С ведущим программы Радио Свобода "Кавказ" Тенгизом Гудавой беседует Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: Предварительные итоги парламентских выборов в Грузии мы обсуждаем с ведущим программы Радио Свобода "Кавказ" Тенгизом Гудавой – он сейчас находится в Тбилиси. Я не знаю, есть ли в грузинском языке аналог русской поговорки "от любви до ненависти один шаг", но почему я ее вспомнил: наверное, помните, когда победил президент Грузии Звиад Гамсахурдиа, сколько было восторгов, пришел бывший диссидент, демократ, прошло несколько лет, это кончилось кровавой гражданской войной, призвали из Москвы тогда Эдуарда Шеварднадзе, один из видных грузинских политиков сказал: "Зачем же нам выпускать на поле Нодия, если у нас есть Пеле?" Прошло, в общем, по историческим меркам не так много времени, где теперь этот престарелый Пеле... Есть новый лидер, не знаю, кем он будет... Как вы оцениваете такую резкую смену настроений в грузинском обществе, когда любовь к своим политикам меняется на прямо противоположные чувства?
Тенгиз Гудава: Грузины - народ южный, экспансивный, любить и ненавидеть умеют, отсюда, видимо, такие крайности. Но дело в том, что с именем Миши Саакашвили в Грузии связывают слишком много. Именно с именем, символом связывают так много, что это больше самой личности молодого лидера. Я вчера вернулся из Батуми, куда из Тбилиси можно попасть только на машине. Так вот, я дважды пересек практически всю территорию Грузии. Такое ощущение, Володя, что тут стряслась атомная война, и эта территория - Зона из фильма "Сталкер". Все разбито, перекорежено и потенциально опасно для человека. Так вот, грузинам надоела такая жизнь, если это можно жизнью назвать, это перманентное умирание. "Кмара" - "довольно" - это не только название молодежного движения, это манифест сегодняшнего состояния грузина и Грузии. Так вот, Миша Саакашвили и его парламентский состав, парламентская победа - это материализация этого состояния надежды. Образно говоря, если уж я сравнивал Грузию с Зоной из фильма Тарковского "Сталкер", так вот Миша Саакашвили - это Комната сокровенных желаний, куда сегодня ринулся фактически весь народ. Саакашвили - это президент и парламент надежды, отчаянной, сокровенной надежды. Не дай Бог президенту, парламенту или правительству не оправдать надежд, волна ринется в обратную сторону, и уж не знаю, с чем тогда можно будет сравнить Грузию.
Владимир Бабурин: И все-таки, предварительные результаты парламентских выборов, и то, что в парламенте будет лишь одна партия, а оппозиция явно не сумеет преодолеть семипроцентный барьер, вызывают некоторую тревогу и некоторые воспоминания, что почти такие же результаты, несколько лучшие, 100 процентов, имел в Грузии только во времена СССР Эдуард Шеварднадзе, когда баллотировался в Верховный совет СССР или местный Верховный совет.
Тенгиз Гудава: Идет информация о состоянии подсчета голосов. Вроде семипроцентный барьер преодолела и партия "Новые правые-промышленники". Тем не менее, фактически это будет однопартийный парламент. Ну, Грузия очень во многом копирует Россию, сознательно или бессознательно, почти все телевизионные программы - кальки с российских, и в политике много калек. Однопартийный парламент - скорее российская специфика, а не грузинская. Для Грузии скорее характерно многоголосие. Видимо, тут надлежит быть политическому многоголосию, поэтому такой результат парламентских выборов, конечно, многих смущает, мягко говоря. Но если вам интересна другая позиция, которая не совпадает с общей генеральной линией, то вот я приехал из Батуми, где встречался с лидером Аджарской автономии Асланом Абашидзе, и этот человеке 5 часов уделил мне, 5 часов горьких жалоб на центральные власти. И у меня сложилось впечатление, что у него есть своя правда, та критическая правда, которая сегодня противостоит этим большим, прекрасным, громогласным результатам побед Саакашвили. У Абашидзе есть свои аргументы, которые никакими революционными фанфарами не заглушить, и зачем глушить знаменитое грузинское многоголосие? Я не считаю, что созидание Грузии надо начинать с разрушения аджарского оазиса. Все революции кончались диктатурами. Я очень боюсь, как бы Грузия не соскользнула на эту тропу.
