С другой стороны, он смотрит на государственную политику с точки зрения обыкновенного русского самодержавия. Он не верит в многопартийную систему и парламент. Он верит в самодержавие. Это плохо, потому что развивать экономику без демократии нельзя.
Юрий Жигалкин: Сегодня многие говорят, что Путин остается загадкой. Для вас он загадка?
Ричард Пайпс: Не особенно. Нет, он человек не очень глубокой мысли, он прагматик, он верит в капитализм, и он верит в самодержавие, это самое важное.
Юрий Жигалкин: Но многие россияне голосуют за Путина хотя бы потому, что его правление принесло стране стабильность после десятилетия потрясений. Быть может, Путин действительно нащупывает некий свой уникальный российский путь движения к демократичному рыночному будущему?
Ричард Пайпс: Я думаю, что нет, потому что России нужна демократия. У нас есть большой исторический опыт. Мы знаем, что там, где есть демократия, происходит спокойное и стабильное развитие. Мы видим это в Японии и в других, незападных странах. Япония, Сингапур, Корея - развитие и стабильность в долгосрочном плане связаны с демократией.
Юрий Жигалкин: Но многие забывают, что, скажем, Южная Корея и некоторые из ее соседей шли к демократии три десятилетия.
Ричард Пайпс: Это верно, но в России теперь есть возможность вернуть свободу мнений и начать создавать правовое государство, которого там сейчас нет, там нет независимых судов. Нужно начинать все с того же – возвращать свободу мнений и создавать правовое государство - это самое важное. Это можно начать делать, но он не начинает.
Юрий Жигалкин: Профессор Пайпс, помнится, 4 года назад вы говорили о том, что Владимир Путин - слишком незначительная фигура, чтобы быть лидером России. Изменили ли вы свою точку зрения?
Ричард Пайпс: Это переходный человек, правитель, хороший потому, что России нужна стабильность и какое-то доверие к государству. Но в долгосрочной перспективе он негоден. России нужен сейчас кто-то такой, как Петр Великий, кто бы понимал, куда надо России идти, в каком направлении. А он не Петр Великий, он такой бюрократ, переходный бюрократ. Мне кажется, у него нет видения будущего.
Юрий Жигалкин: В четверг накануне президентских выборов в России в двух ведущих американских газетах "Нью-Йорк Таймс" и "Вашингтон Пост" появились идентичные на всю полосу рекламные объявления. "Так ли теперь выглядит лицо России?" Под этим крупно набранным заголовком на фотографии - четыре фигуры с автоматами в защитной форме российского спецназа. Головы затянуты в лыжные маски с прорезями для глаз. Это изображение сопровождает цитата из сенатора Джона Маккейна: "Расползающийся заговор против российских демократических сил и рыночного капитализма угрожает основам американо-российских отношений и повышает вероятность наступления холодного мира между Вашингтоном и Москвой". Заключает это объявление-листовку призыв: "Пора остановить Путина, превращающего свое правительство в репрессивный самодержавный режим".
Подобные акции не предпринимались в американских газетах с советских времен. Эта была проведена Фондом защиты демократий, консервативной организацией, среди ее директоров издатель Стив Форбс, бывший посол США в ООН Джин Киркпатрик, один из идеологов неоконсерватизма Джэк Кемп. Что надеется фонд достичь, прибегнув к столь необычной и дорогостоящей акции. Вопрос президенту Фонда защиты демократий, бывшему пресс-секретарю Республиканской партии Клиффорду Мэю.
Клиффорд Мэй: Мы пытаемся привлечь внимание американского политического и интеллектуального истэблишмента к происходящему в России. Это особенно актуально сейчас, накануне российских президентских выборов и незадолго до июньской встречи лидеров "Большой Восьмерки" в Джорджии. Кстати, на это событие мы сильно надеемся. Лидеры восьми стран представят совместную стратегию демократизации Ближнего Востока, и мы уверены, что президент Буш не сможет найти более подходящего момента для того, чтобы обсудить по-дружески, по-союзнически тревожные тенденции внутри России. Если Москва отступает от демократии, сворачивает демократический эксперимент последнего десятилетия, то как мы можем призывать ближневосточные страны к демократическим преобразованиям? Пример России сейчас исключительно важен. Я очень надеюсь, что Джордж Буш в присущей ему откровенной манере сможет донести до Владимира Путина искреннее желание американцев видеть Россию в содружестве преуспевающих свободных государств, но Москва должна показать, что она является частью этого содружества, показать приверженностью демократическим ценностям, своей политикой. Если же Россия не осознает этого, то, быть может, ей не место в "Большой Восьмерке", клубе свободных государств. Продолжающееся наступление на демократию, я думаю, сделает невозможным ее членство в этом объединении.
Юрий Жигалкин: Говорил известный американский политик, бывший пресс-секретарь Республиканской партии, председатель Фонда защиты демократий Клиффорд Мэй.
В то время, как американские политики все более открыто ставят вопрос о том, как строить дальше отношения с лидером страны-союзника, ведущему свое государство к завуалированной форме авторитаризма, американские политологи рассуждают о том, что может ожидать Россию во второй президентский срок Владимира Путина, кажущийся столь же неизбежным, как смена времен года. Что, собственно, может решиться в ходе этих выборов, если их результат предрешен? Говорит Стивен Коэн, автор нескольких книг о России, профессор Нью-Йоркского университета,
Стивен Коэн: Эти выборы чрезвычайно важны. С точки зрения демократизации страны, они - явный шаг назад, поскольку Владимир Путин - единственный реальный кандидат. Но с точки зрения экономических реформ, после выборов Россия окажется на историческом распутье. У президента Путина будут полностью развязаны руки, чтобы подвести черту под ельцинской эпохой, отказаться от самого неприятного в наследии Ельцина - олигархической системы. С однозначным мандатом, предоставленным ему избирателями, ему придется решать, как выполнить обещание, данное народу - вырвать его из нищеты. Опыт последних лет подсказывает, что олигархическое хозяйство, созданное в России, не способно ни дать толчок здоровому экономическому росту, ни обеспечить социальные расходы государства. То есть Путину придется решать, либо он защитник системы, породившей его, либо он, если прибегнуть к аналогиям, подобно Никите Хрущеву, сокрушившему сталинскую систему, готов покончить с олигархическим капитализмом. Сейчас право на это решение принадлежит лишь ему, ему не могут помешать сторонники этой системы.
Юрий Жигалкин: Профессор, но такое предсказание, я думаю, прозвучит для многих россиян тревожно. За ним маячат новые потрясения для России?
Стивен Коэн: Не думаю, на мой взгляд, уже вполне ясно, что Путин решил действовать в рамках существующих законов. Пока с помощью налогов и других предусмотренных законодательством инструментов он пытается заставить монополизированную олигархическую систему в большей мере оплачивать государственные расходы, и не только социальные. России требуются средства на развитие малого бизнеса, экономики. Если же эти меры не помогут, ему трудно будет совладать с соблазном более радикальных мер, в том числе, перераспределения прав собственности в двух-трех основных отраслях промышленности.
Юрий Жигалкин: Таково предсказание профессора Нью-Йоркского университета Стивена Коэна. Надо сказать, что профессор Коэн - единственный из видных американских политологов, кто предлагает россиянам готовиться к возможной реприватизации части олигархической собственности. Большинство газетных комментаторов, например, продолжают говорить о путинской "энигме", загадке, как и четыре года назад они продолжают задавать вопрос, с кем вы, президент Путин? Но, как считает Ричард Пайпс, известный американский историк, один из авторов рейгановской стратегии противостояния с Советским Союзом, роль и место Владимира Путина в истории современной истории вполне очевидны.
Ричард Пайпс: Нужно отделить его экономическую политику от государственной. В том, что касается экономики, он - реалист. Он понимает, что для развития России нужен капитализм. С другой стороны, он смотрит на государственную политику с точки зрения обыкновенного русского самодержавия. Он не верит в многопартийную систему и парламент. Он верит в самодержавие. Это плохо, потому что развивать экономику без демократии нельзя.
Юрий Жигалкин: Сегодня многие говорят, что Путин остается загадкой. Для вас он загадка?
Ричард Пайпс: Не особенно. Нет, он человек не очень глубокой мысли, он прагматик, он верит в капитализм, и он верит в самодержавие, это самое важное.
Юрий Жигалкин: Но многие россияне голосуют за Путина хотя бы потому, что его правление принесло стране стабильность после десятилетия потрясений. Быть может, Путин действительно нащупывает некий свой уникальный российский путь движения к демократичному рыночному будущему?
Ричард Пайпс: Я думаю, что нет, потому что России нужна демократия. У нас есть большой исторический опыт. Мы знаем, что там, где есть демократия, происходит спокойное и стабильное развитие. Мы видим это в Японии и в других, незападных странах. Япония, Сингапур, Корея - развитие и стабильность в долгосрочном плане связаны с демократией.
Юрий Жигалкин: Но многие забывают, что, скажем, Южная Корея и некоторые из ее соседей шли к демократии три десятилетия.
Ричард Пайпс: Это верно, но в России теперь есть возможность вернуть свободу мнений и начать создавать правовое государство, которого там сейчас нет, там нет независимых судов. Нужно начинать все с того же – возвращать свободу мнений и создавать правовое государство - это самое важное. Это можно начать делать, но он не начинает.
Юрий Жигалкин: Профессор Пайпс, помнится, 4 года назад вы говорили о том, что Владимир Путин - слишком незначительная фигура, чтобы быть лидером России. Изменили ли вы свою точку зрения?
Ричард Пайпс: Это переходный человек, правитель, хороший потому, что России нужна стабильность и какое-то доверие к государству. Но в долгосрочной перспективе он негоден. России нужен сейчас кто-то такой, как Петр Великий, кто бы понимал, куда надо России идти, в каком направлении. А он не Петр Великий, он такой бюрократ, переходный бюрократ. Мне кажется, у него нет видения будущего.