Владимир Бабурин: Предварительные итоги парламентских выборов в Грузии мы обсуждаем с ведущим программы Радио Свобода "Кавказ" Тенгизом Гудавой – он сейчас находится в Тбилиси. Я не знаю, есть ли в грузинском языке аналог русской поговорки "от любви до ненависти один шаг", но почему я ее вспомнил: наверное, помните, когда победил президент Грузии Звиад Гамсахурдиа, сколько было восторгов, пришел бывший диссидент, демократ, прошло несколько лет, это кончилось кровавой гражданской войной, призвали из Москвы тогда Эдуарда Шеварднадзе, один из видных грузинских политиков сказал: "Зачем же нам выпускать на поле Нодия, если у нас есть Пеле?" Прошло, в общем, по историческим меркам не так много времени, где теперь этот престарелый Пеле... Есть новый лидер, не знаю, кем он будет... Как вы оцениваете такую резкую смену настроений в грузинском обществе, когда любовь к своим политикам меняется на прямо противоположные чувства?
Тенгиз Гудава: Грузины - народ южный, экспансивный, любить и ненавидеть умеют, отсюда, видимо, такие крайности. Но дело в том, что с именем Миши Саакашвили в Грузии связывают слишком много. Именно с именем, символом связывают так много, что это больше самой личности молодого лидера. Я вчера вернулся из Батуми, куда из Тбилиси можно попасть только на машине. Так вот, я дважды пересек практически всю территорию Грузии. Такое ощущение, Володя, что тут стряслась атомная война, и эта территория - Зона из фильма "Сталкер". Все разбито, перекорежено и потенциально опасно для человека. Так вот, грузинам надоела такая жизнь, если это можно жизнью назвать, это перманентное умирание. "Кмара" - "довольно" - это не только название молодежного движения, это манифест сегодняшнего состояния грузина и Грузии. Так вот, Миша Саакашвили и его парламентский состав, парламентская победа - это материализация этого состояния надежды. Образно говоря, если уж я сравнивал Грузию с Зоной из фильма Тарковского "Сталкер", так вот Миша Саакашвили - это Комната сокровенных желаний, куда сегодня ринулся фактически весь народ. Саакашвили - это президент и парламент надежды, отчаянной, сокровенной надежды. Не дай Бог президенту, парламенту или правительству не оправдать надежд, волна ринется в обратную сторону, и уж не знаю, с чем тогда можно будет сравнить Грузию.
Владимир Бабурин: И все-таки, предварительные результаты парламентских выборов, и то, что в парламенте будет лишь одна партия, а оппозиция явно не сумеет преодолеть семипроцентный барьер, вызывают некоторую тревогу и некоторые воспоминания, что почти такие же результаты, несколько лучшие, 100 процентов, имел в Грузии только во времена СССР Эдуард Шеварднадзе, когда баллотировался в Верховный совет СССР или местный Верховный совет.
Тенгиз Гудава: Идет информация о состоянии подсчета голосов. Вроде семипроцентный барьер преодолела и партия "Новые правые-промышленники". Тем не менее, фактически это будет однопартийный парламент. Ну, Грузия очень во многом копирует Россию, сознательно или бессознательно, почти все телевизионные программы - кальки с российских, и в политике много калек. Однопартийный парламент - скорее российская специфика, а не грузинская. Для Грузии скорее характерно многоголосие. Видимо, тут надлежит быть политическому многоголосию, поэтому такой результат парламентских выборов, конечно, многих смущает, мягко говоря. Но если вам интересна другая позиция, которая не совпадает с общей генеральной линией, то вот я приехал из Батуми, где встречался с лидером Аджарской автономии Асланом Абашидзе, и этот человеке 5 часов уделил мне, 5 часов горьких жалоб на центральные власти. И у меня сложилось впечатление, что у него есть своя правда, та критическая правда, которая сегодня противостоит этим большим, прекрасным, громогласным результатам побед Саакашвили. У Абашидзе есть свои аргументы, которые никакими революционными фанфарами не заглушить, и зачем глушить знаменитое грузинское многоголосие? Я не считаю, что созидание Грузии надо начинать с разрушения аджарского оазиса. Все революции кончались диктатурами. Я очень боюсь, как бы Грузия не соскользнула на эту тропу.
